RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
постоянный URL текста: http://www.religare.ru/2_26833.html

03 марта 2006

Александр Крылов

Роль традиционных институтов в социальной жизни абхазского этноса после распада СССР

Главы из книги "Религия и традиции абхазов"

Новые обычаи и обрядность, как официозные, так и распространившиеся стихийно под влиянием извне, в подавляющем большинстве безболезненно исчезли с распадом СССР. Однако некоторые заимствования (нарочитая демонстрация скорби на похоронах, многолетний траур, ношение на груди фотографий покойных родственников и т.п.), несмотря на крайне негативное к ним отношение абхазских старейшин, живы до сих пор.

Оказались весьма устойчивыми и определенные порожденные социалистическим строем особенности в психологии людей. В Абхазии наблюдалась картина, характерная для всего постсоветского пространства: после распада СССР в самые короткие сроки общественная, т.е. "ничейная" по мнению граждан собственность, была повсеместно разворована. Весьма распространенной в Абхазии (даже там, где не было военных действий) стала картина, когда были разграблены и разобраны на стройматериалы такие бывшие объекты государственной собственности, как гостиницы, дома отдыха, санатории, школы, больницы, колхозные коровники и другие строения, всевозможные общественные здания и т.п.

Продолжает оставаться распространенным определенное социальное иждевенчество: даже в тех случаях, когда жители в состоянии решить какие-то проблемы самостоятельно (например, засыпать щебенкой выбоины на дороге), они предпочитают ждать, когда вместо них это сделают власти (села, района, города и т.п.). Показательно при этом, что в абхазских селах еще сохраняется память о том, что в прошлом крестьяне путем киараза – то есть совместно собственными усилиями решали подобные проблемы (ремонт дорог, укрепление берегов рек и т.п.).

Предки современных абхазов были известны своим бережным отношением к природе родной страны, которая ими буквально обожествлялась. Их потомки во многом его утратили: развал природоохранительных государственных структур после распада СССР наглядно показал сложившееся у значительной части местного населения совершенно варварское отношение к природным богатствам. Например, повсеместно распространенные ныне хищнические методы лова рыбы (глушение взрывчаткой, травля химикатами, электротоком и т.п.) привели к почти полному исчезновению жизни во многих реках Абхазии.

Пришедшие на смену социализму экономические трудности постсоветского периода также повлекли за собой изменения некоторых абхазских традиций. Это касается появившихся в последние годы особенностей в проведении фамильных сходов. В советские времена каждый из родичей стремился провести его у себя дома. Роль хозяина на сходе была очень почетной и свидетельствовала об уважении к этому человеку всех его однофамильцев, ради этой чести люди с готовностью шли на большие материальные расходы.

Теперь хроническая нехватка денег привела к тому, что большинство людей стремится избежать почетной роли хозяина фамильного схода. Некоторые фамилии не проводят сходы много лет. Другие увидели выход в преобразовании схода в собрание однофамильцев. Оно проводится не в доме одного из них, а в каком-нибудь общественном помещении (клубе, школе и т.п.), где родственники обсуждают и решают накопившиеся у них проблемы, но не проводят никакого застолья.

В постсоветской Абхазии очень немногие имеют достаточные средства для того, чтобы сыграть полноценную по абхазским меркам свадьбу с многими сотнями гостей и обильным угощением. Поэтому наиболее распространенной стала практика заключения браков путем похищения невесты. Чаще всего такое похищение является формальным: жених заранее договаривается обо всем со своей избранницей. В этом случае семья жениха получает возможность избавиться от проведения разорительной свадьбы и может ограничиться "кампанией" – т.е. застольем для нескольких десятков близких родственников и друзей. После похищения невесты и проведения "кампании" брак считается заключенным, свадьбу же можно сыграть через несколько лет – когда появятся деньги (либо не играть ее вовсе). Подобные продиктованные временем изменения некоторых традиций имеют вынужденный характер и вряд ли они сохранятся, если в будущем положение людей изменится к лучшему.

В течение всего советского периода сохранялась территориальная раздробленность бзыбцев и абжуйцев , районы проживания которых были разделены между собой большим массивом многочисленного полиэтнического (в основном грузинского) населения. Географическая разорванность абхазского этноса способствовала сохранению значительных диалектных различий (в бзыбском диалекте, например, 68 звуков, а в абжуйском – "лишь" 59) и определенных культурных и психологических особенностей.

