Виктори" – с этого в буквальном смысле победоносного слова началась история Александро-Невской Лавры.
Петр I еще в 1710 году дал такое название местности, выбранной им для строительства монастыря. Обитель на берегу речки, получившей в последствии название "Монастырка", с первых лет существования Петербурга и поныне является ее "градообразующим" объектом, наравне с Петропавловской крепостью и другими старейшими постройками северной столицы, созданными гением Доменико Трезини. Почему Петр Великий столь уверенно окрестил эту точку на немой тогда карте зарождавшегося города, дает ответ бытовавшая тогда легенда – здесь отряд новгородцев и ладожцев во главе с князем Александром Невским наголову разбил шведское войско. Однако днем рождения Лавры считается 7 апреля (25 марта по старому стилю) 1713 года, когда была отслужена первая Литургия в Благовещенской церкви – первой постройке монастыря. С тех пор святой благоверный Александр Невский считается небесным покровителем града Петрова, а слово "победа" сопровождает его все три с лишним века его яркой и драматической истории: это единственный город из когда-либо имевших статус столицы государства российского, в который никогда не ступала нога неприятеля.
Вскоре после основания монастыря, комплекс которого Трезини спроектировал уже в 1715 году, вокруг обители возникло поселение. Это был город в городе, развивавшийся синхронно с ним, и неслучайно, гласят местные апокрифы, первые камни первой же и главной улицы – Невского проспекта – укладывали насельники.
Монастырь изначально был связан с просвещением – уже в 1720 году здесь открылась школа для детей священнослужителей, шесть лет спустя преобразованная в Славяно-Греко-Латинскую семинарию, которая уже в короткое царствование Павла I, получила статус Духовной Академии. Тогда же Александро-Невский монастырь получил и статус Лавры, согласно императорскому указу "наравне с Киево-Печерскою и Троицко-Сергиевскою". Но сама история Академии началась раньше – а 1721 году, когда Петр основал здесь Славянскую школу: самодержец, превративший единственную православную державу Европы, в передовое государство, закономерно "модернизировал" и Церковь. "Реформатором, победившим в себе революционера", справедливо называет Петра Великого Санкт-Петербургский церковный вестник "Вода Живая". "Петр стремился превратить ее в инструмент идеологического обеспечения новой политической линии " прорубания окна в Европу. Церковь должна была стать современной, а в среде духовенства необходимо было воспитать прослойку людей, сведущих в богословии по-европейски". Именно в петровскую эпоху в храмах новой столицы появились кафедры, с которых произносились проповеди: и именно в Александро-Невской обители сочинение проповедей впервые в России стало обязательным особым послушанием. С именем Петра I связано ключевое событие в истории Лавры – 29 мая 1723 года император, посетив вновь устроенный монастырь, повелел перенести мощи князя Александра из Владимира в новую столицу. О том, какую роль сыграла Александро-Невская Лавра в истории РПЦ, красноречиво говорит такой факт: из шести патриархов Русской Церкви, в избранных после восстановления патриаршества осенью 1917 года, четверо были выпускниками основанной при лавре академии.
К моменту революции 1917 г. Александро-Невская Лавра находилась на вершине своего двухвекового развития. Сотни людей ежедневно приходили в Свято-Троицкий собор преклонить колени перед мощами святого благоверного князя Александра Невского, образом Владимирской Божией Матери, принадлежавшим по преданию самому князю, иконой Нерукотворного Спаса с частицей ризы Господней и другими лаврскими святынями. В обители находилось 15 церквей. Численность братии составляла к февральской революции 113 человек. Лавра была богата не только духовно. Капитал монастыря в это время достигалпочти двух миллионов рублей, а доходы в 1915 г. равнялись 699,3 тыс., уступая лишь Киево-Печерской Лавре. К январю 1917 года доход только от сдачи недвижимости в аренду составил 369 тыс. рублей, а от кладбищ – 181 тыс. Обители принадлежали сдаваемые в аренду 14 жилых домов на близлежащих проспектах и улицах, десятки хозяйственных помещений в центре столицы. Кроме того, собственностью обители являлись 103 земельных участка близ столицы.
