Анна Данилова Молиться, поститься и слушать радио "Радонеж" Источник: Православие и мир Портал "Православие и мир" продолжает путешествие по закулисью религиозной журналистики. Идея серии бесед принадлежит публицисту Марии Свешниковой, исполнение – редактору портала Анне Даниловой.
Мы сталкиваемся у лифта, оба опоздали на 9 минут на интервью. Small-talk не удается начать, Евгений Никифоров, хоть и в высшей степени любезен, одновременно говорит по телефону и с коллегой, едущим с нами же в лифте.
"Молиться, поститься и слушать радио "Радонеж" – эта присказка стала крылатой. Как и над всяким популярным проектом над "Радонежем" часто подшучивают. Как и всякий многолетний проект, "Радонеж" переживает свои взлеты и кризисы жанра. Но тысячи людей за последние двадцать лет нашли свою дорогу к храму именно благодаря тому, что каждый день в 20.00 приемник говорил о православии.
Я тоже практически выросла на "Радонеже": а где еще можно было так долго послушать беседы священника? В храме спального района хорошо, если тебе уделят пару минут, а тут включил – и не можешь насытиться – беседы, репортажи, снова беседы и толкования. Сейчас духовный голод утолен, а то и пресыщен, поэтому я приготовила и не самые удобные вопросы директору радио. Но я помню, с чего начался мой путь.
Офис "Радонежа" – три комнаты в обычном московском доме на "Шаболовке". Садимся в кабинете, Евгений Константинович включает компьютер, домашняя страничка – сайт общества "Радонеж". Рассказывает, кстати, отменно: двадцать лет прямых эфиров не прошли даром, радостно подумываю, что текст интервью можно будет почти не редактировать.
Евгений Константинович Никифоров
Родился в Одессе 6 февраля 1955 года в семье моряка. Закончил филологический факультет Одесского университета, тема дипломной работы "Логико-методологический анализ понятия "интерпретация художественного произведения". После окончания университета заведовал отделом античного искусства в Одесском музее западного и восточного искусства. В 1980 году поступил в аспирантуру ГИТИСа и занялся изучением психотехники Станиславского. Работал психологом в московской Клинике неврозов им. Соловьева.
В 1987 году с непосредственным участием Е.К. Никифорова зарегистрировано просветительское Общество "Радонеж", которое в дальнейшем учредило три православные школы (1990), радиостанцию "Радонеж" (1991), газету "Радонеж" (1995), портал "Радонеж", видеостудию, паломническую службу. С 1995 года ежегодно проводятся Фестивали православных теле и радиопрограмм, собирающие творческие коллективы из более чем 100 компаний России, Украины, Белоруссии, Дальнего и Ближнего Зарубежья.
Слышать аудиторию
Евгений Константинович, как вы относитесь к критике своей работы и к известному шутливо-ироничному: "Надо молиться, поститься и слушать радио "Радонеж""?
Ну конечно, очень хорошо. Такие пародии дорогого стоят. Это действительно уже "брендовое признание", как сейчас говорят.
Критика – крайне полезна. Я и сам прошу наших слушателей критиковать нас, потому что двадцать лет в эфире выдержать популярность не просто. Приходят новые люди, новые проблемы, новые настроения и если мы не будем их остро чувствовать и отвечать, слушатель просто выключит приемник. Ведь объяснить популярность Радио "Радонеж" монополией уже никак нельзя. Есть и "Град Петров", и "Спас", и "СОЮЗ" и множество интернет-проектов. Но мы пока лидеры. А это продукт постоянной обеспокоенности и большого труда. Понятно, что где-то мы обречены на несовершенство, потому что совершенство требует еще и денег, требует средств. Дайте денег – и будет краткость, которая с одной стороны сестра таланта, а с другой стороны производная от денег.
Главное для вас – аудитория?
Безусловно.
