Алексей Макаркин Церковь должна напоминать политикам о нравственности Источник: Интерфакс-Религия Своим мнением о том, что является существенным в рождественском интервью патриарха Кирилла, какую роль Церковь может сыграть в нынешних политических процессах в России, в интервью "Интерфакс-Религия" поделился заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин.
– Что Вам больше всего запомнилось в рождественском интервью патриарха Кирилла? Какие моменты показались наиболее значимыми с общественной точки зрения?
– Особенно значимым мне показалось то, что патриарх не занял позицию ни одной из сторон, которые появились в ходе декабрьских митингов, дискуссий, которые активно велись в Интернете. В интервью прослеживается стремление Церкви встать над конфликтом – что отнюдь не означает занять полностью отстраненную позицию от общественности.
Церковь существует в обществе, это было всегда. Она стремилась выполнять умиротворяющую функцию на разных этапах российской истории. Когда-то это не удавалось, например, в 1993 году политики оказались слишком непримиримыми, чтобы церковное посредничество было эффективным. Но, по крайней мере, такое стремление присутствовало.
В своем интервью патриарх как предстоятель Церкви как общественно значимый деятель выступил за диалог общества и власти, за то, чтобы, как он говорит, "протесты, правильным образом выраженные, приводили к коррекции политического курса" и чтобы "власть воспринимала сигналы извне". Я думаю, что это важно и справедливо. С одной стороны, как выразился Святейший, Россия исчерпала лимит на революцию. Хотя я с этой формулировкой не совсем согласен. Не думаю, что вообще в какой-то стране есть лимит на революции. Революция – это всегда потрясение, это слом человеческой сути и желательно ее вообще избежать.
С другой стороны, я бы обратил внимание на важные слова патриарха, которые формально относятся не к нашему времени, а к совершенно другому историческому периоду – началу ХХ века. Речь об инициативе графа Витте по "использованию системы православных приходов для реформирования России" и о том, как эта инициатива была поддержана священноначалием в лице тогдашнего Петербургского митрополита Антония (Вадковского), а впоследствии сорвана наиболее реакционными государственными кругами. Этот пример показывает: ответственность за волнения в обществе несут не только безалаберные революционеры, но и власть, которая несвоевременно, неадекватно реагирует на запросы людей, не готова сформулировать идею.
– Можно ли по итогам интервью патриарха оценить степень "конформизма" Церкви по отношению к действующей власти? Оправданны ли в свете тезисов патриарха, озвученных в интервью, обвинения Церкви в сращивании с государством?
– Я думаю, что Церковь пытается поддержать баланс. Если не считать периода с 1917 по 1927 годы, когда она находилась в противостоянии с богоборческим, атеистическим государством, Церковь в России не оппозиционна государству и не должна быть таковой. Думаю, что сейчас важнее не то, какие заявления сделаны в декабре, когда некоторые личности говорили о том, что Церкви ближе государство... Важнее, наверное, то, что Церковь умеет адаптироваться к новым реалиям, к новым вызовам. Я считаю, что позиция Церкви выражается не в отдельных высказываниях отдельных ее членов. Она выражается в официальных заявлениях. Таким заявлением является в данном случае интервью патриарха. Официальная позиция Церкви носит взвешенный характер. То, что Церковь решила высказаться и смогла в достаточно короткий срок и в достаточно сложной ситуации эту позицию сформулировать, на мой взгляд, существенно.
– Есть ли у института Церкви какая-то особая миссия и потенциал для консолидации российского общества сегодня?
– Здесь важно ответить на вопрос: "Консолидации вокруг чего?" К сожалению, слово "консолидация" часто воспринимается как запись всех в одну колонну. Это неправильно.
Я считаю, что должен быть процесс консолидации вокруг неких идей, разделяемых людьми, придерживающихся разных политических направлений. К примеру, необходимость диалога между властью и обществом, чтобы обе стороны выслушали друг друга, может быть одной из таких идей. Необходимость мирного решения споров, неприемлемость силовых действий, с чьей бы стороны они ни исходили, тоже может быть такой объединяющей идеей.
В том, что касается консолидации на основе этих нравственных принципов, Церковь могла бы сыграть, наверное, двоякую роль.
С одной стороны, как сила умиротворяющая, которая пользуется моральным авторитетом и вместе с тем может участвовать в посредническом процессе между различными общественными силами. При этом она не может играть какую-то исключительную роль, но как один из участников процесса – почему бы и нет? И конечно, это не исключает возможность участия других посреднических структур, российских деловых кругов, например.
С другой стороны, поскольку посредниками могут выступать разные силы, то вторая функция Церкви – вносить в нашу общественную жизнь нравственный элемент, напоминать о вечных ценностях, о которых наши политики часто склонны забывать. Наверное, здесь роль Церкви может быть еще более существенной.
– Вы говорите "может быть", "если"... А какова эта роль Церкви сейчас?..
– На сегодняшний момент, думаю, власть и оппозиция относительно диалога пока не определились. После больших выходных люди вернутся к общественной деятельности, станет понятно, каковы возможности оппозиции, и прояснится позиция властей. Посмотрим, как будет развиваться общественный протест. Одним из индикаторов может стать митинг или демонстрация 4 февраля.