Распад СССР и последовавшие вслед за ним драматические события привели к массовым миграциям населения и изменению этнической карты Абхазии. После грузино-абхазской войны значительная часть центральной Абхазии (нынешний Гульрипшский район) из-за поголовного бегства грузинского населения почти полностью обезлюдела и вновь начала заселяться абхазами: выходцами из сожженных сел и глухих отдаленных районов; крестьянами, которые вытеснялись из абхазских сел в процессе возврата родовых прав на землю; потомками махаджиров, возвратившимися на свою историческую родину из Турции и арабских стран.

В случае дальнейшего возрастания численности абхазского населения на территории Гульрипшского района, может исчезнуть более чем столетняя "разорванность" абхазского этноса, что создаст условия для ускоренной нивелировки различий между бзыбцами и абжуйцами. Пока же эти различия сохраняются и оказывают значительное влияние на политическую жизнь Абхазии: бзыбцы и абжуйцы ревностно следят за сбалансированным и справедливым представительством своих групп в органах центральной власти.

Из опыта моего общения с бзыбцами можно заключить, что послевоенный расклад в государственных структурах Абхазии в целом их вполне устраивает. Абжуйцы же довольно часто не упускали возможности поворчать на "засилье бзыбцев", сложившееся во время войны, когда государственные структуры Абхазии находились в городе Гудаута – центре бзыбской Абхазии.

Учитывая потенциальную опасность противопоставления бзыбцев и абжуйцев, нынешнее политическое руководство Абхазии явно стремится обеспечивать сбалансированное представительство двух групп населения в государственных органах. Кстати, удачное в этом плане происхождение сыграло, видимо, не последнюю роль в политической судьбе нынешнего президента Абхазии В.Г. Ардзинба: он является представителем многочисленной фамилии и уроженцем села Нижняя Эшера, расположенного почти посередине между территориями бзыбцев и абжуйцев, что в равной степени устраивало и тех, и других.

Одним из последствий распада СССР стало значительное изменение роли и степени влияния на общество традиционных абхазских институтов. В настоящее время продолжает сохраняться деление абхазского этноса на отдельные ажвла и абипары. Насчитывается более, чем шестьсот абхазских фамилий, члены которых считают себя потомками одного предка и называют друг друга братьями и сестрами. Браки между однофамильцами считаются кровосмесительством и категорически запрещены. Численность многих ажвла совсем незначительная, многочисленные же, "сильные" ажвла, насчитывают более сотни семей. По общему признанию абжуйская фамилия Квициния (Куцниа) остается, по-видимому, самой многочисленной: по подсчетам самих квициниевцев, она состоит из более чем 320 семей, объединяющих около 1200 человек.

Сейчас абхазские ажвла довольно аморфны: связи между разбросанными по всей стране однофамильцами часто не слишком прочны. Многие из них вообще не знают друг друга, не знают названий абипар, входящих в состав собственной ажвла и т.п. Это делает вполне обоснованным высказанное в беседе с автором в 1996 г. мнение абхазского ученого П.К. Квициния о том, что "биосоциальной единицей абхазского народа является все-таки род, а не фамилия". Впрочем, это утверждение относится в первую очередь к крупным абхазским фамилиям, в то время как небольшие по численности часто вообще не имеют внутреннего деления на абипары и в большинстве своем достаточно монолитны.

О том, насколько важную роль играют родовые структуры в жизни абхазского этноса наглядно свидетельствовали данные анкетирования населения Бзыбской Абхазии, проведенного нами в 1997 г. В его ходе 43,5% из числа 852 опрошенных абхазов указали, что принимают участие в фамильных и родовых сходах постоянно, еще 21% – время от времени. Иначе говоря, по результатам анкетирования почти 2/3 (64,4%) от общего числа современных абхазов в той или иной степени продолжают оставаться "встроенными" в традиционные фамильно-родовые структуры.

В отношениях между различными ажвла, как и внутри них, могут возникать острые конфликты и противоречия. В течение всего советского периода (как и до него), подобные конфликты решались на основе традиционного права, причем даже в тех случаях, когда это вступало в противоречие с действующим законодательством. Виновному даже мог быть вынесен смертный приговор его родичами, однако такие случаи не характерны для традиционного права, они были и остаются буквально единичными.

Об одном подобном случае нам рассказал в 1997 г. К. Авидзба из села Нижняя Эшера. По его словам, примерно в 1980 г. сход фамилии Авидзба приговорил к смерти родственника за умышленное убийство однофамильца. На вопрос о том, как сочеталось подобное решение с нормами советского законодательства наш собеседник дал ответ, который показательно характеризует особенности современной абхазской психологии: "там, где сход, старшие решают – органы бессильны". По словам К. Авидзба, приговор старейшин был без колебаний приведен в исполнение родственниками приговоренного, причем правоохранительные органы предпочли либо не вмешиваться во внутри фамильные дела, либо вообще ничего не узнали о данном деле.