Что такое профессионализм? Это точное знание своей аудитории. Вы должны ее очень точно слышать, пусть даже она будет маленькой или большой – неважно, но это ваша аудитория. Тысяча, две тысячи, миллион людей – но это ваша аудитория, вы с ней работаете. Соответственно, дальше под эту аудиторию вы делаете свое СМИ.
То есть, куда аудитория скажет, туда и направите свои программы?
Полностью потакать своей аудитории нельзя, но она меня кормит, она платит за существование СМИ. Знаете, недавно в одной из наших передач крупный церковный деятель стал обличать нашу церковную публику. Но ведь это же твоя Церковь, и она вот такая, немытая, некультурная. Учи ее, воспитывай, работай с ней понемножечку, но как же можно так высокомерно и пренебрежительно говорить об аудитории?!
Выходит, главное – это не обидеть аудиторию?
Это не значит компромисс с совестью или потакание толпе. Это само собой разумеющиеся и просто недопустимые вещи – выказывать пренебрежение и как-то обижать слушателей. Как мы можем пренебрегать кем-то, в каком смысле мы христиане тогда? Наша задача – держать перед глазами каждую минуту образ Троицы Андрея Рублева. Вот мы как мы, христиане, должны друг с другом общаться. Не реверансы, не приседать друг перед другом, а со всей серьезностью вслушиваться в сердце своего брата во Христе.
А например у отца Димитрия Смирнова – одного из ваших самых частых авторов – много бывает таких острых высказываний.
Его и любят за это! Аудитория вдохновляется его христианской свободой. Это человек глубочайшей церковной культуры, знаний, умений, понимания, который наизусть знает Священное Писание. И вместе с тем, он проявляет удивительную христианскую свободу.
Наша задача – разъяснение нашей аудитории духа церковности.
За пределы земного притяжения
Ваша биография начинается с филологического факультета, интерпретации художественного текста, затем психологическое образование....
Шел 1987 год. Я родился в семье совершенно не религиозной, и родители крестились в довольно в позднем возрасте. В советскую эпоху говорили, что духовное – это наука и искусство, этим я и занимался – наукой и искусством, пытался там найти духовное.
Уже во время учебы на филологическом факультете мне была очень близка психология: в Одесском университете я учился у профессора Элькина. Сразу после университета я поступил на службу в Одесский музей западного и восточного искусства, был заведующим отделом античного искусства – музей маленький, но с замечательной коллекцией. Параллельно я заканчивал Студию киноактера, учился вместе с Юрой Стояновым и Ларисой Удовиченко, многими другими ныне известными актерами, преподавали у нас Кира Муратова, Левин и другие знаменитые режиссеры. И так я стал членом редколлегии Одесской киностудии (было время ее расцвета, снимали, например, "Место встречи изменить нельзя"). В аспирантуру я поступил в московский ГИТИС, и снова занялся психологией – психотехникой Станиславского.
Отыскали духовное в науке и искусстве?
Нет, оказалось, что подлинной духовности там нет. Также оказалось, что есть сфера, которая занимается духовностью человека – это религия. Вот я и погрузился с головой в восточные учения, даже почитывал буддийские сутры на санскрите. До сих пор считаю, что это достойная часть человеческой мудрости, там были драматические интеллектуальные поиски, поставлены на предельной вышине вопросы о человеческой жизни.
Увлекался философией Аристотеля, Гегеля, Канта – выше умов человечество не дало, мало кого еще можно поставить рядом с ними.
Как вы пришли в Церковь?
Знаете, когда я приехал в Москву, то меня потрясла Соборная площадь Кремля. И хоть одесситы гордятся своей историй и традициями, но только здесь я увидел настоящую древность и подумал: "Вот – истинный фундамент, традиция и величие!" Через это я и начал подходить к Церкви. Мне встретилась прекрасная группа товарищей, которые так же, как и я, были в духовных исканиях. Они печатали на "ксероксах" книжки, занимались переплетами, Этот религиозный самиздат своими масштабами впечатляет и поныне.
С Евангелием я познакомился очень поздно – в 25 лет. Такой парадокс: со своей культурой духовной ознакомился, когда уже многие другие изучены.
