Юрий Кобищанов "Религия и традиции абхазов" Рецензия на монографию А. Б. Крылова Ю. М. Кобищанов (доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института Африки РАН)
Рецензия на монографию Крылова Александра Борисовича "Религия и традиции абхазов (по материалам полевых исследований 1994-2000 гг.)" (404 с.).
Представленная рукопись посвящена одной из самых актуальных в научном отношении тем, в равной мере интересной для религиоведов, культурологов, социоантропологов, этнологов, историков. На высоком уровне ее можно сформулировать так: "Религиозно-культурная система этноса (группы этносов) и полиэтничного, стадиально разнородного общества в условиях многовекового (тысячелетнего) сосуществования традиционного политеизма, христианства и ислама при относительной слабости традиционных феодальных отношений и более или менее длительного воздействия феодально-колониальных и неофеодальных ("псевдосоциалистических") структур".
В различных регионах мира сохранилось несколько культурных областей, где такие системы можно изучать в полевых исследованиях. Среди них – Кавказ (особенно Северо-Западный с Осетией и северной горной Грузией), юго-запад Индии (Керала и соседние земли), Моллуки, юг Филиппин, Эфиопия, Эритрея и пр. (в прошлом таких областей было значительно больше). Все они находятся на периферии пояса древних и средневековых цивилизаций Востока и испытали их мощное многотысячелетнее воздействие.
Типологическое сходство между этими культурными областями настолько велико, что некоторые любители науки (среди них известный абхазский просветитель Дмитрий Гулия) пытались объяснить его несуществующим родством, в данном случае – абхазов с эфиопами ("абиссинцами").
Тема высоко актуальна и в более узком контексте, в рамках одного только Северо-Западного Кавказа или одной Абхазии. На протяжение четырех тысячелетий Северо-Западный Кавказ представлял собой горно-лесистую зону замедленного развития, расположенную между цивилизациями Передней Азии на юге, евразийских степей на севере и черноморско-средиземноморской Европы на западе. В течение последних полутора-двух столетий эта культурная общность подвергалась разрушению, от нее остались изолированные островки в республиках Северного Кавказа и в Абхазии, Сванетии, Пшаветии и т.д., а также в виде отдельных абхазских сел Аджарии, осетинских – Боржомского ущелья, сел кавказских махаджиров в Турции, Сирии, Иордании и пр.
Многотысячелетние традиции исчезают с катастрофической быстротой. Достаточно сказать, что информация, собранная Ж.Дюмезилем в районе Измира уже относится к недавно исчезнувшему прошлому. Те, кто подобно автору этого отзыва, собирал информацию на Северо-Западном Кавказе в 1950-1960-х годах, уже не надеется проверить и дополнить ее повторными полевыми исследованиями. Уходит из жизни поколение наиболее информированных кавказских долгожителей и с ними – ответ на многие не выясненные до конца вопросы древней и неповторимо самобытной культуры.
Поэтому книга А.Б.Крылова, написанная на основе свежих полевых исследований, имеет важное значение для современной науки. В целом это – безусловно полноценное научное исследование, которое я прочел с неослабевающим интересом и немалой пользой для себя.
Книга состоит из введения, трех глав, заключения, приложений, списка использованной литературы и резюме на английском языке.
Введение вводит в тему монографии и обосновывает ее актуальность и дискуссионность, описывает состояние проблемы и ее новейшую трактовку в трудах Г.В.Смыра, Д.Дбара и грузинских ученых. Было бы интересно прочесть более подробную критику классических абхазоведческих работ, но, конечно, не за счет основной части монографии.
Во введении дается представление об экономической, демографической, этнической ситуации в этой небольшой и сегодня малоизвестной стране. Полноту картины могли бы дополнить хоть какие-нибудь данные о двух наиболее богатых классах (стратах) постсоветского абхазского общества: бюрократии и криминалитета, а также абхазских и армянских наиболее образованных группах общества, к сожалению, отсутствующие во введении и других главах. Было бы интересно узнать о роли армян в торговле, а также других сферах экономики, в армии ("армянский" батальон).
