Лоскутки Из дневниковых записей протоиерея Всеволода Чаплина. Часть 8 У Якова Кротова в одном интервью вырвалось: "Быть русским в глазах совестливых людей означает быть нациствующим милитаристом, невежественным, трусливым, норовящим сделать любую гадость, если будет гарантия безнаказанности". А вся критика секты Грабового и "Аум Синрикё" – это косвенное выражение ненависти к Православию. Комментарии излишни. Только зачем свои болезни приписывать другим...
Удивляют и наши юмористы всех национальностей. Обычно за их творчеством я не слежу – за двадцать лет почти не появилось ни новых имен, ни новых мыслей... Но вот посмотрел концерт Михаила Задорнова. То у него "только русский" может потерять карданный вал и доехать домой, то "вся Россия в этом – в несослагании, в неурядице".
Да, общество имеет право на самоиронию. Да, тот же Задорнов и Запад не жалеет. Но почему из года в год, в лучшее эфирное время, под "приклеенные" аплодисменты и смех нас убеждают: русские – растяпы, дураки, недоделанные олухи! Любую нацию это привело бы к шизофрении. Наши пока держатся и аплодируют. Впрочем, реабилитирую слегка Задорнова. Однажды он сказал: "Только русский может всю ночь распивать с иностранцем водку и говорить ему, что Россия – страна придурков. И только русский даст ему в морду, когда тот согласится". Значит, все-таки до конца так не думает? Или просто оставляет лишь за собой странную "привилегию" самоедства?
В юности очень не любил советских чиновников и офицеров – самодовольных, гордых, пышущих сознанием своей правоты и "правильности". Сам облик этих людей должен был внушать окружающим, что они соприкоснулись с чем-то идеальным и высшим себя. Ту же самую неприязнь теперь я испытываю, глядя на большинство американских функционеров – политических, военных, предпринимательских. Никакой разницы с успешными "совками". Тот же "партийно-комсомольский" взгляд, те же повадки, те же аргументы, только лоска побольше. Попадаются такие персонажи и в Европе.
Господь сильно смирил советскую элиту. Большая часть ее пережила не просто крах карьеры, но очень болезненную ломку ценностей. Теперь мне очень жалко этих стариков. Всегда стараюсь проявлять к ним побольше внимания. Когда Бог смирит нынешнюю западную элиту – пусть Он пошлет кого-то, кто и ее пожалеет...
Не раз спорил со светскими гуманистами, что важнее – человеческая жизнь или нечто иное: вера, убеждения, Отечество, земля, святыни... Конечно, в понимании нынешних политиков, философов, правоведов, включая христианских демократов, человек – это центр политики и мера всех вещей. Наверное, честные гуманисты и на самом деле так считают. Впрочем, нетрудно увидеть, что для власть имущих это не совсем так. Говоря, что человек превыше всего, они лукавят. Гуманизм просто прикрывает определенную политическую систему, противоположную "этатизму", "коллективизму" и так далее. В современном политико-экономическом укладе человеческая жизнь имеет конкретную цену, причем в странах "золотого миллиарда" она весьма высока, а в забытых уголках "третьего мира" клонится к нулю.
Но главное – у секулярных гуманистов есть принципы, ради которых они готовы жертвовать жизнью (сначала чужой, потом своей – мы все же декларируем обратное). Примеры – все "войны за демократию", вроде иракской и афганской. Можно сколько угодно говорить, что главное – нефть и геополитика, но все-таки эти конфликты немыслимы без противостояния идеологий и политических систем. А вот еще пример, как-то приведенный Владыкой Кириллом. Иракские террористы взяли в заложники граждан Франции, потребовав отменить в этой стране запрет на ношение хиджаба в школах. И французское правительство фактически заявило: нам принципы дороже! Сказанное еще раз подтверждает: демократия, плюрализм, гуманизм – такие же религии, де-факто признающие, что ради них нужно жертвовать жизнью.
Беседуя с жителями Западной Европы – верующими и неверующими, – многократно ловил себя на мысли, что в них сохраняется внутренний надлом по отношению к собственной христианской традиции. С одной стороны, они расстались с нею навсегда, похоронив ее под пеплом революций и под ворохом рекламных проспектов церковного обновления. Но им до сих пор ее ностальгически жалко – ведь при ней было так уютно... Не случайно на старости лет или в моменты кризисов европейцы так любят поехать в древний монастырь – потосковать, послушать григорианскую мессу...