Евангелие произвело на меня грандиозное впечатление, и я понял, что ничего равного раньше не читал. Вся премудрость античная, вся премудрость востока, весь суфизм, весь ислам, любые оккультные традиции и откровения не могут даже быть сравнимы с учением Христа. По сравнению с евангельскими откровениями все меркло. Стало предельно ясно: так может говорить только Бог, человекам это совершенно невозможно.
В духовном мире словно есть разные скорости – первая космическая, вторая, третья. Евангелие – это третья космическая скорость. Все остальное, так или иначе, тянет к земле. Евангелие же позволяет человеку выйти за пределы земного притяжения, достичь звезд, а точнее Неба.
Потом был долгий путь к Церкви. Было страшновато: чуждые запахи, чуждый быт, все странное и непонятное. Столкнувшись с Церковью, захотелось поближе узнать, что это такое, и послужить, больно уж все это было умно, серьезно и красиво.
Кто оказал на вас самое большое влияние?
Я встретил отца Амвросия (Юрасова), который до сих пор является моим духовником. Я ценю его мудрость, его укорененность в Евангелии, в церковной культуре, он человек фантастической внутренней свободы и креатива, как сейчас говорят. Ему уже за семьдесят, а он все с какими-то невероятными выдумками, приключениями, поиском.
Найти духовного отца – громадная проблема и сегодня, а тогда тем более. До сих пор мы в храмах стоим, дышим друг другу в затылок, с батюшкой пообщаться практически невозможно, проповедь – 5-10 минут, исповедь – минутка.
Вот поэтому, получив это сокровище веры и Церкви, мы стали думать, как же полученное сокровище донести до других. Так возникло просветительское православное общество "Радонеж", которое после принятия Закона о свободе совести, стало религиозной организацией Русской Православной Церкви – братством "Радонеж". Им мы являемся и сейчас.
Что запомнилось больше всего из тех первых дней "Радонежа"?
Помню, как мы получили вожделенную печать. Это сейчас кажется само собой разумеющимся организации иметь печать, а тогда получение печати, то есть государственной регистрации, было грандиозным событием. Мы становились легальными, мы могли заключать договоры, а значит полноценно и свободно осуществлять свою деятельность.
"Православная обувь"
Чем тогда занималось братство?
Мы арендовали зал культурного центра "Меридиан" и проводили там раз в месяц вечера. Проводили и сами не верили в происходящее. Представляете, у нас выступал владыка Питирим, рассказывал о Патриархе Тихоне, тогда еще не прославленном. Он еще помнил, что такое говорить о Патриархе Тихоне в советское время, об этом "отпетом контрреволюционере и белогвардейце". Мы смотрели с удивлением: как такой умнейший и замечательный человек, как митрополит Питирим с осторожностью говорит и нас как бы предупреждает об опасности, образно говоря, все поглядывая за кулису. Но это для него был уже подвиг веры.
Эти вечера собирали почти всю верующую Москву. Люди сидели в проходах.
Еще мы стали издавать книги: большие тиражи – по 1000 экземпляров – подпольно. Потом мы сняли прилавок в магазине "Обувь" напротив Новодевичьего монастыря, и тогда над нами шутили, что мы "Православная обувь".
О, это название скоро вновь, наверное, станет крылатым! И что продавалось в "православной обуви"?
Настолько мало было книг, что люди не могли предположить – чем мы там будем торговать? Тогда мы издали первую брошюру "Православное учение о Божией Матери", книгу против телевидения под названием "Не участвуйте в делах тьмы", первые два номера детского журнала "Пчелка" и первую псалтирь на чувашском языке.
Какое разнообразие жанров...
"Радонеж" вообще можно назвать первопроходцем: первые переводные пасхальные картинки, первые православные открытки – Государь дарит пасхальное яичко солдатику. Первая паломническая служба была тоже открыта "Радонежем" – пришли ко мне молодые Юрий Минулин и Василий Каледа и предложили.
