Наталья Нарочницкая,
Андрей Сигутин Патриотизм глазами православного политика Беседа с депутатом Государственной Думы РФ Н.А. Нарочницкой Источник: Русская линия Согласно толковому словарю, "патриотизм" – это преданность, любовь к своему Отечеству и народу. Настоящая же любовь по своей сути – духовна (ведь Сам Бог есть Любовь (Агапе), она – плод Духа Святого. Именно такая жертвенная, безусловная любовь позволяет человеку отдать собственную жизнь ради спасения ближних и Родины. Потому Христос и говорил: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15).
Церковь всегда благословляла наше героическое воинство на защиту родного Отечества. Однако ни в одном светском учебнике по истории России не сказано об этой духовной составляющей патриотизма, о роли православной веры. Хотя без нее не было бы той доблестной истории государства Российского, которой мы сейчас так гордимся. К примеру, кто из нас не восхищался подвигами и мужеством Ильи Муромца, Александра Невского, Дмитрия Донского, святого Меркурия Смоленского (по велению Богородицы, он единолично вступил в схватку с неприятельским полчищем и обратил его в бегство), Александра Суворова, Федора Ушакова – а ведь все они были глубоко верующими людьми, понимающими, что без Бога победить невозможно. Наши воины защищали не только Родину, но и веру Православную. Не зря св. Александр Невский перед тем, как со своей небольшой дружиной напасть на многочисленное вражеское войско, молился: "... Владыко, услышь гордые лова врага, похваляющегося разорить святую Церковь Твою, истребить веру православную... Восстань на помощь и защити нас...". И по благословению владыки Серапиона святой князь вступил в неравную битву с агрессором и победил! Причем, несмотря на то, что сражение длилось с утра до вечера, русских погибло всего 20 человек.
История повторяется. Прошло 140 лет, и св. Сергий Радонежский благословляет Дмитрия Донского на Куликовскую битву – и снова победа! (Кстати, Мамаево побоище совпало с праздником Рождества Пресвятой Богородицы). Прав был Александр Суворов, в сражениях не потерпевший ни единого поражения, говоря: "Чудо-богатыри, Бог нас водит, Он нам генерал... Молись Богу! От него победа!".
Давайте опять обратимся к истории. Ведь "память – сила, сплачивающая всякое предыдущее со всяким последующим. С ней только человек делается личностью, народ – нацией, страна – государством" (И.М. Сеченов). Великая Отечественная война началась в день, когда Церковь празднует память всех святых, в земле Российской просиявших, а закончилась в день празднования памяти св. Георгия Победоносца, да еще на Пасху. В тяжелую годину для нашей страны, Сталин внял совету ливийского старца Илии: облететь на самолете с иконой вокруг Москвы, Ленинграда (Верховный главнокомандующий распорядился на всякий случай обнести иконой по воздуху еще и Сталинград), а также открыть храмы и монастыри, освободить из тюрем священников, прекратить гонения на Церковь... По сути, советское воинство на защиту Родины было вновь благословлено Свыше. И снова – великая победа! Можно уверенно сказать: в течение многих столетий Православие объединяло наш народ в борьбе с врагами Отечества. Однако слова "патриотизм" и "православие" – не синонимы. Из патриотизма нельзя делать идола...
Разобраться в такой сложнейшей теме мы попросили православного политика, доктора исторических наук, депутата Госдумы РФ – Наталию Алексеевну Нарочницкую.
Уважаемая Наталия Алексеевна, известно, Вы – человек верующий, православный. Как Вы считаете, что такое патриотизм с позиции православия?
Христианское, в особенности, православное сознание рождает совсем иное национально-государственное мышление – ощущение принадлежности к священному Отечеству, которое отнюдь не тождественно государству – политическому институту со всеми его несовершенствами и грехами. Но такое отношение возникает, конечно, только у глубоко религиозного народа, ощущающего сакральность не только личного, но и национально-государственного бытия как дара Божия. В таком переживании Отечество – это метафизическое понятие, а не обожествляемое конкретное государство с его институтами.