Пожалуй, можно было бы сказать побольше и о славянском (русском и украинском) населении Абхазии. По нашим давно устаревшим наблюдениям, значительная часть тамошних русских – это более или менее обрусевшие украинцы. Очень интересны данные, полученные А.Б.Крыловым путем анкетирования русских и украинцев. Можно предположить, что на ответы респондентов повлияло отношение правящего режима Сухуми к Украине и украинцам – известная аналогия отношения к Грузии и грузинам. С другой стороны, выявленный диссертантом давно ожидаемый и закономерный процесс пробуждения национального самосознания мегрельской и сванской народностей лишь отчасти объясняется современной этнополитической ситуацией. Значение этих процессов для Абхазии – первостепенное, ведь Гальский и отчасти Очамчирский районы населены преимущественно мегрелами (мегрельский характер этого края отмечали еще АЛамберти в середине XVII в. и более поздние европейские путешественники и миссионеры), а т.н. Абхазская Сванетия – сванами.
В любом случае, введение, написанное на основе авторского социологического исследования, представляет большой самостоятельный научный интерес.
Глава 1, "Эволюция традиционных институтов абхазов в XX веке" составляет необходимое звено монографии. Первые параграфы этой главы написаны преимущественно на основе трудов предшественников диссертанта (из европейских авторов XIX в. – Теофил Лапинский, из ученых XX в. – главным образом Ш.Д.Инал-Ипа). Наиболее интересны последующие параграфы, в которых использованы оригинальные материалы полевых исследований. В этой части монография имеет ценность не только исследования, но и источника. В ряде случаев описанные автором факты имеют параллели в источниках XIX в. Так, единичный случай казни убийцы сородича его родственниками по приговору старейшин, произошедший около 1980 г. и еще требование такой же казни, заставляет вспомнить описания таких казней у абхазо-адыгских этносов северо-западного Причерноморья, сообщаемые европейскими авторами XIX в.
Большую познавательную ценность представляют параграфы, анализирующие восстановление прав полноправных членов сословия воинов-земледельцев анхаю на родовые землю и особенности земельных отношений в постсоветской Абхазии, об усиливающемся кризисе и одновременно – частичном возрождении традиционного права, глубоком кризисе традиционной морали, тенденции к возрождению кровной мести, деморализации молодежи в постсоветской Абхазии. Эти противоречивые процессы наблюдаются и в других странах периферийного, "третьего мира", включая республики Северного Кавказа, горы Центральной Азии, многие страны Африки.
Глава 2, "Традиционная религия абхазов" – одна из двух центральных глав книги. Она описывает религиозную ситуацию в среде современных абхазов, и может служить источником для трудов более широкого плана.
Чрезвычайно интересны наблюдения автора о религиозном синкретизме номинальных мусульман, номинальных христиан (включая священников) и номинальных атеистов. Больше всего это напоминает синкретизм сванов и пшавов, а также других горцев Грузии.
Можно согласиться с автором, что среди абхазов сегодня и христиане (ок. 50% от общей численности нации), и мусульмане (св. 28%) – это в подавляющем большинстве номинальные последователи двух мировых религий, зато господствующая религия – "абхазская вера" – традиционная религия абхазо-адыгских этносов как дохристианского, так и "христианского" периодов.
Автор приводит убедительные факты, свидетельствующие о противоречивом процессе возрождения абхазской традиционной религии в непризнанной республике Абхазия, о росте авторитета некоторых святилищ и их жрецов, о повышении официального статуса этой религии по сравнению с христианством и исламом при продолжающейся деградации традиционного ритуала. У читателей возникает вопрос об элементах "гражданской религии" этого молодого и непризнанного государства.
Наконец, глава 3, "Святилища Бзыбской Абхазии", посвященная ритуальной практике в святилищах абхазской традиционной религии, представляет собой самостоятельный этнографический источник хорошего научного уровня – описание ряда абхазских и одного осетинского святилища с нарицательным названием Ирон дзуар с соответствующим исследованием. Для соблюдения строгой научности желательно было бы привести не только русские переводы, но и оригинальные абхазские тексты молитв. Тем не менее, сведения, сообщаемые автором, имеют несомненную научную ценность и новизну.
Замечу, что описание абхазской традиционной религии в книге не претендует на исчерпывающую полноту. Так, за ее рамками остались сакральное в абхазском жилище (например, очаг с очажной цепью) и усадьбе ("хуторе"), некоторые архаичные обряды, исчезнувшие еще в XIX в. ("самодвижущаяся Ахинова корова"), приметы и пр. Были бы желательны ссылки на дневники полевых исследований. Список литературы по религии абхазов и их ближайших соседей можно расширить (например, за счет работ Ф.И.Леонтовича, Д.А.Клеменца, Ж.Дюмезиля, Я.В.Чеснова). Но и в настоящем виде монография А. Б. Крылова – отрадное событие в сегодняшней российской науке.
январь 2001 г.
|