- Тесен мир!
Как говорил один батюшка "Встреча христианина – это уже чудо", а тогда тем более. Когда видишь молодых людей, христиан, воспитанных в православной традиции – какая это радость! Первые массовые поездки они проводили на такси "Волге", представьте, сколько людей можно было туда впихнуть?
Куда же паломничали?
Донской монастырь был еще закрыт, мы его тайно, шепотом показывали: вот там келейка святителя Тихона, а вот здесь, в малом Донском соборе, наверняка его мощи. Потом было открытие этих мощей. Понимаете – то, о чем мы говорили шепотом и куда мы проникали вечером через какие-то кусты и заборы, вдруг становилось открытым.
"Радонеж" – это еще и школы?
Да, мы организовали воскресную школу и вскоре – гимназию. Открыли всего шесть школ, правда, выжили три. Все наши начинания были связаны с вполне практическими задачами: мы не стремились немедленно спасти весь мир и Россию поднять в одночасье. Задача была простая создать школу для собственных детей. Школы существуют уже более двадцати лет, пятнадцать полных выпусков, стопроцентная поступаемость.
Почему решили радио запускать?
Радио возникло из вот этих посиделок в "Меридиане". Нам, конечно, лестно было получить переполненный тысячный зал, но для Москвы тысяча мест – это что? Ноль! А духовная жажда в народе колоссальная. Так возникла идея о СМИ, подсказанная отцом Борисом Бобринским. Этот известный во Франции пастырь Парижского экзархата организовал радиостанцию "Голос православия". На волне той смуты 90-х годов, появилась возможность нашего вещания.
Почему "Радонеж"?
Мы своим названием отсылаем к преподобному Сергию Радонежскому. А в чем величие послания преподобного Сергия, основателя Свято-Троицкой Лавры? Человека углубленного в созерцание пресвятой Троицы? Лучше всего, на мой взгляд, оно выражено в работе его ученика – преподобного Андрея Рублева. Помните, как изображена Троица? Это три чудесных, дышащих чистотой юноши, которые склоняют друг к другу головы и в молчании молитвенного духа слушают друг друга. Вот дух Церкви: любовное, благоговейное внимание ко друг другу. Это заповедь его ко всем нам.
Преподобный Сергий – у него все было на высочайшем уровне. Он был профессиональнейшим учителем, профессиональнейшим миссионером, катехизатором, политиком, строителем монастырей, он был высоким профессионалом во всем. Он воспитал Епифания Премудрого, Андрея Рублева. Поэтому "Радонеж" – это всегда укрепление и укоренение в святоотеческом наследии...
Первое вещание было в 1991 году?
Да, Мы вышли на Пасху 1991 года – первая независимая радиостанция России. Это была не просто православная радиостанция, это была первая независимая радиостанция вообще.
Мы вышли на полгода раньше "Эха Москвы"! "Эхо" сидело на Никольской, у них был один или два полупрофессиональных магнитофона, обшарпанные стены, а у нас-то уже был магазин к тому времени, издательство, поэтому мы смогли снять профессиональную студию, и даже немножечко роскошествовали. Это сейчас мы влачим то состояние, которое "Эхо Москвы" двадцать лет тому назад влачило. Но православного Гусинского мы не встретили на своем пути.
Эхо Москвы" ушло во много раз вперед, в чем вы видите причину?
Да очень просто – в деньгах. "Эхо Москвы" – это очень профессиональный бизнес-план, инвестиции, мощь медиа-бизнеса, который обеспечивает высокое качество программ.
Помните ваши первые эфиры?
Поначалу это был час вещания, никто не знал, как этим всем заниматься. Мы приглашали профессиональных дикторов, но оказалось, что это совершенно не ложится в нашу концепцию православного вещания.
Почему?!
-Понимаете, деланные поставленные голоса, искусственность – отторгались православной аудиторией. Вот мы практически с нуля стали создавать всю эстетику православного радиовещания, которая существует и сейчас. Достоверность, открытость, непосредственность.
