Владимир Пудов Россия-Запад Взаимодействие между Российским государством и странами Запада началось очень давно, еще со времен Киевской Руси. В силу нашего геополитического положения Россия, с одной стороны, явно вписывается в западное культурное пространство, а, с другой, – мы,явно, во многом какие-то другие. То же христианство мы приняли с Востока, из Византии. И когда, чуть погодя, Византия оказалась под турецким владычеством, как, впрочем, практически все прочие православные страны, Россия осталась единственной независимой православной страной, неожиданно для себя оказавшейся наследницей великого духовного наследия. Многие со мной не согласятся, но, я думаю, вряд ли Россия была готова в полной мере принять эту реальность, это духовное наследие и, тем более, развивать его на уровне западной теологии.
Россия оказалась в полной культурной изоляции, что, разумеется, не могло пойти ей на пользу. Ей предстояло, в первую очередь, овладеть всей той мудростью, которая была накоплена за тысячелетнюю историю православия. Однако из каких источников она могла черпать эту мудрость, если в самой России не было таких культурных центров, как в Европе, роль которых фактически выполняли университеты. Все образованные люди в Европе владели греческим и латынью, чего опять же не скажешь о России. У нас не было подобных центров, основная масса духовного наследия Византии была недоступна, так как далеко не все переводилось на русский язык, и мало кто из православных священников владел в достаточной степени греческим или латынью. К тому, чем Западная Европа начала заниматься еще в XIII веке, Россия приступила только к XIX столетию. Сейчас можно нередко услышать: если бы Русь приняла христианство с Запада, а не с Византии, то и у нас сейчас все было бы как в Европе. Однако мы имеем то, что имеем. Историю не повернуть вспять, категории типа "если бы, да кабы", здесь неприменимы. Давайте просто исходить из того, что это был выбор наших предков, и я лично его уважаю. Значит, православие было им ближе и понятнее, а, может, и роднее. Да и кто знает, прижились бы у нас университеты по западному типу? Когда они стали образовываться в Европе, Русь подверглась татаро-монгольскому нашествию, которое на двести лет задержало ее культурное развитие.
Но и позже наше развитие шло разными путями. Европа, с большой численностью населения и сравнительно небольшой территорией, была вынуждена развиваться по интенсивному пути. Если нагадили (в прямом смысле слова), приходилось за собой убирать, а то и до эпидемии недалеко. Наиболее активная часть населения Западной Европы из деревень уходила от феодальной зависимости в города, которые и стали основой развития промышленности в городах, при этом эти крестьяне принципиально меняли образ своей жизни, становясь ремесленниками или торговцами. Оставшиеся на земле были вынуждены улучшать культуру земледелия, чтобы прокормить все увеличивающееся население. Конечно, были Крестовые походы, но это, в основном, чтобы сократить дворянство: иначе говоря, чтобы пристроить вторых, третьих сыновей, которым не полагалось земельного надела и которых не знали куда девать. К слову, и крепостное право в Западной Европе отменили лет на 500 раньше, чем в России.
На Руси же всегда было много земли. Использовали одно поле, перешли на другое. Крестьяне бежали от гнета крепостного права на далекие окраины страны, где, в общем-то, воспроизводили прежний жизненный уклад, с той лишь разницей, что на новом месте они были свободными. Так добежали не то, что до Аляски, до Калифорнии. Да и в городах россияне сохраняли прежний уклад жизни, недаром до сих пор Москву иногда называют большой деревней. Даже в 50-х годах прошлого века, когда возник очередной продовольственный кризис, вместо того, чтобы потратить средства на улучшение культуры земледелия, обучение крестьян новым технологиям, предпочтение отдали освоению целины. Так уж случилось, что мы разные. Тому есть совершенно объективные причины. Важно только понять, что мы не лучше и не хуже. Мы другие.
