Архимандрит Августин (Никитин) Мешхед священный город шиитов Среди населения Ирана мусульмане составляют 99 %, в том числе 84 % шиитов Источник: Эхо Планеты Сотни паломников сидят на коврах во дворе мечети Гаухаршад. Они пришли поклониться гробнице 8-го шиитского имама Резы. Среди пилигримов выделяется группа "кающихся", с черным флагом на длинном шесте. Один из них с мегафоном в руке выкрикивает молитвенные призывы, а остальные, отвечая хором, бьют себя в грудь рукой. Постепенно темп покаяния убыстряется, и исповедники работают уже обеими руками. Над двором плывет гулкий барабанный бой. "Барабаны" это десятки грудных клеток... Мы -в Мешхеде, городе, парящем на высоте 980 метров над уровнем моря, у южного склона горного хребта Хезар Масчед "Тысячи мечетей".
Мешхед (он же Машхад) двухмиллионный город, административный центр северо-восточной иранской провинции Хорасан. На протяжении всей своей истории он имел значение важного политического, культурного и религиозного центра. В 818 году в деревне Санабад, возле Туса, внезапно скончался 8-й шиитский имам Али бен Муса ар-Рида (персидское Реза), зять халифа ал-Мамуна. По преданию, его отравил сын самого популярного из багдадских халифов Гаруна ар-Рашида. Уже в то время соседство с Багдадом было испытанием для Персии...
Место мученической гибели (по-арабски машхад) Резы у мусульман весьма почитаемо, особенно у шиитов, и вскоре на месте деревушки Санабад возник город. Впервые слово "машхад" как его название было употреблено в X веке географом ал-Мукадцаси. А арабский путешественник Ибн Баттута в XIV веке писал о "городе Машхад ар-Рида".
От Тегерана до Мешхеда 912 километров по железной дороге, и туда удобно добираться ночным поездом. Мешхед расположен к востоку от иранской столицы, и каждый вечер с центрального вокзала в священный город уходят три "восточных экспресса". И все равно с билетами трудно: ежегодно Мешхед посещают более 11 миллионов паломников-шиитов, выполняющих религиозные обряды особенно ревностно. А в середине июня (годовщина смерти Резы), когда приток богомольцев достигает предела, в поезд лучше вообще не соваться затопчут. Однако и в обычные дни билет до Мешхеда нужно брать заранее в предварительной кассе. Таких железнодорожных агентств в Тегеране много, а на самом вокзале билет на поезд не купишь.
Быть может, Тегеран единственный город в мире, где на главном вокзале нет билетных касс. Железные дороги в этой стране государственные, и чиновникам так удобнее меньше шума и хлопот. Это вам не автобусные вокзалы, где теснятся десятки частных контор-конкурентов. Там дилеры-посредники перехватывают пассажиров еще на подходе к зданию и тащат их поклажу к "своему" автобусу. "Какие еще билеты? отмахиваются они. Садись, дорогой, нет проблем! " Двери закрываются, автобус трогается в дороге разберемся!
На привокзальной площади сразу повеяло чем-то родным. Чутье не обмануло: вокзал был выстроен в 30-е годы прошлого века по проекту российского архитектора-эмигранта Владислава Городецкого.
В Мешхед меня провожает Эммануил староста тегеранского православного прихода. То, что на главном железнодорожном вокзале столицы нет билетных касс, для него тоже оказалось сюрпризом еще год назад они были. Что же делать? Время позднее, городские агентства давно закрыты. Заботливый Эммануил начинает названивать своим знакомым по мобильнику. А те начальнику вокзала. В общем, начался большой перезвон.
Через каких-нибудь полтора часа цепочка срабатывает, и вот вокзальный клерк вручает нам заветный квиток на вечерний поезд. Похоже, и в Иране "блат выше совнаркома". Точнее было бы сказать: "выше имама", но будем политкорректны.
В здание вокзала войти с площади может любой. Однако в зал ожидания строго по билету, и только отсюда выход на платформу. До отхода поезда еще целый час, и паломники коротают время в ресторане на втором этаже. Но не подумайте плохо никаких излишеств! Здесь широкие лежаки на ножках-подставках, где можно удобно расположиться на коврах и подушках. Кто-то пьет зеленый чай вприкуску с сахаром, кто-то покуривает кальян, а те, кто с утра пребывал в суете и не успел заморить червячка, живописно группируются вокруг дастархана ковра с яствами.