А с кем вы тогда работали?
Первыми проповедями в эфире стали проповеди отца Амвросия (Юрасова). С самого начала и по сей день с нами отец Артемий Владимиров, отец Димитрий Смирнов – двадцать лет неустанно всем говорят о покаянии, о спасении и умудряются быть все время новыми, свежими и талантливыми.
Журналистский состав менялся, но мы ведь не журналистское радио, мы всегда рассчитывали именно на авторов. Вообще мы всегда были можно сказать "православным Голливудом", ставили на наших церковных звезд и создавали новые звезды. Чисто журналистские жанры у нас до сих пор не очень развиты и не очень востребованы слушателями.
Еще скажу о наших редакторах, используя термины Голливуда, – это великие немые. Они всегда в тени. Главное – автор. Первым главным редактором был Алексей Владимирович Рогожин, сейчас по состоянию здоровья не может исполнять эту работу, он – заместитель председателя по информационной политике. А возглавляет редакцию Николай Владимирович Бульчук – человек, сочетающий большую церковную и светскую культуру, любящий радио до самозабвения. И это чувствуют слушатели, отвечая ему своей любовью.
После радио появилась и газета...
...В 1995 по практической потребности, потому что меня благословили баллотироваться в Госдуму. У нас было хорошее финансирование, но я был потрясен тем, что выбирают не те, кто голосуют, а те, кто эти голоса подсчитывают, по слову отца Амвросия. Это было совершенно очевидно даже тогда, когда мы были еще совершенно невинны политически и не могли даже предполагать, что это делается так просто. В определенных комитетах мне говорили: "Слушай, занес бы ты эти деньги нам, и все было бы нормально".
Вы проиграли?
Бог миловал от этой помойки – места склок, коррупции, интриг и всего прочего. Если кто из православных там выдерживает, честь им и хвала, мне было бы очень тяжело. Да и потом это отвлекает от реальной работы, которая самая интересная, духовная.
Какой жанр для православного радио вы считаете самым удачным и самым адекватным и востребованным?
Самый популярный для нас формат – это прямой эфир. Он мыслится, как доверительный разговор с пастырем, это пастырские часы. Все остальное – обязательные чтение Евангелия, разъяснение его, жития святых – это то, что нужно знать христианину, чтобы правильно выстраивать свою жизнь. Этому посвящены и очерки о наших современниках, замечательных православных людях. Мои воспоминания о подвижниках благочестия, которых Господь сподобил мне видеть – это самая большая драгоценность, которую я несу в своем сердце. Я видел реальных православных людей – такими, как они должны быть.
А какими должны быть православные люди?
Вот это-то пересказать и невозможно, в этом вся тайна и вся трагедия. Эти люди ушли, практически не оставив после себя учеников. Словами-то рассказать можно, а дух передать невозможно. Это ведь в мельчайших деталях проявляется – как люди выглядят, как они живут. Драгоценные истории жизни...
На радио "Радонеж" полная свобода
А нет ли здесь основной проблемы православной журналистики – передать словами духовный опыт практически невозможно?
Вот радио "Радонеж" является таким средством массовой информации, которое может позволить миллионам услышать голос зрелого православного человека. И настроить свой внутренний камертон. Ведь в голосе отражен весь человек. Манера говорить, манера выражать свою мысль. Мы стараемся приглашать людей, которые являются носителями церковной культуры.
Я спрашивал у приснопамятного митрополита Американского Германа: "Владыка, какое главное качество вы хотели бы воспитать в своих прихожанах?" Он ответил: "Церковность". Вот эта церковность – редчайшее качество, которое нужно искать. Всех читателей наших умоляю – ищите именно этого, главного. Можно книжек не читать, а вот к такому человеку прильнуть, пожить чуть-чуть рядом с ним, в этом ежедневном православном быте, посмотреть, послушать его интонацию, его слова – все это дорогого стоит.
Какие есть сложности в работе православного радио?
