Елена Дьякова Полумесячные проблемы Они не дают покоя писательнице Чудиновой ("Мечеть Парижской Богоматери") и коммерческому издательству, которое готовит подросткам "Войны будущего"
Источник: Новая Газета "Это потрясающе смелая книга, и она, несомненно, вызовет взрыв как на Востоке, так и на Западе", — гласит надпечатка на обложке.
Книга Елены Чудиновой "Мечеть Парижской Богоматери" вышла в августе. "Взрыва на Востоке и на Западе" все же не вызвала.
Но в ноябре "Мечеть" начали читать при огне парижских пригородов.
"Мечеть Парижской Богоматери" — книга серийная. "ЭКСМО" и приток его "Яуза" в 2005 году запустили новую серию фэнтези.
Закон жанра ясен: это чтение для подростков. Линия называется "Войны будущего". На каждом томе — надпечатка "Максим Калашников представляет!". (Нужно расшифровывать оружейный псевдоним?)
Действие фэнтези происходит лет через двадцать-тридцать. И не у синих осьминогов. На "Мечети Парижской Богоматери" надпечатка "Поле битвы — Европа". На романе Ф. Березина "Красный рассвет" — "Поле битвы — Америка". А на книге Р. Питерса "Война 2020" — "Поле битвы — Россия".
Пышная аттестация авторов — фирменный стиль. Коллеги Чудиновой по "Войнам будущего" конгениальны ей. "Березин — это певец русского Возрождения
И кто знает, не сталкиваемся ли мы с гениальным предвиденьем?" Концепт Возрождения проще рогатки.
По роману "Красный рассвет" в 2030 году Россия разорвана на анклавы. Работать почти никто не пытается. Ученые "съехали, предав свой народ". Обязательное образование у нас — три класса (а вот в это после проекта муниципальных реформ я почти верю). Зато русские мальчики делают карьеру карателей-наемников: их нанимают отстреливать в Африке население областей, зараженное СПИДом. "С тех пор как СМИ доказали, что совести не существует", ее и не существует. Причина всех зол — Америка. Долг русского — ее ненавидеть: они разорили нас в гонке вооружений и "произвели удар по общей славянской культуре". (Историю родной революции, 1920—1930-х гг., антиселекции XX века в образовании и в управлении товарищи кондотьеры изучать не пробовали.)
А в США-2030 идет война белых и черных — в чудовищных, ярко разрисованных формах. Наши служат то тем, то этим. И еще штабу патриотов.
"Русское Возрождение" по Березину выражено в двух победах:
а) хакер Лиза раскурочила всю технику "амеров";
б) ребята нашли наконец союзника — кубинского партизана-одиночку.
Что ж еще нужно для счастья Отечеству?
На каждой странице надпечатка "Русские идут!". Знать бы — куда?
По интонации романы Березина на удивление беззлобны. Так, смесь Луи Буссенара с компьютерной стрелялкой на тысячу страниц. Но по фактуре
Г-жа Донцова и глянцевые авторессы вызывают живое сочувствие. Словно бабушки с редиской, которых сержанты гоняют от метро. Благо дело нехитрое.
А вокруг метро тем временем вербуют шут знает куда.
Кто ж читает фэнтези, кроме старшеклассников?
"Шут знает куда" у всех авторов разное. В романах Питерса (где поле битвы Россия) "амеры" нам союзники. Зато в Сибири-2020, охваченной Гражданской войной, идет бой с Японией. В романе Березина "Красные звезды" истребители "несуществующей страны СССР" бомбят американский флот. На обложке снова апология, даже в стихах: "То, как Березин навалял Америке, бен Ладену, похоже, и не снилось". Тоже красивый стратегический партнер
У мальчишки-читателя — не голова, а Реввоенсовет. Вся в кольце фронтов.
Стратеги "Войн будущего", то есть авторы "ЭКСМО", пока напоминают отряд зеленых времен Гражданской. Один стоит за Троцкого, другой — за Петлюру. Но тактические интересы велят держаться вместе. А вокруг Гуляй-поле, где ни власти, ни действующего закона нет. Каждый жив личным интересом: добыл пару "лимонок", продал прохожему — и сыт.