Именно поэтому русские люди – не только истово верующие, но и православные в душе пишут (и мыслят) Отечество с большой буквы.
Для верующего Отечество понимается как дар, врученный и для непрерывного активного созидания. Поэтому все взлеты и неизбежные падения в стране не отчуждают от Родины верующего человека, может быть, разочарованного сегодняшним положением в государстве. Такой человек никогда не сможет презирать свою страну и глумиться над собственной историей. Как правило, верующие люди с философским терпением относятся к сиюминутным катаклизмам, потому что ими больше движет служение неким вечным идеалам. И они не отождествляют государство – институт греховный и несовершенный – с Отечеством, с землей, которая воспринимается тоже как дар Божий. Как писал Ефесянам апостол Павел: "Преклоняю колена мои пред Отцем Господа Нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле".
Для верующего государство – это ценность сама по себе, а не потому, что оно совершенно – такого государства не было и вряд ли когда будет. Для религиозного человека государство, если хотите, – это общество семейного типа.
Именно религиозно-философское осмысление жизни – личной, национальной, государственной – помогает верующему всегда отличать добро и зло, грех и добродетель, красоту и уродство.
Христианская политика – это задача никогда не забывать о нравственной оценке поступка, государственного решения, законодательной инициативы. Это поиск политического и общественного проекта, исходя из христианской картины мира и представления о смысле и долге человека перед Богом и людьми. Думать не только о том, что нужно и рационально правильно, но и о том, что должно и праведно. Наверное, так. Конечно, никто не сможет полностью соответствовать такому призыву, не сможет дать идеальные ответы, но хотелось бы не отказываться от осознанного поиска. К сожалению, сегодня мало кто задумывается о таком.
Что Вы вкладываете в понятие "русский человек"?
Он очень разный. В социологии существуют термины "средний американец", "средний француз". Но в социологии нет "среднего русского". И, слава Богу. Каждый сам себе поэт, философ, мы друг с другом больше спорим, чем с внешними оппонентами. Мы все спорим о том, куда идем, зачем живем...
Пока этот спор есть, конец мира не наступит. Пока Россия – единственная страна, где думают об этом. На Западе об этом говорить – "неполиткорректно".
И хватит нам запрещать называть себя русскими! Во-первых, потому что мы живем в стране, названной нашим именем, на земле политой нашей кровью. Потому мы имеем на это право. А во-вторых, это противопоставление россиян и русских не выдерживает никакой критики в философско-историческом смысле. Россиянин – это гражданское состояние, гражданская нация. И это тоже великое завоевание человечества. На Руси, в отличие от европейской практики, не было неприятия инородцев. Русь изначально строилась как "целый интернационал", так пишет Ключевский про дружину киевского князя. Россиянин – это и русский, и башкир, и этнический немец, и калмык... Как гражданская нация мы совершенствуем политические институты, достигаем каких-то оптимальных решений в обществе. Но россияне не рождают культуры. Великих гениев культуры и шедевры искусства, даже басни и сказки, рождают только нации – немцы, калмыки, русские, татары...
И гений вселенский – всегда гений национальный. Просто он достиг таких высот. Когда национальному напитку, как писал Константин Леонтьев, тесно в сосуде, он изливается, и все народы утоляют им жажду свою. Мы хоть и живем неслиянно с другими культурами и нациями, но нераздельно. Знаете, когда человек утрачивает эту связь с национальным, перестает ощущать себя носителем национальной культуры, он из гражданина России обязательно превратится в гражданина мира. И родина для него будет там, где ниже налоги. Поэтому, чтобы быть хорошим россиянином, нужно быть настоящим полноценным русским, татарином, калмыком и так далее. Я в этом абсолютно убеждена. Не бойтесь тех, кто любит и ценит собственное национальное наследие, потому что они способны с уважением относиться к таким же чувствам других. Не бойтесь, что мы русские.
История уже не раз доказала: возрождение великой России возможно только на основе национальных традиций. Нельзя запрещать русским называться русскими. Дискуссии о том, кто мы – русские или россияне, – надуманны и безосновательны. Это две взаимосвязанные ипостаси. Россияне – граждане страны, налогоплательщики, избиратели. А русские – носители культуры, обычаев. Если человек становится плохим русским, утрачивает культурные корни, он неизбежно станет плохим россиянином, плохим гражданином. Потому что родина для него будет там, где ниже налоги.