В современном европейском мире существует или существовало три типа общества, которые основывались на разных моральных ценностях. Первый тип – моральные нормы даны нам Господом, и мы должны следовать этой морали, тому, что нам дано в Евангелии. Второй тип – это модель, которая, в каком-то смысле, была в Советском Союзе: превыше всего стоит коллектив, общество, в конце концов, все человечество; такая коллективная мораль, примат общественного над частным. И, наконец, тип третий, который начал формироваться в эпоху Просвещения, практически параллельно с реформационными процессами, охватившими Европу в начале XVI века, – это когда во главе всего стоит человек, примат частного над общим. Это идея гуманизма, от которой, кстати, Мартин Лютер почти сразу отошел. За эти идеи он очень критиковал Эразма Ротердамского, который считал Лютера своим союзником. Лютер писал своим последователям, что Эразм ставит человеческое выше божественного, и потому его книги вам читать не рекомендую.
Западная Европа не вняла предупреждению Лютера и поставила во главу угла ценность отдельного человека. Разве плохо задумано? Нет, если не доводить до абсурда. На деле же оказалось, что всё, чего хочет отдельно взятый человек, если это не мешает другим людям, можно. В этом-то и кроется источник того, что теперь мы считаем отклонениями, а на Западе – нормой. Гомосексуальные браки? – а кто человеку может это запретить, это его личное дело. Эвтаназия? – это тоже его личное дело. Употреблять наркотики? – опять же, личное дело каждого. В Западной Европе уже давно во главе всего поставлен Человек. Ты можешь делать все, что не мешает другим людям и не запрещено Законом. Закон, собственно говоря, и превращается в Мораль. Между ними можно поставить знак тождества. И во главе всего стоят права человека, и даже не права человечества, а отдельного человека делать с собой все, что он захочет. Ведь очевидно, что их трактовка прав человека базируется на том, что человек – самое совершенное существо во вселенной, т. е. фактически источником прав человека является сам человек, отдельная личность. Однако человек предрасположен как к греху, так и к добру. И если нет понятия греха, то, значит, нет и зла. Получается, что добрый человек, – этот тот, кто не мешает жить другим. И личная жизнь человека принадлежит ему и только ему. В таком случае, конечно, он вправе сам себя лишить жизни. Но тогда и отношение к гомосексуализму становится принципиально иным. Кому какое дело до того, кто с кем спит? Мужчина с женщиной (о таком понятии, как священные узы брака, я уже и не говорю), мужчина с мужчиной или мужчина с козой – это их личное дело. Вам не нравится? Придется терпеть, ибо главное – защита прав человека на свободу. Между тем в христианской системе ценностей первоисточником прав человека является Господь Бог. Именно от Него человек получил право жить и спасаться в Боге. Чем больше мы отходим от понимания этого, тем меньше в нас остается от истинных христиан, и тем дальше мы от Бога. В то время как наши европейские просветители выдвинули идею, что человек превыше всего, они меньше всего думали о грядущих последствиях. Они-то жили в гармонии с окружающим миром, в основе которого лежало нравственно-религиозное сознание, и исходили из моральных ценностей христианства. О другом они даже подумать не могли.
Теперь же развитие их идей завело современное европейское христианство в тупик, – Европа перестала быть христианской. Я много раз бывал в Европе, приходилось какое-то время жить там. Поэтому делаю выводы не понаслышке.
В России говорят, что ужасы тоталитаризма, сталинизма отлучили людей от церкви. А в Европе, где этого не было, в лютеранской церкви только 3 процента прихожан посещают церковь. Скажем, в Германии обычная, списочная численность лютеранской общины – около 2 тысяч человек, но если 50 человек придут на богослужение – это уже замечательно. Люди все реже ходят в Церковь. Возьмем, для примера, семью: муж, жена, двое детей. Муж зарабатывает деньги, жена не работает, воспитывает детей. Муж официально подает документ о выходе из церкви для того, чтобы не платить церковный налог. Дети и жена остаются в церкви, дабы получать от нее помощь. Это для Западной Европы совершенно нормально. Зачем они будут платить десятину?!