Но вот объявляют посадку. Мы прощаемся, пассажиры тянутся к вагонам. В купе сиденья на 6 человек: по трое друг против друга. Заполняемость стопроцентная, таи что ночью не расслабиться. Поразило меня лишь одно: купе "смешанное" женско-мужское. И это при чрезвычайно строгих местных нравах!
Поезд отправляется в "хадж" точно по расписанию. Через полтора часа крупная станция, и почти все пассажиры выходят из купе. Тихо радуюсь: можно пересесть к окну, вытянуть ноги, да и кресло вроде бы двигается, превращаясь при желании в лежак. Однако привыкнуть к комфорту мне так и не удалось. Через полчаса все встало на свои места: пассажиры возвращаются, и у нас в купе снова полный комплект. Оказывается, здесь так заведено. Это обязательный ритуал: перед сном зайти в станционный буфет испить вечерний чай.
И вот что самое примечательное: на ночь произошла "рокировка". Смутившие меня дамы-бегум в черных хиджабах перешли в соседнее купе к своим товаркам, а нам взамен прислали аксакалов-смежников. Так что чистота нравов была восстановлена. Все сидельцы откидывают кресла, в результате чего образуется странная композиция: шесть человек валетом, трое на трое. Дневная жара и вокзальная толчея, через которую все мы прошли, берут свое, и вскоре пилигримы проваливаются в сон.
Мне не спится, и в ожидании, пока веки не нальются тяжестью, я решил освежить в памяти историю раскола в исламе.
После смерти Мухаммеда мусульмане разделились на суннитов и шиитов. Первые считали, что после смерти пророка никто из людей не может исполнять роль посредника в отношениях с Богом. Божественную волю можно выявить, изучая Коран и хадиссы предания о жизни пророка, суждением по аналогии и учитывая мнение мусульманской общины. Шииты же, напротив, утверждали: после смерти Мухаммеда посредником между Богом и людьми стал Али двоюродный брат пророка, женатый на его единственной дочери. После убийства Али эта роль перешла сначала к его потомкам, а потом к духовенству, самые видные представители которого у шиитов носят титул аятоллы (знамение Бога).
Сначала борьба между суннитами и шиитами шла с переменным успехом, но в конце концов шииты, уступавшие по численности своим оппонентам, потерпели поражение и на протяжении многих веков почти во всех мусульманских странах оставались дискриминируемым меньшинством.Единственной крупной страной, где им удалось прочно утвердиться, стал Иран. Всего в мире насчитывается более одного миллиарда мусульман, а из них, по приблизительным подсчетам, свыше 125 миллионов исповедуют ислам шиитского толка.
По-видимому, именно в этом месте утомленный подсчетом я уснул...
В 9 утра остановка в Нишапуре, крупном городе, где похоронен веселый мудрец и замечательный поэт Омар Хайям. На соседней колее состав с вагонами, знакомыми еще по советским временам. А вот и надписи на щитах по-русски: "Станция возврата Хаваст", "При маневрах с горки не толкать". Удивляться встрече с кириллицей не приходится. Ведь по "железке" от Мешхеда, если двигаться через пограничный Серахс, всего 250 километров до Среднеазиатской железной дороги. От Серахса одно "плечо" идет до туркменского Теджена, другие до города Мары. Что везут из Туркмении в Иран? То, чем богата земля Туркменбаши, сжиженный газ, зерно.
Местечко Хадамга, где когда-то находился храм огнепоклонников-зороастрийцев. Однажды имам Реза побывал и здесь. Место ему понравилось, несмотря на развалины языческих капищ. Может быть, уже в то время здесь росли азиатские платаны с зазубренными листьями, шелковичные деревья, текли ручьи холодной ключевой воды. И стой поры на камне черного базальта навсегда отпечатался след его ног. Так утверждает местное предание.
Позднее над камнем соорудили зелено-голубой купол, который сейчас реставрируется. Это место в Хадамге привлекает множество мусульманских паломников, направляющихся в Мешхед. Они как бы заранее приобщаются здесь к святости того, что им предстоит увидеть. В Хорасане есть и другие места, куда совершаются мини-паломничества. Но ни одно не может сравниться со священным городом шиитов Мешхедом, который поражает воображение приезжих лесом уходящих в небо минаретов.
Поезд приходит в Мешхед после полудня, и я решаю, что посещение гробницы имама лучше перенести на завтрашнее утро. После размещения в гостинице я окунаюсь в красочный восточный быт знакомлюсь с городским базаром.