Многие хотели бы принимать участие в работе, а нам нужны самые востребованные во всем, самые загруженные. Если вы думаете, что их много, то вы ошибаетесь.
А есть авторы или ведущие, с которыми вы не согласны? Есть ли здесь возможность такой внутриредакционной полемики?
Возможность такая есть, но ей мы почти не пользуемся, хотя на радио "Радонеж" полная свобода.
Все зависит от того, с кем вы работаете. Как я могу редактировать отца Димитрия Смирнова, или отца Артемия Владимирова, или отца Амвросия (Юрасова)? Мне это и в голову не придет, ведь это я у них учусь. Бывает какое-то несогласие между авторами, но главное – особо не раскачивать церковную лодку, чтобы те проблемы, которые являются острыми, подавать ответственно, чтобы не разделить Церковь по малозначащим вопросам.
В последнее время программы Виктора Саулкина вызвали очень много полемики.
Виктор Александрович имеет удивительное качество очень тонко чувствовать настроение церковного народа и отвечать на него. Совсем без полемики нельзя, но во всем нужна мера. Не думаю, что у Виктора она отсутствует.
Что было бы, если бы были деньги?
Вы знаете, так много, что аж сердце заходится, как подумаешь.
Во-первых, мы могли бы расширить аудиторию, увеличить часы вещания, получить –диапазон, привлечь больше авторов, могли бы разнообразить жанры, делать серьезные репортажи. Авторы – это самое главное!
Хорошие репортажи и очерки – дорогие жанры, это очень трудозатратно.
Это все плюс наш контент – может вместе дать колоссальный результат. По глубине освещения материала мы намного глубже "Эха", потому что религиозность сама уже придает глубину, о чем бы вы ни писали, что бы вы ни говорили. Это всегда более убедительно.
В радио-журналистике?
В любой. Если говорить о газете, то ритм у церковной публики – длинный, ей не нужен ежедневный бурный поток новостей, да и молимся мы каждый день "избави нас от поспешения бесовского". И в этом смысле "Радонеж" читают от корки до корки, не так, как обычную газету, что тоже для меня очень важно. Конечно, и изобразительный ряд, и чисто технический – бумага, верстка, все могла бы быть другого уровня.
Тогда бы пришлось уходить, наверное, в комментирование разных политических и общественных событий?
Да, у нас в Церкви столько всего сейчас, вы же знаете и прекрасно понимаете, насколько много всего. Вот открываешь "Патриархию.ру" – событий по пятнадцать новых в день!
Событий-то много, но из них не все имеют такое же прямое отношение к жизни каждого человека, как проблема, например, принятия того или иного бюджета.
А это уже задача и талант журналиста – вынуть, показать, зацепить то самое важное, что есть в том или ином событии. Помните "Записные книжки Ильфа и Петрова" – они же были опытными журналистами. Блистательная новость делается из ничего, из пустого, казалось бы, события. Вытягивается, высматривается, дается комментарий, ставится в контекст – и новость начинает звучать, и становится событием.
Что такое выступление Святейшего? Это не только его импровизация, за ним работает громадный аппарат людей, которые ему дают заготовки, темы, аналитику, и так далее. За каждым высказыванием Патриарха стоит громадная работа большого количества людей. Он же наш спикер, он высказывается от нас всех.
Как вы думаете, должен ли быть некий государственный заказ на развитие православного вещания?
Да, может и должен быть, конечно. И государство дает какие-то деньги. Финансовая поддержка сайта частично осуществляется Федеральным агентством печати. Это небольшой грант, который мы получаем вот уже второй год.
А вообще должно быть государство заинтересовано в таких проектах?
Футбол же у нас отделен от государства, а государство в нем заинтересовано. Кино отделено от государства? Отделено, и получает громадные субсидии от государства. "Православная энциклопедия" получает значительные средства от государства, и, посмотрите, это же очень качественный продукт.
Как вы вообще оцениваете дальнейшие перспективы существования радио? Будет ли оно полностью поглощено Интернетом?
