Роскошь как маркер социального статуса. Каноны "прекрасного", заложенные при дворе Людовика XIV, стали эталонными для всей Европы, пережив и Короля-солнце, и Великую французскую революцию. Тогда же появился институт арт-критиков, которые стали особой кастой благодаря развитию частнокапиталистических отношений и массовому заказу на искусство. Примечательно, что и революция (1789-1799 гг.) с её социальными преобразованиями, индустриализация с развитием предпринимательской инициативы и новейшие течения в искусстве – все они были отмечены ростом секулярности. Духовно-религиозный канон всё больше замещался светским еще почти век, по форме оставаясь классическим.
XVIII век в Европе стал ревизией для творческого наследия современности и прошедших столетий. Катализатором идейно-творческого разлома послужили первые музеи, а также философское переосмысление творческого опыта древних Греции и Рима, и их наследователей – западноевропейских художников. Тогда же возник главный спор: музеи – это склеп искусства с его "непревзойденными" шедеврами или питательная среда для творческого поиска и рождения новых произведений? На этой волне возник модерн. Следующий этап – перформансы, инсталляции и откровенные арт-диверсии. А это искусство или эрзац?! И где та грань, за которой искусство как живое органичное творчество превращается в кичливую поделку с двойным дном?
Музейная сакральность и поиск новой культурной традиции: от "склепа древностей" к актуальному пространству – в новом выпуске авторской программы Василия и Николая Щипковых "Брат-2".