Если диалог будет востребован, если обе стороны будут приходить к мысли о том, что надо договариваться, именно в этот момент (вероятнее всего, в феврале) такая роль может оказаться актуальной. Роль Церкви может быть очень серьезной – она способна стать одной из институций, которые поддержат процесс диалога.
– Какое место, на Ваш взгляд, наиболее подобает Церкви в современной политической жизни в России?
– Если у нас политические процессы будут активно развиваться, то не исключаю, что выдвинется поколение политиков не радикальных, но при этом апеллирующих на существенно более искреннем уровне к нравственным понятиям. На мой взгляд, это возможно. Но, слишком долго находясь в рамках системы, политики, будь то власть или оппозиция, имеют обыкновение "портиться" – со временем понятие ценностей для них девальвируется.
И здесь Церковь может сыграть большую нравственную роль. Церковь не может создавать партию, потому что тогда она консолидируется только с частью общества. А ведь среди прихожан Церкви люди самых разных взглядов, и политических в том числе.
Церковь должна напоминать политикам о нравственности. Церковь может дать благословение тем или иным общественным и даже политическим начинаниям, которые, как она считает, соответствуют тем или иным нравственным требованиям, сформулированным ей. Но при этом, давая свое благословение, она не должна идентифицироваться с этими политиками. Пройти между двумя крайностями, держать должную дистанцию от политики, но не отказываться от нравственного влияния, в том числе и в политической сфере, – это одна из задач Церкви вообще.
– Иногда Церковь упрекают в молчании и игнорировании злободневных вопросов, волнующих общество. Ответил ли патриарх в своем последнем интервью на те вопросы, которые по-настоящему волнуют современных россиян?
– Я думаю, патриарх не только в этом интервью, но и в других заявлениях своих еще до декабрьских событий затрагивал очень серьезные общественные вопросы. Кроме того, я считаю, что в этом интервью присутствует реакция на целый ряд вызовов, которые стоят сейчас перед обществом. И на претензии к власти, и на недоверие к власти чиновнической на разных уровнях, начиная от верховной власти до людей из ЖЭКов, ДЕЗов и так далее. Есть стремление ответить на некоторые вопросы, которые волнуют простых граждан, интеллигенцию. Речь идет о тех лозунгах, тех месседжах, которые в России наиболее важны.
Есть вещи, с которыми можно спорить. Например, я бы не противопоставлял лозунг России – "Вера и справедливость" и лозунг Америки – "демократия". Искусство политики как раз заключается в том, чтобы найти баланс интересов между разными общественными идеологиями. Ведь демократия – это умение слышать и большинство, и меньшинство, и обеспечивать справедливость для разных общественных, социальных групп.
В любом случае, это интервью патриарха полностью – и в тех вопросах, с которыми я соглашаюсь, и в тех моментах, с которыми хочется поспорить, – важно тем, что Церковь интересуется общественными вопросами, предлагает свой подход, свое видение, которое в светском обществе, безусловно, не является общеобязательным, но является общественно значимым. Я думаю, что это правильно.
– В годы патриаршества Святейшего Кирилла в Русской церкви начали происходить перемены – создание новых епархий, реформы приходской жизни... Каким видится этот процесс со стороны? Насколько он оправдан и целесообразен в условиях современной России?
– Мне кажется, со стороны Церковь иногда воспринимается как место, куда приходят люди пожилые, когда выходят уже на заслуженный отдых, прожив часть жизни вне Церкви. Есть в светском обществе такой образ.
Есть образ Церкви как института, до которого очень трудно достучаться. И в силу культурных причин: еще не так давно люди не знали, как обратиться к священнику, батюшка воспринимался как человек не от мира сего. И по административным причинам – поскольку архиерей в областном центре далеко, к нему надо ехать, он руководит большой епархией, которая включает в себя один, а то и несколько субъектов Российской Федерации. Подобных проблем много, и предпринимаются попытки их решить. Решить, в частности, за счет организационных методов – увеличить количество архиереев, чтобы епископ был ближе к клирикам и к мирянам. И за счет активизации миссионерской деятельности. Есть попытки изменить порядок крещения взрослых, чтобы ему предшествовала хотя бы минимальная катехизация. Есть стремление говорить с разными социальными группами на их языке. Неплохую роль в этом плане играет "Фома", потому что вопросы, поднимаемые в этом журнале, важны как раз для этого самого городского среднего класса, который сейчас находится, возможно, на достаточно продвинутом этапе самоидентификации. Для него становятся важными не только вопросы, связанные с тем, как заработать, как карьеру сделать, но и вопросы самоопределения в современном мире.
Но думаю, не следует ждать быстрых изменений. Нужен учет разных интересов, важно слышать и большинство, и различные меньшинства. В Церкви должны быть учтены разные интересы, должен быть баланс, чтобы избежать возможных расколов, а у нас был печальный опыт не только обновленчества 20-х годов ХХ века, но и драматические события XVII века...
Любое развитие Церкви может быть только постепенным, эволюционным, принятым церковным народом. Изменения необходимы, но очень аккуратные.
|