Жестокое решение, принятое, фамилией Авидзба, является совершенно исключительным с точки зрения традиционного права и было продиктовано умышленным характером преступления. Большинство опрошенных старейшин твердо настаивало на том, что сход однофамильцев не может приговаривать к смерти своего родственника и формула "род не наказывает смертью" (П. Квициния, село Атара Абхазская) продолжает оставаться одной из основных в традиционном абхазском праве. Наиболее суровым из возможных – "высшим" наказанием, продолжает оставаться изгнание преступника и его семьи из родного села, либо из пределов Абхазии.

И все же большинство из стариков в принципе признавало возможность наказания виновного человека смертью (например убийцы, насильника, кровосмешенца-"амахагья", распутной женщины и т.п.). Однако в этом случае приговор выносится и приводится в исполнение близким родственником преступника (отцом, братом) по своему собственному решению. Если род и общество сочтут подобные действия обоснованными, они не только не осудят подобного убийства, но и "молча одобрят" его.

С точки зрения абхазских старейшин, к тяжким преступлениям относятся как уголовные преступления, так и действия, "позорящие род". Нетерпимыми считаются женская распущенность и нетрадиционная сексуальная ориентация. По словам одного из старейшин, "первый же родственник, узнавший о подобной гадости (речь шла о принадлежности к гомосексуалистам – А.К.) должен немедленно убить виновного, так как это – немыслимый позор для всего рода" (В. Зантария, село Тамыш).

За действия, позорящие род, могут быть наказаны родители виновных: за то, что "неправильно воспитали своих детей". Так, в 1996 г. в селе Тамыш фамильный сход Зантария наказал общественным бойкотом на три года отца дочери, которая была возвращена мужем в родительский дом по причине ее "недостойного поведения" (В. Зантария, село Тамыш).

Старейшины могут принять решение об изгнании человека, виновного в случайном убийстве своего родственника. В фамилии Квициния, например, бывали случаи убийства (но буквально единичные за весь советский период) своих однофамильцев из числа представителей другой абипары. Преступления не были преднамеренными и наказанием стал приговор старейшин к изгнанию виновных с их семьями за пределы Абхазии.

Виновные изгонялись собственной абипарой и этого было достаточно, чтобы потерпевший род удовлетворился такой мерой. Однако, в случае, если бы потерпевшие не согласились с принятым решением и посчитали наказание, которое выносится виновному его родом, слишком мягким, некоторые из собеседников не исключали возможности возникновения кровной мести между абипарами внутри одной ажвла. Все же, по мнению большинства собеседников, подобное развитие событий можно предположить лишь теоретически, в реальности же дело до этого никогда не доходит и господствует формула: внутри фамилии "род на род не воюет" (П. Квициния, село Атара-Абхазская).

Безусловно, что убийство родича – человека одной крови, является тягчайшим с точки зрения традиционного сознания и права. Даже когда такое убийство не является умышленным или обстоятельства дела не очевидны, оно влечет за собой тяжкие последствия для виновного (либо просто заподозренного в преступлении человека), да и для всех родственников.

О показательном примере подобного рода автору рассказали несколько представителей одной из самых многочисленных в Абхазии фамилии Барцыц. По их словам, в конце 1970-х гг. грузовиком был сбит Манча Барцыц, который скончался от полученных травм. В его смерти был обвинен проживавший в селе Блабурхуа Шота Барцыц, принадлежавший к другому роду фамилии, чем потерпевший.

Сам подозреваемый не считал себя виновным: согласно не слишком убедительному объяснению представителей его рода, "Шота дал руль своему родственнику, который и совершил наезд, а затем, покрывая истинного виновника, взял вину на себя". Подозреваемый произнес очистительную клятву в святилище (о том, как это делается будет рассказано в последующих главах), но это не убедило родственников погибшего в его невиновности. Решением советского суда он был приговорен к восьми годам заключения.

Вскоре после своего выхода на свободу Шота Барцыц погиб в автокатастрофе примерно на том же месте, где был сбит Манча. Родственники последнего увидели в этом подтверждение виновности Шота, который, по их мнению, был наказан высшими силами за ложную клятву в святилище. Однако род последнего с этим так и не согласился, и рассматривал гибель Шота как случайность.

Впоследствии, на специальном сходе фамилии Барцыц, стороны пошли на мировую и предпочитают больше не обсуждать данного внутри фамильного конфликта (при этом каждая из сторон осталась при своем мнении). После трагических событий грузино-абхазской войны дело утратило свою актуальность, однако прохладное отношение между абипарами внутри данной ажвла продолжает сохраняться. Данный случай получил столь широкую огласку и настолько негативно сказался на фамилии Барцыц, что она получила у окружающих устойчивую характеристику "разобщенной". Когда абхазы хотят показать бесплодность бесконечных споров, отсутствие единства и желания пойти на компромисс в каком-либо деле, они могут сказать: "Ну вы прямо как Барцыцы".