Когда мы рассуждаем о христианской цивилизации, то мы должны понимать, что нам, христианам: и православным, и католикам, и протестантам, – и на Востоке, и на Западе, сейчас брошен общий вызов и отвечать нам на него надо вместе. Христианство в Европе тихо-мирно умирает, потому что очень многие идут за либеральными ценностями. И многие христиане, по крайней мере, те, кто еще так себя называет, слепо присоединяются к ним, позабыв все заветы Христа и считая их несовременными. Нынешние веяния с Запада можно назвать не иначе, как курс, направленный на преодоление христианства. Для многих оно является культурной традицией, не более. Настоящих христиан загоняют в своеобразное гетто. Дошло до того, что люди стесняются называть себя верующими.
С одной стороны, все осознают, что нравственные устои нашего общества оставляют желать много лучшего, но, при этом, склонны главную причину этому видеть в том, что многие годы в нашей стране религия, в частности, христианство, была вычеркнута из культурообразующих институтов общества, что, якобы, привело к множеству проблем духовно-нравственного характера. Дескать, людей насильно лишили присущей им традиционной религиозности, отучили ходить в церковь, верить в Бога, а система христианских ценностей, на которых традиционно держалось наше общество, оказалась полностью разрушена. Но почему же тогда во вполне благополучной в этом отношении западной Европе также имеет место духовный кризис, и число христиан, посещающих церковь, неуклонно падает? Почему и в Западной Европе христианские ценности все более отходят на задний план, а на первое место уже давно вышло житейское благополучие, материальные ценности? И, наконец, почему теперь в России, спустя столько лет после падения коммунистического режима и в условиях наибольшего благоприятствования, христианское сознание не только не возродилось, но продолжает неуклонно вымываться? По данным ученых-статистиков, число христиан, которые составляют треть населения Земли, увеличивается в два с половиной раза медленнее, чем число прочего, нехристианского, населения. Статистика свидетельствует, что ежегодный прирост в христианских конфессиях не превышает ежегодного прироста населения. Особую тревогу вызывают прогнозы ученых. Так, при условии сохранения нынешних тенденций в обществе, прогнозируется, что уже через полстолетия численность христиан в Европе сократится на 67 млн. человек. К середине текущего тысячелетия в странах Старого Света должно стать меньше нерелигиозных и атеистов, однако возрастет количество приверженцев новых религий. Схожая динамика прогнозируется и в Восточной Европе. За 50 лет численность христиан здесь уменьшится с 220 млн. до 212 млн. человек. Налицо явный кризис христианства, и этот кризис отнюдь не носит локальный характер, иными словами, – это общеевропейский процесс, истоки которого следует искать в истории.
На протяжении 18-19 веков в странах Европы происходило бурное развитие индустриализации, сопровождающейся невиданным ранее по масштабам и темпам ростом материального производства и торговли, накоплением богатства и, как следствие, возникновением в обществе новой системы ценностей, стержнем которой стала ориентация на материальные богатства. Вместе с развитием производства произошло еще большее, чем прежде, закрепощение большинства населения тяжелым повседневным трудом, углубление пропасти между богатством и бедностью. Россия в этом процессе ничем не выделялась от остального мира: названные здесь изменения происходили у нас хотя и позднее, но отличались большей интенсивностью.
