RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
|
|
04 апреля 2012 Марина Бирюкова Кощунство – от чувства собственной ущербности Последнее время мы наблюдаем не только рост напряжения между Церковью и миром, не только агрессию мира (скажем иначе, принципиально нехристианской части общества) по отношению к Церкви, но и такое проявление этой агрессии, как кощунство. Кощунство отнюдь не началось нашумевшим перформансом панк-группы в Храме Христа Спасителя и не ограничивается этим действом. Достаточно заглянуть в интернет, чтобы увидеть просто океан кощунства – совершенно сознательного и упоенного. Людям нравится богохульствовать, нравится оскорблять чувства верующих. Тот же Невзоров делает это с таким жаром, с таким агрессивным удовольствием, что ведущие гиперлиберальных телешоу, использующие его в качестве "керосина", сами же потом не могут это пламя загасить. Происходящее заставляет вспомнить двадцатые и тридцатые годы: тогда ведь тоже была сделана ставка на кощунство как на главную деструктивную силу, как на тяжелую артиллерию, призванную разрушить "старый мир". Но если заглянуть внутрь человека – что заставляет его кощунствовать? Что это за потребность такая, о чем она говорит? Не посмотреть ли на это глазами психолога, а может быть, и психиатра? Особенно интересно, если этот специалист – человек верующий и видит духовные основы личностных проблем... За консультацией мы обратились к Федору Кондратьеву – психиатру, доктору медицинских наук, профессору, заслуженному врачу РФ, судебному эксперту высшей квалификационной категории. – Федор Викторович, скажите, что заставляет человека совершать намеренно кощунственные действия: скрытая агрессия, ненависть к обществу, желание мстить ему, попирая его ценности? Самоутверждение: я такой, что ничего не боюсь, ничто мне не свято? Желание быть циничным, то есть защищенным? Наконец, желание привлекать к себе всеобщее внимание? – Намерение совершать кощунственные действия как осознанная поведенческая мотивация формируется на базе исходного чувства собственной ущербности, которое является сущностью этого намерения. Фактически все перечисленные вами варианты причин кощунственных действий – детали одной этой сущности. Именно от нее идет ненависть к обществу, что проявляется в действиях, попирающих его ценности и направленных на самоутверждение путем привлечения к себе всеобщего внимания. На основе такой подсознательности формируются сознательные поведенческие мотивации. При сложившемся атеистическом деструктивном мировоззрении они предопределяют намеренные кощунственные действия. Последние особенно наглядно проявляются в группах единомышленников (например, сатанистов), а также при воплощении в реальную жизнь более широких идеологических замыслов врагов духовной гармонии в обществе. В частности, при создании таких групп, как Pussy Riot, и организации публичных выступлений в их защиту. – Как бы Вы определили кощунство? Хулиганство – это ведь тоже своего рода кощунство; но разбить витрину в магазине или повалить крест на кладбище – разные все же вещи... – Конечно, кощунство – это не простое хулиганство. Последнее обычно выражает попытки самоутверждения в сфере понятных, обыденных социально-психологических отношений. Кощунство же направлено на самоутверждение в сфере духовных позиций – это утверждение конфронтационных ориентаций в отношении традиционных основополагающих ценностей общества. – Какие процессы в обществе могут привести к эпидемии кощунства? Можно ли видеть в этом некое восстание против устаревших ценностей? – К эпидемии кощунства может привести только потеря религиозного чувства, которое изначально является нормативным для каждого психически здорового человека, но которое усиленно нейтрализуется атеистическим культивированием примата мамоны. Религиозность как мировоззренческая ценность в принципе не может устареть; те же, кто заглушил в себе религиозное чувство, рано или поздно (не исключено, что только с приходом смерти) переживут глубокую духовную трагедию. – Значит, быть религиозным, верующим человеком – это норма, а не иметь веры – патология? Но почему тогда столько неверующих и в каком случае неверующий человек становится агрессивным в отношении веры и Церкви? – С античных времен, от учения апостола Павла, через прекрасные труды священноисповедника Луки (Войно-Ясенецкого), через труды современных корифеев психологии и социологии (в первую очередь В. Франкла, чьи книги опубликованы многомиллионными тиражами) к нам пришло целостное учение о человеке. Человек – это взаимоединство трех уровней измерения: телесного, душевного и духовного. Слово "патология" (учение о болезнях) может относиться только к телесному и душевному уровням измерения человека: они могут быть здоровыми и могут болеть, дух же болеть не может. Отсутствие религиозности – это не болезнь, а ущерб в целостности человека: у него нет духовности. Духовность человека предполагает его событие с Богом. Упомянутую мной исходную религиозность, данную нам при рождении, можно потерять, и тогда, говоря каламбурно, интересы брюха подавят интересы духа. Отсюда и агрессивность в отношении веры и Церкви. – Почему социальные революции непременно сопровождались кощунством? Почему большевикам недостаточно было просто закрыть церковь, изъять священные предметы, почему непременно нужно было устроить некое святотатство напоказ? – Далеко не все революции сопровождались кощунством. Кощунство характерно для тех социальных революций, когда навязывались новые мировоззренческие смыслы жизни человека в обществе, и для их утверждения надо было публично унизить прежние духовные ценности. – Кроме сознательного, намеренного, есть ведь еще и бессознательное кощунство. Бригада рабочих делает ремонт в храме и не желает при этом отказаться от привычного сквернословия. Замечания их раздражают. О чем это говорит? Только о низкой культуре, дурной привычке или о запрограммированной потребности кощунствовать, защищая себя от святыни, подчеркивая свою независимость от нее? – Сквернословие упомянутых вами рабочих вряд ли можно назвать "запрограммированной потребностью кощунства", это скорее низкая культура, дурная привычка без тех умыслов самоутверждения, которые исходят из чувства своей ущербности, что характерно для подлинного кощунства. Это просто вульгарные стереотипы межличностного общения, которые проявляются и во время работы, и в домашней среде, и в других бытовых ситуациях. Раздражение этих рабочих в ответ на замечание – свидетельство примитивной гордыни, оно было бы и при замечаниях по другому поводу, и при иных обстоятельствах. Но, конечно, нельзя исключить, что у кого-либо из них такое сквернословие отражало те причины, о которых мы говорили, отвечая на вопрос о сущности кощунства. * * * На сайте радикальной оппозиционной газеты – десятки материалов в защиту Pussy Riot. Участниц перформанса почему-то сравнивают с юродивыми, которые, дескать, тоже "безобразничали" в храмах, но их никто не трогал. Хочется напомнить, что юродивые в истории Церкви – это, прежде всего, люди святой жизни. Маститый юрист доказывает, что преступление, совершенное в Храме Христа Спасителя "не несет угрозы ни жизни, ни здоровью, ни имуществу граждан даже при условии его повторения". Как не ждать повторения после таких слов? Безрелигиозное, но при этом политизированное сознание видит в произошедшем только политический, но никак не иной смысл. Большая, и при том образованная часть общества явно утрачивает чувствительность к кощунству – а значит, и чувствительность к святому. Вот что пугает... |
 |
РЕКЛАМА |
