Петр Сергеев Признание антиклерикала Журналист "Московского Комсомольца" Сергей Бычков настаивает на том, что он лжец, сумасшедший и доносчик Источник: Правая.RU Журналист Сергей Бычков из газеты "Московский комсомолец" продолжает настаивать на том, что "он лжет", что "это сумасшедший доносчик, который в 80-е годы писал в КГБ на других духовных чад отца Александра Меня доносы", что "это человек душевно больной", что "он вымещает личную скорбь шизофренического плана", что "теперь свои доносы он оформляет в виде статей".
Именно в этих словах сформулировал протоиерей Всеволод Чаплин, выступая на радио "Эхо Москвы", давно сложившееся мнение о Сергее Бычкове православной общественности, всех непредвзятых наблюдателей или просто людей, имеющих объективное представление о реальной жизни Русской Церкви.
Журналист "Московского комсомольца" попытался оспорить в судебном порядке эти обвинения. Однако, скрупулезно изучив в трех заседаниях представленные православной стороной процесса доказательства, Преображенский суд Москвы отказал С. С. Бычкову в удовлетворении его иска о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также о взыскании в пользу истца 100 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда.
Фактически это означает, что такие понятия, как "честь", "достоинство" и "деловая репутация", были официально признаны неприменимыми в отношении информационного киллера Бычкова. А "в качестве возмещения морального вреда" от услышанной в свой адрес горькой правды ему вместо церковных ста тысяч рублей предложено утешаться стандартным вознаграждением в сумме тридцати сребреников (см., в частности, об этом на интернет-сайте "Правая.ру" в статье "Как интернет-портал "Кредо.ру" оформил господина Бычкова" .
Подобный исход беспрецедентного судебного процесса для любого журналиста означал бы полный крах репутации и карьеры с последующим моральным запретом на профессию. Впрочем, к Сергею Бычкову это вряд ли имеет отношение, поскольку по роду своей деятельности и по призванию он является не журналистом, а информационным наемником, сеющим ложь, организующим провокации, исполняющим заказные клеветнические акции, – словом, обслуживающим персоналом антицерковных сил.
И вот, спустя немногим более месяца после проигранного им процесса, Сергей Бычков убедительно доказал, что высокий суд не ошибся в нем как в человеке без чести, без достоинства и без деловой репутации. В канун праздника Крещения (такова старая комсомольская традиция – встречать большие праздники особыми "трудовыми подарками") он вновь как ни в чем не бывало появился на страницах "Московского комсомольца" со своим обычным антицерковным пасквилем.
Очередной опус господина Бычкова имеет заголовок "Отставлен епископ-чекист" и формально посвящен уходу на покой новоназначенного архиепископа Варшавского Станислава Вельгуса, который был избран Ватиканом главой Польской Католической Церкви и тут же обвинен в сотрудничестве со спецслужбами в годы коммунистического правления. Однако для журналиста Бычкова любое событие в мире только тогда обретает смысл и ценность, когда оно может послужить предлогом для нападок на Русскую Церковь.
"Польская" часть бычковского опуса заканчивается констатацией того факта, что "Папа Бенедикт XVI был вынужден принять" отставку "несостоявшегося примаса Польской церкви". И тут же встык, без перехода: "Недавно тележурналист Андрей Караулов предпринял подобную попытку в одной из своих авторских передач..." Да не смутят читателя, не знакомого с писаниями Сергея Бычкова, свойственные нашему "обличителю" Церкви бессвязность мышления и корявость изложения (см. об этом в статье "Самые новые материалы в судебное досье господина Бычкова".Нет, тележурналист Андрей Караулов, который "предпринял подобную попытку", отнюдь не "принимал отставку" ни у какого архиепископа, да и сам не покушался на то, чтобы занять место "несостоявшегося примаса Польской церкви". В переводе с нерусского этот маловразумительный пассаж означает, что Сергей Бычков обвиняет священника Бориса Развеева в том, будто "в 1986 году, находясь в лагере, Развеев согласился на сотрудничество с представителями церковного отдела КГБ".
