поиск:
RELIGARE - РЕЛИГИЯ и СМИ
  разделы
Главное
Материалы
Новости
Мониторинг СМИ
Документы
Сюжеты
Фотогалереи
Персоналии
Авторы
Книги
  рассылка
Материал
31 октября 2003  распечатать

//Александр Щипков. Во что верит Россия

Лекция седьмая. Национальное язычество. Мордовия, Чувашия, Удмуртия, Марий Эл

Если мусульманские республики Российской Федерации: Башкирия, Татария, Чечня, Дагестан — постоянно в центре внимания аналитиков и СМИ, то находящиеся в центре европейской части России Мордовия, Марий Эл, Удмуртия и Чувашия почему-то не вызывают должного интереса. А напрасно. Здесь наблюдаются весьма любопытные национальные и религиозные процессы, о которых пойдет речь в нашей очередной лекции.

Включенные в состав России в XVI–XVII веках, эти республики медленно и тихо подвергались русификации и христианизации (до этого они были языческими). Редкие всплески народного протеста и самостоятельной духовной и культурной жизни подавлялись жестоко и без лишнего шума, сейчас о них помнят лишь немногие специалисты. Эти народы испытали короткий период национального подъема: в конце XIX – начале XX вв. у них сформировалась национальная интеллигенция и появились первые плоды ее художественного творчества. При советской власти были созданы национальные автономные республики, что явилось формальным основанием для национальной жизни и позволило сохранить язык.

Только на излете горбачевской перестройки начинается бурное и болезненное национальное пробуждение. Пожалуй, наиболее интересное и необычное в нем — религиозные процессы. Все эти народы были обращены в православие очень поздно. Язычество — в форме ли пережитков, наслоившихся на христианское сознание, или, что реже, в чистом виде поклонения языческим богам в затерянных в лесной глуши деревнях — сохранилось лучше, чем у каких-либо других народов Европы.

Национальное возрождение создает небывалые возможности для религиозного творчества. В поисках национальной идентичности новые народные вожди относятся к Русской Православной Церкви как к «имперской», «оккупационной», «антинациональной» и начинают выбирать веру где только можно, конструируя ее применительно к местным условиям. В своих религиозных исканиях они обращаются и к идее создания национальных православных Церквей, и к другим христианским конфессиям, и к исламу, и даже к иудаизму и зороастризму. Но наиболее мощными и организационно оформленными стали попытки возродить язычество.

«Религиозное творчество» в поволжских республиках стало делом почти исключительно представителей высшей гуманитарной интеллигенции, в первую очередь озабоченной сохранением национального языка, культуры, традиций: писателей, художников, театральных деятелей, университетской профессуры. Социальная база религиозных движений привносит свою специфику: эстетизм, спонтанность, декларативность, некий «художественный» стиль.

Религиозные процессы накладываются на политические, причем происходит это в каждой из поволжских республик своим особенным образом. Националистические движения, как правило, имеют яркую специфику. Русские общины оказываются перед выбором, как реагировать, и в одних случаях ориентируются на православие, в других — на коммунистов. Перед аналогичным выбором оказывается интернациональная по составу и разнородная по идеологии правящая номенклатура. В одних случаях ее представители цепляются за коммунистические идеологемы, в других — перенимают риторику сторонников Ельцина, в третьих — заигрывают с националистами.

Религиозная ситуация, сложившаяся ныне среди немусульманских народов Поволжья, несмотря на свою уникальность, в определенном смысле более ярко, даже гротескно отражает то положение, которое типично для всей остальной России. Эта ситуация характеризуется разрывом громадного большинства населения с традиционными формами религиозной жизни, слабым знакомством с существом религиозной веры, аморфным, эклектичным религиозным мировоззрением.

Возвращение к религии происходит не в результате религиозной проповеди, но вследствие саморазвития светской культуры и идеологии. Средства массовой информации и деятели культуры играют в религиозном возрождении едва ли не более важную роль, чем представители духовенства. Эта общая для России ситуация проявила себя в Поволжье наиболее ярко — здесь председатели союзов художников, писателей или главные режиссеры драматических театров становятся апостолами новых религий.

Картина религиозной жизни в республиках Поволжья чрезвычайно интересна и показательна, поскольку именно там в ярко выраженной, контрастной форме возникают и развиваются ситуации, характерные или весьма возможные для остальных регионов России.

Мордовия

Коренное население Мордовии раньше других поволжских народов столкнулось с русской экспансией. Еще в домонгольскую эпоху начинается ассимиляция и христианизация мордовских племен. Планомерно и последовательно московское правительство проводило эту политику с XVII в. Русских переселенцев размещали среди мордовского населения, которое насильно крестили в православие. К концу XIX в. все мордовские священные рощи были вырублены, священные поляны и кладбища распаханы. Но в народной культуре частично сохранялись молитвы языческим богам и духам предков, в песнях и сказках были живы образы древней мифологии. Наиболее непокорные и свободолюбивые приверженцы веры предков убегали от русского диктата на Урал. Там в мордовских поселениях до сих пор язычество сохранилось лучше. В сознании мордовского народа по сей день живет память о религиозном движении, созданном в начале XIX в. мордовским крестьянином Кузьмой Алексеевым, объявившим, что «Иисус Христос — не Бог, а чин, и чин этот низложен». Кузьма пророчествовал гибель христианства и воцарение во всем мире мордовской веры, когда «народы оденутся в мордовские платья и станут такими же, как мордва»; что молиться надо на запад, а не на восток, потому что «с запада придут спасение и свобода». Движение сторонников Кузьмы Алексеева распространялось по мордовским селениям, к нему примыкали и русские. В 1810 г. движение «мордовского бога Кузьки», было подавлено правительством, но память о нем осталась в сознании народа.

Только в конце XIX – начале ХХ вв. Святейшим Синодом предпринимаются первые цивилизованные попытки миссионерства: появляются инициативы по просвещению мордвы. И. Барсов приступает к переводу Библии и богослужебных книг, однако революция прерывает эту работу в самом ее начале.

Большевики впервые создают мордовскую государственность — Мордовскую АССР. При этом в самой Мордовии мордва составляет лишь треть населения республики, в то время как 2/3 мордвы оказываются на территории соседних российских областей.1

Создание мордовской государственности спасло мордву от полной ассимиляции и способствовало возникновению национальной интеллигенции. Однако, по сравнению с другими автономными республиками, здесь русификаторская политика была наиболее ярко выраженной. К 80-м годам само существование национальных языков стало проблематичным. Положение усугубляется тем, что мордовского народа в строгом смысле этого слова не существует. Под этим понятием в действительности объединены два народа — мокша и эрзя, имеющие свои собственные языки и культурные отличия. В Мордовии постоянно тлел конфликт не только между «мордвой» и русскими, но также между эрзей и мокшей. Религиозная политика коммунистического режима в Мордовии также была весьма жестокой, даже по советским стандартам. До 90-х гг. на всю республику насчитывалось всего 10 (в основном сельских) православных приходов, не имевших своего архиерея и входивших в Пензенскую епархию. Политика местной власти была настолько жестокой, что не допускались никакие проявления самостоятельной национальной религиозной жизни или сколько-нибудь заметной активности баптистов и иных протестантов или представителей сект. Программа «преодоления религии» была осуществлена в Мордовии с редким успехом. Не удивительно, что религиозное и национальное возрождение протекает в Мордовии медленнее и болезненнее, чем в других автономных республиках.

Первыми пробудились православные. В 1990 г. была создана Мордовская епархия. Ее возглавляет епископ Варсонофий (Судаков), человек рассудительный, энергичный, настроенный к мокшанам и эрзянам благожелательно. Сам он русский, направлен Синодом. За первые три года его архиерейства число приходов выросло в 10 раз и достигло 115. Однако число верующих увеличилось незначительно, поскольку русские в большинстве своем потеряли связь с Церковью, а для мордвы православие остается чужой религией — богослужение ведется по-славянски.

Епископ Варсонофий, ссылаясь на благословение патриарха, не препятствует переводу богослужения на местные языки, но результатов пока нет. Формально была создана комиссия по переводу Библии и богослужебных текстов. В нее входили: один священник эрзя, один священник мокша и два лингвиста из местного института языка и литературы. Силы явно недостаточные, поскольку лингвисты не обладают богословской подготовкой, а священники — филологической. Группа располагала лишь незначительным числом переводов, осуществленных в конце XIX в. мордовскими просветителями, и шведскими переводами Библии в детском переложении. Работа осложнялась наличием двух местных языков и отсутствием финансирования.