Обнаруживаю, что здесь есть крупные магазины с русскими вывесками: "Тюль и занавески", "Одеял, покрыбал". Что ж, в отечестве мне приходилось сталкиваться и с более смелой орфографией. А вот вывески-объявления: "Принимаем ваши товары. Имеем ковры, паласы и так далее". Здесь таких лавочек целый квартал, по которому деловито расхаживают ашхабадские туркменки в национальных одеждах. Никаких черных покрывал хиджабов они явно не в хадже, а в челночном бизнесе. Надо иметь в виду, что от Мешхеда до Ашхабада на автобусе 200 километров.
В Иране при входе в мечети всегда имеются ящички с небольшими круглыми плитками, украшенными восточной вязью изречений из Корана. Такие "кругляши" изготавливают из глины, привезенной из Мекки. И когда паломник совершает земной поклон, он приникает лбом к "мохру" так называют эту плитку. У наиболее благочестивых богомольцев на лбу даже заметно пятно результат усиленных молитв.
Однако у постсоветских туркменок "звезда во лбу не горит". Позволю себе невинный каламбур: на уме у них скорее не мохр, а мохер. Сверкая золотыми зубами давняя мода советского востока, "челночницы" деловито изучают фактуру ширпотреба. Как известно, русских специалистов в Туркмении практически нет: "золотые руки" уехали, остались "золотые зубы". Вот такой баланс...
Рано утром с городских минаретов несутся пронзительные звуки азана призыва к намазу. Город Мешхед гигантский комплекс изумительных по красоте мечетей с порталами и портиками, куполами, блистающими покрытием из чистого золота. В любой час дня и ночи здесь в течение всего года можно видеть огромные людские потоки, растекающиеся по дворам и залам, полы которых выложены плитами мрамора или оникса цвета морской волны. Видя эти толпы, невольно вспоминаешь о том, что среди населения Ирана мусульмане составляют 99 процентов, в том числе 84 процента шиитов.
Нельзя сказать, что в Мешхеде недоброжелательно относятся к суннитам. Просто их самих не особенно тянет к усыпальницам, где рядом долгое время покоились останки Резы и легендарного Гаруна ар-Рашида, которого не особенно жалуют страстные поклонники убитого имама, умершего в 809 году. В конечном счете по соображениям сохранения в городе мира и согласия останки знаменитого халифа были удалены из усыпальницы.
Гигантское число приезжающих в город паломников объясняется тем, что каждый шиит Ирана, достойный так называться, должен в течение своей жизни несколько раз посетить Мешхед. Пример для подражания дал шах Аббас I (1587-1629). Как обыкновенный паломник он прошел от Исфагана до Мешхеда по нынешним меркам несколько сотен километров. Во время этого путешествия шах ни разу не пожаловался на трудности пути, был неизменно весел и ласков со своими приближенными.
Большая часть из 10 миллионов жителей провинции Хорасан посещает Мешхед практически ежегодно. К этому следует добавить многочисленных шиитов-иностранцев, приезжающих из Пакистана, Индии, Афганистана, Ирака, Ливана, а в последние годы и из Азербайджана, Туркмении и других бывших республик Советского Союза, которые и в ту пору были прежде всего мусульманскими.
В начале 1960 годов в Мешхеде насчитывалось всего 200 тысяч жителей, а через 30 лет его население выросло до 1 миллиона 750 тысяч. За счет чего был достигнут такой быстрый прирост? 300 тысяч это афганские беженцы, перебравшиеся сюда после ввода советских войск в соседний Афганистан. Еще несколько сот тысяч составляют коренные иранцы, переселившиеся в Мешхед в 1980-88 годы подальше от "театра военных действий" ирано-иракской войны. Ведь Мешхед, лежащий в северо-восточном углу Ирана, город, самый удаленный от Ирака, и никакие "скады" сюда не долетали. А за счет эвакуированных население Мешхеда в годы войны доходило до 4 миллионов человек.
В Мешхеде на многочисленных плакатах воспроизводится изречение аятоллы Хомейни: "Святой престол это центр Ирана! " Примечательно, что аятолла, который не был уроженцем этой провинции, за десять лет своего правления ни разу не посетил усыпальницу имама Резы. Он бывал здесь лишь много раньше, в годы своей молодости.
Самый главный памятник Мешхеда масштабный комплекс зданий вокруг усыпальницы имама (астан-и кудс-и разави, "святой чертог Резы"). Он сооружался начиная с XII века в значительной своей части при Тимуридах, Сефевидах, Надир-шахе Афшаре. Мавзолей расположен в центре грандиозного культового ансамбля, уникального в архитектурном отношении.