Нет, это и на Западе не так, и у нас не так.
Мы, может быть, раньше, чем западные СМИ, перешли в область аналитики, газеты перестали быть носителями новостей. Тиражи сокращаются, но своя аудитория у них все равно останется. Может быть, через несколько лет, когда появятся какие-то новые виды мобильных устройств, что-то и произойдет. Но это еще долгий процесс.
Бывает ли полное несогласие с позиции кого-то из авторов?
У нас иногда бывают противоречия. Например, с отцом Сергием Рыбко. Он увлечен своим роком, а я не разделяю этих увлечений, и публика тоже разделена в этом смысле. Одна в большей степени лояльна, другая в меньшей степени. Он – достойный пастырь, и имеет право на свой взгляд на эти вещи, но мы договорились, что на радио не будем трогать эту тему.
С другими пастырями дела обстоят так же. Один из наших многолетних авторов, отец Максим Козлов: он что, другим стал после выставки "Двоесловие", перестал быть серьезным богословом и пастырем? Нет, конечно. Ну а выставка "Двоесловие", которая очень воспалила многие умы, конечно, была ошибкой, как я считаю. Не фатальной, но ошибкой. Но говорить об этом чрезмерно много и кричать об этом не стоит.
Я, кстати, думаю, что мы на "Радонеже" немного переборщили. Но мы же не просили своих авторов говорить что-то специально отрицательное по отношению к этому событию. Просто авторы, а это люди более, чем достойные, имеют право высказываться. Наша же задача не кампанию провести против или за, а объективно спросить, что Церковь в лице лучших представителей думает по тому или иному поводу. Практически все сказали, что идея отца Максима была неверной. Говорили, надеюсь, очень корректно.
Расскажите, пожалуйста, про ваш самый памятный и дорогой вам эфир. Может, это был один эфир, может, несколько.
Встреча с отцом Виктором Потаповым – его программы на "Голосе Америки" слушали в России в те самые годы, когда "Голос" глушили. И вот он, почти что легендарный – у нас на радио. А вообще каждый раз я испытывают радость от успеха, яркой мысли, точной формулировки, верного ответа.
А самый сложный и не совсем удачный эфир, который вы помните?
Ошибки бывают, конечно же. Перебарщивают, человеческая страстность начинает преобладать, а это бывает даже у святых. Из этических соображений я не могу назвать фамилии, но мы тут же мы разбираем все конфузы. Бывает, что человек очень уставший приходит, эфир же в девять часов, за плечами день напряженнейшей работы...
Оглядываясь на двадцатилетний путь развития "Радонежа", какие основные этапы развития вы можете выделить? Связаны ли они только с количеством часов вещания или были и какие-то другие вехи, приход каких-то людей?
У нас менялся редакционный состав, но слушатели этого не замечали особенно.
Был у нас период не очень приятный, когда произошел конфликт внутри редакции, когда радио стало слишком политизироваться.
Понятно, что политикой занимаются все, она очень востребована. И на нашей радиостанции без нее тоже нельзя. Но главная наша задача – это проповедь слова Божьего.
Когда начинают слишком много вещать люди, не имеющие права на то, чтобы говорить на церковную аудиторию и быть ее вождями, – это плохо. Все-таки у нас вожди – это наше священноначалие, наши знаменитые пастыри. Вот кому мы должны, прежде всего, внимать и к кому должны обращаться по тем или иным вопросам, к пастырям, которые могут преподать ответ в церковном духе.
Ведь в Церкви дары разные у всех. Кто-то молитвенник, а кто-то выдающийся оратор и проповедник, что большая редкость, кто-то пишет хорошо. Есть у нас пастыри, которые не могут работать в прямом эфире. Зато они замечательно говорят в записи – полностью пишут свой текст, а потом его читают.
А как бы вы оценили сейчас стилистическое различие? Существует ли такое между "Радонежем" и "Градом Петровым"?