Как распознать среди политиков тех, кто слоган "Мы за русских, мы за бедных" использует лишь в качестве пиар-хода и не более того?
Да надо посмотреть – как такие голосуют в Думе: всегда конъюнктурно, никогда с мыслью о том, что должно и праведно, высчитывая лишь, насколько выгодно. Шутовской гаерский тон компрометирует русских балаганом, маргинализацией всей русской темы. Но это занимает нишу на радость врагам, которым выгодно, чтобы тему русского национального и православного возрождения озвучивали нереспектабельные личности, а это только дает нашим врагам повод смеяться. Вспомним, что такие болтали еще недавно о демографической ситуации – что надо многоженство вводить! Что здесь от русской картины мира? – Пасквиль...
Пусть кто-то сочтет мои слова капитулянтскими, но сейчас выжить нации поможет лишь идея национальной солидарности, осознанного общенационального сверхусилия, а не идеология революций и противопоставления богатых и бедных.
Не перестаю удивляться утверждениям, что всех политика портит – разве не наоборот? Разве не сами люди своими грехами портят государство и государственную политику? Современные средства массовой информации обожают смаковать отталкивающие истории о коррупции, подлогах, корыстных соображениях. Но я уверена, что на каждое преступление приходится в жизни больше, чем один подвиг – поэтому жизнь и продолжается.
К сожалению, из-под пальто от Версаче у наших экономистов торчит сюртук Карла Маркса и при этом остается непонимание того, что в стране с православной культурой богатство бесчестья неизбежно привело к вакханалии, продемонстрировав своеобразный талант русского народа – способность в одночасье превратиться из секретарей райкомов в успешных менеджеров и лидеров. Между тем, слово русского купца в дореволюционной России не нуждалось даже в подписи, потому что человек, нарушивший слово, становился изгоем. "Прибыль дороже всего, но честь дороже прибыли" – вот принцип, которому следовал купец. Поэтому так важно уже с детского сада приучать к тому, что честь, долг, ответственность, вера, отечество, любовь – главные ценности, а все остальное – лишь инструменты. Без установления этических норм сначала в жизни вообще и, как следствие – в бизнесе, невозможно обойтись.
У меня нет сомнения в том, что нам надо объединить все силы государства, Церкви и семьи для того, чтобы воспитывать следующее поколение на основе православных ценностей. Хоть либералы и обвиняют нас в этом, а я бы ввела еще на добровольной основе и Закон Божий.
Основы православной культуры как раз призваны возродить в человеке чувство связи времен. Те высшие ценности, которые каждый народ в России претворил в жизнь по-своему, пронизали эстетическое и культурное сознание, они отражены и в русском культурном наследии.
Поэтому надо развенчивать миф о том, что православное воспитание и образование в школе может якобы разобщить многонациональную и многоконфессиональную страну. Наоборот, именно отсутствие такового приводит к деградации и вырождению национального чувства в зоологический эгоцентризм, побуждая человека искать ответ на вопрос "против кого он?". В то же время подлинная освященность высшими духовными ценностями и идеалами, национальное чувство стремится ответить на вопрос "за что оно?".
Вот либералы говорят: смысл внешней политики России – демократия, права человека. На самом деле ее истинный смысл в создании наилучших условий для воспроизведения высоконравственного поколения, то есть продолжения жизни, и отстаивания своих исторических интересов.
В своей книге Вы точно подметили: "Православие требует смирять гордыню, отсюда – извечное русское самокопание, самокритика". Уважаемая Наталия Алексеевна, а что такое, по Вашему мнению, подлинное смирение? И должен ли современный патриот быть смиренным человеком?
