Церковный историк Лидия Головкова выступила с лекцией о Большом терроре С лекцией о Большом терроре выступила 8 июня в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете известный церковный историк, старший научный сотрудник Отдела новейшей истории ПСТГУ Лидия Головкова, посвятившая многие годы изучению судеб новомучеников и исповедников XX века.
На вечере историк рассказала об основных кровавых вехах Большого террора и о том, как в некоторых случаях производился поиск людей и мест захоронений. Например, многие впервые услышали о том, что так хорошо теперь известные места массовых расстрелов в Москве – полигон Бутово и Коммунарка (бывшая дача Г. Ягоды) – вообще не упоминаются в документах репрессивных органов. Как пояснила Л. Головкова, не существовало списков с указанием того, кто где расстрелян. Установить эти места удалось только по показаниям нескольких свидетелей, а понять, кто где закончил свою жизнь, можно исходя из того, что в Бутово расстреливали тех, кто был осужден "тройками" и "двойками", а в Коммунарке – осужденные Военной коллегий Верховного суда ("что создавало видимость законности").
Так, известно, что в Коммунарке расстреляны несколько тысяч (точнее сказать пока невозможно) жертв террора в 1930-1941 гг. Среди них – Сергей Эфрон, Борис Пильняк, Артем Веселый, князь Дмитрий Шаховской и многие другие, в том числе – 165 жителей "Дома правительства" ("Дома на набережной"). В Коммунарке почти нет священнослужителей. В Бутово же покоится целый сонм новомучеников и исповедников во главе с митрополитом Серафимом (Чичаговым): святители Николай (Добронравов), Димитрий (Добросердов), Иона (Лазарев), Аркадий (Остальский), Никита (Делекторский)), священнослужители, монахи и миряне. На Бутовском полигоне расстреляны около 100 художников, 12 царских генералов, больше всего крестьян, спортсмены-альпинисты и многие-многие другие, всего, по словам Головковой, представители 63 национальностей. "Можно сказать, что в Бутово расстрелян народ – все, от мала до велика", – сказала она и напомнила, что осенью 2017 г. на Бутовском полигоне был открыт мемориал "Сад памяти", где на гранитных досках указаны имена погибших здесь по дням расстрела. Известно, что только в период с августа 1937 года по октябрь 1938 года здесь были расстреляны и захоронены более 20 тысяч человек. Около тысячи из них приняли мученическую смерть за исповедание православной веры, более 300 причислены к лику святых. "Но мы до сих пор не знаем точно, сколько здесь было уничтожено людей", – отметила автор доклада.
Рассказывая о других местах репрессий, Л. Головкова упомянула древние московские монастыри: Новоспасский, Спасо-Андрониковский, Ивановский (Иоанно-Предтеченский), которые в первые годы советской власти были превращены в концлагеря. В последнем из них до сих пор 70% территории занято структурами МВД, вход туда воспрещен. Та же ситуация – на Большой Ордынке, 17, где был филиал Ивановского концлагеря. Теперь этот дом недалеко от церкви иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость" представляет собой руины, но подобраться к нему невозможно, никаких усилий по увековечению памяти об этом месте ждать не приходится. До сих пор нельзя попасть и в расстрельное место в Лубянском квартале (Варсонофьевский пер., дд. 5, 7, 9). "Даже у митрополита Тихона (Шевкунова) не получилось", – добавила она. Всего в Москве в 1917-1918 гг. появилось 52 места заключения и расстрелов "врагов советской власти", и лишь в немногих из них сохраняется память об этом.
Говоря о местах, где содержались и расстреливались жертвы массовых репрессий по всей стране, Л. Головкова подробно рассказала и про "лагеря смерти" в Холмогорах и на Соловках; про строительство Беломорско-Балтийского канала и канала Москва-Волга, усеянных костями заключенных; про лагеря в Казахстане, на Колыме и множестве других; о "диком соревновании" местных руководителей в годы Большого террора – каждый из них старался перевыполнить "план по расстрелам", спущенный сверху.
В ходе своего рассказа Л. Головкова не раз с сожалением обращала внимание на то, что память о жертвах советских репрессий не сохраняется как должно. Так, на Соловках "все так отреставрировано, жаль, что пропали следы лагеря, некоторые свидетельства остались только благодаря фотосъемке Юрия Бродского". Говоря о лагерях в Казахстане, она неожиданно продемонстрировала присланную оттуда бумажную упаковку из-под кефира, на которой рассказана удивительная история: местные жители, к злой радости охранников, кидали камнями в заключенных АЛЖИРа (Акмолинский лагерь жен изменников родины), но случайно выяснилось, что эти "камни" имеют молочный вкус – так сочувствующие казахи пытались подкормить изможденных женщин куртом (высушенный на солнце соленый творог). Л. Головкова считает это важным свидетельством "казахской доброты" и добавляет: "У нас такого не стали бы печатать на кефире".
Места массовых расстрелов под Тверью напоминают о том же – в Медном есть российская часть мемориала, которую Л. Головкова охарактеризовала как "позорище", и польская часть, в память о захороненных здесь тысячах польских граждан, расстрелянных в 1940 г. – здесь, по ее словам, устроен целый мемориальный комплекс с центральным памятником, колоколами, воротами, огромными крестами на местах братских могил. И могилы эти не безымянные: исследовательница рассказала, что в 1990-е гг. "поляки приехали, забрали останки всех своих, опознали, потом привезли обратно и захоронили там же, на месте убиения". "Нам стоит поучиться у поляков", – резюмировала она.
Завершая лекцию, Л. Головкова отметила, что "требуются еще большие исследования", посвященные жертвам Большого террора в СССР, но "трудно рассчитывать", что они будут проведены в должном масштабе. Источник: Благовест Инфо
|