По сравнению с ажвла, отношения между родственниками внутри абипар куда более тесные: все они прекрасно знают друг друга, так как регулярно встречаются на родовых сходах и по разнообразным торжественным случаям (на свадьбах, похоронах, поминках и т.п.).

Абхазская абипара управляется старейшинами и имеет чрезвычайно важные социальные и экономические функции. Род обеспечивает социальную защиту своих членов путем материальной поддержки нуждающихся, улаживает всевозможные конфликты, в которых замешаны его представители. В случае необходимости весь род встает на защиту чести своего оскорбленного сородича.

Большую роль в обществе играют сложившиеся в среде абхазов устойчивые стереотипы восприятия тех или иных ажвла и абипар. Если свои фамилии собеседники всегда характеризуют самым положительным образом, то по отношению к многим другим преобладает негативная оценка, явно выделяются те черты, которые осуждаются традиционной абхазской моралью. Различные абхазские фамилии определялись собеседниками-абхазами как жадные, ненадежные, скотокрады, неуправляемые, непредсказуемые, нерасторопные, разобщенные, упрямые, тугодумы, остроглазые (т.е. имеющие дурной глаз), сумасшедшие, (в более мягкой форме – сверх эмоциональные), кровосмешенцы (недостаточно строго соблюдающие экзогамию), длинноухие (опрашиваемые вообще затруднились объяснить происхождение данной характеристики).

Внутри многих фамилий также существуют определенные стереотипы восприятия тех или иных абипар. Отдельные роды могут рассматриваться как "менее качественные", даже второсортные по отношению к остальным, если его родоначальником был когда-то усыновленный член рода, хотя и имевший все права, но чуждый по крови, а также если образ жизни родоначальника не отвечал общепризнанным нормам: род такого-то – "торгаша" в отличие от рода такого-то – "трудяги" и т.п.

Большинство стереотипов восприятия чужих родов и фамилий сложились в прошлом и свидетельствуют о чрезвычайно развитом у абхазов чувстве исторической памяти. Многие абхазы знают происхождение и обстоятельства биографии родоначальника и наиболее видных представителей собственной фамилии (хотя, естественно, они довольно часто сильно идеализируются).

Историчность сознания может проявляться повседневно и в самых разных ситуациях. Например, летом 1995 г. мне довелось услышать, как молодые муж и жена, давно живущие в Сухуме, в шутливой перепалке в качестве аргументации использовали события 120-летней давности: упрекали друг друга в том, что фамилия одного из них (Айба) – "писарская", т.е. составляла списки выселявшихся с родины махаджиров и тем "способствовала" их отъезду с родины, а у другого (Габлия) – "махаджирская" – т.е. "покинувшая родину на произвол судьбы".

Большое влияние на положение различных абхазских ажвла оказала недавняя грузино-абхазская война: практически все погибшие на ней абхазы и обстоятельства их гибели хорошо известны соседям и односельчанам. Те фамилии, представители которых отличились в боях, а также имеющие наибольшее количество погибших, пользуются подчеркнутым уважением. Здоровые мужчины, не принявшие участия в войне (совершенно независимо от причин и мотивов) рассматриваются как трусы, опозорившие свой род и откровенно презираются окружающими. Возвратившиеся на родину из числа "пересидевших войну в безопасности" столкнулись с повсеместным осуждением своих односельчан и общественным бойкотом. В результате многие из них не смогли ужиться в родных селах и были вынуждены переезжать на новые места – подальше от своих родственников и односельчан.

Судьбы абхазских ажвла и абипар, как и любых социальных организмов, складываются по-разному. Некоторые постепенно исчезают – вымирают, растворяются в среде "сильных" фамилий. Другие увеличиваются численно, и немалую роль в этом играет удачливость родителей в плане рождения сыновей – продолжателей рода. Поэтому до сих пор в селах (да и в городах) для многих абхазов лишь рождение сыновей делает брак по настоящему счастливым. Возможно что в этом заключается одна из причин зафиксированной нашим анкетированием многодетности абхазов: многие родители, уже имеющие несколько дочерей, надеются, что в конце концов у них родится наследник. Согласно традиционному праву, отсутствие в семье сына – наследника и продолжателя рода, может стать для мужа уважительной причиной для развода, либо послужить основанием для "ввода в дом" второй жены . Впрочем, случаи двоеженства сейчас, как и в прежние времена, у абхазов весьма редки.