Но господин (в те времена – товарищ) Бычков почему-то обходит молчанием то обстоятельство, что в заключении о.Борис Развеев оказался как раз по доносу самого Сергея Бычкова. Обвиненный в антисоветской агитации и пропаганде, а также в создании антисоветской группы, священник был приговорен к четырем годам заключения с отбыванием срока в лагере строгого режима. Отец Борис Развеев видел донос на него Сергея Бычкова, знакомясь с материалами своего трехтомного уголовного дела.
В ходе упоминавшегося выше судебного расследования по иску журналиста Бычкова о защите его "чести, достоинства и деловой репутации" было установлено еще много интересного. Например, то, что в годы самого глухого советского застоя и жестокого преследования за малейшее проявление инакомыслия Сергею Бычкову чудесным образом удавалось не только издавать за границей церковный журнал, но и содержать на своей московской квартире нечто вроде церковно-диссидентского салона. Здесь Бычков, в частности, занимался не больше не меньше как организацией подпольного филиала американской Свято-Владимирской Духовной академии.
Слишком доверчивые, откровенные и разговорчивые посетители квартиры-спецобъекта, слетавшиеся сюда, как мотыльки на огонь, впоследствии один за другим вызывались в КГБ и уже оттуда распределялись по лагерям и психушкам. Будущий протоиерей Борис Развеев оказался на свою беду одним из тогдашних знакомцев гостеприимного Бычкова. Ибо, как совершенно неожиданно для обозревателя "Московского комсомольца" заявил на суде свидетель с его стороны бывший священник Глеб Якунин, "я думаю, что дома у Бычкова велась звукозапись. Думаю, что да".
А сам хозяин нехорошей квартиры по неизвестной причине не только счастливо избежал общей печальной участи своего окружения, но даже был вознагражден за усердные труды на ниве "диссидентской" деятельности, получив возможность работать в газете "Московский комсомолец". Если кто забыл или не знает, в советскую эпоху средства массовой информации относились к закрытой для доступа противников режима идеологической сфере, которая жестко контролировавалась партийно-государственными структурами и находилась под неусыпным контролем органов госбезопасности.
В том же "Московском комсомольце", в почтенной должности обозревателя и без существенного изменения функций Сергей Сергеевич Бычков продолжает свою борьбу на церковном фронте до сего дня.
Вышеприведенные сведения, оглашенные в ходе судебного следствия, журналист Бычков выслушал молча, никак не комментируя их, что отражено в стенограмме процесса. Не принял он и прозвучавшего в зале судебных заседаний предложения радиостанции "Эхо Москвы" публично ответить на выдвинутые против него обвинения.
Сергей Бычков поступил так, как никто не ожидал, но в то же время вполне обычным для себя образом, хотя на этот раз и не без отчетливого привкуса мазохизма. Погрузившись на месяц в "личную скорбь шизофренического плана" в связи с проигранным процессом, журналист Бычков после этого принялся вновь привычно "оформлять свои доносы в виде статей". А делает он это так.
В упоминавшейся бычковской заметке "Отставлен епископ-чекист", в частности, говорится: "Во время судебного процесса "Бычков против Чаплина", благодаря инициативе зампреда митрополита Кирилла Всеволода Чаплина, всплыли интересные подробности о жизни одной из самых закрытых структур Русской церкви – ОВЦС. Оказалось, что по-прежнему ключевую роль в жизни отдела играет секретный сотрудник, завербованный КГБ еще в советские времена, известный под оперативным псевдонимом Михайлов".
Простим неловкому сочинителю Бычкову простодушное изобретение им новой и таинственной церковной должности "зампреда митрополита" – как мы ранее уже выяснили, для нашего писателя доносов "руски не радной". К слову, бычковский "зампред митрополита" живо напомнил мне совершенно безумную титулатуру, которой одна провинциальная газетка щедро одарила своего безмерно уважаемого автора: "игумен Борисоглебского монастыря, владыка архимандрит отец Роман".
