Церковь и музей : диалог или ультиматум Источник: Ростов официальный (Ростов на Дону)||| В редакции "Ростова официального" состоялся очередной круглый стол. На сей раз он был посвящен взаимодействию между региональной епархией Русской православной церкви и музеями области. Толчком послужила ситуация в Аксае, когда представители Свято-Одигитриевского прихода заявили претензии на соседнее подворье местного военно-исторического музея, ссылаясь на Федеральный закон N 327*. Соль ситуации в том, что в числе объектов, на которые претендует приход, – домик почтового смотрителя, в котором останавливался Пушкин. Вероятнее всего, именно здесь пришла к русскому гению идея повести "Станционный смотритель". Как взаимодействовать объектам культуры и церкви в рамках законодательства? Об этом и говорилось на круглом столе с темой "Современные тенденции и дискуссионные проблемы взаимоотношения музеев и церквей ". Полный вариант беседы читайте на нашем сайте www.rostof.ru .
Янина Чевеля: – Инициатором и ведущим круглого стола является Александр Кожин. Ему слово.
Александр Кожин: – Сегодня тема связана с тем, как наладить взаимодействие музеев Ростова и области и Ростовской епархии. В последнее время произошли кардинальные изменения – вместо одной епархии стало три. Связано это с тем, что в области появилось значительное число новых приходов, построены новые церкви . Может, меня поправит Владимир Геннадьевич Неуструев, но такое ощущение, что за этот же промежуток времени музеев больше у нас не стало. Те музеи, которые у нас есть, мы не должны терять – ни частями, ни целиком. А такая проблема в последнее время появилась. Она появилась и по Старочеркасску, и по Аксаю.
В Старочеркасске музейный объект, войсковой собор, был передан в ведение Ростовской епархии. То есть они теперь принимают решения по всем вопросам, которые связаны с этим собором, первым каменным собором, который был построен на Дону. А хотелось бы, чтобы это было не только в ведении епархии, но наблюдалось взаимодействие и музея, и церкви .
Вторая проблема – по Аксаю. Я готов предоставить слово директору Аксайского военно-исторического музея Ирине Викторовне Панченко, чтобы она рассказала, какая у нас ситуация на сегодня.
Ирина Панченко: – С 90-х годов прошлого века мы с храмом вполне мирно сосуществовали. В январе этого года настоятель храма, отец Александр, сказал мне, что перед ним поставлена задача восстановить справедливость, найти то имущество, которое принадлежало храму. По одному из документов они нашли, что это семь зданий. Точного адреса неизвестно, зато указываются размеры этих зданий, количество окон и этажей и другие технические параметры. Потом ко мне пришла директор церковно-приходской школы, она сказала: у нас нет документов, которые на сегодняшний день говорят о том, что музейные здания были церковными. Но если мы обмерим эти здания и размеры совпадут, то мы будем на них претендовать. Я ей посоветовала пройти по улице, посмотреть порядка 15 зданий одного и того же типа и времени возведения, которые по размерам также могут идеально попасть в точку. На что она мне сказала: "Вы понимаете, это же частное жилье. Кто нас туда пустит и, вообще, как это все будет выглядеть? А с вами проще, вы же государственное имущество. Ну дадут вам другое, чего вы так вцепились в это подворье?". Я говорю: "Помещение дать могут, но не дадут место, где останавливались проезжающие великие деятели нашей России, в том числе Александр Пушкин. Есть вещи, которые невозможно заменить. Это историческая память, это энергетика места, это те мероприятия, которые тут проходят". Пока для них этот аргумент не важен. Мы от служителей церкви слышим такие разговоры: ну что, мол, вы там закончили ремонт? А то ж мне хозяйство принимать.
Владимир Неуструев: – На данный момент мы имеем только официальное письмо от отца Александра, в котором он ссылается на исторический документ, свидетельствующий о том, что этому храму принадлежали некие сооружения.
