Александра Сопова Иван Охлобыстин: "Священнику нельзя быть актером" Источник: Известия Иван Охлобыстин готовится к грандиозному творческому вечеру в "Лужниках" – под названием "Доктрина 77". Актер, которому 22 июля исполнится 45 лет, в начале осени будет говорить на стадионе о том, что тревожит его "как гражданина и философа". Охлобыстин успел сняться в десятках фильмов и рекламных роликов, произвести на свет шестерых детей, стать священником и попасть под запрет в служении, оказаться одной из самых пререкаемых фигур в шоу-бизнесе и Церкви. Сняв рясу, он "пустился во все тяжкие" в зарабатывании денег и рассказал об этом "Известиям".
– Кем вы себя в первую очередь ощущаете – актером, сценаристом, отцом семейства, священником?
– Я чувствую себя Иваном Охлобыстиным. Все перечисленное органично сочетается, в каждой ипостаси я каким-то образом служу Церкви. Выше всего, конечно, священство.
– Но после роли шута Вассиана в "Царе" вы сами написали патриарху Кириллу прошение об определении вашего статуса, и он запретил вам служить, пока вы не сделаете выбор между священством и актерством в пользу церкви. Сейчас вы скучаете по богослужению?
– Скучаю. Это иного рода удовольствие. Но возвращаться сейчас было бы безумием. Во-первых, непонятно, как это воспримут.
Во-вторых, священнику по канонам нельзя быть актером. Перестану сниматься – тогда можно будет подумать о пошиве нового подрясника.
– Вы говорили в интервью, что больше двух лет запрета в служении психика не выдержит...
– Боюсь, психика может и выдержать. Я понял законы медиаин-дустрии – они простенькие. Я буду паразитировать на этом, пока это выгодно Церкви.
– Разве сейчас ваша работа выгодна Церкви?
– Почему нет? Церкви необходим свой сектор в массмедиа, который будет вещать нужные истины.
– Разве вы вещаете какие-то истины? У вас чаще всего не слишком положительные герои.
Задача хорошего актера и христианина – сыграть плохого человека плохим, отринуть отрицательное обаяние. Например, Распутин – очень противоречивая фигура. Малюта в "Generation П" – случайно подобранный персонаж, но я отношусь к тому же типу. А вот доктор Быков в "Интернах" – хороший, целомудренный дядька, несмотря на все его закидоны. Он любит одну женщину, он бессребреник, врач-бюджетник. Вроде комедийный персонаж, а становится образцом хорошего человека нового типа – со сложностями, с причудами.
А до этого – шут Вассиан, так странно принятый. Задание было – сыграть антиюродивого, который будит в Иване Грозном безумие, богоборчество. Образ был хорошо выстроен, но началась волна неприятия. Люди ассоциировали персонажа со мной – я должен был это вытерпеть. Но то, что это переносилось на Церковь, мне не нравилось. Когда я написал патриарху, я сделал ошибку – слишком близко к сердцу принял отклики на фильм. Но в итоге все правильно получилось.
– Как вы отбираете проекты? Пока вы служили, снимались в большом кино. Теперь возникает ощущение куда меньшей разборчивости.
– После запрета все рамки раздвинуты, и я погрузился в киноиндустрию. До определенных пределов, конечно. Нельзя делать порнографию, показывать ненаказуемое насилие, попрание основных принципов.
– А что будет в "Лужниках"?
– Я подумал: мне 45 лет, однажды я должен рассказать, что нажилось. У меня, может быть, глупая и для кого-то смешная позиция, но это позиция. А 99,9% людей инфицированы скепсисом. Они стесняются говорить серьезно, и от этого их сознание масштабируется в обратную сторону. Я люблю рассуждать, люблю, когда веет тысячелетиями, я – романтик. Короткое планирование – это строить сараи, а длинное – дворцы.
Я монархист – не потому, что психованный, а потому, что считаю, что народом может управлять только живой человек. Я не знаю, каков должен быть механизм выбора этого совершеннейшего из людей. Но чтобы это произошло, нужно хотя бы начать разговор.
В "Лужниках" я сделаю все нарочито величественным. Белая пирамида посреди огромного стадиона. Выходит человек в костюме и говорит речь на час с лишним о том, как он видит жизнь. Бред, скукота – я бы сам билет не купил. Люди стали бояться выглядеть дураками. Но мы несовершенны – совершенен Господь. Всегда будет человек умнее и влиятельнее, но и я имею право высказаться. Может, в этом потоке народ найдет что-то ценное.
Наша задача – утверждать сказку о монархии, даже если мы не верим в нее. Наши дети увидят, что мы были не совсем искренни, но из уважения к нам будут это поддерживать. А внуки уже примут идею монархии как естественную. Однажды они придумают, как избрать совершенного человека, и создадут империю.
– Если цель работы на экране и в рекламе – зарабатывание денег на шестерых детей, то полагаете ли вы какой-то предел обеспечению семьи – и в объемах, и в сроках? Ведь денег много не бывает. Вы дочкам уже приданое собираете?
– Приданое – это их таланты.
– Ваши дети растут верующими?
– Да, они всю жизнь в церкви, у них очень стабильная психика. То, о чем другие мальчики и девочки думают в 13 лет, они с пяти лет друг другу говорят. У них любовь сразу с психологии начнется.
– Какие у вас творческие планы?
– 28 июля – празднование Крещения Руси, я буду вести концерт на Поклонной горе.
– Вместе с Ксенией Собчак, как на церемонии "Муз-ТВ"?
– Нет, один.
– Книги у вас еще ожидаются?
– В процессе три романа. Сказку "Утопия" публикую в интернете по частям. Издатели уже ждут.
– А другие идеи?
– Их много. С одним китайским производителем выпустим две серии телефонов с мощной батарейкой. Бренд – "И.О." и название китайской фирмы. И будет ювелирная коллекция. Я люблю камушки и разбираюсь в этом.
– Большие роли вам предлагают?
– Предложений полно, но я отказываюсь, потому что не успеваю физически.
– Однако телефоны делать успеваете?
– Да, я все параллельно делаю. Вот сейчас обед – мы пишем интервью. В другой обед я рисую телефоны. Я знал, что в этом возрасте буду жить насыщенной жизнью.
|