В нашем случае Гуляй-полем приходится признать книжный рынок.
Еще одна черта сходства: у зеленых и красных неистовее всех в отряде часто бывали женщины.
Таков и случай Елены Чудиновой с "Мечетью Парижской Богоматери".
Согласно сюжету, в 2030-х Евросоюз стал исламским государством. При смене власти ваххабиты разнесли в клочья убранство церквей и музеи. За их толпами пришел "тоталитарный фундаментализм". В самых антиутопических формах.
В 2048-м, по роману, под Триумфальной аркой при участии населения побивают камнями винодела. Парижане, не принявшие ислам, бедствуют в гетто, подвергаясь погромам "полиции благочестия". Сербия стерта с карт. А Афон спасен несомненным чудом.
В катакомбах Парижа все же теплится Сопротивление: последняя христианская община и несколько сотен подпольщиков. Командует ими седая женщина российских корней. В 2002-м девочка Соня, дочь московского бизнесмена, была заложницей в Чечне. Вся ее дальнейшая жизнь посвящена мести.
Получив разведданные о скором истреблении гетто, последние герои и мученики Европы захватывают остров Ситэ. Обороняют баррикады на его узких мостах, дабы заново освятить собор Парижской Богоматери, ставший мечетью, отслужить мессу — и взорвать Нотр-Дам.
Горсть уцелевших уйдет в леса Вандеи. У персонажей-подростков осталась одна надежда: вернуться во Францию на русских танках.
Почему же при столь оглушительном сюжете книга вызвала умеренный шум?
Уж очень плохо, агрессивно и не о том она написана.
Вот отрицательные персонажи
Столь самодовольными, подлыми и трусливыми выглядели только "попы, беляки и буржуи" в агитках 1920-х.
Жена шариатского судьи гуляет по Парижу. Останавливается развлечься: поглазеть на публичную казнь и бросить камень. Боится сломать ноготь, но азарт побеждает. Потом жадно скупает и то, и это. Автор геополитического эпоса делает чисто дамскую сноску: "По нашим меркам у Зейнаб 54-й размер".
Все они там ужасно толстые и постоянно жуют лукум. "Какая чужая
лень в каждом движении, сколько праздной скуки в каждом жесте, в каждой интонации голоса". "Да и кто
видел стройного турка старше тридцати?".
Планетарное "мочилово" Березина—Питерса пока беззлобно, как комикс. "Мечеть Парижской Богоматери" вибрирует эмоциями.
"Глаза мусульманок запомнились ему надолго — с ресницами, удлиненными тушью либо просто накладными, с обведенным контуром, с тенями металлик на веках
Скромности и целомудрия в них замечалось примерно столько же, сколько обнаружилось бы любви к закону и правопорядку в закоренелом преступнике, заточенном в одиночную камеру с начиненной (так! — Е.Д.) током колючей проволокой вокруг".
Согласно нормам русского языка, начинена может быть утка яблоками или старинная граната картечью. Никак не проволока током. Но корректура и редактура, увы, остались там же, где прочие формы адресной социальной помощи. В прошлом. Каждый автор на конвейерах больших издательств должен рассчитывать на себя. Эпизодическая героиня Чудиновой "грациозно оперлась коленом в
кожаное сиденье". Герои планируют девять баррикад на мостах Ситэ (им необходимо перекрыть доступ на остров). В следующем абзаце тех же баррикад на мостах шесть. (Считаешь по карте города — мостов десять.)
Вот положительные герои, будущие мученики — последний священник Парижа и связная маки. Отцу Лотару кажется: Жанна похожа на Шарлотту Корде.
"Шарлотта ведь была канской девчушкой. А таких, как Жанна, в Кане
многие сотни.
— Ужас. Сотни девушек с жидкими волосенками и коротковатыми ногами
— А ты согласилась бы променять сходство с Шарлоттой Корде на сходство с мисс Вселенная за 2023 год?
— Ну вы и жук, Ваше Преподобие
".