Уже, исходя из этого, вопрос о так называемой "традиционной" предрасположенности русского народа к христианству выглядит несколько преувеличенным. Так, в своих историко-философских экскурсах В. С. Соловьев не раз упоминал о равнодушии и даже вражде, имеющей место в русском обществе к христианству в силу самого внутреннего кризисного состояния, в котором оказалось христианство к 19 веку. Вместе с отжившими свой век, консервативными, феодальными ценностями общество стремилось отбросить и устаревшее христианство. Как писал Бердяев Н.А., христианство "стало дряхлым и ветхим". Оно не сумело адекватно отразить новый миропорядок, поэтому еще задолго до Октябрьских событий разочарование в пропагандируемых им положениях привело к значительному сокращению числа его приверженцев. По мнению ряда исследователей у христианства, во всяком случае, в нашей стране, был шанс на возрождение. Однако в начале 20 века свершилась Октябрьская революция, подвергшая христианство новым, серьезным испытаниям. Вообще, принимая во внимание спиралевидный характер развития истории, за 2000 летний период своего существования христианство неоднократно испытывало подобного рода потрясения, оказывалось в кризисном состоянии, но, в конечном итоге, всегда находило в себе силы и способности к самовозрождению. Среди наиболее значимых и памятных событий такого уровня в Европе – это период Реформации, в России – реформа церкви Петром 1. "В Петре, – по мнению Н. А. Бердяева, – были черты сходства с большевиками... Он устраивал шутовские, кощунственные процессии, очень напоминающие большевистскую антирелигиозную пропаганду". Подобным же образом оценивает итог петровской реформы Г. П. Федотов: "Церковь ограблена, поругана, лишена своего главы и независимости".
К чему я это все? А к тому, что, во-первых, передряги 20-го века в нашей стране не были чем-то особенным для христианства, с чем оно за всю свою 2000-летнюю истории, не сталкивалось, а, во-вторых, разговоры об исконной религиозности русского народа, которую в одночасье взяли и отняли большевики, – не более чем идеологический миф. Миф вредный, уводящий в сторону от глубинного понимания происходящего. Я уже упоминал о том, что в той же Европе христианство давно откровенно скатилось в либерализм, который подтачивает его изнутри, словно червь и, может стать, приведет его к состоянию полного коллапса. Современное либеральное христианство допускает все – венчание гомосексуалистов, священников-гомосексуалистов в лоне Церкви, женское священство, право на аборты. В той же Германии храмы уже начали сдавать в аренду представителям других конфессий! Широко распахнув двери для мирских ценностей, христианство из живой религии превратилось в обряд. При этом не забывайте, что, в отличие от нас, в странах Западной Европы, где все это ныне наблюдается, не было ни Октябрьской революции, ни господства коммунистической идеологии, ни государственного атеизма. Что стало причиной такого положения дел? Тем более, что аналогичные процессы мы можем наблюдать теперь и у нас в России, коль скоро мы решили слепо идти по европейскому пути, не задумываясь, а надо ли нам оно.
Лишь в немногих из европейских государств исторически имело место демократическое управление в его традиционном понимании. Большинство же, та же Германия, были откровенно тоталитарными, с жестким централизованным управлением. В своей борьбе за победу свободы и демократии европейцы перешли грань дозволенного Богом, а, увлекшись, даже не заметили, как началась нравственная деформация их общества. Влияние Церкви на общество сильно ослабло, она подверглась ограничениям в своей исконной функции – быть совестью общества. Власти откровенно ущемляют права христианских церквей и отдельных верующих, запрещая проведение уличных евангелизационных мероприятий (Франция) или чтение в Церкви 1-й главы Послания к Римлянам, где осуждается гомосексуализм (Швеция). Мутации подверглись морально-ценностные приоритеты и в самой Церкви. На волне всеобщего либерализма процветает и развивается либеральное богословие, и, как следствие, либеральное отношение к поведению прихожан и общества в целом. Волна всеобщей толерантности и либеральных ценностей, захлестнувшая европейский христианский мир, потоком хлынула в нашу страну. Подняв "железный занавес", мы вместе со свежим воздухом получили и много дерьма. Наши демократы, в угоду Западу, бездумно стремятся довести Россию до уровня полного соответствия "либеральному стандарту", они откровенно ориентированы на выдавливание христианских ценностей из современного общества. Они отстаивают так называемую "свободу" человеческой личности, право выбора. В обществе муссируется вопрос о толерантности, о возможности признания государством семей гомосексуальных и лесбийских наряду с нормальным браком. А все, что составляет сущность традиционного христианства, провозглашается консервативным, изжившим себя, идущим вразрез с демократическими принципами современного общества. Не поэтому ли демократы открыто выступают против каких-либо политических или социальных проявлений христианского мировоззрения, против принятия законов, защищающих и поощряющих христианские ценности в гармонии с принципами прав человека? А ведь, применительно к России, христианские ценности являются ключевыми для благополучия личности и общества, для сохранения устоев общества. Христианство может и должно сыграть, наконец, огромную роль в выработке национальной идеи, без которой Россия не может развиваться дальше. Вспомните, у христиан всегда были четкие установки – что можно, а что нельзя, что есть добро, а что зло. Именно поэтому либеральный Рим не сумел устоять против него: он пал, а христианство устояло! Недопустимо, чтобы можно было все.