Епархия бедна. Коммунистические власти Мордовии относятся к религии вообще и к православию, в частности, если не враждебно, то безразлично. В отличие от большинства автономных республик и областей, РПЦ в Мордовии не получает субсидий. Сельское духовенство бедно, вынуждено держать скотину, огород. Большинство священников не имеет высшего образования. Им явно не по плечу дело возрождения православия даже среди русских, забывших, что такое Церковь, не говоря уже о мордве. Среди мордовского духовенства нашелся один подвижник — отец Вадим Захаркин, прославившийся своими громкими эскападами на всю республику то в поддержку мордовского богослужения, то против западных миссионеров, то против язычества, то против коммунистов. Но это глас вопиющего в пустыне.

Получается, что, несмотря на численное превосходство, несмотря на усердие архиерея, который и перевод благословляет, и мордву рукополагает, и регулярный епархиальный журнал издает, и самолично преподает на катехизаторских курсах, православие оказалось не в «лучшей форме» перед лицом начавшегося национального возрождения.

Начало религиозного возрождения в Мордовии было очень нелегким. Коренные народы в республике в меньшинстве, не только на их представителей, но на все население давил тяжелейший антирелигиозный коммунистический пресс. На сегодняшний день и демороссы, возглавляемые недолго правившим первым президентом Мордовии В. Гуслянниковым, и коммунисты относятся к «мордовским националистам» негативно. Массовые национальные партии до сих пор не сложились. Но с начала перестройки мордовская национальная интеллигенция развернула бурную и во многом успешную кампанию по возрождению национального языка и культуры. С самого начала это движение было во многом враждебно православию — «религии оккупантов», «русификаторской идейной силе».

Культурное возрождение для мордвы — это, в первую очередь, возрождение фольклора, ремесла, костюма — всего того, что неразрывно связано с язычеством. Православные священники прямо говорят: «Саранское Министерство культуры создает языческую веру». И это высказывание не лишено оснований. Именно из этой среды вышли первые неоязычники во главе с поэтессой Раисой Кемайкиной. Кемайкина возглавила группу саранской интеллигенции, которая поставила своей целью полную реконструкцию языческого мировоззрения и богослужения на основе обработки этнографического, фольклорного и лингвистического материала. Вскоре возникла малочисленная сепаратистская эрзянская партия Эрзян Мастер, все активисты которой принимают язычество и заявляют, что его распространение является одной из их политических целей.

В 1992 г. в интервью чувашской газете «Атланту» на вопрос: «Ваше отношение к христианству?» Кемайкина ответила: «Резко отрицательное. Являясь официальной государственной религией России, христианство задушило национальные религии других народов, превратив их в безвольных духовных рабов. Россию издавна называют «тюрьмой народов». Думаю, что для России это слишком мягкое название. Она хуже тюрьмы. Из тюрьмы человек рано или поздно может выйти и снова стать хозяином свой судьбы. Заключенный — пленник, потерявший свободу на время. Раб не пленник. Он не жаждет свободы, она ему ни к чему. Христианство в течение многих веков кует из наших народов рабов, отучая их от свободомыслия, сводя до уровня терпеливой скотины. В эрзянской религии отношения между Богом и человеком совершенно не такие, как в христианстве. Они глубже, человечнее, красивее. . . Достоинство человека в нашей религии не убивается, не подавляется, а возвеличивается. В эрзянской религии вы никогда не встретите утверждения типа: «ты — раб Божий; ударят по одной щеке — подставь другую; снимают с тебя пиджак — отдай и рубашку; благословляй врага твоего».

В 1992 г. в одном из наиболее патриархальных, традиционных сел Мордовии Кемайкиной (языческое имя Кемаля) на деньги мордовских предпринимателей организуется первое после десятилетий или даже столетий перерыва языческое моление. Все окрестные села с энтузиазмом разучивали подзабытые древние языческие молитвы. Во время моления Кемайкина была провозглашена первой жрицей эрзянского народа. Телерепортажи об этом и последовавших за ним молениях всколыхнули республику. «Языческий вопрос» равно обсуждается и в глухих деревнях, и в университетских аудиториях.

В то же время христианство пустило в сознании народов слишком глубокие корни, чтобы все деятели мордовского национального возрождения могли так легко и бескомпромиссно порвать с ним. «Молясь перед сном, — вспоминает Кемайкина, — моя мама повторяла вперемежку то славянские псалмы, то древние эрзянские молитвы нашему языческому богу Инешкипазу». Синтез мордовской народной духовной культуры и христианства — это реальное состояние мордовского национального сознания. Неудивительно, что в среде деятелей мордовского национального возрождения возникло движение, направленное на идейное и организационное оформление стихийно сложившегося религиозного мировоззрения народа. Также неудивительно, что оно оказалось связанным с финским лютеранством: обоюдный интерес финнов и мордвы, двух родственных народов, в 90-е годы выражается в установлении самых разнообразных связей. При стечении всех этих обстоятельств возникло мордовское лютеранство.

Возникновение Мордовской лютеранской Церкви — одно из самых ярких и типичных явлений религиозной жизни Поволжья. Типичность его определяется в значительной степени тем, что мордовское лютеранство — плод личных духовных исканий представителя гуманитарной и художественной элиты художника Андрея Алешкина.

Талантливый юноша из мордовской деревни поступает в Ленинградскую академию художеств. В своем чрезвычайно интеллектуализированном творчестве он пытается выразить собственные философские и религиозные искания. Серии картин и гравюр, которые Алешкин создает в Ленинграде и позднее в Саранске, — это выраженные в красках и образах размышления о финно-угорской мифологии и глубоко личные христианские искания, в русле русской православной традиции. В Петербурге Алешкин становится своим в кругах элитной гуманитарной интеллигенции: Л. Гумилев, академик Д. Лихачев и другие с большим вниманием и интересом относятся к необычному молодому художнику-мыслителю, пытающемуся соединить родной для них мир православия и русской культуры с неведомой стихией мордовского мифа, эпоса и фольклора. Но среди всех питерских знакомств самым значимым для Алешкина стало общение с местным финном-ингерманландцем Арво Сурво, стоявшим во главе религиозного возрождения своего народа. Полностью уничтоженная при большевиках ингерманландская Церковь была возрождена за несколько лет перестройки с помощью лютеран Финляндии. При этом Арво Сурво никогда не боялся идти на идейные конфликты с теми, кто финансировал те или иные работы, стремясь создать не просто еще одну подчиненную Хельсинки епархию, а действительно ингерманландскую национальную церковь со своими культурными, обрядовыми особенностями.

Возвращение А. Алешкина в Саранск ознаменовалось всеобщим признанием его таланта. Он избирается председателем Союза художников Мордовии, становится одним из лидеров Общества изучения финно-угорской культуры. Но профессиональные достижения не могут отвлечь его от более возвышенной цели - духовного возрождения мордовского народа. Контакты с православной Церковью утверждают его во мнении, что Русская Православная Церковь, во всяком случае, в ближайшее время не собирается отказываться от русификаторской политики, учитывать национально-культурные интересы мордвы, проводить богослужение на мордовских языках.

Алешкин убеждает нескольких представителей саранской интеллигенции, инициаторов национального возрождения: университетских преподавателей, фольклористов, художников, - в том, что будущее христианства в Мордовии связано с принятием лютеранства. В 1991 г. формируется первая община «Мордовской христианской Церкви в изложении доктора Мартина Лютера». Власти передают ей участок земли в центре города для строительства храма. Арво Сурво совершает первые богослужения, а лютеране Финляндии обещают материальную помощь. Первым священнослужителем новой Церкви становится брат Андрея Алешкина Алексей. Однако сразу после регистрации на долю новой Церкви выпадают тяжелые испытания.

Православное духовенство начинает кампанию, направленную на дискредитацию новоявленных лютеран. Православная епархия требует от властей отменить решение о выделении участка земли под строительство кирхи.

Неожиданным для Алешкина оказывается конфликт со спонсорами из Финляндии, недовольными «своеволием» своих подопечных. Желание Алешкиных создать Церковь, учитывающую духовные и культурные особенности мордовского народа, вызывает возражения, финансовая помощь сокращается. Прихожане, готовые беспрекословно слушаться духовных начальников из Финляндии, уходят от Алешкиных и создают послушную Хельсинки общину.

Этот конфликт по-своему закономерен. Миссионеры из Финляндии представляют господствующее ныне в Западной Европе либеральное секуляризованное лютеранство с его формальным отношением к таинствам, богословским либерализмом, женским священством, поддержкой сексуальных меньшинств. В России же вообще и в Мордовии, в частности, существует значительно более сильная, чем на Западе, потенциальная база для традиционного, консервативного лютеранства с сильным идейным влиянием православия. Мордовские лютеране не только не признают женского священства, но вообще ко всем таинствам относятся скорее по-православному, нежели по-лютерански.