И они хотят доказать, что эти сооружения находятся именно на территории храма. У нас есть уже печальный опыт, когда начиналось все с сотрудничества в начале 2000-х годов. Проходили по престольным праздникам службы в храме, я имею в виду Старочеркасский Воскресенский собор. Конечный итог – в 2008 году собор был передан Старочеркасскому монастырю, исключен из состава музея. Следом, в 2010 году, был передан объект, с нашей точки зрения, вообще не относящийся к объектам религиозного назначения, – Торговый дом Жученкова. В январе этого года (я не голословно говорю, есть официальное решение) передан такой объект, как Преображенская (Ратненская) церковь , на отделку которой областной бюджет выделил 26 миллионов рублей. Преображенский храм также передан епархии. То есть мы за три года в Старочеркасском музее-заповеднике лишились трех объектов.
Даниил Азизов: – Я думаю, градус дискуссии надо понизить, мы только начали с вами разговаривать, и поверьте, что сегодня у нас в епархии произошли большие изменения. У нас очень хорошие сложились отношения, например, с музеем краеведения. У нас был совместный проект – выставочный павильон на выставке "Русь Православная" вместе с министерством культуры области и с музеем.
Вы меня первый раз же видите здесь, согласитесь. Этими вопросами занимались совершенно другие люди. Я думаю, что мы все с вами должны обменяться контактами для того, чтобы мы смогли выстроить какие-то взаимоотношения и заново, может быть, пересмотреть наши отношения для того, чтобы можно было начинать и говорить о чем-то другом.
Есть замечательный пример взаимодействия патриархии и музеев. Патриарх Московский и всея Руси совершает в Успенском соборе по престольным праздникам богослужения. Храм Христа Спасителя мы знаем с вами, да? Там есть во внешних помещениях замечательный музей. Я думаю, что к каждому музейному объекту надо подходить отдельно, насколько это возможно.
Анатолий Горбенко: – К слову, о хороших отношениях. Вы знаете, у нас были прекрасные отношения с церковью . В старые времена нам приходилось непросто. Тогда меня самого с работы снимали и называли баптистом, потому что я сотрудничал со служителями церкви . Нормальные у нас отношения были. А потом мы почему-то оказались во врагах. Но в плане сотрудничества ничего страшного нет, если будет находиться во владении музея тот же самый храм. Службы – пожалуйста, проводите, никто не мешает, как в Старочеркасском соборе. Хотя я один раз был свидетелем ситуации в соборе в Старочеркасске, когда монахи закрываются и ведут службу сами.
Даниил Азизов: – Это внутренняя жизнь монастыря, и я не думаю, что необходимо вмешиваться в эту жизнь.
Татьяна Абрамова: – А почему мы говорим о территории монастыря? Ее нет, есть территория музея-заповедника. А храм является памятником архитектуры.
Александр Кожин: – Вопрос и в том, что церкви передавали здания вполне мирские. В частности, домик Врангеля на Газетном, 8. Пятый год уже пошел, как здание передано епархии в безвозмездное пользование. Потом, когда мы наводим справки, выясняется, что оно находится в собственности. Тогда получается, что епархия имеет право тратить только свои средства на поддержание, потому что безвозмездное пользование позволяет брать у государства деньги, а собственность не позволяет. По этой причине Новочеркасский собор, Старочеркасский собор и все остальные, основная масса, они находятся в безвозмездном пользовании, чтобы государство имело право на памятники архитектуры выделять деньги. Но на сегодняшний день домик стоит таким же заброшенным.
А ведь такая же история была со старым театром музкомедии. Три года музкомедия (бывший клуб приказчиков) находилась в руках епархии. И там собирались делать православный центр. А в результате в здании было отключено отопление, и оно сегодня стоит пустое. На баланс его забрало министерство культуры, потому что епархия от него отказалась.
Янина Чевеля: – Как наладить сотрудничество и в какой форме оно должно быть выражено?
Владимир Неуструев: – Мы чиновники, у нас есть много других обязанностей, помимо исполнения закона 327-ФЗ от 30 ноября 2010 года (он заменил постановление 49° "О порядке передачи объектов религиозного назначения"). У нас есть уже большой опыт негативного отношения, связанного со Старочеркасском. Если музейщики переживают за сохранность уникального иконостаса, который находится в Воскресенском соборе, то не потому, что нельзя его использовать при богослужении, а вопрос в том, чтобы он сохранился. Один негативный пример всегда вызывает опасение, что это может быть выражением современных тенденций.