Устои нашего общества сильно расшатаны, но, похоже, их и сейчас продолжают усиленно расшатывать в угоду "демократии". На словах, говорят об идеалах христианства, а на деле кроят это христианство под себя. Либерализация христианства – это то, что его погубит, а, вместе с ним, и весь христианский мир. Поэтому и ислам сегодня побеждает, поскольку остается верен себе, а мы, христиане, – нет. Вот о чем надо задуматься сегодня, пока еще не поздно.
Западно-Европейский мир, несмотря на весь его показной гуманизм, очень жестокий мир, и он уничтожал и уничтожает все альтернативные цивилизации, требуя от других стран соблюдения его моральных норм. Так что у России, как всегда, возникает дилемма: либо быть такой, как Западная Европа, либо стать ее колонией? Как соблюсти некий баланс между самобытностью и прагматизмом? Петр I выбрал прагматизм, понял, что хорошие пушки и корабли лучше самобытности. Не давала Европа развиваться самобытным цивилизациям. Всех покоряла. Великие цивилизации Индии, Китая. Что стало с самобытными цивилизациями Южной Америки? Их вообще уничтожили до основания, как впрочем, и в Африке. На силу можно ответить только силой. А этого без европейской науки, технологий и промышленности добиться невозможно. На пулю отвечать пулей, на снаряд – снарядом, на ракету – ракетой. Это они только последние 50 лет такие гуманные, да и то это во многом заслуга СССР. В том-то и весь вопрос, как сохранить свою самобытность и не потерять независимости. Хотя Советскому Союзу это удавалось, и распался он только тогда, когда общество решило вернуться в лоно европейской цивилизации.
В нашем стремлении приблизиться к Западу мы стремительно идем к той свободе нравов, которая царила в Римской империи во времена, описываемые Апулеем. Не так давно в адрес нашего государства прозвучала резкая критика со стороны комиссара Совета Европы по правам человека, Альваро Хиль-Роблеса. Он заявил буквально следующее: "Сексуальные меньшинства – это полноправные граждане своей страны, и они должны пользоваться всеми гражданскими правами. Меняться нужно не им: они свободные люди и вольны жить и выражать себя так, как хотят. Именно российские власти со своей стороны должны проявить инициативу по вопросу защиты прав гомосексуалов. Российское общество должно, наконец, понять, что сексуальные меньшинства существуют, и в этом нет ничего предосудительного. Если Россия, конечно, хочет быть демократической страной и активно сотрудничать с Европой". Вот так, нравится, не нравится, спи моя красавица. Для толерантного Запада может быть только одна мораль и только одна правильная точка зрения. Поэтому они очень удивляются, когда мы их обвиняем в двойных стандартах.
Хочу сразу ответить своим будущим критикам, что я своей статьей старался больше поставить вопросов, чем ответить на них. И самый главный вопрос, понимаем ли мы, что такое либерализм и к чему он приведет? И хотим ли мы жить в таком обществе? А, если не хотим, то, что делать? Кто виноват, и так понятно.
|