Благодаря привитому православным окружением традиционному благочестию, Мокшаэрзянская Церковь отказалась от идеи зафиксировать в своем названии слово «лютеранская». Сохраняя верность доктрине «доктора Мартина Лютера», ее члены стремятся отгородиться от мирских влияний, преобладающих в финском лютеранстве, дистанцироваться от них даже в названии.

Несмотря на все трудности, лютеранское дело успешно развивается. К началу 1994 г. на пастырских курсах Ингерманландской церкви в Петербурге училось 10 семинаристов. Разрабатывается свое мордовское понимание «лютеранского» богослужения - в церковную службу добавляются традиционные духовные песни мордовского народа, в облачение священнослужителей вносятся элементы мордовского национального костюма и некоторые элементы одеяний православного духовенства. Обсуждается вопрос об иконопочитании. Шведский институт перевода Библии, конкурируя с РПЦ, разворачивает работу по созданию высококвалифицированного перевода Библии на мордовские языки с привлечением филологов и писателей Саранска.

Небольшие лютеранские общины, собирающиеся для богослужений на частных квартирах, лишенные значительной поддержки из Финляндии, были вынуждены отказаться от скорого строительства кирхи. Но энтузиасты сумели найти путь эффективной миссии. Случилось так, что в лютеранство всем составом перешел полупрофессиональный фольклорный ансамбль «Тарома». А, надо сказать, фольклорный ансамбль для мордвы — культурное явление неизмеримо более значительное, чем для русских или, скажем, итальянцев. «Тарома» вместе с пастором А. Алешкиным колесят по дорогам республики, совмещая богослужение с исполнением духовных песен. Миссионеры никогда не подчеркивают своего лютеранства. Приезжая в деревни, они говорят: «Мы привезли вам мордовское христианство». И плохо знающие русский язык крестьяне встречают этих миссионеров с радостью и благодарностью, ведь они впервые слышат слово Божье на родном языке. Эта община уже стала явлением духовной жизни мордовского народа. Такие явления, раз возникнув, обретают собственную логику развития, прервать которую очень непросто.

Чувашия

Есть среди народов Поволжья уникальный в культурно-религиозном отношении народ — чуваши. Чуваши — тюрки, но они никогда не были мусульманами. Чуваши — потомки коренного населения Поволжья, которое входило в состав древнего булгарского царства, существовавшего на берегах Волги до момента захвата монголо-татарами в 1236 году. В большинстве своем древние булгары (предки современных татар) ассимилировались с монголо-татарами и приняли ислам, позднее они создали свое государство — Казанское ханство. Другая часть булгар — предки чувашей — отстояли язычество и постепенно сформировались в отдельную нацию. Лишь в середине XVI в. вместе с татарами они были присоединены к России.

Чувашское язычество, несмотря на все попытки царского правительства и руководства Русской Православной Церкви, никогда не было искоренено полностью. Вплоть до середины XIX в. христианизация осуществлялась путем расселения среди чувашей русских переселенцев. Эта политика почти не имела успеха. Массовый отход от язычества начался в середине XIX в. с созданием чувашской письменности и переводом Св. Писания и богослужебных текстов на чувашский язык. Основная заслуга в этом деле принадлежит чувашскому просветителю Ивану Яковлеву; сегодняшние чувашские националисты требуют причислить его к лику святых. Процесс придания православию национальных черт в Чувашии зашел значительно дальше, чем в других поволжских республиках. В большинстве чувашеязычных приходов уже перед революцией по выходным дням служили на национальном языке, чуваши составляли значительную часть духовенства. С тех пор для многих чувашей православие стало «своей», родной религией, которую они готовы жертвенно отстаивать. Достигнутый к моменту революции уровень «чувашизации» Церкви в дальнейшем по понятным причинам был законсервирован. Среди чувашей было много бесстрашных верующих, пострадавших от репрессий в советское время. Тогда же возникли чувашские катакомбные общины. Не случайно в 90-е годы одну из катакомбных иерархий возглавлял чуваш епископ Гурий (Павлов).

С революцией была получена государственность - Чувашская автономная республика, причем половина чувашей оказалась тогда за ее пределами. За границами Чувашской АССР оказался и культурный и религиозный центр чувашского народа город Симбирск (Ульяновск). Однако коренной народ в Чувашии, в отличие от Мордовии, Марий Эл, Удмуртии и Башкирии, составил подавляющее большинство населения вновь созданной республики. Русские составляли (и составляют) большинство только в Чебоксарах и на крайнем юге республики — в районе городе Алатырь. Идеологические репрессии в Чувашии не были столь эффективными, как в финно- угорских республиках.

В 1991 г. коммунисты под давлением националистов, демократов и поддержавшей их хозяйственной номенклатуры были отстранены от власти. С тех пор политическая борьба в республике — это борьба националистов и демократов различных фракций; коммунисты оказались на обочине политической власти. С самого начала чрезвычайно важную роль не только в идейных процессах, но и в политической борьбе играл религиозный фактор. В годы застоя православной епархии в Чувашии повезло. Ее глава архиепископ Варнава и его предшественник архиепископ Вениамин, как свидетельствуют преданные гласности документы Совета по делам религий, были «на плохом счету» у коммунистических властей. Независимые и честные, владыки неизменно отказывались следовать указаниям властей.

В первые годы перестройки вл. Варнава почувствовал, что пришло его время. Когда в 1991 г. в Чувашии были свергнуты коммунисты и «коридоры власти» заполнили новые люди, из епархии по их просьбе были направлены священники освящать кабинеты. Вл. Варнава, последовательный антикоммунист и убежденный ельцинист, лично крестил и венчал многих руководителей республики и их детей. Большой авторитет, приобретенный еще в годы застоя, помноженный на высокую религиозность населения, позволили ему эффективно влиять на действия правящей элиты и на народное волеизъявление. На президентских выборах 1991 г. в первом туре больше всего голосов (47%) набрал Атнер Хузангай, лидер национал-демократической партии Чувашский национальный конгресс (ЧНК). В то время ЧНК выступал за создание независимой Чувашской православной Церкви. Чтобы помешать ему, владыка Варнава обратился к республиканскому Верховному Совету с предложением поддержать идею президентского правления в Чувашии, но наложить мораторий на президентские выборы, что дало бы народу возможность подумать и выбрать достойного кандидата. Это предложение сыграло не последнюю роль в отсрочке президентских выборов.

Более широкая, по сравнению с соседними республиками, поддержка Ельцина и слабость коммунистов в Чувашии — во многом результат деятельности вл. Варнавы. Практически все политические силы республики стремятся заручиться его поддержкой. Те из них, в чьей программе есть хотя бы слабый намек на республиканский сепаратизм или коммунизм, неизбежно подвергаются владыкой остракизму.

Вл. Варнава запрещает чувашскому духовенству каким-либо образом сотрудничать с коммунистами и чувашскими националистами. Он настаивает на принятии чувашским парламентом законодательства, резко ограничивающего (практически запрещающего) деятельность западных миссионеров. Вл. Варнава добивается быстрой передачи епархии всех церковных зданий, находящихся на территории республики, и получения от республиканских, городских и районных властей значительной финансовой помощи на их реставрацию. Как средневековый «князь Церкви», он пресекает любое вольнодумство и непослушание внутри епархии, а с помощью побаивающейся и уважающей его светской власти борется за установление православной монополии в Чувашии.

Аналогичным образом вл. Варнава подошел и к решению «национального вопроса» в Церкви. Это добродушно-патерналистский подход. Владыка лояльно относится к достигнутому до него уровню «чувашизации» Церкви. Не зная языка, он выучил возгласы, которые произносит во время чувашских служб. В епархии по благословению владыки работает Библейская комиссия для перевода на чувашский язык богослужебных текстов. Следует отметить также, что из 150 священников епархии только 18 русские, остальные — чуваши. Если добавить к этому существование чувашских воскресных и праздничных служб, становится понятно, почему значительной частью коренного населения Русская Православная Церковь воспринимается как своя, чувашская. Хорошо известен в республике глава Библейской комиссии, священник чуваш отец Илья Карлинов, полностью разделяющий курс, которым следует владыка Варнава. Не случайно среди русских националистов, имеющих свою небольшую организацию в Чебоксарах, возникло впечатление, что владыка притесняет русских в Церкви, о чем они и сообщали в письменных жалобах патриарху.

