RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
|
17 мая 2011 Оксана Головко Протоиерей Василий Шиханов: "Просто надо любить..." Источник: http://www.pravmir.ru/protoierej-vasilij-shixanov-prosto-nado-lyubit/ Православие и мир "Я, по собственному восприятию, импрессионист. Люблю солнце, солнечные эффекты меня вдохновляют, говорит протоиерей Василий Шиханов, чья персональная выставка "Паломничества русского художника" проходит в Москве, в здании Совета Федерации (Большая Дмитровка, 26). Действительно – работы отца Василия наполнены светом и восторгом перед яркостью, красотой окружающего мира. В интервью порталу "Православие и мир" отец Василий рассказывает, как могут быть связаны между собой вооруженная охрана, художники и дорога к священству, стоит ли смотреть на античные статуи и делится секретами благополучной семейной жизни. родился в 1969 году в городе Мантурово Костромской области. В 1988-м окончил Ярославское художественное училище, а в 1997 г. – Санкт-Петербургскую академию им. В.И.Мухиной.С 1998 г. – член Союза художников России. В том же году архиепископ Ярославский и Ростовский Михей рукоположил Василия в сан диакона, а затем священника. В настоящее время протоиерей Василий Шиханов – настоятель храма Софии Премудрости Божией в г. Ярославле. Сидишь, бывало, на вышке... Много говорится о том, что в нашей жизни нет ничего случайного, – рассказывает отец Василий. – Но, наверное, каждый вновь и вновь ощущает это на собственном опыте. Я крестился после того, как вернулся из армии, куда попал через два дня после окончания Ярославского художественного училища. В принципе, я давно чувствовал, что это нужно сделать, но с одной стороны, не было контактов с людьми, живущими церковной жизнью, с другой – отвлекали "заботы" молодости – общение с друзьями, учеба в училище. А тут в одну из суббот мама сказала: "Завтра ты приходишь в Норское (район Ярославля, где церковь действовала и в советское время) – креститься. Я уже договорилась, тебе нужно прийти к такому-то часу". Причем я проспал, приехал поздно, когда начали оглашать (как я теперь понимаю, тогда все происходившее в храме было для меня не ясным). Крестил меня протоиерей Михаил Перегудов, ныне почивший. Это был очень искренний человек, который в свое время привел к Богу в Ярославле много людей. После крещения я понял, что со мной произошло нечто невероятное и значимое. После армии я курил, а тут вдруг курить не хочется, и к друзьям идти – не хочется, есть одно лишь желание – побыть одному, осмыслить произошедшее. А через некоторое время я уехал из Ярославля поступать в Петербург, в Художественно–Промышленную Академию им. Веры Мухиной. Но, поскольку в армии какие-то технические навыки позабылись, я не набрал нужного количества баллов и не поступил. Однако я решил остаться в Питере и бывшие одногруппницы по училищу, которые уже учились в "Мухе", рассказали, что в районе Медвежьего Стана многие неудачливые абитуриенты, студенты различных художественных вызов, а также поэты, актеры работают в вооруженной охране: охраняют склады с боеприпасами Ленинградского военного округа. Вот такая богемная ВОХРа. И график там удобный оказался – сутки отработал, следующие трое суток можешь готовиться к поступлению, ходить на подготовительные курсы. Это была закрытая зона, обнесенная колючей проволокой и окруженная вспаханной полосой. Но как там красиво! Сидишь, бывало, на вышке и любуешься потрясающе красивой природой. Моя будущая супруга Светлана умудрялась прямо с вышки писать этюды. То есть, работая в охране, Вы познакомились со своей будущей женой? Да, она тогда тоже готовилась поступать в Академию художеств, а пока работала стрелком ВОХРы. Это же были спокойные советские годы, мы хотя ходили с карабином образца тридцатых годов, даже в голову не приходило, что им, возможно, придется воспользоваться: вокруг все было тихо. Получается, хорошо, что не поступили в Академию: жену встретили... Господь вел! И не только жену встретил, но и духовника. Общежитие ВОХР, где мы жили, располагалось в Мурино, а там находится храм святой великомученицы, где штатным священником служил протоиерей Иоанн Миронов, сегодня известнейший духовник в Петербурге. И получилось так, что меня и еще двух ребят подселили к человеку, который уже проработал в охране некоторое время. Гриша Марченко был воцерковленный человек и уже ходил к отцу Иоанну Миронову. И мы попали к Грише "в оборот". Он начал нас просвещать, в том числе читал жития святых за обедом. Мы над ним хотя и посмеивались, но потом с удивлением заметили, что такое чтение стало для нас необходимым. Гриша и привел меня на мою первую исповедь к отцу Иоанну. А потом мы все вместе шли домой и Гриша, в ходе разговора сказал: "Вася считает себя духовнее нас, потому, что у него дедушка был священником!" А