В канун Дня народного единства мы встретились с нашим постоянным собеседником – политологом и писателем А.В. Щипковым, чтобы обсудить с ним тему, достаточно злободневную в свете недавних событий в Москве и жизненно важную для нашего многонационального государства – тему народного единства. Разговор получился интересным и располагающим к дальнейшим размышлениям.
– Александр Владимирович, у нас сегодня довольно сложная тема. Всяк о ней судит по-своему. Понятно одно: народное единство – это то, без чего России не выжить в свете сегодняшних и, может быть, в ещё большей степени – грядущих серьёзных вызовов.
– 4 ноября все мы будем праздновать День народного единства. Понятно, что этот праздник появился недавно, и даже вроде бы мы его пока ещё не привыкли праздновать с таким же размахом, как другие праздники. Но вообще – смысл, который в него заложен, очень важный. Когда мы произносим словосочетание "День народного единства", сразу возникает вопрос: а это, собственно, единство кого с кем? Народ состоит из разных людей, разных классов, разных национальностей – о каком единстве, прежде всего, идёт речь?
Если посмотреть вокруг, то не такое уж единство нас окружает. Вспомните события в Бирюлёве или всякие прочие.
Может быть, это не констатация, а цель? Я склоняюсь к тому, что когда этот праздник был заявлен, учреждавшие его люди понимали, что до единства нам ещё достаточно далеко. Страна была разрушена и народ разрушен. Все пятнадцать республик разъединились, и народ и внутри республик, и внутри Российской Федерации оказался очень разобщён. Так что скорее всего – это цель, стратегический вектор, направление. Каждый год этот праздник заставляет нас как-то об этом задуматься, посмотреть вокруг себя, оценить: чувствуем мы это единство? Вот, скажем, у нас в Тарусе – чувствуем или нет? Потому что когда речь идёт о каких-то глобальных, геополитических моментах – мы очень любим рассуждать, давать советы... Нет такого мужика, который не разбирался бы в политике, как известно. А если просто посмотреть вокруг – там, где мы живём? Есть у нас это единство?
– Ну да, в Тарусе, мне кажется, есть.
– А вот, например, всегда есть единство между коренными тарусянами и так называемыми дачниками?
– Провокационный вопрос. Не всегда.
– Есть у нас единство между нами, тарусянами, и гастарбайтерами?
– Надо согласиться: между жителями Тарусы и людьми других национальностей, приезжающими сюда на заработки, этого единства нет. А вот между русскими людьми и людьми других национальностей, которые живут на тарусской земле давно, ещё со времён Советского Союза, такое единство, мне кажется, есть.
– Вот! Значит, дело не в национальности. Вот мы и должны посмотреть, где и с кем у нас есть единство, а с кем нет. И почему.
Вот приезжали к нам недавно торговать на ярмарку белорусы. Целую неделю они торговали – и я целую неделю с огромным удовольствием приходил сюда, на улицу Ленина, что-то у них покупал. Здесь, кстати, были и другие торговцы, но в основном были из Белоруссии. Я с ними общался. Вот с ними у нас единство абсолютное!
Возникает странная вещь: с кем-то и в каких-то ситуациях нет единства, а с кем-то в других ситуациях оно есть. Почему? И когда оно есть – на чём оно базируется? Ведь у единства должна быть какая-то основа, какая-то база и какие-то критерии.
– Какие?
– Основные два критерия для единства – это, конечно, поиск национальной идентичности (общих элементов, относящих нас к русским, например, или к другим народам) и восстановление исторической преемственности.
– Мне кажется, мы в Советском Союзе вообще не обращали внимания, кто какой национальности... Не смотрели даже на это.
– Да нет, в определённых случаях обращали внимание. Всё зависит от ситуации. Скажем, в обыденной повседневной жизни в центральной России да – это было неважно. А в национальных республиках проблемы были и тогда, и очень серьёзные.