Однако параллельно с ростом влияния и авторитета православия и его предстоятеля в Чувашии набирает силу движение, с которым владыка Варнава не может справиться. Со свержением коммунизма свобода была дарована не только РПЦ, ее вкус почувствовали и представители национального движения чувашского народа. Веками подавляемое, сначала царским правительством, а затем коммунистами, оно пробудилось шумно, проявив весь бурный тюркский темперамент чувашского народа. В конце 80-х гг. возникла политическая партия Чувашский национальный конгресс (ЧНК), под знамена которой собрался цвет национальной интеллигенции. Ее возглавил профессор-филолог Атнер Хузангай, сын известного чувашского писателя. ЧНК выступает за широкую автономию Чувашии, демократические и рыночные реформы, «чувашизацию» всех сфер общественной жизни, создание федерации поволжских республик.

На первых порах религиозный вопрос существенного значения не имел. Сам Хузангай, лично практикующий дзен-буддизм, выступал с общедемократической программой свободы совести и полного равенства всех религий перед законом. В период зарождения движения «националы», в большинстве своем православные, пытались заигрывать с владыкой Варнавой. Но резко отрицательная позиция владыки по отношению к ЧНК и ее лидеру на выборах 1991 г. ускорила неизбежное размежевание.

С 1991 г. и в национальном движении, и в среде православного чувашского клира получает распространение идея независимой (или автономной) Чувашской православной Церкви во главе с патриархом-чувашом. Возглавлявшие Библейскую комиссию при епархии писатель Михаил Юхма и настоятель Христорождественского храма села Янгильдино протоиерей Иоанн Иванчин неоднократно письменно жаловались патриарху Алексию II на владыку Варнаву. Они упрекали его в чувашефобии, нежелании выучить чувашский язык и решительно ввести его в богослужение. После этого владыка отстранил их от работы в Библейской комиссии, поручив ее отцу Илье Карлинову, противнику независимой Чувашской Церкви. Владыка Варнава обвинил Юхму и Иванчина в национализме и стремлении привнести в православие языческие элементы. В ответ они инкриминировали владыке русский шовинизм.

Вслед за взаимными упреками начинается отход национального движения от православия. Юхма вступает в контакты с татарскими националистами и создает микроскопическую общественно-политическую организацию — Чувашский общественно-политический центр (ЧОПЦ). Спасительной для чувашей верой объявляется мусульманство. Однако ЧОПЦ, мусульманство и протатарская ориентация не пользуются сколько-нибудь заметной поддержкой в республике. Основные события, связанные с религиозными исканиями национальной элиты, происходят в ЧНК, где быстро растет недовольство православием.

Начался процесс выбора веры. На шумных митингах ЧНК обсуждались достоинства и недостатки ислама, баптизма, католичества, лютеранства, язычества. Не были забыты иудаизм и зороастризм. Немногие, в основном сторонники ЧОПЦ, выбрали ислам, кое-кто остановился на баптизме. Реальных предпосылок для выбора католичества или лютеранства не было, так как в Чувашии они практически не представлены. Самым простым и естественным для националистов стал выбор язычества, к которому еще 150 лет назад принадлежало большинство чувашей. Кое-где в глухих деревнях до сих пор сохранились «чистые» потомственные некрещеные язычники, соблюдающие обряды веры предков. Нашелся у язычников и харизматический лидер — режиссер национального драмтеатра Иосиф Дмитриев. Бросив свою работу, он принялся за «возрождение» (а фактически — реконструкцию) чувашского язычества. И. Дмитриев считает, что «нельзя спешить с возрождением старочувашской веры, сначала следует составить канон, выверенный текст верований, догматики и обрядов, а уж потом предлагать народу. Тогда следует приступить к созданию жесткой дисциплинированной церковной организации наподобие римского католицизма».

Дмитриев и его соратники конструируют монотеистическую веру. В этом монотеизме есть понятия, близкие к христианской Троице: бог Тура, божия праматерь Асма, бог-хлеб (бог-сын Христос — одно из человеческих воплощений бога-хлеба). Тура — бог-творец един для всех религий, но пророки у него разные, так же как различны между собой национальные формы поклонения. Самая истинная из них - чувашская народная. Бог имеет много (около 300) лиц и воплощений, в основном анималистических, поэтому в каком-то смысле богов много, а в каком-то — нет. В старочувашской вере много общего с зороастризмом: Тура ассоциируется со светом, огнем, солнцем, вообще с небесными светилами. Тура непрерывно творит мир, он «творец, вседержатель, наблюдатель». Параллельно так же непрерывно развиваются религиозное сознание, догматика, понимание религиозной истины. При этом изначально данные формы поклонения богам должны быть сохранены до последнего века.

В старочувашской вере есть два взаимодополняющих пласта: высший — поклонение Туре, выводящее человека из природного мира, несущее ответственность, активность, творчество; и низший — поклонение Асме, то есть природе, земле и подземному миру. В религии Асмы зла нет, всё добро. С поклонением Асме связано почитание предков и природных духов.

В 1992 г. в истории чувашского язычества произошло эпохальное событие. В серии теледебатов с участием Иосифа Дмитриева и наиболее авторитетного православного священника чуваша Илии Карлинова о том, чья вера лучше, по мнению националистов, победителем вышел Дмитриев. Архиепископ Варнава после этого всерьез оценил языческую угрозу.

Удмуртия

В Удмуртии, как и в других финно-угорских республиках Поволжья, возрождение язычества неразрывно связано с национальным движением. Эта связь была предопределена живучестью язычества в республике.

Христианство начало проникать в среду удмуртов еще в ХIII-ХIV вв., в первую очередь, в северные районы их традиционного расселения, вместе с первыми русскими переселенцами. Однако большая часть удмуртского народа вплоть до разгрома Казанского ханства находилась под сильным тюркским, мусульманским давлением. На протяжении веков удмурты оказывали сопротивление тюркской экспансии. Особенно сильное мусульманское влияние испытали южные удмурты, входившие в состав Волжской Булгарии, а позднее — Золотой Орды и Казанского ханства; не случайно южных удмуртов их северные соплеменники называли «татарскими удмуртами». Все-таки ислам не смог вытеснить традиционных верований удмуртов, и ко времени падения Казанского ханства подавляющее большинство оставалось язычниками.

Первый документально зафиксированный факт распространения христианства датируется 1557 г., когда Иван Грозный царской грамотой жаловал определенные привилегии семнадцати крестившимся удмуртским семьям.

Серьезные попытки вовлечения «вятских инородцев» в лоно православия были предприняты лишь в середине XVIII в., когда правительство приступило к осуществлению целой системы мер по христианизации удмуртов: в их деревни посылали миссионеров, там начали строить церкви и открывать школы. В 1740 г. в Поволжье создается «контора новокрещенских дел».

Однако до середины XIX в. христианизация осуществлялась в основном полицейскими мерами. Язычники подвергались репрессиям, уничтожались священные рощи, молельни, языческие кладбища. Христианизация шла медленно и поверхностно.

В 1818 г. в Вятке открылся библейский комитет, к работе которого в качестве переводчиков были привлечены священники-удмурты. В 1819–1823 гг. на удмуртский язык были переведены все четыре Евангелия. Особенно активизировалась издательско-просветительская деятельность с организацией в 1867 г. в Казани «Братства Св. Гурия».

Среди удмуртов не зафиксировано ярких примеров сопротивления христианизации, подобных движению «мордовского бога Кузьки» у эрзян. В основном их сопротивление было пассивным, поддерживавшимся замкнутостью удмуртской сельской общины. Историки упоминают о существовании в XIX в. двух антихристианских религиозных движений, сведения о которых очень скудны. Основателями и вождями секты «вылепырисей» были жрецы и волхвы. Вылепыриси пугали всех, отказывавшихся к ним присоединиться, жестоким наказанием и угрозами, что жизнь их будет переполнена бедствиями. Вылепыриси требовали не носить одежды красного цвета и вообще русского платья и не иметь никаких отношений с русскими.

В 1849 г. возникла секта «липопоклонников», выступавшая как против христианства и ислама, так и против старой удмуртской веры с ее обременительными жертвоприношениями. «Липопоклонники» ограничивались возлияниями кумышкой (удмуртской водкой) и пивом перед священной липой. Важнейшим требованием секты было запрещение всяких отношений с иноверцами (т. е. русскими и татарами), избегать которые нужно было, чтобы не оскверниться.