Куда важнее здесь другое. Официальная стенограмма процесса свидетельствует, что упоминающаяся Бычковым "инициатива зампреда митрополита Кирилла Всеволода Чаплина" в ходе судебных слушаний вообще не имела места. И что ни о каком "секретном сотруднике, завербованном КГБ еще в советские времена, известном под оперативным псевдонимом Михайлов", на процессе также не было сказано ни слова. Тут очередная ложь – привычная для Бычкова, как у других людей бывает, например, привычный вывих сустава.
Зато выяснилось, что главные свидетели со стороны Сергея Бычкова – уже упоминавшийся бывший священник Глеб Якунин и правозащитник-атеист Лев Пономарев, входившие в специальную комиссию Верховного Совета РСФСР, которая расследовала в 1991 году причины и обстоятельства августовского путча, – засвидетельствовали под присягой, что в ходе изучения ими архивов КГБ:
– с общими списками секретных сотрудников они не знакомились, таковых списков не было вообще;
– они были ознакомлены далеко не со всеми архивными материалами;
– они не были ознакомлены с учетными карточками и личными делами агентов, за исключением тех, что имелись в Грузии;
– они сами лично в архивохранилищах не работали, оригиналов документов не видели, а пользовались только теми копиями и только тех материалов, которые им предоставлялись сотрудниками архива.
В связи с этим возникает вопрос, чего стоит в качестве доказательной базы та обойма из дюжины официально не идентифицированных оперативных кличек КГБ, на протяжении пятнадцати лет кочующих из одного антицерковного опуса в другой, так что эти псевдонимы впору включать в новое издание Словаря популярных заблуждений.
Между тем в связи с делом архиепископа Станислава Вельгуса были обнародованы десятки документов, хранящихся в Институте национальной памяти Польши, включая его собственноручные отчеты и меморандумы, подписки о сотрудничестве, расписки в получении денежных средств и т.п.
Тогда как в случае с многозначительными намеками и прямой клеветой, безостановочно льющимися с нечистого пера Сергея Бычкова, ни о какой конкретике речи никогда не идет. Таким образом, громкий скандал в польском католическом семействе, дружно подхваченный в России антиправославными силами, используется ими исключительно в целях борьбы против Русской Церкви и ее служителей.
Ранее в связи с аналогичными – утомительно и бездоказательно переписываемыми из статьи в статью клеветническими обвинениями Сергея Бычкова в адрес Московского Патриархата, – мы уже разъясняли ему и его не в меру доверчивым читателям, каким образом человек может обзавестись кличкой оперативного наблюдения и оперативной разработки, не будучи ни сном ни духом причастен к деятельности спецслужб.
На процессе в Преображенском суде упоминалось, например, о том, что в деле оперативного наблюдения отца Александра Меня он фигурировал под кличкой "Миссионер", придуманной для него теми, кто вели за ним слежку и собирали доносы на него. Вероятно, этот момент процесса оживил в Сергее Бычкове некие воспоминания молодости.
Ибо тема двойничества, доносительства, фискальства, стукачества, словно в дурном сновидении, упорно не отпускает его, и это отчетливо видно по его статьям. Создается впечатление, что мы имеем здесь дело с известным механизмом психологической самозащиты индивидуума, которая выражается в подсознательном вытеснении им из своей биографии и в последующем переносе на других людей собственного нераскаянного греха предательства.
Однако имеется и другой мотив: жгучая личная ненависть журналиста Сергея Бычкова к некоторым иерархам Русской Православной Церкви, в качестве орудия борьбы с которыми он бесконтрольно использует газету "Московский комсомолец".
Собственно, все написанное Сергеем Бычковым в заметке "Отставлен епископ-чекист" было необходимо ему только для того, чтобы торжествующе вывести всего одну, хотя и вполне доносительскую фразу: "Пока остается неизвестным: знает ли о деятельности Михайлова патриарх?"
Весь цинизм этого пассажа способен в полной мере оценить только тот, кто в ходе судебного процесса в Преображенском суде наблюдал, как Лев Пономарев, будучи основным свидетелем со стороны Сергея Бычкова, во всеуслышание заявил под протокол, будто Святейший Патриарх Алексий сам был агентом КГБ.