А вот дом отступников. Особняк XVIII века в сердце Парижа. Давняя респектабельность. (Условно говоря, правнуки персонажей Пруста.) В ислам перешли все, кроме бабушки Мадлен. Старая дама, оскорбленная малодушием семьи, упорно звала внучку Аннетой. А за это (натурально — при подружках) "Асет
принималась орать на бабку, привычно уворачиваясь от тумаков".
Это не парижский особняк. Это разнесчастный барак. И тяжелая злоба, там накопленная.
Бабушка Мадлен с ее тумаками — момент истины. Мученикам Ситэ, их высокообразованному кюре и "девчушке Шарлотте Корде" повезло не больше, чем оккупантам. Все попали в авторскую картину мира
А там — все по-простому.
И в этой картине мира легко решаются судьбы цивилизации и вековые вопросы: на латыни или на живых языках следует служить мессу, какую роль в близкой (по сюжету) гибели Европы сыграл Второй Ватиканский собор, "предлагаю лишить либерализм слова — он уже продул исламу грядущую Европу, просадил подчистую, как подгулявший нувориш", "что делать в отношении мусульман не-боевиков, не-террористов, не-талибов. Ответ сводится к одному простому слову — проповедь".
Если пассаж о "глазах мусульманок" — проповедь, к ним и обращенная
Там есть еще монолог о детях, которых вообще-то убивать можно, — но командир парижского подполья Софья позволяет себе каприз: щадит.
А часть упреков за "жесткость позиции" автор предлагает "переадресовать
к (так! — Е.Д.) Священному Писанию".
В сильных антиутопиях ("Процесс", "Приглашение на казнь", "1984") всегда есть убедительная внутренняя логика падения. Она продумана и выстроена автором. И читатель, аккумулируя свой опыт, понимает: это возможно. Осознание лечит умы. И помогает антиутопии (увы, не всякой) остаться на бумаге. В "Мечети Парижской Богоматери" нет внятного ответа на центральный ее вопрос: как эти вот "они" (все — самодовольные, трусливые, предельно ограниченные, живущие сластолюбием, жадностью и принципом "чин чина почитай") безраздельно покорили Европу? И как сама Европа дошла до жизни такой?
Брошены невнятные слова: "секуляризация", "гедонизм", "либералы".
Париж по сюжету (после бунта, после пятнадцати лет нищеты, казней, превращения нации во прах etc.) остается, в общем-то, чист и элегантен. (Хотя уж такого рода опыт обе столицы России прошли в XX веке с полной выкладкой.)
Нервный узел крайне серьезных проблем воплотился в манифест нерассуждающей, физиологической агрессивной неприязни к "чужим".
В послесловии Чудинова пишет: ее ход — ответный. "Как, например, объяснить, что очень крупное издательство выпускает уже третью книгу некоего литератора, в которой абсолютно открыто рекламируется исламский терроризм.
Жутко и дико
после Беслана знать, что сейчас эти книги лежат на лотках наших городов. А хуже всего то, что эти произведения проходят в жанре "фэнтези". Главный потребитель этого жанра — подросток".
Тут спора нет. Я, честно сказать, полагала, что найду упомянутый эпос в той же серии "Войны будущего". Ежели уж пошла раскрутка нового детского жанра, а кого "мочить" (японцев, США, ислам) — еще не договорились.
Нет. Безымянный автор заложил мины где-то в ином месте. И конечно, некая экспертиза должна его труды изучить (нашел же свой штат "читателей" Наркоконтроль).
Но ведь "Мечеть Парижской Богоматери" готовит столь же слепой, нерассуждающий, полный ненависти отряд — с "нашей" стороны от линии фронта.
Были, конечно, аналоги. У доброго Жюля Верна есть детская антиутопия: немцы — сущие исчадия ада, французы снова воюют с ними до последнего вздоха.
Ну так эта антиутопия и сбылась (общими мощными усилиями) в 1914-м. Исторические последствия для всех участников на 40 лет вперед — перечислить?
200 тысяч раз сказали по-русски "демократия" — и стала она, уж какая есть. Потом сказали "Версаче" — и все рынки засверкали стразами.
Теперь скажем двести тысяч раз "война миров"?