Николай Калашников: – Здание, где наши сотрудники жили, восемь лет как передали церкви , и там ничего не сделано. Выселили всего за месяц сотрудников. И что? Даже Владимир Чуб приезжал туда, говорил: почему же вот вам передали объект в спешном порядке, а никто ничего не делает? Ответа не последовало.
Янина Чевеля: – Отец Даниил, вы упоминали схему взаимодействия духовенства с кремлевскими музеями. Эту схему можно применить у нас?
Даниил Азизов: – В каждом отдельном вопросе нужен особый подход. В Новочеркасске есть Михаило-Архангельский храм. В нем устроен церковно-археологический музей. И в Новочеркасском соборе есть нижние помещения, которые незаполнены, и я думаю, диалог и об этом состоится. Владыка Меркурий сейчас снова в Москве. Когда он приедет, я ознакомлюсь со всеми документами, которые вы мне предоставите, и изложу ему все.
Татьяна Абрамова: – Вы правильно, отец Даниил, начали с опыта сотрудничества, который у нас с Ростовской епархией есть. И никто из нас,
музейщиков, никогда в жизни не пожалел о том, что в царствование тотального атеизма мы спасли для вас храмы, которые должны были быть разрушены. Почему сейчас, когда мы стали свободными духовно, происходит дележ? Ведь у нас был проект "Русь святая, храни веру православную", думаю, он будет продолжен, в рамках которого мы представляли вещи митрополита Димитрия Ростовского, делали выставки из коллекций патриарха Алексия. Мы с вами привезли в область награду от патриарха Кирилла "За военно-патриотическое воспитание".
В 1972 году в Старочеркасске была разруха. Я иконы из собора на себе таскала в хранилище, чтобы их спасти. Потому что крыши не было, текло по иконостасу. Получается, теперь, когда все спасено и превращено в конфетку, отдавайте нам? Вот вы мне ответьте, что сейчас надо от этого маленького музея храму? Почему эти курень, сарайчик стали вдруг церковными? Конечно, кесарю кесарево, Богу богово, но если говорить о культуре и нравственности, то музеям и церкви тут делить нечего.
Даниил Азизов: – Церковь всегда говорила большое спасибо. Я не о конкретных людях, с которыми вам приходилось сталкиваться, а о церкви как о живом организме. Из уст патриарха всегда можно слышать слова благодарности в адрес людей, сохранивших для нас эти ценности.
Думаю, что диалог и конкретный разговор будет. Надо пересматривать все документы, свидетельства, потребности. Вопросы, которые вы задаете, назревали долгое время. В одночасье их не решить.
У владыки Меркурия большой опыт, который он приобрел, в частности, служа в Соединенных Штатах Америки продолжительное время. Там ведь тоже, думаю, непростые моменты были, и страна не православная. Он возглавляет Высоко-Петровский монастырь, старейший монастырь Москвы. У него опыт взаимодействия с людьми, которые работают в министерстве культуры. Думаю, мы придем к общему знаменателю.
Ирина Коробова: – В рамках темы круглого стола еще хотелось бы напомнить вот о чем. Многие спорные объекты, помимо того, что это музейные здания, еще и объекты культурного наследия. Здесь взаимоотношения регламентируются федеральным законодательством. Оно гласит, что это достояние народа, и доступ к нему закрыт быть не может.
Даниил Азизов: – Давайте мысленно перенесемся в Троице-Сергиеву лавру. Разве этот монастырь закрыт? Единственная часть, закрытая от посетителей, – кельи, где живут монахи, и трапезная.
Вопрос Сергея Синеока (канал "Звезда") Даниилу Азизову: – Когда вы хотите приобрести еще недвижимость, чем вы это аргументируете? Места не хватает для верующих? Ведь тот же Старочеркасский войсковой собор Воскресения Христова вмещает до 5 ООО прихожан.