Конечно, существует. Во-первых, это два разных города со своим лицом. В Питере своеобразная аудитория. "Град Петров" хорош своими культурологическими передачами, которым мы с радостью предоставляем двухчасовый эфир. Москва все же первопрестольная столица, и этим сказано все.
Любить то, что ты делаешь
Насколько человек, который работает в средствах массовой информации, а особенно на православном радио, должен отслеживать и освещать какие-то существующие в Церкви конфликты?
Тут мера и здравый смысл редакторов играют большую роль. Главное – не дискредитировать Церковь, потому что и так есть множество желающих ее опозорить.
Задача нашей журналистики – во-первых, найти и высветить проблему.
Недавно "Фома-центр" заказал одному очень крупному социологу, Михаилу Тарусину, исследование православных общественных организаций. Знаете, сколько их в России? Двадцать тысяч. Невероятно! Мы даже не представляем, какая мы силища. Это ведь говорит о том, что русский народ способен к гражданскому обществу, да не то, что способен, он уже его создал.
У народа свои народные страхи, не всегда рациональные переживания, и так далее. Задача православной журналистики – услышать эти страхи, их правильно артикулировать церковным языком, не боясь ничего. Откуда еще священноначалие узнает о том, что происходит? Откуда мы узнаем о болезнях церковного общества? Если бы не подняли тему о Диомиде, и правильно не сформулировали бы ее, то это все гнило бы и гнило дальше, и не знамо бы чем закончилось.
А пензенские сидельцы? Нужно же было понять, в чем ошибка этих людей, не обсмеять, а именно понять. Таких же много, как они – боязливых, которые пугаются и видят антихриста повсюду. Когда же он придет, они его и не заметят, потому что это ведь не дядька с рогами и хвостом. Это будет очень изысканный, я думаю, очень даже обаятельный, льстивейший человек.
Расскажите про фестиваль "Радонеж".
Фестивалю этому пятнадцать лет, он был первым. Сейчас оказалось, это очень востребованная форма – появились "Семья России", "Покров", "Вера и слово", "Золотой витязь".
Возник наш фестиваль по одной простой причине – у Церкви не было информационной площадки, на центральном телевидении батюшку невозможно было увидеть, а в регионах же эфирного времени было навалом. И идея была собрать все лучшее в Москве, и потом из базы данных показывать. Не все из этой идеи удалось. Вообще, это задача, которую сейчас должен решать Информационный отдел, и он решает ее. Так появление церковного фестиваля "Вера и слово" позволил нам уйти от формата фестиваля-семинара, от чисто церковной проблематики. Теперь "Радонеж" – фестиваль документального кино международного стандарта с высокой репутацией у профессионального сообщества.
Что бы вы могли сказать сегодняшним начинающим радиожурналистам различных епархий, которые тоже организуют православное радио? От каких ошибок нужно стараться удерживаться, и какие жанры и типы общения с аудиторией в первую очередь надо развивать?
Любить то, что ты делаешь – это самое главное. Любить своего автора, постараться его узнать, постараться сформулировать так вопрос, чтобы возбудить неподдельный интерес. Вот что мы любим в друг друге, как христиане? Мы Христа любим. Вот, как Христос раскрывается в каждом человеке – это и надо пытаться раскрыть.
Это, скажу прямо, невероятно занятная работа – попытаться раскрыть, как человек в своей жизни личной осуществляет Христа.
Что же касается ошибок, то не надо быть догматиками. Мы должны быть открытыми. А чтобы не бояться быть открытыми, мы должны побольше молиться (улыбается), поститься и быть церковными людьми.
Если мы не укоренены в литургической жизни Церкви, все остальное – ваши книжки, знания, ваш профессионализм просто не состоится, потому что вы не будете держать в себе вот этот стержень. Церковь – премудра, поэтому побольше литургической жизни, причащайтесь, а вокруг Причастия и ваш профессионализм будет созидаться.
Слушайте свое сердце, не кривите душою, поступайте по совести и работайте, работайте и работайте. Работа даст результат!
|