Кто из знакомых мне подростков подсел бы на "Войны будущего"?
Да никто. В гимназиях, в бесплатных школах "юного психолога-востоковеда-программиста" при МГУ, у репетиторов — все были загружены лет с пятнадцати. А со второго курса пошли работать.
Но это дети защищенные. Разумом учителей и родителей. А многие тысячи их сверстников не защищены. И это именно вокруг них разом вдруг затоптались "Наши" и лимоновцы, демонстранты 4 ноября и исламский партизан в трех томах. И Чудинова, и краснозвездные ненавистники "амеров". Точно тендер какой объявлен на эту золотую жилу. "Войны будущего" невозможны без рядовых?
Никем не озвучена только единственная спасительная программа. Что, это первые дети "тяжелых времен" в мировой истории? Сколько (хотя б в пореформенной России) было таких судеб! Суворин, Розанов, Ключевский, генерал Корнилов, генерал Деникин, Сытин, Кусевицкий — все они "сделали себя сами".
Путь этих людей описал В.В. Розанов (полусирота, выходец из проблемной и вовсе безденежной семьи): помолиться, встать рано и работать.
Сильный человек строит себя. Слабый — ищет виноватых где ни попадя.
Но это единственная "глобальная концепция", которую никто не проповедует.
Это что касается детей. Но "Мечеть Парижской Богоматери" всерьез обсуждают взрослые. И это было бы смешно
Тема будущего Европы, проблема иммиграции и ассимиляции, мультикультурности и верности корням, политкорректности и здравого смысла, внутренних опасностей "золотого века" — да разве эта тема нова?
Чудинова ссылается на единственное имя: Ориана Фаллачи. Жесткий, жестокий, неистовый — но совершенно иной по качеству осмысления! — памфлет знаменитой итальянской журналистки, написанный после 11 сентября, издан в России (Ориана Фаллачи. "Ярость и гордость". — М.: Вагриус, 2004).
В этой книге, кстати, есть важнейшие строки, обращенные к самому цивилизованному миру: "Свобода — это в том числе дисциплина и самодисциплина
Процветание — завоевание цивилизации, а не предлог, чтоб жить задарма. Я никогда не играла в эти игры. Я начала работать в шестнадцать лет".
Но отчаянный памфлет Фаллачи не стал в России темой дискуссий.
В июне 2005 года в Москву приезжал Иммануил Валлерстайн — крупнейший футуролог США. Он много писал в 1990-х о "миграционном давлении" Юга на Север, о XXI веке как "точке исторической бифуркации", где ход событий зависит и от нашей воли и разума. Но его приезд не был замечен. (Только "Эксперт" взял интервью.)
В дни парижских пожаров в статьях замелькало слово "Хантингтон" — три книги политолога о возможном "противостоянии цивилизаций" переведены на русский. У нас выходила и книга Патрика Бьюкенена "Смерть Запада" (М.: АСТ, 2003). На сайте "Полит.Ру" выложены статьи профессора Оксфорда Маргрет Саттеруэйт (ученицы Пима Фортейна) — взвешенные, глубокие статьи о масштабах миграции, степени ее необходимости, путях ассимиляции, демографических альтернативах. Эти статьи специально для "Полит.Ру" написаны профессором Саттеруэйт по-русски. Боюсь, что на написание затрачено больше энергии, чем на прочтение широкой публикой.
Все эти тексты имели тираж до пяти тысяч.
И остались в своеобразном "гетто" узких специалистов. (И про Тео Ван Гога мы знаем лишь, что его убили. Шли его фильмы один раз. В Музее кино).
Но вот вышел роман "Мечеть Парижской Богоматери", где наконец-то все объяснили по-простому
И все-таки вызвал некоторый резонанс.
И это уже наши проблемы. Они тоже зрели долго, лет пятнадцать.
Там, где из публичного поля в затвор уходят гуманитарии (историки, филологи, политологи, футурологи), картину мира начинает формировать сериал "Есенин". А за ним "Войны будущего".
Словно одна антиутопия уже сбылась. И у всей России — три класса образования.
21.11.2005
|