Наиболее известное историческое событие, связанное с удмуртским язычеством, — так называемое «Мултанское дело» (1892–1896). Группе язычников удмуртов тогда было предъявлено обвинение в человеческих жертвоприношениях. Либерально-демократическая критика с самого начала считала эти обвинения провокацией со стороны правительственной бюрократии. Но даже если «Мултанское дело» действительно явилось результатом злонамеренной провокации, эти обвинения могли быть выдвинуты только в условиях закрытости, изолированности, таинственности для окружающего русского населения религиозной жизни удмуртов.

К 1917 г. значительную часть населения территории нынешней Удмуртии составляли пришлые русские переселенцы. Среди самих удмуртов выросла плеяда православных просветителей, самый известный из них — священник Григорий Верещагин. В богослужении частично использовался удмуртский язык. Большинство же удмуртов были двоеверами, сочетавшими языческие и православные представления. Немногие оставались «чистыми» язычниками. В деревнях сохранились семейные и сельские молельни. Сохранился и институт жрецов и волхвов — «туно». В отличие от марийцев, удмуртские язычники не проявляли тенденции к централизации и организационному оформлению своей религиозной жизни.

В 20-е годы наступает короткий период национального возрождения удмуртского народа — создается Удмуртская автономная республика, появляется активная и хорошо образованная национальная интеллигенция. Язычество в это время не испытывает серьезного давления со стороны властей.

Начиная с середины ЗО-х гг. происходит планомерное уничтожение удмуртской интеллигенции. Жрецы и волхвы, объявленные врагами народа, подвергались жесточайшим репрессиям. Моления были запрещены. Деревенские святилища (типа большого амбара) — «будинква» и семейные святилища (типа амбара) — «куа» разрушались, вырубались священные рощи.

Положение, в котором оказался удмуртский народ к началу горбачевской перестройки, можно назвать плачевным. Удмурты составляют лишь треть населения республики. У них очень высокие показатели алкоголизма и самоубийств, рождаемость ниже, чем у русских. В городах идет быстрая русификация. Среди удмуртов мало высококвалифицированных специалистов и предпринимателей.

С конца 80-х — начала 90-х гг. возникает ряд массовых общественных, политических и культурных движений удмуртского народа, ставящих своей целью возрождение нации. В общем потоке этого национального движения идут и религиозные поиски. Несмотря на значительную христианизацию удмуртов, национальное движение полностью находится вне рамок православия и в значительной своей части православию прямо враждебно. В чем причина этого?

Возрождение православия началось в Удмуртии сравнительно рано — епархия была восстановлена в 1989 г. Тогда ее возглавил архиепископ Палладий (Шиман), который, к сожалению, был очень пассивен. В 1993 г. на епархию был назначен энергичный архиепископ Николай Шкрумло, ранее возглавлявший Владивостокскую епархию. Архиепископ Николай за три неполных года добился значительных успехов: число приходов стало быстро расти, среди духовенства появилось много образованных людей, открылись три действующих женских монастыря, заработали воскресные школы и летние лагеря, стала выходить газета «Православная Удмуртия» и т. д. и т. п. Вл. Николай сумел установить отношения конструктивного сотрудничества с местными властями, предпринимателями и значительной частью русской интеллигенции.

С удмуртским национальным движением у владыки сложились непростые отношения. Казалось бы, у удмуртов есть свое место в Церкви: 10 из 75 человек клира2 — удмурты. В некоторых сельских приходах отдельные элементы богослужения совершаются по-удмуртски. В епархии работает блестящий ученый, удмурт по национальности, кандидат филологических наук диакон Михаил Атаманов, осуществивший перевод на современный удмуртский язык четырех Евангелий и Псалтири. Однако, как жаловался сам отец Михаил, бывшие коллеги, удмуртские интеллигенты, относятся к его деятельности враждебно. Все они не скрывают своих симпатий к язычеству, а некоторые уже стали практикующими язычниками. В то же время и в епархии отец Михаил не чувствует горячей поддержки и даже заинтересованности. К сожалению, это не досадная случайность. Отношение к удмуртам в Церкви таково, что не дает им почувствовать себя в ее ограде естественно, они остаются чужаками, как бы ни пытались найти себя в Церкви и послужить ее делу. Да, есть активные православные удмурты, есть удмурты-священники. Но стать православным для удмурта психологически означает отказаться от национальных интересов своего народа. Яркий пример такого пути — судьба Владимира Шкляева, председателя православного братства «Сампсон». Став активным православным, он с жаром отстаивает идеалы «Святой Руси», единства России, враждебен удмуртскому национальному движению. Судьба собственного народа перестала его волновать.

Да и сами русские относятся к Православию как к своей этнической Церкви. Никогда не говорится, но фактически подразумевается: стал православным — отстаивай русские интересы. Неудивительно поэтому, что многие, если не большинство, активистов национальных движений относятся к Московской патриархии враждебно, видят в ней угрозу национальному бытию удмуртов. Существующее в Ижевске малочисленное патриотическое «Общество русской культуры», выступающее под православными лозунгами против «удмуртского национализма», часто принимается за голос Московской патриархии. И эта ошибка не случайна: безразличие православной епархии к удмуртским проблемам в конкретных условиях сегодняшнего дня удмуртами воспринимается как агрессия.

Итак, религиозной основой национального движения стало язычество. По разным оценкам, от 5% до 30% удмуртов — чистые язычники (возможны различные критерии), лишь 15%-40% — православные, остальные — двоеверы. При относительной сохранности древнеудмуртских верований среди сельского населения создание официально оформленного городского интеллигентского язычества — принципиальный шаг, тем более что удмуртское язычество раньше не знало никаких форм массового объединения. Этот шаг был совершен в 1990 г., когда группа ижевских интеллигентов: художников, писателей, ученых, предпринимателей — объединилась в общину удмуртских язычников «Удмурт Вэсщь». Во главе общины встал человек, широко известный в Удмуртии, — народный художник республики, а отныне почетный жрец Семен Николаевич Виноградов. Однако реальным действующим жрецом Виноградов быть не может: и знания обряда у него, пришедшего к язычеству на склоне лет в результате увлечения фольклором и сельским бытом своего народа, недостаточные, и не принадлежит он к жреческому роду (а это по удмуртской традиции необходимо). Поэтому реального верховного жреца искали по деревням, где хорошо сохранились языческие традиции. В результате этих поисков верховным жрецом стал простой крестьянин из татарстанской удмуртской деревни Василий Максимов.

На первых порах главным делом общины стало пробуждение общенационального чувства единства удмуртских язычников. С этой целью были задуманы общенациональные моления (чего, кстати, раньше никогда не было). Моления решили проводить каждый год в разных регионах республики, с максимальным уважением к местным особенностям религиозной жизни, что, по мнению организаторов, должно привести к подъему язычества по всей Удмуртии. Первое моление собрало менее ста человек, но с каждым годом число участников росло. В 1994 году в молении у деревни Сакля участвовали 40 тыс. человек. В настоящее время община планирует строительство языческого Удмуртского культурно-религиозного центра, по существу языческого общенационального храма.

Традиционная языческая удмуртская вера, во многих отношениях более сложная и богатая, по сравнению с мордовской, чувашской или марийской, достаточно хорошо реконструирована.3 Но предметом сегодняшнего разговора является не она. Нам важно понять, во что верят современные удмуртские язычники, или, точнее, современные интеллигентные неоязычники, организационно и идеологически формирующие удмуртское национальное религиозное возрождение. Поэтому перескажем вкратце кредо «почетного жреца» — народного художника Семена Виноградова, которым он поделился с нами весной 1995 года.

Вся природа, все ее явления, равно как и жизнь людей, одухотворены, за ними стоят божества и духи. У духовной жизни есть три основных уровня: космический, в котором главенствует центральное божество Солнце — Инмар; воздушных стихий, поднебесья — Квазь; земли, творения, созидания — Кэлчинь. Помимо иерархии Инмар — Квазь — Кэлчинь существует Луд (Кереметь), царь всех злых духов. Но Луд вовсе не черт, это справедливый повелитель зла, насылающий на людей беды за их проступки.

Рая и ада не существует. Умершие по-своему живут в своем царстве, своей стихии. Духам предков не поклоняются и не молятся — с ними общаются и их задабривают, чтобы не утащили к себе в загробный мир. Умерший живет в зеркальном, по отношению к нашему, мире. Там тоже вступают в браки и ведут хозяйство. Поэтому через 2–3 года после смерти человека родственники должны предать ему приданое — для мужчины заколоть лошадь, для женщины — корову. Моления следует совершать в своей семье, в домашнем святилище, около 80 раз в год, общинные — в общинных святилищах и священных рощах, несколько раз в год.