Я думаю, у русского народа, прежде всего, должно восстановиться внутренне чувство самодостаточности, желание продолжать быть русским. Без этого нет державы и нации, нет даже национальных интересов. Для чего, в конце концов, нужны выходы к морю, безопасность и внешняя политика? Не для движения мира к идеальному универсальному обществу, а для того, чтобы обеспечить возможность продолжения из поколения в поколение национальной жизни – себя как явления мировой истории и культуры. Сегодня же вера в свою способность к историческому бытию очень поколеблена. Но я не склонна к апокалипсическим оценкам, потому что слишком это большая величина – Россия и русский народ. Придет день, он восстанет из тлена и заявит о своих правах. Я верю в это. Другое дело, процесс этот достаточно долгий.
Русский и вообще православный человек, с одной стороны, страстно веруя в Бога, с другой – породил сомнение и скепсис. Даже нигилизм. Но это нигилизм в отношении всего, что творит человек в этом мире. "Мы русские, апокалиптики или нигилисты" – писал именно в этом смысле Н. Бердяев в своей "Русской идее". К сожалению, такой скепсис также есть порождение гордыни, которая не может смириться с собственным несовершенством и теряет стимул к деятельности в области несовершенного и обреченного.
Но даже атеистом русский становится из противоположных побуждений: из сострадания к твари земной. В своем вселенском чувстве он простирает взор далеко за пределы своего "я". Он больше не хочет совместить страданий, которые видит вокруг себя, с благостью Бога... Он, как Иван Карамазов, теряет веру в Бога из-за слезы невинно страдающего ребенка. Из сострадания к испытывающим мучения русский даже становится ненавистником Бога.
Забавно и грустно слушать, как некоторые упрямцы, цитируя Большую Советскую Энциклопедию, говорят, что Православие, мол, учит рабскому смирению перед злом. Все наоборот! Долг христианина – быть нетерпимым ко греху, ко злу. Об этом и Ветхий Завет свидетельствует – там пороки изливают гнев на нечестивых царей и царствования...
Согласен с Вашим высказыванием, что "презирающий себя русский народ обречен, он станет лишь помехой на пути исторического развития". Скажите, пожалуйста, как русскому народу повышать свою самооценку, чтобы при этом не впасть в другую крайность: превозношение и гордость?
Прежде всего, я совершенно не считаю Россию неуспешной страной. Мы – единственная нация, которая расширялась в глубь Евразии, построила большие города и промышленность в таких зонах, где никто нигде не живет и не работает. Это само по себе – подвиг. Аналогичные районы Канады, например, практически безлюдны. И то, что после разрушительных катаклизмов минувшего века мы сумели все-таки сохраниться, удержать потенциал, не может не впечатлять. Так что большой вопрос – кто кого успешнее?
Но если народу с утра до вечера внушать, что он неудачник мировой истории, что патриотом может быть только негодяй, что апофеоз свободы – это парады содомитов и транссексуалов, то русскому человеку, конечно, совершенно не захочется в этой мировоззренческой системе чего-то достигать. Теряется социальная личная энергия, становится возможной демографическая катастрофа, потому что утрачивается даже естественное библейское чувство – желание продолжения рода. Ведь и самому простому человеку, мне кажется, небезразлично – для чего мы живем? И человек, и нация не могут жить только хлебом единым. Рынок или плановая экономика – это просто инструмент, в конце концов. А для чего?
Что касается гордыни... В православной культуре вообще это невозможно, потому что сущность христианского поиска, а православного особенно – это преодоление греха собственной гордыни. И где уж тут чувство превосходства одной личности над другой и одной нации над другой? Нам, скорее, как мы говорили, самобичевание свойственно.
Недавно Вы сказали: "стало опасно говорить о национализме – его воспринимают шовинизмом. Поэтому я не употребляю слово "национализм"...". Как Вы думаете, почему сейчас понятие "национализм" связывают не с любовью к своему народу, а с агрессивной ненавистью к чужакам? По каким признакам можно отличить, выражаясь словами профессора И.А. Ильина, больной национализм от здорового?
Национализм, действительно, часто отождествляют с шовинизмом – то есть ощущением превосходства одной нации над другой.
