RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
|
07 августа 2013 Ольга Липич Эксперт призвал не политизировать фигуру убитого протоиерея Адельгейма Источник: http://ria.ru/society/20130807/954767993.html РИА Новости Убитый протоиерей Павел Адельгейм, несмотря на споры со священноначалием, был "верным сыном Русской православной церкви Московского патриархата", отказывался перейти в оппозиционные РПЦ религиозные организации, и его фигуру нельзя политизировать, заявил в интервью РИА Новости политолог и публицист Александр Щипков, лично знавший покойного несколько десятилетий. Протоиерей Павел Адельгейм, которому 1 августа исполнилось 75 лет, известен в России и за рубежом как твердый исповедник веры, не боявшийся вступать в спор с власть имущими и оказывать помощь нуждающимся ни в советское время, когда попал в лагерь и потерял ногу, ни в последующие годы. Он был убит ударом ножа в сердце в своем доме в Пскове вечером в понедельник. Полиция задержала предполагаемого убийцу 27-летнего выпускника ВГИКа Сергея Пчелинцева на месте происшествия. Он успел нанести и себе ножевые ранения, но при этом был в сознании и кричал про то, что совершить убийство ему приказал сатана. В 2008 году Адельгейм был снят с должности настоятеля храма Святых жен-мироносиц по указу митрополита Псковского и Великолукского Евсевия. Как рассказывал сам священник, его конфликт с митрополитом продолжался 20 лет. В середине 2012 года Павел Адельгейм стал одним из немногих священников, подписавших письмо патриарху Кириллу с призывом просить о помиловании участниц группы Pussy Riot. Бескомпромиссный боец "Отец Павел знал нашу семью он в числе других псковских священников в начале 80-х годов помогал прятать от КГБ мою маму (Татьяну Николаевну Щипкову) после освобождения из лагеря, когда у нее не было ни паспорта, ни прописки, ни работы, и она целый год находилась на нелегальном положении, ее должны были арестовать во второй раз. Она находилась в заключении с 1980-го по 1983 год за проповедь православия среди студентов, у которых преподавала. В 1984 году нам пришлось ее тайно вывезти из Ленинграда во Псков", вспоминает Щипков. По его словам, Псковская земля в то время, благодаря Псково-Печерскому монастырю и стойкости монахов, передававшейся белому духовенству, была "особым местом стояния за веру, с очень высоким уровнем религиозности и православной культуры". "У самого отца Павла тоже был лагерный опыт, он знал, каково это. Мы много с ним об этом разговаривали. Его посадили за антисоветскую агитацию и самиздат, но на самом деле это была месть за то, что он сумел на рубеже 60-х 70-х построить церковь в Казахстане в то время, когда все разрушалось. Он сумел это сделать благодаря своему характеру он был очень упертый человек, боец, не идущий на компромиссы", сказал собеседник агентства. Он добавил, что когда в колонии произошел бунт, и отец Павел поранил ногу, его можно было вылечить. "Но ему ампутировали ногу, и он совсем молодым человеком остался инвалидом", констатировал Щипков. Он вспомнил также рассказ священнослужителя о том, как в переполненной камере оказался верующий мусульманин, и как они преодолевали взаимное отчуждение и договаривались молиться поочередно. "Человек он был чрезвычайно умный, тонкий и добрый... Но не был ни кротким, ни смиренным и это приводило его к постоянным конфликтам. Конфликтовал с советской властью, позже со священноначалием. Может, в силу немецкого происхождения (из русских немцев), поскольку был очень педантичным, законником. Отца его расстреляли, оказался с мамой в ссылке. И очень рано стал религиозным, в 14 лет уже был послушником Киево-Печерской лавры", отметил Щипков. "Отец Павел человек, который всю жизнь только побеждал. Даже арест и тюрьма в его случае полная победа над советским режимом. Он привык жить в постоянной борьбе с некоей внешней силой", сказал Щипков. Это противостояние, добавил