Андрей Зайцев Я умру, а все останутся или все умрут, а я останусь? Источник: Фома Я помню себя маленьким. Мне семь-восемь лет, живу на пятом этаже, а в подъезде на втором стоит крышка гроба. Мне так страшно, что я надеваю на голову мешок от сменки и на ощупь проскакиваю злополучный этаж. До сих помню свой детский ужас, когда во двор выносили покойника в открытом гробу и медленно несли в машину под звуки духового оркестра.
С тех пор я не люблю звуков трубы.
Мне 13 – от рака умирает моя бабушка. Я недавно крестился и ничего не помню об этой смерти. Вот я пришел из школы, узнал эту новость, кажется ничего не почувствовал, а потом помню, что мама посылает меня в Москву за хлебом на поминки. На могилу бабушки вместе с мамой я не любил ходить до самых последних лет.
Мне 14 или 15 – я молодой алтарник, помогаю на отпеваниях, иногда читаю псалтырь над усопшими. Немного боюсь, но усталость притупляет чувства, и я молюсь в каком-то блаженном оцепенении. Помню духоту от свечей, но не ощущаю ни запаха умерших, ни их лиц.
Мне лет 20, я попал на какое-то кладбище и стал вычитать из даты смерти дату рождения, получается ужасающе, несправедливо мало, и я начинаю бояться потерять свою маму. Примерно в это же время я знакомлюсь с отцом Георгием Чистяковым и начинаю ездить волонтером в больничный храм при РДКБ – занимаюсь с детьми компьютером и русским языком и очень боюсь, что не переживу смерти знакомых детей. Священник меня успокаивает и говорит, что я научусь с этим жить.
Он был прав. Я научился, но легче мне от этого не стало, и я не поехал на похороны отца Георгия в 2007 году. Еле передвигая ноги, в этот день я уехал в Питер расхаживаться после травмы. До сих пор не знаю, пошел бы я на отпевание, если бы не уезжал.
Мне кажется, нет, я ненавижу похороны.
В школе мы всем классом хоронили свою учительницу начальных классов, она долго болела, но умерла от того, что ее сбила машина. Как самому красноречивому, мне дали сказать несколько слов перед могилой, я смог произнести только имя и зарыдал на плече у друзей. Через месяц после смерти отца Георгия меня отвезли на его могилу, я положил цветы, обнял свежий крест на его могиле и вдруг вспомнил, что это его жест, он всегда так приобнимал исповедника в конце исповеди. В общем, я опять зарыдал, а я ненавижу рыдать на людях.
Потом я безутешно плакал над смертью доктора Грина из "Скорой помощи", несколько раз смотрел эту серию и снова плакал, хотя я до сих пор не помню имени актера и мне было почти 30 при первом просмотре и за 30 при последующих.
Я читал беседы митрополита Антония Сурожского, вошедшие в книжку "Жизнь. Болезнь Смерть", пару лет назад я спокойно пришел на кладбище к бабушке и прабабушке. Заснял на могиле рассказ мамы, как туда идти, и попросил оформить на нас второй участок. Так что теперь, я теоретически знаю, где может быть моя могила.
Через пару недель мне будет 35, я люблю свою жену, свою маму, своих друзей, но иногда мне хочется заснуть и проснуться уже после своих похорон. Я всегда боялся ожидания и неопределенности – перед сложной операцией на позвоночнике, перед знакомством с родителями невесты, перед свадьбой, сейчас я боюсь и жду появления первенца. Я знаю, что все эти страхи разрешатся при моей жизни, и это меня утешает. Но смерть лишает меня этого утешения.
Я знаю Евангелие, я очень люблю античные и средневековые тексты о схождении Одиссея в Аид или о Пляске смерти, я могу с упоением читать средневековые тексты об эпидемии чумы и ее последствиях, я могу написать статью об античном, христианском, средневековом и современном восприятии смерти в культуре и религии, но я не могу заставить себя примириться с тем простым фактом, что настанет день и мою маму, жену, друзей, меня Кто-то выключит из этой жизни. Просто щелкнет какая-то кнопка на Небе, и не станет Андрея Зайцева, а через какое-то время не станет моих еще не родившихся детей. Моих любимых и меня выключат, положат в небольшой деревянный ящик, а люди продолжат влюбляться, читать стихи Маяковского, писать колонки на сайтах. Мир не рухнет, после того, как от всех нас останется лишь горстка праха.
Признаюсь честно, у меня нет ответа на вопрос о смерти, христианство не помогает мне примириться с ее существованием. Единственное утешение мое состоит в том, что Бог знает о моих страхах и в нужный момент даст мне сил или уберет этот страх. Он уже не раз решал мои проблемы, когда мне казалось что никакого выхода нет. Жалко только, что я не смогу рассказать об этом окончательном решении вам, мои дорогие, любимые, друзья и читатели. Я лишь надеюсь, что мама моя проживет долго, у нас с женой будут дети, и в глубокой старости я с улыбкой буду читать этот текст и смеяться над своими страхами.
|