Или, скажем, другая ситуация. Те, кто служил в армии, знают, что там тоже происходило разделение и по национальному признаку, и по принципу землячества, и т.д. Ребята в трудных армейских условиях тянулись друг к другу за поддержкой. Почему? Да потому что у людей есть общие признаки идентичности – они друг к другу и тянулись. У них были основания для единства между собой. Бывали, кстати, и конфликты, и ещё какие – не всё и в те времена было так безоблачно.
– И на национальной почве?
– Конечно. В нашем батальоне в 70-е годы, например, осетины и грузины никогда не находились в одной роте. Я тогда не понимал: почему? Как странно: русские служили во всех ротах, но грузины и осетины в одной казарме никогда не пересекались. А это было мудрое решение командования Туркестанского военного округа, прекрасно понимавшего сложность национальных отношений. Их сознательно разводили по разным ротам.
– То есть всё зависит от грамотной политики командования?
– Именно так.
– А сейчас? От чего зависит единство народа – тоже от "грамотной политики командования"?
– В том числе да. И в первую очередь. И вот, раз уж вы затронули вопрос о "командовании", давайте поговорим о самом высоком "командире" – о президенте России. Совсем недавно собирался так называемый Валдайский клуб, куда раз в году приглашаются российские и зарубежные журналисты, эксперты, политологи – в основном, кстати, иностранные. Происходит встреча с президентом в его резиденции на Валдае. Там идёт неформальное общение, гости могут задать вопросы, что-то уточнить, посмотреть воочию на президента, составить своё мнение – всё это очень важно. Президент высказывает свои суждения, мысли, своё видение внешней политики. Как правило, ничего экстраординарного там не происходит. Простым людям, конечно, интересно знать внешнеполитический курс страны, но более важно другое – состояние ЖКХ, межнациональный и межрелигиозный мир, а это всё – внутренняя политика.
И вдруг на этот раз неожиданно Владимир Путин заговорил на Валдае о вещах, которые имеют фундаментальное значение. Он поставил в своём выступлении три очень важных вопроса, касающихся того самого народного единства, о котором мы сегодня говорим.
Первое: кто мы? Второй вопрос: кем мы хотим быть? И третий вопрос: какова наша традиция? Президент впервые заговорил о традиции и о корнях. Причём, обратите внимание: это не было обращение к нации, это не была ежегодная прямая связь с населением страны, когда люди задают президенту массу вопросов – это не было общение с россиянами. Эта речь была обращена, прежде всего, к Западу – там были в основном западные, европейские и американские, эксперты. Владимир Путин им сказал: у нас есть свои традиции. И свои проблемы, конечно, которые нам необходимо решать.
За последние 20 лет у нас в стране сложилась такая ситуация в медиапространстве – на мой взгляд, неправильная – что радио, телевидение – то, что называют медиаресурсами – принадлежит небольшой группе частных лиц – людям, у которых есть деньги. Они финансируют и фактически контролируют средства массовой информации. Естественно, СМИ при этом выражают их интересы. Это обычная вещь, я даже говорю это им не в осуждение – это просто констатация факта. И темы, о которых заговорил президент Путин на Валдае, в общем, в СМИ широко не обсуждаются. И получилось так, что президент обратился к нам, россиянам, напрямую, через голову этих СМИ. Он вообще чрезвычайно опытный политик. Как бы обращаясь к западной аудитории, к западным экспертам, он говорит о наших проблемах. Очень твёрдо и очень уверенно.
Дело в том, что авторитет Владимира Путина на международной арене сегодня чрезвычайно высок. Мы – внутри страны – этого даже до конца не осознаём. Нам-то больше интересны наши внутренние проблемы, о чём я уже говорил. Между тем после нескольких очень успешных шагов авторитет российского президента вырос многократно. Это, например, создание Таможенного союза – он создан вопреки активному сопротивлению тех, кто, скажем так, не очень любит Россию. Или пятидневная грузино-осетинская война, когда Россия не просто показала зубы, а очень сильно их показала. И никто не выступил на стороне агрессора, вдруг почувствовали силу! Это был совершенно колоссальный прорыв!