С первых же дней Октябрьской революции стал завязываться непримиримый конфликт Церкви с новой властью. Антиклерикальная политика большевиков базировалась на двух тезисах: мировоззренческой несовместимости марксизма с религиозной верой и отношении к Церкви как к союзнице царизма и эксплуататорского строя. Первой гонениям подверглась – как носительница государственной религии Российской империи Русская православная Церковь (затем от богоборческой власти в неменьшей степени пострадали все остальные конфессии). Причем изначально материальный аспект гонений едва ли не превалировал над духовным. Декрет о земле II съезда Советов и основанный на нем декрет о земельных комитетах касался и наделов храмов и монастырей. Национализация частных банков повлекла утрату хранившихся там вкладов духовенства. 31 декабря 1917 года был опубликован проект закона об отделении Церкви от государства, и первым из духовных пастырей протест выразил Петроградский митрополит Вениамин, отправив открытое письмо в Совнарком. На слово священнослужителя большевики ответили делом: антицерковные акции в Петрограде резко усилились, причем основной удар новая власть нанесла нанести по центру церковной жизни столицы – Александро-Невской Лавре, ведь в ее стенах находилась и резиденция митрополита. 14 января 1918 года поступило официальное уведомление от наркома государственного призрения Александры Коллонтай: "Вследствие постановления народного комиссара о реквизиции всех жилых и пустующих помещений со всем инвентарем и ценностями, принадлежащих Александро-Невской Лавре, настоящим предписывается Вам сдать все имеющиеся у Вас дела по управлению домами, имуществами и капиталами Лавры".Летом 1919 года двухмиллионный лаврский капитал бал национализирован. Первоначально наступление шло на имущество, церковные ценности и святыни монастыря. Тогда же часть ценностей из Древлехранилища и ризницы была передана в музейный фонд – это, как показали последующие события, спасло их от уничтожения.
Самое масштабное изъятие церковных ценностей из лаврских храмов произошло весной 1922 года – в рамках капании по борьбе с голодом. Официально провозглашалось, что собранные ценности пойдут на нужды голодающих, которых в стране в это время даже по официальным данным насчитывалось несколько миллионов. В действительности, как известно из архивных документов, на спасение умирающих была выделена меньшая часть конфискованного – большая пошла на военные нужды и на укрепление режима. Но в узком кругу большевистское руководство не скрывало своих человеконенавистнических намерений: "борясь с голодом", оно закрыло Всероссийский церковный комитет помощи голодающим и принялось грабить "учреждения культа" и уничтожать его служителей и сочувствующих им. Председатель Совнаркома Владимир Ленин был предельно откровенен, обращаясь к Политбюро: "Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются... тысячи трупов, мы можем (и по этому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления...Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше".
28 апреля 1922 года из Свято-Троицкого собора и ризницы было вывезено 650 серебряных предметов, в том числе 434 ризы, 74 лампады, 37 венчиков с драгоценными камнями, 3 жемчужные ризы, 8 золотых украшений с надгробия Александра Невского. Из Свято-Духовской Лавры церкви изъяли 84 серебряные ризы, 8 венчиков; из Благовещенской – 21 серебряную ризу, 2 венка, 3 жемчужные ризы и 1 золотую; из Федоровской – 22 серебряные ризы и 2 лампады; из Исидоровской – 18 серебряных риз и 3 лампады; из Никольской кладбищенской – 17 серебряных риз; из Тихвинской – 23 серебряные ризы (в том числе 3 с драгоценными камнями); из Лазаревской – 104 серебряные ризы; из Скорбященской надвратной – 13 серебряных риз и 9 венчиков. Всего 28 апреля власти изъяли около 1070 драгоценных предметов, которые почти все пошли на переплавку или были разворованы.
Но этим дело не закончилось: 8 мая 1922 года. Большой президиум Петроградского губисполкома постановил "произвести вскрытие мощей Александра Невского", поручив "организацию вскрытия председателю губкомиссии по изъятию церковных ценностей в Петрограде". Кощунственная процедура происходила "в присутствии представителей верующих, рабочих организаций и красноармейских частей".
