Алексей Гладков Религиоведы и клерикализация Церковь пытались насильно втолкнуть в политику все предвыборные месяцы, поставив жесткий ультиматум: или вы идёте на "оранжевые" баррикады или ваше место на свалке истории Еще не так давно было принято говорить: "Россия 20 лет живет в условиях религиозной свободы". Сегодня эту фразу почти не услышишь. И неудивительно. В последние года два антицерковная и антирелигиозная риторика хоть и не стала пока официальной, но уже вернулась в активный политический обиход. Теперь она постоянно сопровождает инициативы некоторой части политиков. А именно тех, чей месседж адресован бизнес-элите и "креативному" классу, обслуживающему интересы этой элиты.
Почему небольшая, но имущая и статусная часть общества недовольна нищей православной частью, наверное, всем понятно. В массе своей православные верующие не поддерживают убийственный для страны курс на "модернизацию". Они не ходят ни на политические митинги либеральной оппозиции, ни на единороссовские выборы, зато поддерживают принципы нравственности и социальной справедливости. Этих "грехов" оказалось достаточно, чтобы предать российских православных политической анафеме и начать информационную войну против Церкви. Но в последнее время, несмотря на ряд громких провокаций, антицерковная кампания начала выдыхаться. И поэтому на смену медийным силам быстрого реагирования вновь идут идеологи-дальнобойщики – представители научного гуманитарного цеха. Их задача – ограничить общественную активность Церкви на уровне социальных конвенций и дискредитировать ее в глазах научного сообщества.
Например, религиовед Екатерина Элбакян на площадке "Независимой газеты" высказывается – нет, не против Церкви – против якобы существующей "клерикализации". "На мой взгляд, клерикализм перешел границы допустимого, и началась клерикализация... Когда происходит дальнейшее сращивание религиозного института с обществом, государством... тогда начинается клерикализация" ("Власть от Бога", Лидия Орлова, "Независимая газета # Религии", Москва, 3 октября).
Бес, как водится, в деталях. Так все-таки с "обществом" или с "государством" происходит сращивание? Позиция Элбакян размыта, и это не случайно. Дело в том, что "клерикализации вообще", в отличие от глобального потепления, в природе не существует. Может быть лишь клерикализация чего-то. Влияние клерикальных кругов на принятие государственных политических решений, присутствие духовенства на государственных постах и прочие явления гипотетического "госклерикализма" – все это действительно запрещено Конституцией. Но таких фактов в России, к счастью, не наблюдается. И вот не беря на себя бремя доказательства того, чего нет, религиовед как бы невзначай смещает фокус понятия от "государства" к "обществу". Аудитория не замечает подмены, на это и делается расчет. А между тем во втором случае обвинение выглядит абсолютно некорректно. РПЦ, как и любая общественная организация, имеет законное право на популяризацию своих взглядов в обществе. Более того, многовековая традиция любой Церкви, и русской в том числе, именно это и предполагает. И называется этот процесс миссионерством.
Все это прекрасно знают и понимают. Но желание найти черную кошку в темной комнате, где ее не было и нет, все-таки перевешивает.
Дальше еще интереснее. Элбакян продолжает: "Модернизационный процесс в России исторически подразумевал некую секуляризацию, то есть сужение сферы религиозного влияния на нерелигиозные области жизни социума". Здесь что ни словосочетание, то игра с подтекстами. Например, вот это: "исторически подразумевал". Для в меру образованного обывателя звучит внушительно: чеканная поступь истории – это вам не фунт изюма. Но вообще-то попытка говорить от имени исторических закономерностей сомнительна по определению. Когда-то это любили делать адепты марксистско-ленинского учения. Но серьезный ученый вряд ли будет предлагать подобный тезис в качестве аксиомы. Да и чем, если рассуждать логически, метафизика истории лучше метафизики "клерикальной"?
Далее. Этой самой закономерностью Элбакян объявляет – ни много ни мало – "некую" секуляризацию. Этот стыдливый императив тоже очень интересен. Просто "секуляризацию" всея Руси объявить как-то неловко. А вот с неопределенным уточнением "некая" – уже можно?
Уважаемый религиовед беспокоится о том, что "ниша религиозных организаций в обществе расширяется настолько, что хочет охватить собой все общество". Странный упрек. В пределе каждая общественная организация стремится максимально расширить сферу влияния. И вместе с тем это совершенно невозможно по вполне очевидным причинам. В нашем случае хотя бы потому, что кроме православных, мусульман и т.п. в обществе есть атеисты, агностики, поклонники дианетики и далее по списку.
Где же еще видится Элбакян призрак грядущей клерикализации? Например, в сфере образования. "По-моему, уже 13 лет идет дискуссия о введении теологии в высших учебных заведениях", – жалуется она. Интересно. А как же передовой европейский опыт? В "развитых странах" теология давным-давно стала полноправной научной дисциплиной, и никто не бьет по этому поводу тревогу. Тогда как в России теология до сих пор не входит в список ВАК, словно на дворе 1980-е, е не 2012-й.
Я понимаю, гипнотическому влиянию советского прошлого сопротивляться, непросто. Но другого пути у нас нет, работать над этим необходимо. Например, пора отказаться от нелепой законодательной ремарки об "отделении церкви от государства", доставшейся стране в наследство от большевистских декретов и не имеющей аналогов в мировых конституциях. Разумеется, церковь должна быть отделена от государства, но не сугубо, а наряду со всеми другими общественными организациями и их идеологиями. Поскольку принцип свободы совести, заложенный в Конституции, предполагает отсутствие ЛЮБОЙ единой государственной идеологии, а не только религиозной. Светское государство не значит "государство атеистическое". Светское значит идеологически нейтральное, то есть равноудаленное от всех идеологических доктрин. Акцент именно на религии выглядит как дискриминация, как преимущество атеистической точки зрения.