– Такой силы от России уже и не ожидали...
– Вот именно! Или самый свежий внешнеполитический успех – в Сирии. Мир уже не верил, что бомбардировок можно избежать, – и вдруг Россия даёт всем свою модель мирного решения конфликта. Естественно, президента России сейчас слушают совсем не так, как слушали ещё десять лет назад. Гораздо внимательнее! И он, конечно, это прекрасно понимает. И в этой ситуации он вдруг говорит всему миру о вещах, касающихся не внешней стороны, а внутренней. О необходимости консолидации внутри России и необходимости восстановления нашей национально-исторической традиции. Если народ слаб внутри, то он будет слаб и снаружи, и Россия на внешнеполитической арене ничего не сможет сделать.
На Валдае президент прямо сказал о деморализации общества. Признал этот факт и поставил вопрос: как её преодолеть? Это всё напрямую касается народного единства. Путин начал разговор с того, что Европа отказалась от своих корней. В первую очередь – от своих христианских корней. Это прямой намёк на то, что произошло сегодня во Франции. Там, как известно, принят закон об однополых браках. Я хочу процитировать президента России: "Многие евроатлантические страны фактически пошли по пути отказа от своих корней, в том числе и от христианских ценностей, составляющих основу западной цивилизации. Отрицаются нравственные начала и любая традиционная идентичность: национальная, культурная, религиозная или даже половая. Проводится политика, ставящая на один уровень многодетную семью и однополое партнёрство, веру в Бога или веру в сатану. И эту модель пытаются агрессивно навязывать всем, всему миру. Убеждён: это прямой путь к деградации и примитивизации, глубокому демографическому и нравственному кризису".
Путин констатировал, что происходит в Европе. Отметил: ребята, вы хотите насадить это и в России? Это так и есть – они насаждают это всё в России уже 20 лет! И когда президент об этом говорит, это означает только одно: точка. Период, когда вы насаждаете у нас свою идеологию, заканчивается.
Ведь у нас какая была ситуация при президенте Ельцине? Мы отдаём на Запад наши ресурсы – деньги и нефть, а взамен получаем – идеологию. Абсолютно колониальная политика, между прочим. У нас шла прочистка мозгов: сплошные голливудские фильмы с отвратительными и трусливыми русскими солдатами и бесстрашными американскими суперменами. И на этой пропаганде выросли уже два поколения.
– Но почему раньше нельзя было это прекратить?
– Раньше сил не было. Мы были очень слабы и физически не могли этому противостоять. Мы были настолько слабы, что у нас на атомных объектах находились американские представители. Они контролировали наше атомное оружие. Армию нашу контролировали! Путин положил этому конец, за одно это ему поклониться надо.
– А как можно сегодня преодолеть деморализацию общества, о которой говорит президент?
– Только одним способом – через единство народа, день которого мы будем праздновать 4 ноября. Через этот вектор, через это стремление к единству.
– Но как этот вектор обрести? Это же безумно сложно – и всегда было сложно, и теперь.
– Надо найти какой-то консенсус.
– Наш народ не очень любит это слово. Оно у него ассоциируется с перестройкой.
– Хорошо. Надо найти некую точку, с которой согласны все. Богатые, бедные, молодые, старые, здоровые, инвалиды, русские, люди другой национальности... Я это называю нравственным консенсусом. И когда такая точка есть, когда нравственный консенсус возникает, тогда и возникает ощущение единства народа.
– Что может служить такой нравственной скрепой?
– Вот смотрите, есть такая хитрая вещь. Очень часто в наши СМИ вбрасывается посыл: у нас, дескать, нет национальной идеи. Давайте её искать. Борис Ельцин вообще, помнится, заявил: даю три месяца на поиски национальной идеи! Вся страна хохотала... Но ведь это всё говорилось и по сей день говорится не для того, чтобы эту идею найти, а чтобы подчеркнуть, что национальной идеи нет. Когда с регулярностью раз в квартал в СМИ поднимается тема: ах, как всё плохо в стране! необходимо найти национальную идею, – следует понимать: это делается не с целью её искать, а с целью лишний раз напомнить: а её нету! А раз нет национальной идеи – значит, нет и никакого единства. И народа, стало быть, нет тоже.