Другая духовная проблема Запада – его духовное одиночество. Оторвавшись от Восточной Римской империи, предав анафеме ее духовность, а затем низложив и разграбив Константинополь, Запад, если пользоваться любимой метафорой католиков, начал дышать одним легким. Попросту говоря, начал задыхаться, ослабляя организм застойными явлениями. Дальше – больше. Поработив все нации, кроме России и Китая, но ничего от них не почерпнув, "просвещенный мир" окончательно окреп в своей "самодостаточности", убедил себя в том, что он и только он является идеальной моделью для всех. Запад не слышит критики извне, а критика внутренняя становится все более шаблонной и зашоренной. Одиночество усугубляется...
Западная Европа, похоже, утратила смысл жизни и идентитет. Если это действительно так, если проснуться не поможет даже вызов ислама, то европейцам не помогут ни армия, ни полиция, ни деньги, ни паспорта с чипами. Европа останется за скобками истории. Мы подарим ее мусульманам.
Пожилой католический священник восточного обряда из Австралии посетил работающих в России польских монахинь, которые насаждали среди молодежи незамысловатую, слащаво-сентиментальную традицию – сердечки, песенки, открыточки... Рассказывают, что, вернувшись, он сказал: "Такие миссионеры попусту тратят время. Все это смоет прибоем. В России другое отношение к Богу".
Действительно, многие католические миссионеры, часто приехавшие со вполне искренним энтузиазмом – просто не поняли, куда попали. Однажды я ехал из аэропорта Фьюмичино на поезде в Рим. Ко мне подсели католические монахини. Я был в светской одежде, но священника опытным глазом нетрудно разглядеть... Разговорились. Мои собеседницы, как выяснилось, работали в одном из наших областных центров. Три польки, одна француженка. Увлеченно рассказывали, как просвещают русскую молодежь. Какие делают успехи, тем более, что с местными властями "можно договориться" на основе благотворительной помощи, а Православная Церковь – она же почти мертвая... Спросили, чем я занимаюсь. Ответил: "Я православный священник из Москвы". Сестрички потупились, углубились в молитву. На следующей же остановке пробормотали: "До свидания" – и выскочили из поезда.
Один методистский пастор из Южной Кореи сказал мне: "Если бы вы пришли сюда раньше американцев, пришли мощно, с хорами, иконами и обрядами, то вся Корея была бы ваша". Нельзя не прислушаться: среди многих азиатских народов христианство без чувства и ритуала прижилось только под сильнейшим американским давлением, да и то лишь потому, что азиаты переплавили его рационалистический дух теми же чувствами и ритуалами. Дай Бог, чтобы это было нам уроком на будущее. Как знать: может быть, и окажется прав митрополит Гонконгский Никита, который говорит: "Будущее Православия – в Азии".
Западная культура христианских собраний все больше основывается на методиках секулярной, "технологической" психологии. Участники непременно разбиваются на "малые группы", знакомятся, в обязательном порядке расказывают о себе. В итоге – не просто трата времени, но и отход от заданной цели, ложная исповедальность, потворство эгоистическому "самовыражению". У каждого участника культивируется иллюзия сопричастности, даже если он не сказал ничего путного, а в итоговом документе из его мыслей не появилось ни одной.
Я, конечно, не призываю вернуться к советским временам, когда все слушали два-три доклада и дружно голосовали "за". Но неужели нельзя придумать ничего более правильного, чем игры в дружбу, чем лицемерное внимание всякой чуши? Да вот хоть такая схема: перед собранием от каждого требуется изложить свои идеи на одной странице. Предварительно все получают возможность с ними ознакомиться. Затем участники представляют написанное – по три минуты каждый. Остальные в это время дают понять: нравится – не нравится. Нажимают, например, на кнопки, или разноцветные карточки показывают. По итогам этого редакционная группа готовит резюме, которое потом всеми обсуждается. И демократично, и эффективно, и главное – без волокиты.
Иногда, приглашая на разные конференции и дискуссии иных наших интеллигентов, даже церковных, Запад в итоге слушает себя. Причем в худшем варианте – некоторые такие ораторы озвучивают самые темные предрассудки Европы и Америки относительно России. Помню, выступал в Германии один священник, известный "православный либерал". Говорил, что страна у нас находится на грани пропасти, кругом одни националисты, обскуранты, шовинисты. Только его карликовая околоцерковная структура – это "луч света в темном царстве". Только он – за демократию, плюрализм и реформы. Вывод напрашивался один: дайте денег. Именно ему, а не другим.
Удивительно, что многие западные христиане такое подхалимское попрошайничество воспринимают как голос народа. Конечно, до настоящей России еще нужно добраться, а этот "реформатор" – вот он, "всегда готов", только пригласите. Но зачем, если действительно хочешь понять Россию и нашу Церковь, приглашать тех, кто ничего о нас объяснять не собирается, а лишь говорит приятные и "нужные" слова? Вот так и продолжает Запад слушать себя, питая иллюзию, что слушает Россию...