Тем не менее, многонациональность нашей России, конечно, есть неоспоримый факт. Но именно разрушение русского стержня, русского народа как явления мировой культуры и истории стало причиной межнациональных трений. И двадцатый век – тому свидетельство. Ибо русские сами не могут вызвать уважения, если они занимаются глумлением над собственной историей.
Но радикальные экзальтированные группки "националистов" не выражают ни одной из преемственных целей и ценностей русского национального бытия. Они знают только против кого выступать, а за что – не знают. "Против кого" – это временный фактор, сопутствующий ослаблению – сегодня кто-то мешает осуществлять цели; завтра, когда мы стали сильными – все хотят сотрудничать. С другой стороны, две космополитические доктрины – либеральная и марксистская, ведущие к стиранию границ и наций, считают национализм синонимом шовинизма, то есть превосходства одной нации над другой. В истинном, освященном христианством национализме вообще нет этому места, потому что главная суть православного поиска – это преодоление собственных грехов, какое уж тут чувство превосходства собственной личности над другими, а значит, и собственной нации над другими? У русских идея самобичевания за грехи даже приняла гипертрофированную форму, которая не присуща ни одному западному христианскому народу.
Мы многонациональны и окружены иными цивилизациями, а не просто государствами, и потому, что живем на огромной территории с тяжелейшими природными условиями, недооцененными как большевиками, так и нынешними идеологами. Те и другие оказались утопистами, веря во всесилие идеальных общественных институтов для Африки и Сербии, тундры и Франции. Это иллюзия. Но слово "национализм" я все же стараюсь не употреблять, потому что понимаю: даже у людей, сочувствующих русскому национальному возрождению, этот термин вызывает сейчас некое беспокойство и тревогу. Как бы не обвинили в нелюбви к другим! Но любовь к своему не есть ненависть к иному. Мы свою мать любим, а не чужую, которая может быть красивее, успешнее, образованнее. Национальное чувство неискоренимо. А вот если ему не давать развиваться, освящаться высшими идеалами, то оно из побуждения к историческому творчеству вырождается в зоологический этноцентризм, который приносит уродливые социальные плоды.
О национальном разучились говорить, этой темы боятся. XX век всех разучил, и стало опасно говорить о национализме – его воспринимают шовинизмом. Поэтому я действительно не употребляю слово "национализм", а говорю о чувстве национального возрождения, побуждении к историческому творческому акту в мировой истории. "Каждый народ получил дар Святого Духа и претворил по-своему", – писал тот же Иван Ильин. И большая ошибка – полагать, что для многонационального государства нужен атеистический, безнациональный стержень. Все развалится! Нужно бояться не тех, кто кладет кресты, а тех, кто их срывает. Только тот, кто ценит и любит свое наследие, способен с уважением относиться к таким же чувствам других. Очень трудно человеку, не знавшему материнства, понять слезы сына над гробом матери.
Когда национальное чувство подавляют, оно деградирует в зоологическое чувство, этноцентризм, противопоставление "Я – не я", "свой – чужой". Это несвойственно человеку, ему всегда было присуще искать гармонию национального и универсального, индивидуального и всеобщего.
Национализма не стоило бы бояться. Это минувший век разучил на эту тему говорить респектабельно. Ведь в XIX веке слово "национализм" не имело негативного смысла, это было продолжение национального и вовсе не означало ксенофобии. Но в XX веке у нас соперничали две ветви философии и "прогресса" – либерализм и марксизм. На самом деле, не антиподы, как многие думают, а двоюродные братья – кузены. И те, и другие, при всей разнице методов, конечную цель видят в построении единого безнационального, безрелигиозного глобального сверхобщества.
Считается, что христианство – наднационально... Вместе с тем, в "Основах социальной концепции Русской Православной Церкви" сказано: "Вселенский характер Церкви, однако, не означает того, чтобы христиане не имели право на национальную самобытность, национальное самосознание. Напротив, Церковь соединяет в себе вселенское начало с национальным...". По Вашему мнению, каким должен быть православный национализм?