Наконец, финальный курьез: сомнения по поводу статистики. Любая статистика, как известно, вещь ненадежная. Но ведь важно и то, как сформулированы претензии.
"Нас пытаются убедить, что большинство населения России – православные верующие", – пишет Екатерина Элбакян. Но это, по ее мнению, лукавое определение: "Большинство населения у нас обладает секулярным сознанием, а православными они себя называют в качестве самоидентификации". Если сознание и самоидентификация населения никак не связаны, я могу лишь посочувствовать автору. Трудно и страшно жить в стране с таким населением. В медицине данный феномен называется расщеплением сознания или попросту шизофренией. Но, полагаю, Екатерина Элбакян сильно недооценивает своих соотечественников и их душевное здоровье. Ну, а если есть сомнения по поводу самих результатов социсследований, проводимых в России, могу предложить разработку американских ученых.
В июне этого года сотрудники Национального центра изучения общественного мнения при Университете Чикаго (NORC) провели социологические замеры и пришли к выводу, что Россия – один из лидеров по сокращению доли атеистов среди населения. Свои выводы они изложили в докладе, текст которого опубликован на сайте NORC. Приверженность к религии, по их мнению, наиболее сильна в католических странах и США, и наименее – в Скандинавии и протестантских странах. Россия располагается примерно в середине рейтинга. Число атеистов в стране уменьшается на 11,7 процентных пунктов каждые 10 лет (в Чехии, для сравнения – на 18,4). Например, в 1998 году атеисты составляли 18,5% населения России, а в 2008 году – только 6,8%. За основу исследования ученые взяли данные международных социологических опросов ISSP по 30 странам за последние 10-20 лет. Интересно, возникнут ли у Элбакян претензии к американским коллегам?
Высказывания ряда других экспертов, собранные в материале Лидии Орловой, также вызывают смешанные чувства. Например, доцент Учебно-научного центра изучения религий РГГУ Борис Фаликов в лучших традициях российского почвенничества отвергает отсылки к опыту европейских стран, в которых имеет место "государственная церковь". Почему? Например, в Англии, по его мнению, "церковно-государственные отношения находятся под неусыпным контролем со стороны общества", а у нас "государство дает РПЦ такие послабления, которые и не снились Англиканской Церкви". Но остается неясным, о каких послаблениях идет речь: разве что о возвращении Церкви жалких остатков от тысяч ее разрушенных храмов?
Да и вообще нелепо говорить о каких-то "преференциях" кому бы то ни было в стране, управляемой олигархическим консенсусом. А разве важнейший принцип нормального государства – "власть отдельно, деньги – отдельно" – работает в России? Если где и искать преференции, то именно здесь. Поэтому когда представители бизнеса начинают критиковать Церковь за связи с государством, это может вызвать только гомерический смех. Но иногда такое случается. Особенно отличился на этом поприще лидер "Гражданской платформы" и по совместительству миллиардер Михаил Прохоров. Недавно он снова вспомнил о судьбе феминисток из Pussy Riot: "РПЦ одновременно призывает осужденных девушек покаяться, а Мосгорсуд – в этом случае смягчить приговор. Когда РПЦ рассуждала о "милосердии" после приговора, она оправдывала свои действия тем, что до приговора любые призывы к милосердию были бы рассмотрены как давление на суд. Что произошло с господами из Московской Патриархии за полтора месяца?" Мало того что Михаил Прохоров легко совмещает бизнес и политическую карьеру, не думая ни о каких "преференциях". Но у него к тому же плохая память. Первое заявление РПЦ по поводу Pussy было сделано в день вынесения приговора, где уже говорилось о смягчении наказания. Второе – в связи с рассмотрением кассации, что вполне естественно. Необходимость лишний раз лягнуть Церковь хозяин РБК считает, видимо, частью своей программы.
И даже профессор Алексей Малашенко, член научного совета Московского центра Карнеги готов утверждать, что патриарх Кирилл заведомо вводит аудиторию в заблуждение насчет невмешательства религии в политику. Более того, по его мнению, "позиция Церкви и позиция Патриарха Кирилла сегодня способствуют расколу общества и не способствуют укреплению авторитета Церкви среди большинства населения".
Трудно всерьез воспринимать утверждения, переворачивающие реальность. Ведь по сути Церковь пытались насильно втолкнуть в политику все предвыборные месяцы, поставив жесткий ультиматум: или вы идёте на "оранжевые" баррикады или ваше место на свалке истории. Большевистский принцип: кто не с нами тот против нас. Дело дошло до открытых писем Патриарху с требованиями вмешаться в ход выборов. История с Pussy – снова политизация: попытка придать оскорблению религиозных чувств политический оттенок. Да и сегодняшний категорический императив "А ну-ка, немедленно модернизируйтесь!" – разве не политическое требование?
Так кто же на самом деле толкает Церковь в политику и кто раскачивает общество? Патриарх или все-таки антиклерикалы?
Логика и стилистика претензий в адрес РПЦ очень напоминают клише времен научного атеизма. Что вполне объяснимо. Если, скажем, аргументация за вступление в ВТО требует отработанной международной идиоматики, то антицерковная риторика – продукт исключительно российский, причем в основном советского периода. Ситуация довольно экзотическая. В отсутствие мирового опыта, на который можно было бы опереться, религиоведу приходится непросто. Тут уж хочешь, не хочешь, пользуйся тем, что имеешь: тем атеистическим катехизисом, что оставили после себя коммунисты. Ну никак не получается придать антиклерикализму ХХI века современный респектабельный вид. А ведь именно этого требует сегодня от религиоведа российская "модернизация".
|