Даниил Азизов: – Могу вам сказать лично о себе. У нас есть храм, больше никаких помещений нет. Негде, например, разместить воскресную школу. Я просил, если возможно, отдать нам строения, не относящиеся к объектам культуры: в парке находятся бывшие туалеты, ближе к "Дон-Плазе". Сегодня там рассадник заразы, бегают крысы, высыпается мусор. Я мог бы переустроить их под наши нужды за наши же средства. Но это частная собственность, владелец живет сейчас в Италии.
Николай Калашников: – Судя по тому, что вам передали восемь лет назад наши помещения и что там творится... Там тоже сейчас мусорник.
Даниил Азизов: – Я говорю о себе, о том, что готов сделать я.
Сергей Синеок: – То есть вы как-то обосновываете потребности?
Ирина Коробова: – Просто так никто ничего не отдает, мы рассматриваем запросы обоснованные. Поэтому и нужен диалог, чтобы выходить из ситуации с наименьшими потерями. Надо тщательно по каждому зданию выяснять, зачем его передавать, насколько это необходимо.
Если у владыки Меркурия сложится другое отношение, чем было до этого, это замечательно. Тогда мы сможем обсуждать все вопросы, учитывать интересы и музеев, и объектов культурного наследия.
Александр Липкович: – На мой взгляд, должна прозвучать еще одна мысль. Есть два разнонаправленных процесса: динамично развивающаяся церковь и музейное дело, наша культура. Может быть, недостаточно энергии, административного ресурса, чтобы развивалось и музейное дело? Ростов, столица юга России, не имеет музея природы. Некуда прийти, например, простому гражданину и посмотреть геологическую коллекцию. Почему музеи не развиваются? Я считаю, это вопрос не к церкви . Не надо списывать наши потери на чью-то активность. Они от нашей бездеятельности, прежде всего, тех, кто по должности должен действовать.
Даниил Азизов: – У нас пока еще не подписано соглашение с министерством культуры. Дело в том, что раньше были достаточно сложные взаимоотношения. Заключить договор взаимодействия, прописать пути сотрудничества не получалось. Нынешний владыка уже озвучил, что заключить такое соглашение нужно обязательно, и как можно быстрее. Сейчас мы находимся на этапе составления этого договора. Я хотел бы попросить присутствующих: если у вас есть какие-то мысли на этот счет, давайте встретимся дополнительно и внесем ваши соображения в документ для рассмотрения министра и владыки Меркурия.
Участники:
Александр КОЖИН, председатель Совета Ростовского регионального отделения ВООПИиК;
Ирина КОРОБОВА, начальник отдела охраны объектов культурного наследия министерства культуры Ростовской области; Владимир НЕУСТРУЕВ, начальник отдела управления музеями, библиотеками и культурно-досуговыми учреждениями министерства культуры РО;
Даниил АЗИЗОВ, протоиерей, руководитель епархиального отдела по культуре Ростовской епархии;
Анатолий ГОРБЕНКО, директор ГКУ РО "Азовский историко-археологический и палеонтологический музей-заповедник"; Светлана СЕДИНКО, директор ГОУК "Новочеркасский музей истории донского казачества";
Ирина ПАНЧЕНКО, директор ГОУК "Аксайский военно-исторический музей";
Николай КАЛАШНИКОВ, директор Старочеркасского историко-архитектурного музея-заповедника;
Татьяна АБРАМОВА, ученый секретарь ГУК РО "Ростовский областной музей краеведения";
Раиса ИНОЗЕМЦЕВА, заведующая информационно-методическим отделом;
Александр ЛИПКОВИЧ, заместитель директора по научной работе государственного природного биосферного заповедника "Ростовский", кандидат биологических наук; Янина ЧЕВЕЛЯ и Илона КУВАЛДИНА, представители газеты "Ростов официальный"; Представители других ростовских СМИ.
С 2003 года областных музеев – 15, один федеральный (Шолоховский), изменяется ситуация только с муниципальными музеями по районам. За последние пять лет их стало 25.
В Ростовской епархии 300 приходов.
|