Важную роль в жизни удмуртского народа играли волхвы (тупо) — бродячие колдуны, гадатели, пророки, прорицатели, шаманы и целители. На сегодняшний день волхвы почти полностью исчезли, но для полнокровной религиозной жизни они необходимы.

По мнению Виноградова, агрессивные мировые религии — христианство и ислам — завели человечество в тупик. Русские и другие народы, отрекшиеся от своих богов ради христианства, не имеют будущего, потому что духовное предательство привело к глубокому повреждению народной души. Наиболее перспективный народ — японцы, сохранившие народную веру. Прогресс человечества заставит народы отречься от христианства и вернуться к язычеству. Перспективу имеют только те народы, которые найдут в себе силы на такой шаг.

Знаменателен тот факт, что в 1994 г. в Ижевске впервые появилась русская языческая община «Тур». Трудно сказать, сыграла ли какую-либо роль в ее возникновении пропаганда удмуртского язычества, но лидеры Удмурт Вэсщь приветствовали ее появление.

Как бы плохо удмуртские язычники ни относились к христианству, еще хуже они относятся к исламу. Эта неприязнь в значительной степени предопределяется исторической памятью народа. Северная Татария и Башкирия в древности были не только ареалом расселения удмуртского народа, но и наиболее развитым регионом древней «Удмуртии». Находящийся ныне на территории Татарии город Арок — древняя удмуртская столица. Там располагалась резиденция удмуртских князей. Насильственная исламизация, дискриминация и вытеснение не забыты до сих пор. Но не только исторические события лежат в основе неприязни к исламу. В северных районах Башкирии (где доминируют татары) до сих пор живет более 20 000 удмуртов. У них сохранилось сильное национальное самосознание и языческая вера. В деревне Кайшабали Япалыкского района в последнее время ежегодно проводятся всебашкирские удмуртские языческие моления.

Четко обозначенная организационная политическая связь язычества с определенными политическими движениями, характерная для Чувашии, в Удмуртии еще не сложилась. Возможно, это результат личных особенностей лидеров языческой общины. Почетный жрец Виноградов — человек аполитичный, в политике плохо разбирающийся. Он живет в мире древних мифов и фольклорных образов. Тем не менее идейная связь язычества с национальным политическим движением «Кенеш» («Всеудмуртской ассоциацией») очевидна. Антирусская и антиправославная направленность движения, требования «удмуртизации» республики, установления квот в парламенте и администрации объективно смыкаются с языческим мировоззренческим противостоянием православию. Активисты «Кенеша» если в большинстве своем и не практикующие язычники, то, по крайней мере, сочувствуют язычеству. Логика развития политического и религиозного национализмов неизбежно должна привести к их слиянию.

Лидеры «Кенеша» были уверены в широкой поддержке своей программы удмуртским народом, однако выборы в удмуртский парламент в марте 1995 г. закончились их сокрушительным поражением. Ни один кандидат не прошел в парламент даже в районах, где удмурты составляют большинство.

Существует и более умеренное удмуртское национальное движение — «Шунды». На выборах 1995 г. оно выступало в блоке с «Кенешем», хотя никогда не разделяло его радикальных взглядов. Поражение на выборах показало ошибочность этого брака по расчету, что и привело к полному размежеванию двух движений. Один из лидеров «Шунды», доктор исторических наук Владимир Владыкин так сформулировал свои представления о положении удмуртов: «Мы навсегда связаны с русскими, будет катастрофа с русскими — и нас в воронку затянет. Мы либо выживем с русскими, либо вместе с ними пропадем. Обособляться, требовать привилегий — бесперспективное и вредное занятие».

Другой активист «Шунды», кандидат философии Ангелина Крылова считает, что президент и другие руководители республики могут быть и русскими, достаточно, чтобы они уважали удмуртский народ и его культуру. Иногда русский сделает больше, чем удмурт. Русские не уважают удмуртов, относятся к ним как к людям второго сорта, но дискриминации нет. Способный удмурт может сделать карьеру, как и русский. Удмурты должны преодолеть ощущение второсортности, униженности, должны стать конкурентоспособными. Сейчас очень мало удмуртов-инженеров, естествоиспытателей, врачей, предпринимателей, банкиров. Нужны образовательные, воспитательные программы. Этим и занимается « Шунды».

Какова же религиозная ориентация «Шунды»? Активисты этого движения признают духовную ценность и язычества, и православия, и в то же время говорят о недостатках и опасностях, от них исходящих. Они поддерживают «национальные праздники» с языческими молениями, но опасаются, что «язычество — это шаг назад для удмуртского народа». Они признают значение христианства и смутно во что-то верят, но ни за что не воцерковятся. Яркий пример — Ангелина Крылова, крестившаяся, но на службах почти не бывающая и говорящая о православии как о русской Церкви. Вот как сама она описывает свои религиозные воззрения: «Я заставила себя креститься. Это был сознательный шаг, потому что я восхищаюсь христианством. В то же время я чувствую свои леса, свои поля, чувствую их мистическую силу, их влияние на мое духовное состояние. Я никогда не приду полностью к христианству, но и не вернусь в язычество. Я не могу описать свое состояние».

По существу мировоззрение «Шунды» — это стихийно складывающийся интеллигентский слепок с крестьянского двоеверия большинства удмуртского народа. Подобный двоеверческий слой есть во всех финно-угорских республиках, и его представители особенно предрасположены к созданию некоей «национальной Церкви», в которой бы сочетались элементы фольклора и православного сознания.

Власти Удмуртии сталкиваются со сложными религиозно-общественными проблемами, которые при неверном подходе могут привести к серьезным конфликтам. Кроме активной и влиятельной православной епархии и возрождающегося язычества в республике до 7% мусульман татар, малочисленные, но активные белокриницкие и поморские старообрядцы, баптисты (среди них, кстати, в последнее время бурно растет удмуртский элемент) и немцы-лютеране.

Марий Эл

Собственно марийцы, или в устарелом наименовании черемисы, — это два очень близких финно-угорских народа, несколько разнящихся языком, культурой, но главное — религиозной самоидентификацией. Малочисленные горные марийцы живут в районе города Козьмодемьянска. Они давно и прочно приняли христианство, утратили языческую память и на сегодняшний день если и не практикуют активное православие, то, во всяком случае, являются носителями христианской культуры.

Вся остальная, большая часть республики населена луговыми марийцами, о которых по преимуществу мы и поведем речь. Луговые марийцы — язычники. В Марий Эл, согласно последним опросам марийских социологов, 5–7% «чистых» язычников, 60% «двоеверов» (это самоназвание: двоеверы ходят в церковь и в священные рощи, считая, что по-разному поклоняются одному Богу) и только 30% православных, в основном русских. 200 000 марийцев диаспоры — в Башкирии, Татарии, на Урале — преимущественно потомки беженцев от христианизации. Среди них до 90% «чистых» язычников.

Возрождаются языческие верования в Марий Эл «встречным методом». С одной стороны, практически в каждой деревне живы карты (жрецы), которые традиционно пользовались авторитетом и сохранили языческую преемственность от поколения к поколению. С другой стороны, им навстречу, двигаются представители высшей марийской интеллигенции, ищущие в язычестве силу, способную защитить нацию от русификации. Так, в конце 80-х годов зародились, а в начале 90-х структурно оформились культурные, общественные и политические организации, открыто опирающиеся на языческую религиозную идеологию. К ним можно отнести политическую организацию Кугезе Мланде («Земля предков»), культурное объединение Марий Ушем (Марийский союз), молодежное движение У Вий (Новая сила). Лидеры, вдохновители и просто рядовые члены рекрутировались из числа творческой интеллигенции, писателей, художников, ведущих журналистов, фольклористов, университетских преподавателей, профессуры Марийского НИИ языка и литературы.

Стараниями этих организаций в 1991 году Минюстом России было зарегистрировано первое в стране крупное языческое религиозное объединение Ошмарий-Чимарий, что в переводе означает «Белый мариец — Чистый мариец». Верховным жрецом (тунь онаень) Ошмарий-Чимарий был избран старейшина марийской писательской организации, народный писатель Александр Михайлович Юзыкайн. Число учредителей Ошмарий-Чимарий невелико, но организация представительствует и служит выразителем всего неорганизованного марийского язычества.