собеседник агентства, "придавало упругость его жизни", помогало сосредоточиться в проповедях и молитве: он знал на собственном опыте, что христианство всегда было и будет гонимо, и что его долг ежесекундно быть готовым к сопротивлению. "Но есть и обратная сторона этого состояния. Кто наблюдал за старыми лагерниками, знает эту их приобретенную особенность, эту болезненную реакцию на малейшее внешнее давление, знает, что особенно в первые годы по освобождению главный "враг" для них тот, кто находится рядом, порой близкие и единомышленники", пояснил Щипков. Человек церкви "Господь попустил отцу Павлу мученическую кончину. Независимо ни от чего он давно уже вошел в историю Русской православной церкви 20 века как исповедник, как человек, пострадавший за Христа. Это яркая фигура, вокруг которой будут ломать копья и после его смерти. Одни будут его превозносить, другие обвинять. Самое опасное если его будут превозносить как политическую фигуру. Он человек Церкви. Я знаю точно, что к нему неоднократно приезжали эмиссары катакомбных, зарубежных, самосвятских всевозможных церквей, объединений, групп и приглашали стать лидером у них. И он всем жестко отказывал", заверил Щипков. По его словам, даже конфликтуя с архиереями или своими братьями священниками, отец Павел оставался "верным сыном Русской православной церкви Московского патриархата". "Он жил на краю Пскова в своем доме, помогал убогим, умственно-отсталым... Очевидно, что его убил психически нездоровый человек. Отец Павел и ему пытался помочь, он оставался священником до последнего часа", отметил Щипков. Он выразил сожаление, что на жизнь Адельгейма уже пытаются смотреть как на "жизнь политика". "Попытка сейчас сделать из него политическую фигуру, столкнуть какие-то группировки в Церкви очень неприглядное занятие и свидетельство непонимания его натуры, веры и существа его религиозной жизни", полагает собеседник агентства. Если бы отец Павел, добавил он, счел, что все происходящее в Церкви неправильно и не соответствует Евангелию, то он "с его непокорным характером уже сто раз ушел бы в иные юрисдикции". Pussy Riot и друге спорные вопросы "Я категорически не согласен с некоторыми высказываниями отца Павла. Например, с его оценкой Pussy Riot, считаю, что он глубоко заблуждался. Я писал об этом ещё год назад в своих статьях", признал Щипков. Вместе с тем, все, что он в последние годы слышал от Адельгейма и читал в его Живом журнале, были проповеди: он говорил как священник, а не как политик, поэтому у желающих и не получалось втянуть его в политику, "он был горяч, но не политическим, а религиозным горением". "У него был огромный круг общения. Он дружил с отцом Георгием Кочетковым священником с очень любопытной, но своеобразной полузакрытой общинной практикой. При этом сам отец Павел никаким кочетковцем не был, не приветствовал эту закрытость", вспоминает Щипков. По его словам, жизнь церковной общины регулируется, с одной стороны, уставом, с другой традицией, а отец Павел "был очень жестким в отстаивании написанного, в этом было какое-то ветхозаветное законничество" и потому возникали конфликты, в том числе с архиереем. Отцу Павлу нравилась идея максимальной юридической автономии прихода, но, по мнению собеседника агентства, эта идея в своей предельной реализации будет не соединять, а разъединять Церковь как единое сообщество христиан. "Я не согласен с высказыванием протодиакона Андрея Кураева, что отец Павел был "последний свободный священник" в нашей Церкви. Сказать такое и есть элемент политизации фигуры покойного священнослужителя. Я расцениваю это заявление как безответственное и отчасти оскорбительное для многих и многих достойных священников, которые трудятся в нашей Церкви. Свобода отца Павла Адельгейма не отменяла свободу других, а утверждала, потому что это была не политическая свобода, а свобода во Христе", заключил политолог. |
РЕКЛАМА |