При подходе к святилищу поражает размах строительства. Паломнический комплекс находится в центре города, и транспортные развязки проходят под землей. Вокруг главной мечети со священной гробницей выстроено много вспомогательных зданий, которые образуют своеобразное "кольцо". Оно не единственное: закончено строительство второго "кольца", увенчанного высокими минаретами, и начато возведение третьего. Подспудное соперничество с паломническим комплексом Мекки не вызывает сомнения.
Всех паломников при входе подвергают тщательному досмотру. Эта мера предосторожности была введена после взрыва в культовом ансамбле. Произошло это в 1994 году, в результате чего погибло 27 человек. Поиски террористов оказались безуспешными, однако местные власти усматривают в этой акции "суннитский след".
Но личный досмотр это еще не все. Охранник предлагает каждому сдать ручную кладь в камеру хранения, и я разочарованно про себя произношу: "Оставь надежду всяк сюда входящий! " Надежду на то, что можно будет сфотографировать знаменитую гробницу вблизи. "Камеру" пришлось оставить в камере.
Входим во двор главной мечети. В центре площади уменьшенная копия знаменитой иерусалимской мечети Купол скалы (мечеть Омара). Восьмиугольная в плане, она в данном случае предназначена не для поклонения, а для омовения: у каждой из граней несколько краников с чистой холодной водой.
А мы приближаемся к зданию так называемого "пречистого храма" (харам-и мутаххар, харам-и шариф, харам-и мукаддас), в котором находится усыпальница. Храм увенчан золоченым 20-метровым куполом, а двор окружен двухъярусными аркадами айванов. В южной части ансамбля величественная мечеть Гаухаршад с бирюзовым куполом и двумя 43-метровыми минаретами. С IX века это здание, одно из наиболее богато украшенных в Персии, много раз реставрировалось. Особенно много для этого сделали шах Рух, сын Тамерлана, в XV веке и шах Аббас I в XVI.
К гробнице имама Резы ведут врата: одни из серебра и двое золоченых. Особенно знамениты "золотые ворота Надира". При входе служители с шестами, увенчанными большими "ежиками" разных расцветок. Они напоминают пушистые насадки, которыми в наши дни защищают особо чувствительные микрофоны. Если кто-то из паломников нарушает какое-либо предписание, можно легонько коснуться его плеча таким вот мохнатым жезлом. Проще вроде бы рукой, но как быть, если нужно осадить ретивую паломницу в хиджабе? Рукой ее касаться нельзя, а "ежиком" можно.
К гробнице ведут два входа один для мужчин, другой для женщин. На мужской половине гораздо тише: паломники толкаются в меру, стараясь протиснуться к решетке склепа и коснуться ее рукой. На женской половине, пусть простят меня дамы, гвалт и давка. Распорядительница с шестом в руке, стоя у гробницы, то и дело вразумляет самых ретивых паломниц. Многие не просто касаются решетки рукой, но и трут ее тряпицами, которые потом хранят дома как реликвию. Поэтому на женской половине золотая решетка постоянно натерта до блеска. А некоторые из болящих ухитряются забросить комок из тряпиц на крышу гробницы, как бы оставляя здесь свои недуги: "Отцепись жизнь плохая, прицепись хорошая! "
Стены мечети инкрустированы кусочками зеркал, в которых причудливо дробится свет огромных люстр, висящих близ гробницы. Хотя символы династии Пехлеви после свержения шаха в 1979 году были по всей стране ликвидированы, здесь не стали снимать хрустальную люстру, подаренную этой святыне шахиней Фарах для женской стороны мечети.
Широта взглядов здешнего духовенства проявилась и в том, что на мужской половине Гаухаршада подвешена огромная, из хрусталя и золота, люстра, которая была преподнесена Мешхеду в 1989 году "сомнительным мусульманином", каковым в глазах большинства правоверных являлся ныне покойный президент Сирии Хафез Асад. Он принадлежал к алавитам (алауитам) этническо-конфессиональной группе, возникшей в X веке на севере Сирии среди шиитов. Ее ритуалы и верования расходятся с традиционным исламом.
У мешхедской святыни особый статус, и это порождает необычные традиции, с которыми мне было интересно познакомиться. С раннего утра сюда тянутся похоронные процессии. Вот во двор мечети вносят простой деревянный гроб с телом усопшего, покрытый погребальным саваном. В толпе женщин слышны плач, стенания. Мужчины со скорбными лицами держатся отдельно. После краткой молитвы женщины остаются рыдать у ворот, а мужчины несут гроб к мечети-усыпальнице. К гробнице имама Резы не пробиться, и гроб помещают в притворе. Снова звучат слова краткой молитвы. Задерживаться здесь нельзя, поскольку к притвору движется очередная процессия.