Традиционное патриархальное немодернизированное язычество, имеющее долгую историю, сохранилось в Марий Эл достаточно полно. Луговая часть марийцев под предводительством князя Болтуша воевала против Ивана Грозного на стороне татар, причем сопротивление продолжалось еще 50 лет после взятия Казани. До сих пор луговые марийцы с гордостью говорят, что отстаивали религиозную и национальную свободу, и презрительно отзываются о горных марийцах, которые «воевали Казань» на стороне Грозного. События XVI в. сохранили у марийцев политическое звучание до наших дней. Для многих взятие Казани — более актуальное событие, чем революция или Великая Отечественная война. Первый президент Марий Эл Владислав Зотин — горный мариец.

Всенародные моления, собиравшие всех картов (жрецов) и десятки тысяч паломников, продолжались до 1887 г., когда властям удалось погасить массовые формы проявления язычества. Эти мировые моления проходили на могиле легендарного князя Чимбулата (XI в.), почитаемого героя, защитника народа, былинного богатыря. В 1830-е гг. могила была взорвана, но мировые моления продолжались некоторое время в других местах.

Прекращением мировых молений правительство нанесло сильный удар по марийскому язычеству, поскольку оно цементировалось не иерархическими структурами, но строго установленным кругом общественных молений. По уровню организации моления делились на семейные, родовые, деревенские, уездные и так далее. Каждое моление проводилось с определенным временным интервалом и несло свою смысловую нагрузку. Мировое моление, собиравшееся примерно раз в десятилетие, фиксировало и скрепляло общенациональное чувство единого народа. Каждое поколение проходило этот религиозный опыт, имевший политический оттенок.

Ко времени Октябрьской революции марийское язычество еще оставалось вполне дееспособным. В большинстве деревень сохранился институт жрецов, не были вырублены под корень, как в Мордовии, частично в Удмуртии и Чувашии, священные рощи. Потомственные некрещеные язычники («чистые марийцы»), считая себя людьми высшего сорта, не вступали в браки с крещеными. Перед революцией и сразу после нее проводились съезды всех жрецов марийского народа.

Гонения против язычества возобновились в 20-е гг. Жрецов репрессировали, и каждый случай языческого моления служил поводом для разбирательства карательными органами. С тех пор установился обычай ночных молений. Только однажды, в 1949 г., советская власть позволила провести мировое моление, посвященное победе над фашистами в 1945 г. Моление, собравшее десятки тысяч верующих, продолжалось дольше недели. Это событие врезалось в память народа как важная историческая веха.

Благодаря национальной интеллигенции, в марийском язычестве началась реформация. С работой по созданию цельного языческого «писания» на основе мифологии, молитв, заклинаний, обрядов постепенно вытесняется устное «предание», бывшее опорой всех предшествующих поколений картов. В 1991 г. был издан сборник4 молитв на разные случаи жизни, собранных и обработанных этнографом Никандром Поповым. Сборник, которым стали активно пользоваться современные грамотные карты, фактически явился первым богослужебным текстом марийского язычества. Развитие в этом направлении продолжается и, возможно, здесь повторится вариант чувашского язычества, вставшего на путь от политеизма к монотеизму.

Что касается марийского верования, то его основные положения заключаются в следующем. Марийская вера — самая чистая, лучше всех от века сохранила духовные истины. Верховный бог-творец Ош Кугу Юмо (Большой Белый Бог) имеет образ человека и является царем богов. Кроме того, независимо от него существуют десятки богов, самые почитаемые из которых: Мланде Аво — Земля Мать, Мер Юмо — Бог всего живого, Кече Ава Юмо — Мать Солнце и др. Существуют природные боги-духи, населяющие наиболее почитаемые священные рощи и священные деревья. Кроме того, развито поклонение духам предков и легендарных героев типа Чимбулата.

С 1991 г. были возобновлены общественные моления, причем общенациональные мировые моления стали совершаться ежегодно. Встал вопрос об обрядовой стороне культа. Большинство картов стремится восстановить чистый древний обряд, включая обильные жертвоприношения животных. На капищах в священных рощах закалывают лошадей, быков, овец, гусей. Это самые почитаемые из жертвенных животных, но, с одной стороны, подобный ритуал весьма разорителен для крестьян, а с другой — не эстетичен в восприятии городского жителя, которому негде, да и неприятно иметь дело с живой кровью.

Меньшинство либерально настроенных картов предлагает переосмыслить мистическое содержание жертвы и изучить опыт марийской синкретической секты конца прошлого века Кугу Сорта (Большая Свеча). Основатель Кугу Сорта Т. Якиманов не считал себя ни язычником, ни христианином. Он стремился приблизить обрядовую сторону язычества к современным культурным нормам и, в частности, предлагал заменить традиционную кровавую жертву на хлеб, мед и масло.

Сегодня основные носители языческой веры, то есть луговые марийцы, как мы уже говорили, делятся на «чистых» и двоеверов. Не стоит думать, что двоеверы — это полуязычники-полухристиане. Двоеверы — самые настоящие язычники. Их отличие от «чистых» заключается в том, что они считают «соседнего» русского бога тем же Юмо, но названным иначе. Практически во всех языческих культах существовал «обряд согласия» с чужими духами, для которых в отдельном месте приносилась особая жертва. По свидетельствам местного православного духовенства, до сих пор в деревнях двоеверы приносят в храм жертвенных птиц, кладут их перед иконой «сильного бога с ружьем», как они называют Георгия Победоносца, и убегают прочь, понимая, что это не одобряется православными. Двоеверы, как правило, крестят детей, но никогда не исповедуются и не причащаются. Перед иконами читают языческие молитвы, а Пасху отмечают в Страстную пятницу, очевидно, потому, что их сознание органично воспринимает славную смерть-гибель бога-героя, но не вмещает понятия искупления и воскресения, принадлежащие иной религиозной культуре. Так что назвать их хотя бы отчасти христианами невозможно.

Надо сказать, что, несмотря на свое финно-угорское происхождение, марийцы испытывают сильное тяготение к Татарии. Как среди двоеверов, так и среди чимари (чистых марийцев) влияние ислама чрезвычайно велико. Многие религиозные термины и понятия были заимствованы из ислама. Слово «карт» тюркского происхождения, а чистые марийцы, проживающие в Башкирии, вообще своих жрецов называют муллами. Из ислама заимствованы понятия «рая» и «ада» («узьмак» и «тамак»), которых в более ранние периоды марийское язычество не знало.

Если язычество получает сегодня второе дыхание, то о христианстве этого сказать пока нельзя. Еще в старые времена волны христианизации, направляемые московским правительством в Поволжье, достигали глухого лесного марийского края значительно ослабевшими. Не была организована миссионерская деятельность среди марийцев. Даже в конце XIX— начале XX в., когда у других поволжских народов возникает национальное православное просвещение и появляются переводы священных книг, марийцы остаются в стороне. Антиязыческие усилия царского правительства ограничивались в основном акциями против массовых и публичных проявлений язычества. Марийские земли никогда не были объединены в отдельную епархию и всегда входили придаточным благочинием в епархию Казанскую. В 1917 г. в Царевококшайске (Йошкар-Оле) насчитывалось семь православных храмов, а в 1961 г. совместными усилиями хрущевской власти и тогдашнего благочинного, впоследствии снявшего с себя сан, был закрыт последний храм. Йошкар-Ола стала единственной столицей национальной автономии, в которой не было ни одной православной церкви в течение 30 лет. Сегодня в Марий Эл богослужение совершается в 35 православных приходах (для сравнения: в Чувашии — 125 приходов). Распределены они по республике весьма неравномерно. Большая часть сгруппирована вокруг Йошкар-Олы, населенной преимущественно русскими, приехавшими сюда после войны возводить предприятия ВПК, и в горномарийских районах вокруг Козьмодемьянска. Богослужение ведется исключительно по-славянски. За несколько лет мизерным тиражом был издан всего один православный молитвослов на марийском языке. Произошло это благодаря усердию сельского священника чуваша, который завел собственное издательское дело для просвещения чувашей и издания богослужебной литературы по-чувашски. Из 44 священников, окормляющих Марий Эл, только четверо — марийцы. Собственные учебные заведения отсутствуют, собственных средств массовой информации нет. Духовенство окормляет русское население да небольшое количество горномарийцев, а язычников сторонится, посмеиваясь над ними и побаиваясь одновременно.

В таком состоянии застал благочиние Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий II, прибыв 24 июля 1993 г. в Йошкар-Олу для открытия здесь сотой епископской кафедры юрисдикции Русской Православной Церкви. События, связанные с открытием этой юбилейной епархии, а также время и место хиротонии ее главы — епископа Иоанна (в миру Ивана Ивановича Тимофеева) — требуют специальных пояснений.