История доказала, что империя прочна лишь на национальном стержне, а не на космополитическом начале, которое, каким бы привлекательным не казалось, неизбежно ее разрушит... Почему другие народы присоединились к русскому государству? Они бы в ужасе отшатнулись от "общечеловеческого" государства. Ведь это было сугубо национальное и православное, религиозное государство. И именно таковое, оно давало возможность "молиться своим богам", при этом принадлежность к целому была источником ценностей. Народы осознанно присоединялись к русскому православному царству, потому что видели, что именно в нем им найдется достойное место. Вспомним, в какое государство вступали народы российские по мере расширения нашей страны. В сообщество, декларирующее примат общечеловеческих ценностей без религиозной и национальной идеи? Да они бы в ужасе отшатнулись от подобного государственного устройства, как от шайтанового изобретения. Они сознательно вступали в Русское православное царство, зная, что в нем им найдется достойное место, и они смогут молиться своему Богу. При этом принадлежность целому все равно оставалось идейной ценностью. Вспомните, например, "Поединок" Куприна – кто там приводил к присяге российских подданных? Не только православный священник – поляков принимал ксендз, штабс-капитан Дитс за неимением пастыря привел нескольких лютеран, мулла привел татар и даже единственному язычнику Черемису был на конце шпаги принесен кусок хлеба и он клялся небом и землей в верности государю, который всех объединял. В какой армии демократического, безнационального и безрелигиозного государства есть такое уважение к национальным традициям каждого и одновременно связь с целым, единство во множестве, неслиянно и нераздельно.
Трагичность сознания проявляется на любом уровне православной государственности, если она действительно приближается к идеалу.
Сейчас о покаянии говорят даже светские люди и политики. А как Вы понимаете покаяние?
Покаяние относится к душе человека, это глубоко личное. Коллективные организмы не имеют души, так что эти призывы чисто политические: они внушают нации неуверенность в своей истории, нигилизм и безверие в свои силы. Осознавая и признавая с христианским смирением грехи и преступления революции, мы тем не менее не можем отрекаться от своего Отечества, которое переживало за тысячу лет своего странствия по мировой истории много взлетов и падений, грехов и заблуждений. Ибо легко любить Отечество, когда оно сильно и все им восхищаются, но даже когда мать грешна, осмеяна и покинута всеми, – только тот сын, что не пройдет мимо и защитит от поругания.
Я считаю, для русского мира сейчас главнейшая задача – прекратить самоуничижение и глумление над собственной историей. Да, у нас были грехи. А у кого их нет? Екатерина Медичи за одну Варфоломеевскую ночь погубила раз в пять больше народа, чем Иван Грозный за все время своего царствования. Английский король Генрих VIII обезглавил кучу жен, а заодно и гуманиста Томаса Мора. Но кто на Западе стыдится своих изуверов? Все говорят только об их победных завоеваниях. Это вытекает из протестантского учения о спасении, где преодоление собственных грехов отходит на второй план, уступая место подсчету своих "добрых дел". Православие, наоборот, требует смирять гордыню, отсюда – извечное русское самокопание, самокритика. Запад намеренно демонизирует образ "русских деспотов". Почему все говорят о сталинских репрессиях и умалчивают о ленинских? Потому что Ленин развалил великую империю, раздал часть территорий. При Сталине после войны Россия в образе СССР стала великой державой. Политизированный пересмотр истории, постоянные попытки подвести Россию к публичному покаянию и самотерзанию имеют единственную цель – лишить народ политической воли, отколоть от страны исторические территории.
Одно дело – когда сам критикуешь свою страну, другое дело – когда набрасываются чужие, те, которые и сами небезгрешны.
В Священном Писании есть такое понятие, как "желание сердца"... О чем Вы хотели бы сказать по нашей теме, что не прозвучало в предлагаемых вопросах?
Русским более всего не хватает единства, такой скрепой духовной всегда была православная вера. Будет вера – будет из народонаселения нация, а будет нация – единый преемственно живущий организм с едиными представлениями о добре и зле, общими историческими переживаниями – будет и великая держава! Я верю в Россию!..
Уважаемая Наталия Алексеевна, благодарю Вас за глубокую беседу.
Позвольте пожелать Вам помощи Божией в трудах на благо нашего Отечества. Спаси Вас Господи!
|