Екатерина Сальникова Монологи дупла Личная жизнь как 33 несчастья: чужую беду руками разведу. И рекламой вылечу Источник: Частный корреспондент К началу нынешней весны с как бы женским как бы праздником телевидение окончательно определилось в гендерных вопросах. Вернее, ТВ от этих вопросов просто отъехало, учредив de facto равенство женщин и мужчин.
Женщины – это не ударницы и не принцессы, не матери и не топ-модели, не жены и не секретарши. Женщина являет свою амбивалентную сущность как потребитель и объект потребления. И точка.
Мужчина тянется за женщиной. Он уже не рабочий и не ученый, не гаишник и не шофер, не пианист и не боксер. Это всё частности. Главный архетип – опять же потребитель. И что менее традиционно – он тоже объект потребления, заботящийся о товарном виде и функциональности.
Мужчина тоже мечтает о вечной молодости, бодрости и отсутствии лишнего холестерина. Он заинтересован в коже без морщин – и тоже проводит по щеке рукой, проверяя, как там дела с увлажнением.
Ему тоже необходимо чистить зубы, а не только их лечить. Заметьте, что раньше самую правильную зубную пасту выбирали всегда женщины, а мужчины в белых халатах лишь направляли их выбор от лица медработников.
Равенство, достигнутое в рекламе, продолжается в прочих жанрах. Не только женщины копируют мужской стиль, как "Женская лига", рифмующаяся с "Убойной лигой" (ТНТ). Мужские образы развиваются по женским канонам, что подчеркивается, к примеру, названием "Не родись красивым" (НТВ), рифмующимся с "Не родись красивой".
Наряду с героями – следователями, оперативниками и судьями множится число героинь, обладающих аналогичными профессиями. Есть даже женщина-спецназовец в сериале "Морские дьяволы" (НТВ). Освоение мужских профессий – это традиционный вариант женской игры по законам мужского мира.
Однако все означенные ходы безнадежно консервативны, если не архаичны.
Настоящая бархатная революция осуществляется телевидением в концепции личной жизни. Откровенная коммерческая реклама, конечно, убеждает в необходимости и престижности счастья. Должна же быть большая цель у всех покупок, акций и психологических установок.
Счастье в традиционном понимании – это счастье в личной жизни. Как формулировали в излюбленном тосте на одной кафедре одного гуманитарного вуза: "Выпьем за счастье в семейной и личной жизни!"
Под личной и семейной можно подразумевать и карьеру, и радости коллективного творчества, и наслаждение чашечкой кофе наедине с этой самой чашечкой.
Но теперь эта традиционная концепция счастья утрачивает если не силу, то безальтернативность.
Ведь потребителям и по совместительству объектам потребления добиваться счастья друг с другом – это какая-то антигетеросексуальность. Мужчины и женщины, они теперь как-то слишком одинаково скроены, чтобы слагать полноценную пару.
Совсем другое дело, если мужчины и женщины попробуют сложить полноценные пары или треугольники с телевидением. Это нечто здоровое и безопасное.
ТВ всё чаще вкрадчиво намекает, что само оно нуждается не в счастье, а в несчастье зрителей. Счастье гроша ломаного не стоит. Каждые семьи, как известно, счастливы одинаково, передачу из стандартной гармонии не сошьешь.
Зато если у вас есть интересные жизненные истории, позвоните в нашу передачу, приглашает ток-шоу "Пусть говорят!". Драма чьей-то жизней – хороший исходный материал для ТВ.
Если вы подозреваете своего партнера в нечестности, в измене, обращайтесь к нам, зовут ушлые детективы из "Брачного чтива" (ДТВ). Человеческое несчастье в сочетании с телевизионной его публикацией способно явить действительно счастливую пару. Личная жизнь в сочетании с телевизионной ее интерпретацией и коррекцией – вот союз так союз.
В программе "Скажи, что не так?!" на канале "Домашний" мужчина средних лет сетует, что не может наладить нормальный контакт с молоденькой женой. Вот и обращается на ТВ со своей проблемой.
За дело берутся профессионалы, переодевают жену из джинсов и куртки в офисный костюмчик и блузочку, меняют ей прическу и возвращают мужу. Тот в восторге. Сидит на диванчике в студии с букетом и обалдевает от результатов – перед ним не прежняя жена-девчонка, а совсем другой человек. Быстро, просто, эффективно.
В "Давай поженимся!" (Первый канал) проблемы брака не решают методом физических действий в примерочных и парикмахерских. Однако принцип аналогичен. Людей приглашают заключать браки почти на небесах, то есть в телеэфире, – и люди провоцируются с легкостью. Идут в телестудию, чтобы там найти наконец идеального спутника/спутницу жизни.
Постепенно народу прививают две мысли. Первая – о том, что самостоятельно с проблемами личного порядка разобраться невозможно. Надо привлекать посторонних.