– Это такая грандиозная провокация?
– Именно. А на самом деле национальная идея есть. Никуда она, естественно, не исчезала. Национальная идея – это общая нравственность и общая историческая традиция. Возьмите переписывание школьных учебников истории в 90-е годы – это же тоже не случайная вещь, правда? Придумать новую историю!.. Это, кстати, никакое не изобретение, это старый способ: оторвать народ от своей истории и лишить его нравственности. Нравственность и история – это, собственно, две вещи, которые и формируют национальную идентичность. Или национальную идею, если угодно, – эти два понятия суть одно и то же.
А что показывает наше телевидение! Сейчас, кстати – в последние годы – стало ещё помягче, а было – жёсткий разврат, пошлость, насилие и т.д.
– Но и сейчас ещё хватает.
– Согласен. Это и есть попытка нравственного разложения народа. А об общих наших национальных ценностях разговора вообще не ведётся. Их как бы не существует, разговор на эту тему на экране был табуирован! Национальной идеи вроде бы нет, и о национальных ценностях не говорят.
– Но осталась такая наша общая ценность, которую замолчать или подвергнуть ревизии невозможно – как ни старайся. Хотя попытки были – но наш народ не "повёлся". Эта ценность – Победа в Великой Отечественной войне. Получилось, что деды победили дважды – тогда, в 45-м, и позже, в 90-е... Даже в самые злобные годы раздрая, когда нас ровняли с землёй – вот этого стереть не смогли.
– Ну, я осмелюсь напомнить, что в столице празднование Дня Победы до 2005 года было очень-очень скромным и, мягко говоря, не торжественным. А вот в провинции, в маленьких городах – да, это сохранялось. Потому что это как раз элемент национальной гордости и идентичности. Слава Богу, что это вернулось и на государственный уровень. Тем не менее, посмотрите на экран. Сейчас по телеканалу "Россия" показывают сериал "Пепел" с блистательными российскими актерами в главных ролях – Машковым и Мироновым. Любовь, приключения... А идеология фильма направлена на унижение российской армии. Капитан Красной Армии (Машков) становится бандитом и убийцей, а вор-медвежатник (Миронов) – героем войны. Все военные персонажи второго плана – пьяницы, бабники и вороватые подхалимы. Уголовники – смелые воины, идут в атаку на фашистов. И этот сериал снят главным государственным телеканалом на бюджетные деньги.
– Теперь, Александр Владимирович, традиционный вопрос русской интеллигенции. Кто виноват, вроде понятно. Что делать?
– Давайте начнём с того, чего не делать. Не нужно искать никакой национальной идеи. Она никуда не пропадала, это ложь. Просто необходимо соединить базовые общественные национальные ценности с политической практикой. У нас сегодня они разделены. Выступление Владимира Путина на заседании Валдайского клуба – на самом деле поворотное. Оно ещё войдёт в учебники истории. Это, если хотите, заявка на идеологический поворот. Не факт, что это произойдёт сейчас, не факт, что президент справится сейчас с этой задачей – ему будут мешать. Но это произнесено, и это войдёт в историю.
Наверняка многие из наших читателей вообще не слышали про существование Валдайского клуба, что само по себе не страшно, и про это выступление президента ничего не знают, потому что практически нигде про него не говорилось...
– Я смотрела на одном из новостных каналов.
– Да, но не было того "шлейфа" в СМИ, который обычно сопровождает выступления президента: статьи, обсуждения, комментарии... А тут тишина!
У меня ощущение, что мы стоим как раз на пороге национальной консолидации. Это предчувствие того народного единства, о котором мы сегодня говорим – на основе нравственных ценностей и исторической традиции. С праздником, тарусяне!
Беседовала Г. ПЛУЩЕВСКАЯ.
Источник: Октябрь. Таруса