Правда, тогда ящичек с мощами после осмотра был снова запечатан и помещен в алтаре собора Александро-Невской Лавры, где и хранился до осени 1922 года. А к пятилетию октябрьского переворота большевики снова озаботились святыней, вознамерившись ее уничтожить. Только благодаря активному и самоотверженному вмешательству сотрудников музея истории религии и атеизма мощи удалось спасти: они стали экспонатом. Пребывая в музейном статусе, пережили советскую власть, и в 1989 году благополучно вернулись в Лавру. (Возрождение монастырской обители началось в 1996 году).
Также благодаря подвижничеству музейщиков – людей разных сословий и убеждений, но объединенных пониманием необходимости уберечь от уничтожения сокровища отечественной духовной культуры, – удалось спасти серебряную раку, в которой до 1922 года хранились мощи . Серебряный ковчег, изготовленный придворными мастерами в елизаветинскую эпоху по эскизам Георга Грота и Якоба Штелина, сейчас в целости и сохранности находится в Эрмитаже, почетно занимая отдельный зал в Зимнем дворце (Зал этот хоть и именуется с дореволюционных времен Концертным, но с 1917 года там не проводится никаких "массовых мероприятий"). А малый серебряный саркофаг в 1922 году после реквизиции бесследно исчез – его в музей не передали.
Помимо кампании по изъятию ценностей большевики ставили задачу уничтожить единство духовенства и "подогревали" начавшийся обновленческий раскол. В марте провозглашен переход церковной власти к так называемому Высшему церковному управлению, которое лишило сана Патриарха Тихона. Александро-Невская Лавра оказалась центром антиобновленческого движения: решительно воспротивившийся обновленцам и отлучивший их руководителей от Церкви митрополит Петроградский Вениамин был арестован. Судебный процесс над ним замысливался большевиками как репетиция расправы над патриархом. В августе 1922 года митрополит Вениамин был расстрелян.
С конца 20-х годов Лавра существовала уже не как монастырь, а как приход. Троицкий собор был закрыт в 1934 году, в 1936-м – последняя остававшаяся действующей Духосошественская церковь. Здания Лавры с тех пор сохранялись как памятник архитектуры, в ее помещениях находились самые различные структуры – от предприятий ВПК до гражданских проектных бюро. Благодаря статусу памятника, Лавра даже в советское время сохранила внешний облик и саму "память стен".
Кстати, о памяти – духовной и материальной: есть еще одна грань трехвекового существования Александро-Невской Лавры, теснейшим образом связанная как с военной и политической истории страны, так и с историей культуры – расположенные на ее территории кладбища и захоронения в храмах. Санкт-Петербург – единственный город в России, где удалось спасти кладбище с трехвековой историей – Лазаревское, называемое теперь "Некрополь XVIII века". Его взяло под свою защиту общество "Старый Петербург", которое было создано в первые годы советской власти. Это общество организовывало Музей дворянского быта, Музей купеческого быта, Музей церковного быта – "музейным щитом" интеллигенция (верующая и атеистическая) спасала историю от разрушительной жестокости временщиков. Общество взяло под свою эгиду и Лазаревское кладбище, также объявленное музеем – за него вступились Максим Горький, Самуил Маршак, Михаил Зощенко. Тихвинское кладбище Лавры пребывало в запустении до середины 30 – годов, пока в 1935 году не "вспомнили", здесь похоронены Достоевский, Чайковский, Глинка. По решению городских властей под руководством архитектора Льва Ильина – одного из основателей уничтоженного общества "Старый Петербург" – разработали план его мемориализации. Здесь, в "Некрополе мастеров искусств" с тех пор хоронят деятелей культуры. А бывшее Казачье кладбище, где уже с 1918 года большевики хоронили свих активистов и потому с советского времени именуемому "Коммунистической площадкой", стало местом последнего упокоения общественных деятелей советского и постсоветского времени. Здесь покоятся начальник ленинградской Дороги жизни Михаил Нефедов и начальник строительства Дороги Победы, проложенной после прорыва блокады, Иван Зубков. Мемориальные кладбища Лавры являются объектами Музея городской скульптуры.
Память не умирает. И история продолжается.
Источник: Российская газета
