"Мат – это невидимая нашему взору антидуховная субстанция" Источник: Московские новости Аркадий Мамонтов допускает, что слово "кощунницы" может задевать "представителей разных меньшинств" и адвокатов "Pussy Riot". Но считает это их проблемами.
– Какие слова именно сейчас кажутся вам особенно важными и почему?
– Сейчас это слова: вера, любовь, родина, патриотизм, братство, семья, товарищество. Потому что, как говорил святой апостол Иоанн, сначала было слово, и слово было у Бога. Слово играет в нашей земной жизни огромную роль. Если мы будем чаще говорить те слова, которые я перечислил, это поменяет наш менталитет. Потому что сейчас очень много слов с отрицательным знаком, которые народ наш загоняют в тьму страшную. А эти слова ведут человека к свету. Словом можно поднять человека, возвысить его, дать ему надежду, но словом можно и убить.
– Существуют ли для вас "антислова"?
– Мат, поминание нечистого к месту и не к месту, хула на Богу, на веру. Это те слова, которые несут в себе ненависть, кощунство, эти слова не достойны того, чтобы их произносить. Потому что они не справа, а слева, эти слова не от Бога, а от его противоположности. Человек, который произносит такие слова, думает, что наносит удар по своему противнику. Но на самом деле убивает этими словами себя.
Человек, произносящий нецензурные слова, как бы погружается в страшное адово пламя
Сейчас мат у многих входит в привычку. Идешь по улице и слышишь, как молодые люди, подростки, даже девочки разговаривают матом. Мат – это страшная, невидимая нашему взору антидуховная субстанция. Мне монахи говорили очень интересную вещь: когда человек ругается нецензурными словам, под его ногами земля горит. И монахи, у которых духовное зрение, они это видели. Человек, произносящий нецензурные слова, как бы погружается в страшное адово пламя.
Даже в русской армии в XVI, XVII, XVIII веках не поощрялось ругаться матом, когда во время сражений люди напряжены, когда находятся в стрессе. Люди побеждали не с нецензурной бранью, а с верой и с молитвой. Понятное дело, сейчас, в период наивысшего эмоционального напряжения люди говорят какие-то матерные слова. Ну что сделаешь, так воспитаны, к сожалению. Хотя должны говорить другие слова, вспоминать Бога.
– В своей программе о группе "Pussy Riot" вы использовали термин "кощунницы". Он сразу как-то прижился и в СМИ, и в соцсетях. Почему участниц группы назвали именно этим словом?
– Я вот как отвечу. Лукавство заключается в следующем. Грех становится нормой. И подмена нормальной, духовной жизни становится нормой. Что я имею в виду? Например, педофилы, извращенцы – люди, которые имеют склонность к себе подобным. Не к женщинам, а к мужчинам, мальчикам. И эти слова заменяются словом "гей". В английском языке "гай" – веселый парень, у которого нет проблем. "Гей" и "гай" – похожие слова, и постепенно к нам в русский язык входит слово "гей". Мы не говорим, что он – педераст, извращенец. Говорим – "гей". Вроде ничего страшного, ничего плохого. А то, что это – п...ла, который развращает детей наших, это уходит на второй план. А я привык называть вещи своими именами. Если он п...с, значит п...с, извращенец.
Также и с этими женщинами из "Pussy Riot". Если они пришли в храм , устроили там эту акцию, они кто? Они кощунственным образом посягнули на сакральное пространство нашей русской православной церкви. Значит, они кощунницы. Вот и все. А как их еще назвать? Девочками, что ли? Какие они девочки?! "Pussy Riot" – это название вообще можно перевести по-разному, к примеру, "взбесившие женские половые органы". Ну, это долго называть. Поэтому – кощунницы. Конечно, это задевает представителей разных меньшинств и адвокатов "Pussy Riot". Но это их проблемы.
– А организаторов конкурса "Серебряная калоша", которые объявили патриарха Московского и всея Руси Кирилла победителем в одной из номинаций, вы назвали "имбецилами". Это кто такие?
– Имбецилы – люди, которые ничего сами создать не могут. Вот последняя выставка Марата Гельмана. Там художница... Так ты нарисуй сама что-нибудь! Нет, она берет "Троицу" Рублева! Это – обезьянничанье, духовное убожество, духовный примитивизм совершеннейший. Искусство должно человека возвышать, развивать его. А теперь у нас искусство – все, что ниже пояса. Это целенаправленная политика действия на осквернение веры и сакральных пространств, чтобы человека превратить обратно в животное. Чтобы он перестал духом видеть, духом слышать. Чтобы он не стремился к небу, к Богу, к любви в конце концов, а уходил бы вниз, под землю, к зверям, к ненависти.
На иностранные бабки делать тут какие-то свои перформансы – это не оппозиция, это агенты влияния. Вот и все.
Поэтому именно так – имбецилы, духовные пигмеи, которые сами ничего сочинить не могут. Ни написать, ни нарисовать. Был такой роман Симонова "Живые и мертвые". Вот видел рекламу одной газеты, там написано: "Живые и твердые". Ума, мозгов не хватает придумать что-то свое! Или берут из Евангелия, из Библии. Берут и переносят в заголовки новостей. Но вы сами-то думайте, если вы творческие люди! Почему вы берете и все, что до вас создано, перелопачиваете?
Нет гигантов духа, нет таких людей, чтобы про него сказали: вот нарисовал так нарисовал, или написал так написал. Снял кино – так снял его широко, с душой, с талантом. Пускай с ошибками, но видно, что из него характер прет, что это россиянин, неважно, кто по национальности. Но он поднялся, и народу это все интересно. Так ведь нету таких людей, к сожалению, сейчас. Впрочем, есть, но мало очень.