это не так, конечно, тем более священником был мой неродной дедушка, отец отчима. Но у меня после исповеди было такое блаженное состояние, что возражать ничего не хотелось. И отец Иоанн вдруг сказал: "А вот Гриша увидишь, Вася будет священником". Слышавшие это молодые люди, засмеялись: какой-то художник и вдруг – священником! А через восемь лет это сбылось! А Гриша, сейчас, кстати – иеродиакон отец Димитрий. Поскольку мы с ним давно не общались, то, возможно, и иермонах. Его друг, работавший с нами в вооруженной охране – сейчас игумен Ростислав (Якубовский), настоятель Подворья Оптиной пустыни в Петербурге. Работал в ВОХРе и армянин Марат Назарян, он как раз в то время крестился, как-то сразу все воспринял и начал ощутимо духовно расти. А сейчас он иеромонах, отец Нестор, служит он в Псковской области. Так вышло, что и три девушки, охранявшие склады, стали монахинями. Причем все – художники. На следующий год Вы поступили в Академию, которую благополучно закончили. А в 1988 году Вы чуть ли не одновременно были рукоположены и стали членом Союза художников России. Как эти события совпали? Ситуация сложилась так, что к шестому курсу мне пришлось переехать в Ярославль и перевезти туда жену с детьми. Так что дипломную работу я делал, регулярно катаясь из Ярославля в Петербург. Диплом защитил летом 1997 года. К 1998 году я стал участвовать в различных выставках и меня рекомендовали на вступление в Союз художников России. И одновременно получилось так, что у меня возникали различные душевные скорби, на которые духовник говорил: надо рукополагаться. А я, честно говоря, не мог решиться, не представлял себя священником: боялся ответственности. Дьяконом – другое дело, мне нравилось петь в храме. Это было понятно, и ответ нужно было держать только за себя, а не и за паству. Но духовник сказал: пока не рукоположишься, внутренние скорби не прекратятся. И вот 21 мая, в день Толгской иконы, я был рукоположен архиепископом Ярославским и Ростовским Михеем. А в Союз я вступил, уже, будучи диаконом... О самореализации Ваша матушка – тоже художник. Насколько важно, чтобы у супругов были одинаковы интересы? Мне кажется – очень важно. Это я могу как раз говорить исходя из опыта своей семьи. Но все-таки самое главное, что у нас со Светой – одинаковое отношение к религии, к вере. Вообще то, что я ее встретил – Божественное благословение! Только познакомившись со Светой, я понял, какой это замечательный человек. Но я даже, честно говоря, не ожидал, НАСКОЛЬКО прекрасным человеком она окажется в дальнейшем. Конечно, были у нас какие-то моменты разногласий. Например, где-то после двух лет брака, Света впала в уныние, ее огорчало, что я мало бываю дома (а я и учился, и работал, ведь на мне лежала ответственность за семью), что она одна дома с ребенком, да еще не в очень хороших условиях! Мы снимали какие-то квартирки, а одно время – дом. Но дом был – оно название: ветхий, трухлявый, со всех сторон дует. Почувствовав, что Света испытывает некоторые напряжение, я ей предложил сходить к духовнику. Она буквально 10 минут поговорила с отцом Иоанном Мироновым, уж не знаю о чем, но вышла с совершенно другим лицом, чем вошла. И больше уже никогда не было таких моментом уныния. А как научиться этому умению чувствовать супругам друг друга? Как Вы почувствовали, что Вашей жене плохо? Отец Василий удивленно разводит руками: Ну, видно же – по человеку-то. Ведь мы не только словами говорим, и сердце сердцу весть подает. А потом – на лице-то – не скроешь. А как преодолевать периоды трудностей, которые возникают в той или иной семье? Когда есть любовь, радость от общения друг с другом – все преодолевается. Но сейчас, мне кажется, люди сильно меняются. Пропадает чувство долга. Люди отстраняются друг от друга: наверное, это эгоизм и гордость, которые проявляются в больших количествах, когда живешь только для себя. Это и в православной среде бывает. Ну, ходит человек в храм, исповедуется, причащается. Но живет – для себя, для собственной самореализации. А вот Светлана, она же в свое время свое художественное "я" – принесла в жертву семье. То есть не стала поступать в Академию? И не жалеет? Чего жалеть-то! У нас – четверо детей. К тому же она успевает творчески работать, сама с удовольствием пишет. И она реализовалась, как женщина, как мать... Вот честно, я счастливых женщин – художников, реализовавшихся полностью в творчестве – не видел. Особенно, среди тех, что часто живут без мужа. Помню, выставлялся я в одном месте, а передо мной были выставки как раз женщин такого типа. Выходит ко мне администратор, тоже женщина, кстати, и говорит: "Наконец то, нормальные работы повесили, а то надоела уже эта женская печаль!" Надо понимать, в чем настоящее счастье женщины в семье. Ведь и мое настоящее счастье – далеко