И после этого к оболганному Патриарху пытаются апеллировать в связи с мифическим "агентом Михайловым", изобретенным Сергеем Бычковым вместе с его соратниками по антицерковной борьбе. То ли это изощренное глумление, то ли патологическая безнравственность, то ли просто непроходимая глупость.
Несмотря на нескончаемые призывы "Московского комсомольца" к властям и населению начать, наконец, жить по законам гражданского общества, Сергей Бычков продолжает лгать, клеветать и заниматься доносительством непосредственно со страниц этой газеты, черпая "факты" исключительно из своего собственного однобокого воображения и игнорируя судебное решение, вынесшее недвусмысленную оценку его пасквилянтской деятельности.
В структурах, дорожащих своим добрым именем, существует негласное правило: сотрудников, на которых пало подозрение в причастности к неблаговидным поступкам, отстраняют от исполнения ими своих функциональных обязанностей, по крайней мере, до выяснения всех обстоятельств дела. Обстоятельства дела "С.С.Бычков против протоиерея Всеволода Чаплина", как представляется общественности, вполне очевидны и даже оформлены соответствующим судебным решением.
Однако газета "Московский комсомолец" продолжает предоставлять свои страницы для скандальных и не могущих быть долее терпимыми провокаторских опусов Сергея Бычкова. Не хотелось бы думать, что честь, достоинство и деловая репутация этой газеты имеют ту же цену, что и доносы ее одиозного обозревателя. Однако "Московский комсомолец", как кажется, не в силах сбросить с себя бычковское наваждение – то ли в силу ложно понимаемого долга защищать честь мундира, то ли из-за недостатка профессионального мужества, то ли по причине каких-то старинных, эпохи информационных войн и журналистского киллерства, обязательств перед третьими лицами.
Что ж, когда дело заходит слишком далеко и грубо нарушаются общепринятые представления о простой человеческой и профессиональной порядочности, тогда сами читатели приходят на помощь газете, разучившейся отличать добро от зла и свидетельство об истине от злобного заказного доносительства.
На прошлой неделе агентства новостей распространили информацию о появлении общественного движения, которое намерено добиваться отзыва Главного редактора газеты "Московский комсомолец" П.Н.Гусева с должности главы Комиссии Общественной палаты Российской Федерации по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в средствах массовой информации (о закономерной неизбежности подобного развития событий мы писали в статье "Новые материалы в судебное досье господина Бычкова".
Основанием для этой гражданской инициативы послужили регулярные публикации газеты "Московский комсомолец" о жизни Русского Православия, неизменно содержащие злонамеренную клевету на Церковь и ее верных служителей, в том числе и в связи с трагической гибелью священника Тверской епархии, сожженного в собственном доме вместе с матушкой и чадами. Все эти позорные публикации, снискавшие "Московскому комсомольцу" сомнительную славу одного из лидеров отечественной "желтой прессы", по большей части принадлежат перу журналиста Сергея Бычкова, а в иных случаях инспирируются и заказываются им.
Затяжной конфликт между православными верующими России и воинствующим комсомольцем Сергеем Бычковым ныне вступил в острую фазу. И отмалчиваться до бесконечности П.Н.Гусеву не удастся. Люди вправе, наконец, услышать, каким образом "информационная политика" "Московского комсомольца" и "свобода слова" в понимании этого издания соотносятся с социально деструктивной, общественно опасной и публично осужденной деятельностью обозревателя газеты Сергея Бычкова.
"Стоит ли после этого спорить о том, необходимо ли очищение Русской церкви?", – с деланным пафосом и путаясь в вопросительных частицах, восклицает в заключение своей заметки человек, который прежде писал доносы в форме просто доносов, а последние пятнадцать лет благодаря газете "Московский комсомолец" "свои доносы оформляет в виде статей".
Стоит ли после этого спорить о том, что очищение необходимо прежде всего самому "Московскому комсомольцу"?
|