– А оппозицию вы каким-нибудь специальным термином называете?
– К оппозиции я никак не отношусь. Они хоть и нападают на меня, но я считаю, что каждый имеет право на выражение своего мнения, только в рамках приличия. Пожалуйста, бастуйте, выходите на митинги, высказываете свои мнение, отличное от мнения власти, это все правильно. Но есть два ограничения, которые для меня лично являются неприемлемыми. Первое: ни в коем случае не покушаться на веру, ни на сакральные здания, которые несут в себе духовный смысл народа. Кресты, храмы , священники – к ним вообще не подходить и не ввязывать их в политику никоим образом. Это табу. Второе: если ты оппозиция, то будь чистой оппозицией. Не надо ходить на поклон к американцам, к англичанам, к немцам, французам и просить у них деньги на то, чтобы здесь что-нибудь устроить. Ты оппозиционер, иди выбирайся в Думу, воюй, и будь чистым оппозиционером. А на иностранные бабки делать тут какие-то свои перформансы – это не оппозиция, это агенты влияния. Вот и все.
Некоторых лидеров оппозиции, фамилий сейчас называть не буду, называют "командировочными". Это значит, что они имеют недвижимость и квартиры на Западе, а также и гражданство других стран. А здесь по заданию правительства той страны, гражданство которой имеют, занимаются развалом России. Это – "командировочные".
– Делите ли вы вообще слова на "свои" и "чужие"? По какому слову или выражению собеседника можете определить, что это – не ваш человек?
– Сложный вопрос. Тут важна совокупность факторов: произнесенные слова, поведение, реакция человека. Если он ругается, матерится на русском языке, значит, он не уважает этот язык и носителя этого языка. Я, по крайней мере, призову такого человека к тому, чтобы он не ругался.
– Что бы вы назвали индикатором грамотности/неграмотности в речи?
– У меня такой индикатор грамотности редко срабатывает. Я иногда сам ошибаюсь в произнесении тех или иных, особенно иностранных слов.
– Немногие признаются в этом.
– Говорю вам правду. Я носитель русского языка, у меня бывают, как и у всякого носителя, ошибки, это естественно, ничего в этом страшного нет. Если я слышу, что человек говорит "звОнить, "лОжить", я поправлю не сразу, а через какое-то время. Это всегда ставит человека в неудобное положение. Стараюсь очень тактично поправлять, потому что меня так приучили родители. У меня мама филолог.
– Есть ли у вас вообще какая-то речевая привычка? Любимое слово?
– Любимых слов нет. У меня есть недостаток. Я когда выступаю где-то, после предложения говорю слово "да". Утверждение – "да". Я таким образом ставлю точку и подтверждаю свою мысль. Но это очень некрасиво во время дискуссии или беседы. Вот это такой паразит, от которого мне надо избавляться.
– Какие слова вы бы изъяли из русского языка?
– Я не считаю, что надо изымать из русского языка какие-то слова. Язык – это живая субстанция, живая среда, которая всегда развивается, что же мы будем вмешиваться в нее? Я бы, конечно, изъял нецензурные слова. Только в этом ограничение. Все остальное имеет место быть.
Мы в каком городе-то живем? В колониальном, что ли? Неужели к нам пришли колонисты, обучили нас грамоте?
Еще сейчас очень много иностранных слов: тренд, менеджер, еще какие-то. Я в свое время снимал передачу про объединение церквей. Мы снимали в Париже потомков русских эмигрантов, осевших после Октябрьской революции во Франции. Эмигранты своих детей отправляли в русские кадетские корпуса в Париже. Теперь это пожилые люди, им по 70 лет уже. Они говорят на красивом царском русском языке, который был до 1917 года. И один из этих них мне сказал: как же так, русский язык очень богатый. Еще Ломоносов говорил, что на немецком языке хорошо воевать, давать команды, на английском – считать деньги, на французском – сочинять стихи, на итальянском петь арии. А русский сочетает в себе все достоинства этих европейских языков. И зачем же мы свой русский язык привносим иностранные термины и слова? Это мне сказал русский парижанин. Его русский язык – потрясающий. Я слушал его как музыку.
Наш язык, к сожалению, беднеет. Вы посмотрите, что творится в Москве! У нас на улице Тверской отель "Мариотт", едем дальше и видим – галерея "Куракин" – написано латиницей. Или "Petrоff" – это поклонение перед Западом, замена русского алфавита, смесь французского с нижегородским на вывесках! На это следует обратить внимание московских властей. Мы в каком городе-то живем? В колониальном, что ли? Неужели к нам пришли колонисты, обучили нас грамоте? Мы, оказывается, папуасы, а нас приехали учить правилам русского языка, написания вывесок?!
Помнится, еще Юрий Лужков пытался заменить иностранные надписи – реклам, названий магазинов в Москве на русские названия. Надо уважать свою культуру. Или чиновники из-за тонированных стекол своих автомобилей этих вывесок не видят? Или они хотят жить как на Западе, если у них дома и за границей, и в Москве, так, чтобы реальность не менялась, что ли? Москву надо превращать в столицу нашей родины – России. А не в столицу неизвестно чего.
– Вы говорили, что СМИ – это территория борьбы добра и зла. Каким должен быть язык на этой территории?
– Язык должен быть культурным, нести надо правду. Ни в коем случае не употреблять ненормативной лексики. У нас люди за долгие годы советской власти привыкли верить телевизору, газетам, а теперь еще и интернету. И на тех, кто вещает с экрана и в газетах накладывается большая ответственность. Каждый будет отвечать за то, что писал, говорил и показывал. У каждого свой личный выбор. Я считаю, что ругаться нельзя и надо говорить правду.
|