Неправда, что современный город – это большая деревня. Это просто плотное скопление таежных хуторов, не сообщающихся друг с другом. Мы долго жили в соседних домах с одним московским режиссером-документалистом. Что-то друг о друге слышали. Потом познакомились – на кинофестивале в Локарно. С тех пор встречались два раза – в цюрихском аэропорту и, представьте себе, в "родном" дворе. Недавно, во время приема на Родосе, был представлен его дочери, с которой мы, как выяснилось, ходили в соседние школы. Может быть, еще встретимся – мало ли в мире проходит всяких тусовок...
Русский человек запросто может прийти к храму часа в два ночи и начать заплетающимся языком молиться, а то и что-то требовать. Один батюшка рассказывал, как к нему в деревенский храм приходили по ночам мужики со своим наболевшим:
– Отец, а какой там Бог есть, кому молиться? Вот жена у меня сволочь, вот надо что-то такое... Какой "сплю", ты ж поп!
Впрочем, все-таки именно в храм идут, а не к "нервному врачу" и не к участковому. К этим ночью уж точно не обратятся.
Служил с недавно рукоположенным диаконом. Тот вел себя очень неумело. Кадило брал "как бомбу, как ежа", удивленно его рассматривая. Совсем комичная ситуация получилась, когда он начал закрывать царские врата. Высунул голову, склонил ее – и прищемил шею створками. Открыть их назад не решается. Пока я не водворил его с трудом на место, народ в храме с минуту наблюдал такую вот картину: почти закрытые врата, а из них торчит озабоченная голова.
Служил Пасху во Вьетнаме, на нефтяной базе. Люди там в основном русские, но от Церкви далекие. Литургия совершалась в культурном центре – здании, плотно окруженном магазинами и летними закусочными. Идем крестным ходом. Мужики, отрываясь от пива, смотрят на нас примерно так, как будто бы мимо шел слон или летела тарелка с гуманоидами. Один другому:
– Ничего себе... Не, это что, взаправду?
– А я вообще не понял. Во чего бывает...
Неделя всех святых. Чтец, дочитав апостол (он же читается и в Неделю Православия), не может толком сказать аллилуиарий: давится со смеха. Заходит в алтарь, показывает книгу окружающим. Реакция такая же. Это они впервые увидели замечательные слова, которые помещены после праздничного чтения: "Конец всем святым и православию".
В житии святителя Николая – много поучительного. Много примеров добрых дел. Но иных привлекает лишь один эпизод. Как-то услышал за один праздник этого святого две проповеди. Обе были посвящены заушению Ария. Причем в одном случае батюшка выразился очень непосредственно: "Он не стал богословствовать, а дал ему в морду"!
Во время литургии диакон с ужасом наблюдает, как лжица движется к чаше и прилипает к ней. Наваждение? Оказалось – обычные законы физики. Просто чашу до этого использовали для служения в самолете, и в ее основание был вмонтирован мощный магнит.
Немецкие лютеране, устав от общения с русскими "церковными дипломатами", которых всегда считали замшело-консервативной публикой, решили пригласить в гости настоящего "человека из народа". Он-то точно все поймет и не будет морочить голову богословскими различиями... Позвали одного известного архимандрита со студентами провинциальной семинарии. Долго вместе посещали лютеранские общины, пили пиво, говорили друг другу красивые слова: мол, общего у нас больше, чем отличного, а перегородки уж точно не достигают неба... В последний день сидели дома у местного епископа. Полное братание. Архимандрит расчувствовался, да и говорит хозяину:
– Хороший вы человек, просто замечательный! Вот только с супругой невенчанными живете. Вам бы покреститься...
Больше немцы его в гости не звали. Ищут новых "либералов из народа".
Один в общем-то неглупый и вполне образованный государственный деятель в начале девяностых рассуждал о религии так: "Вот у нас есть мусульманская церковь. Есть православная концессия. Ну и другие всякие"... Другой однажды с умным видом говорил о "небесном представительстве Богородицы". А больше всего меня изумил телерепортаж об освящении игуменом Иннокентием (Павловым) в 90-е годы студенческого общежития: "Здание окропил святой водой митрополит Московский освятитель Иннокентий". Хорошо хоть нимб не пририсовали...
Еще сюжет из жизни постперестроечного телевидения. Одна ведущая, любившая блеснуть эстетизмом и эрудицией, однажды так обратилась в эфире к митрополиту Питириму: "А сейчас я бы хотела, чтобы Владыко сказало нам что-нибудь о высоком".
Переводы православных богослужебных терминов и цитат на английский – вечная тема для нареканий и анекдотов. То переводят католическими терминами, то транслитерируют греческие слова (даже там, где есть хорошие английские аналоги), то поступают "от ветра главы своея". На обложке одного альбома хоровой музыки как-то прочел: "Dostoino Est’ (To Eat with Dignity)".
|