1991 был переломным годом в современной истории марийского народа. Именно с этого года начинается активное возрождение марийского язычества и непосредственно связанного с ним национального самоощущения. В 1991 году происходит регистрация на российском уровне Ошмарий-Чимарий. В том же году первым изданием выходит языческий богослужебник Никандра Попова. В 1991 г. республиканским парламентом принимается закон «Об охране и рациональном использовании окружающей природной среды», статья 55-я которого гласит, что отныне «религиозно-культурные зоны», то есть священные рощи, берутся под охрану государства. В статье подчеркивается, что «не подлежат вырубке и любым видам работ места традиционных марийских молений». Надо сказать, что священных рощ в Марий Эл сохранилось значительное количество. Практически в каждом селе есть одна, а то и более. Они подразделялись на родовые, деревенские; существовали специальные рощи для женщин; отдельные участки отводились под «грязные» места, куда приходили «сбросить» недуг, порчу и т. д.

Вслед за регистрацией Ошмарий-Чимарий названный закон фактически придавал язычеству полуофициальный статус. На окраине Йошкар-Олы правительство выделило участок земли в 13 га для строительства главного капища республики, где должны проходить мировые моления. Также планировалось построить просветительский центр, в который войдут культовые постройки для зимних молений, национальный этнографический музей, гостиница. Руководители Ошмарий-Чимарий требуют, чтобы государство выделило деньги на строительство капища и в дальнейшем поставило его на баланс Министерства культуры.

В том же 1991 г. был избран первый марийский президент, которым стал горный мариец Владимир Зотин. На торжественную инаугурацию, проходившую в здании национального театра, В. Зотин пригласил казанского епископа Анастасия специально для того, чтобы тот благословил его на президентство. Однако языческое лобби в правительстве вмешалось в подготовку инаугурации и потребовало, чтобы параллельно с православными благословениями некрещеный Зотин согласился на благословения языческие. Так в театральной ложе рядом с епископом Анастасием оказался верховный жрец Ошмарий-Чимарий Александр Юзыкайн, страстный поборник чистого язычества. Первый марийский президент благословился от двух вер, но свои православные симпатии скрывать не стал. Спустя год Зотин принял крещение в лоне Православной Церкви и освятил свою квартиру, о чем на следующий день говорила вся Йошкар-Ола. Спустя еще несколько месяцев В. Зотин обратился к патриарху Алексию с просьбой создать в Марий Эл отдельную от Татарии епархию. Руководство Марий Эл, таким образом, последовало примеру Якутии, президент которой за год до этого обратился к Алексию II с аналогичной просьбой. На встрече с президентом Зотиным 26 июля 1993 г. патриарх заметил: «Когда руководство республики Марий Эл обратилось к нам с просьбой о создании в республике самостоятельной епархии, то это нашло полное понимание в Священном Синоде».

Владислав Зотин настоял, чтобы наречение нового архипастыря и его хиротония состоялись именно в Йошкар-Оле, а не в Москве, как это часто бывает. Патриарх прибыл в столицу Марий Эл в сопровождении архиереев из близлежащих епархий: архиепископа Чебоксарского и Чувашского Варнавы, архиепископа Ижевского и Удмуртского Николая и епископа Казанского и Татарстанского Анастасия. Программа трехдневного пребывания была насыщена встречами с официальными лицами: президентом, председателем Верховного Совета, государственным секретарем. Все подчеркивало общественно-государственную значимость визита — от приема на высшем уровне до встречи патриарха с представителями местной интеллигенции и деловых кругов. По местному телевидению патриарх обратился со словами приветствия ко всему марийскому народу.

Протокол не предусматривал встречи патриарха с главой марийского язычества. В языческих кругах это было болезненно воспринято, и один из авторитетных картов по фамилии Якимов, облачившись в ритуальные одежды, пытался самостоятельно выйти навстречу патриарху Алексию II, но был остановлен охраной. Однако патриарх в своих выступлениях не обошел языческую тему. Говоря об опасности, исходящей от зарубежной религиозной экспансии, он подчеркнул, что местные представители православия не планируют борьбы с язычеством: «Традиционные для нашей страны конфессии и объединения должны мирно сосуществовать, а не противостоять друг другу. Среди марийцев есть люди, исповедующие христианство, есть и придерживающиеся языческих верований. Русское население в основном своими корнями уходит в православие. Но православные не будут разжигать войну и ненависть по отношению к другим традиционным верованиям».

Так или иначе, создание православной епархии в языческом крае явилось несомненным вызовом сторонникам язычества.

Заканчивая краткое описание политико-религиозной ситуации в Мордовии, Чувашии, Удмуртии и Марий Эл, следует отметить существование мощного языческого фактора, наличие которого может реально влиять не только на внутриреспубликанскую политику. В какой же религиозной форме окончательно закрепится национальное самосознание? Группировкам какой религиозной ориентации будет принадлежать власть?

Христианство в его православном изложении сможет укорениться только в случае уважения к национально-культурным особенностям и незамедлительного перевода богослужения на местные языки. Требуется искреннее желание епархиальных архиереев, время и значительные финансовые затраты на создание качественных переводов, соответствующих богословской глубине православия, а также на подготовку квалифицированных священнослужителей из числа коренного населения. Но даже при наличии желания и денег на это уйдут годы. За это время языческие верования, поддерживаемые государством и обществом, получат письменное культурное закрепление и укоренятся в народе.

В этой ситуации Марий Эл, уже сегодня являющаяся центром притяжения для язычников из других автономных республик России: Мордовии, Чувашии, Удмуртии — станет определенным духовным ядром, вокруг которого смогут собраться национальные движения поволжских народов. Общая языческая вера, при стечении ряда политических обстоятельств, может привести к созданию сепаратистски настроенного межэтнического союза или объединения национальных движений поволжских народов. Вера предков будет использована в качестве объединяющей идеологической базы. В этом случае «языческий фактор» заговорит в полный голос и заставит прислушаться к себе всю Россию.

Сноски:

1 В первую очередь, Нижегородской и Пензенской.
2 Данные на 1994 год.
3 Желающих разобраться в ней можно отослать к фундаментальному труду В. Е. Владыкина «Религиозно-мифологическая картина мира древних удмуртов», Ижевск, 1994.
4 Н. С. Попов. Марий Кумалтыш Мут («Марийские молитвы-заклинания»), Йошкар-Ола, 1991.

СМ.ТАКЖЕ

книги:

Александр Щипков. Во что верит Россия

ЩИПКОВ
ЛЕКТОРИЙ «КРАПИВЕНСКИЙ, 4»
TELEGRAM
НОВОСТИ

17.03.2024

Щипков. "Незавершённый нацизм. Часть 2 / История термина"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 300

10.03.2024

Щипков. "Путин. Россия как семья"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 299

03.03.2024

Щипков. "Незавершённый нацизм. Часть 1 / Генезис"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 298

01.03.2024

Непонятый Булгаков, или Информационная война против русской классики
Авторская программа Василия и Николая Щипковых "Брат-2"

25.02.2024

Щипков. "Путин и Русский мир"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 297

18.02.2024

Щипков. "Православная мысль в советской России. Часть 2"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 296

15.02.2024

Путин Западу: "Душу никому не удастся разделить". В чём духовное единство народов исторической Руси?
Авторская программа Василия и Николая Щипковых "Брат-2"

11.02.2024

Щипков. "Православная мысль в советской России. Часть 1"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 295

/ все новости /
РУССКАЯ ЭКСПЕРТНАЯ ШКОЛА
КНИГА
МОНИТОРИНГ СМИ

30.04.2023

Зачатьевский монастырь:
Александр Щипков
15 мая. Патриарх Сергий. 79 лет со дня кончины

04.08.2022

Официальный сайт Московского Патриархата:
Алексей Заров
Врачей не хватает: кто-то уехал, кто-то погиб, кто-то прятался по подвалам

25.12.2021

Красная звезда:
Андрей Гавриленко
Объединив потенциал лучших экспертов
В Минобороны вышли на новый уровень в военно-политической работе

04.12.2021

Православие.ru:
Ирина Медведева
"А вы дустом не пробовали?"

24.11.2021

ForPost Новости Севастополя:
Эдуард Биров
Народный социализм и православие: жизнь сложнее противостояния

/ весь мониторинг /
УНИВЕРСИТЕТ
Российский Православный Университет
РЕКЛАМА
Цитирование и перепечатка приветствуются
при гиперссылке на интернет-журнал "РЕЛИГИЯ и СМИ" (www.religare.ru).
Отправить нам сообщение можно через форму обратной связи

Яндекс цитирования
контакты