Вторая мысль – о том, что эти посторонние обитают не в милиции, не в медицинских учреждениях, не среди друзей. Там человек с бедой будет для всех обузой. Здесь, на телевидении, он почетный гость студии и желанный герой эфира. В стране, где по-прежнему слабы институты гражданского общества, телевидение претендует на универсальное посредничество между индивидами и социальными группами.
Священника, как известно, заменил психоаналитик. Сейчас психоаналитика начинает подменять телеведущий. Еще недавно у нас на ТВ разбирался с интимными вопросами только доктор Курпатов. Телевизионные деятели посмотрели-посмотрели и подсознательно решили, что тоже так могут. Теперь свои возможности демонстрируют.
Психоаналитик стал выгодно отличаться от священника тем, что не поучал и не напоминал о долге, а выводил комплексы и завихрения пациентов за пределы нравственных дилемм. Телеведущий выгодно отличается от психоаналитика тем, что не склонен соблюдать конфиденциальность, но, напротив, гарантирует опубликование частных биографических исповедей.
Набегут в студию приглашенные эксперты и просто зрители-статисты, и пойдет разбирательство. Ну не к соседям же адресоваться, когда муж вдруг вспоминает, что он мусульманин, и берет себе вторую жену, чем приводит в шок первую. Пошумят, пообсуждают ситуацию в студии "Пусть говорят!", пусть даже поглумятся – всё равно легче, чем наедине с собою горе переживать.
Публикация широко объявленного несчастья – это и есть счастье.
Беременная жена колотит любовницу мужа, с которой тот катался на роликах, рвет при этом себе маечку, ругается и переживает. "Брачное чтиво" (ДТВ) слегка затушевывает фрагмент обнажившегося в ходе драки бюста и продолжает снимать происходящее с невозмутимо корректным видом. ТВ просто делает свою работу. Никогда еще позор и слава не синонимизировались до такой степени.
Телеведущий действует от имени всемогущего телевидения, которое есть машина, состоящая из активно функционирующих людей. Эта машина-люди способна и эсэмэску опубликовать на пол-экрана, чтобы вся Россия узнала, что какой-то Костя ищет некоего Котика, Зайчика или Белочку из Самары.
Эта же машина-люди может разыскать дальнего родственника или еще более дальнего супруга, контакты с которым прервались несколько десятилетий назад ("Жди меня", Первый канал).
Велика Россия, но отступать теперь есть куда, встречаться и оставлять конфиденциальную информацию теперь есть где – в телеящике. Все там будем, как говорится. Телеящик выгодно отличается от другого ящика тем, что безразмерен и охотно работает с живым человеческим материалом.
У влюбленных героев повести Пушкина "Дубровский" было специальное дупло для обмена важными посланиями. Телеящик работает как виртуальное дупло. Возможно, поэтому данный способ общения и кажется многим столь романтичным.
Расклад внутри виртуально-гендерной пары индивид – теледупло бывает всякий. Чаще, конечно, телевидение оказывается в роли активного мужчины-потребителя.
Если человек приходит на телевидение как послушная тара для своей истории, ТВ берет инициативу в свои руки и действует с этим пришедшим, как восточный деспот с очередной добровольной пленницей. В общий гарем ее, до кучи.
Кто-то поменял себе пол, кто-то завел себе при этом ребенка, кто-то странно живет, думает или чувствует, у кого-то не хватает каких-то частей тела или функций, и они хотят запечатлеться в теледупле – они сгодятся для очередного эфира.
Но бывает, что и теледупло потребляют как привлекательную и комфортную эфирную пустоту, предназначенную для заполнения жесткой информацией, ради извлечения обоюдного удовольствия, то есть выгоды.
Если человек приходит на телевидение со своей хорошо понимаемой сверхзадачей, рассчитав день и час, опираясь на личные достижения и слабости эпохи, этот потребитель (не важно, какого физического пола) по-мужски воздействует на телевагину. Накануне 8 Марта таковым активным, доминирующим субъектом, лидером в паре с телевидением показала себя Алла Пугачева.
Как грамотный ньюсмейкер, она превратила тему своего ухода со сцены в тему глобального эстрадного турне. Пугачева добилась того, что ее пресс-конференцию повторяли по всем кнопкам и потом еще пересказывали в разных форматах.
Все каналы как-то сразу обрадовались – потому как ничего радикально нового для 8 Марта не придумали. Женщина, которая грозится перестать петь и откровенничает о причинах этого решения, автоматически стала символом очередного женского праздника, оставив далеко позади даже молодую Заворотнюк с ее "Кодом апокалипсиса" и документальной лентой о превратностях личной жизни "няни".
Телевидение слагает новый стереотип престижной личной жизни – это симбиоз интимности с публичностью, это любовный треугольник мужчина/женщина + ТВ. Каковы будут масштабы и последствия бархатной виртуально-сексуальной революции, прогнозировать рановато.
Но революции без внешних границ и внутренних самоограничений вполне в духе XXI века.
|