не в живописи. Я, прежде всего, – священник и счастье для меня в Боге. А живопись – Господь просто дар такой дает – вот еще итак вы можете прославлять созданный Мною мир! Посоветуйте, основываясь на опыте Вашей семейной жизни, как избегать каких-то противоречий, ссор в семье? Ой, у нас опыт – положительный и серьезных противоречий не возникало. У меня жена – послушная. И потом – я ее очень люблю. (Вообще когда отец Василий о супруге, его голос теплеет на несколько десятков градусов). Вообще у нас авторитарный метод правления в семье, – улыбается отец Василий. Только вот когда меня наградили протиерейством, матушка изменилась: она стала протоиерейшей и даже голос у нее возвысился. И я уже сейчас соглашаюсь, смиряюсь с какими-то ее требованиями. А если говорить серьезно – если в семье любовь, она поможет преодолеть все, что угодно... Как не испугать? Светское искусство в церковной среде порой воспринимается как нечто греховное. Скажем, о тех же античных статуях можно услышать, что взгляд на них ничего, кроме "нехороших" помыслов, не даст. Знаете, для чистого все чисто. Однажды отец Иоанн Миронов, сам вовсе не художник, на чье-то замечание, что у одного живописцы работы не духовные, спросил: "А небо в его работах есть?" Услышав положительный ответ, подытожил: "Значит – работы духовные". Вообще не хочется говорить, что только недостаток культуры сигнализирует о том, что любая картина с обнаженной натурой – нехорошо. Это кусок культуры. Все наши художники – монументалисты, закончившие художественный вуз, изучали анатомию, штудировали натуру. И, скажу, безо всякой "задней мысли". Но на самом деле, когда человек начинает воцерковляться, затем идет дальше по пути веры, у него таких вопросов не возникает, а подобные разговоры уходят на второй план. Он понимает, что такое Божественная красота, перед которой меркнет все, созданное человеком. Важно только не наломать дров в период неофитства. Слава Богу, отец Иоанн Миронов, когда у меня возникали неофитские мысли: "Все, надо завязывать с этим искусством", – пресекал мое чрезмерное усердие. Он не позволил мне бросить академию, заставил закончить. За что я ему очень благодарен. Не кажется ли Вам, что сегодня под "духовным искусством" понимаются обязательные купола с крестами, люди в костюмах дореволюционной России... Мы пришли сейчас к тому, что компьютер может сделать такие вещи, над которыми бились некоторые художники 19 века. А есть вещи, которые компьютер, возможно, не сможет сделать никогда. Этими средствами живописи мы должны работать. А вот когда смотришь на работы, о которых Вы говорите, мне всегда думается: а для чего они написаны? Да порой лучше группу нарядить в костюмах и сфотографировать. А в плане духовности искусства – художник, если он честно пишет, так это и видно сразу. Тогда он находит и зрителей, которые ему сопереживают и то, что у него внутри, то и на картине получается. Времени на занятия живописью хватает? В данном случае я профессионал, поскольку все-таки зарабатываю деньги для семьи живописью. С другой стороны – времени не так много, как хотелось бы. У меня приход достаточно маленький, а потому и службы проходят не каждый день. Конечно, много дел и по храму, и по приходу. Но, я стараюсь как-то выкраивать время. Еще пытаюсь брать пример с брата – тоже художника. Из поездок за границу он обычно привозит множество написанных им работ. Там-то никто тебя не отвлекает, даже телефонными звонками. Чем живут Ваши прихожане? Наш приход, хоть и небольшой, он состоит из моих друзей, есть среди прихожан актеры, бизнесмены. Храм хоть и расположен в центре города, но на противоположной стороне Волги, в частном секторе, автобус туда ходит раз в час. Поэтому к нам дойти – уже подвиг. Среди прихожан – замечательные бабушки, всю свою жизнь искренне верившие, молившиеся. Я даже в их честь пытался написать картину, но писал с фотографий и сам остался недоволен результатом. Попробую уговорить их попозировать и напишу их портреты с натуры. Часть прихожан – мамы с маленькими детишками. Сначала они приносят к Причастию своих малышей, затем начинают приходить сами. А потом, глядишь, отцы подтягиваются. А вы чувствуете, когда человек впервые приходит? Как не испугать его? А чего пугать? Мы каждому можем уделить внимание. Тем более прихожане у нас воспитанные. Бабушки – замечательные. Был инцидент с одной пожилой дамой, считавшей, что знает все лучше всех и лучше настоятеля, которая вносила в жизнь прихода явное смущение. Я потребовал, чтобы она либо извинилась перед всеми, объяснила, о чем речь, либо больше не появлялась. Она предпочла не появляться. Настоятель должен следить за обстановкой в приходе: он же пастырь. Как священнику не отпугнуть человека, пришедшего в храм в первый раз? Все просто – надо людей любить... |
РЕКЛАМА |