При выходе из мечети гроб ставят на ковер (а здесь все полы устланы коврами) и начинают как бы заворачивать в него фоб. Но только "как бы". Оградив ковром тело усопшего от лишних глаз, сопровождающие на несколько секунд приоткрывают его лицо и энергичными движениями бьют по ковру, стряхивая с него на лик покойного священную пыль. Затем тело снова закрывают погребальной пеленой.
Процессия возвращается во двор, где уже стоят еще несколько гробов. Имам читает общую заупокойную молитву, а затем участники каждой погребальной процессии образуют свой собственный круг, и родственники покойного обходят всех пришедших на похороны, пожимая им руки и принимая соболезнования. После чего процессия движется к выходу, стараясь разминуться с вновь прибывшими...
Большое впечатление произвел на меня и паломнический комплекс, где имеется обширная библиотека (миллион томов) с редкими старинными рукописями и богатейшей коллекцией списков Корана. В культурном центре уютный читальный зал, оборудованный компьютерами. Имеется здесь и офис для приема иностранных посетителей. Желающие могут посмотреть 20-минутный видеофильм на одном из иностранных языков (в том числе, что встречается не так уж часто, на русском). Местный "избач" в беседе с гостями ненавязчиво прозондирует каждого: какова степень интереса визитера к исламу в целом и к шиитскому в частности. Если вы простой турист вот вам буклетик на русском языке; если "сочувствующий" брошюрка, а тому, кто "на пути к истине" Коран. И каждому визитка с координатами для дальнейшего развития контактов.
Мешхед своего рода плацдарм для духовного проникновения на среднеазиатском направлении. Сама провинция Хорасан зажата между частью постсоветского пространства (Туркмения) и Афганистаном. И аятолла Хомейни впервые узрел здесь некую трещину в коммунистическом обществе. Вполне возможно, что могильщик шаха представлял себе Среднюю Азию, вернувшуюся к истокам и избавившуюся от атеизма, как территорию, для которой Мешхед будет играть одновременно роль Самарканда и Мекки, центра "шиитской вселенной". Нынче у мешхедской гробницы каждый месяц бывает несколько десятков паломников из Азербайджана и Туркмении.
Мешхед один из основных центров мусульманского богословия. В городе около 20 медресе, некоторые существуют с XV-XVII веков, и богословский факультет Мешхедского университета. Всего в городе обучается до 50 тысяч студентов. Ни один иранский город, более того, ни один мегаполис Востока от Анкары до Лахора не может сравниться в этом отношении с Мешхедом. Еще со времен династии Сефевидов (1502-1736), когда шиизм распространился в Иране, он стал местом наиболее значительного паломничества в стране.
На протяжении нескольких веков сотни тысяч правоверных, и не только из Ирана, завещали часть своих богатств мечети Астан-Кудс, почитаемой как "Святой престол" шиитов. В результате накопленные здесь богатства (в исламе вакуф, или хабус, неотчуждаемая собственность религиозных учреждений) считаются самыми значительными не только в Иране, но и во всем мире. Эта мечеть, как бы от имени святого имама, умершего двенадцать веков назад, и в наши дни владеет примерно половиной всех застроенных площадей в Мешхеде. А это 15 тысяч гектаров, не считая земельных угодий (400 тысяч га) и около 450 ферм в сельской местности только в провинции Хорасан. Но и в других провинциях Ирана, а также в соседних странах, например, в Пакистане и Индии, шиитский "Святой престол" владеет немалым имуществом. В том числе десятками предприятий, производящих лекарства, сахар, посуду, выпекающих знаменитый восточный хлеб.
А время между тем близится к вечернему намазу. Тысячи паломников заполняют площади, примыкающие к мечети. Служители толкают перед собой тележки, доверху груженные коврами. Сотни, а то и тысячи ковров раскатывают на мраморном полу за считанные минуты, и богомольцы устраиваются на них, перебирая четки. Смеркается. У фонтанов, подсвеченных прожекторами, голуби деловито склевывают "вакуфное" зерно они могут это себе позволить.
Из мощных динамиков с минаретов раздается "Аллах акбар! " И так изо дня в день, из года в год. Но особенно торжественно бывает здесь в мгновения наступления Нового года. В этот момент с вершины купола усыпальницы имама Резы звучит музыка: горны, рожки, литавры, барабаны. Мир входящему!
18.11.2005
|