В субботу, 1 февраля, РПЦ отметила день интронизации Патриарха Кирилла. Пять лет назад он был возведен на Патриарший престол. Архипастырю с невероятной силой труда и вдохновения – поездки, службы, полеты, визиты, встречи в невообразимых масштабах (237 богослужений за последний год, почти восемь месяцев ежедневных служб, отмечает глава его пресс-службы) – достались трудные времена и задачи. Ему приходится вводить корабль Церкви в поле самых острых общественных актуальностей, притом, что – не секрет для нас самих – наше "общество" часто отличается больным восприятием и мстительным арсеналом. О фигуре Патриарха, его твердости и умении предвидеть события рассказал "РГ" писатель Алексей Варламов.
Какими вы видите эти пять лет Патриарха? С теми вызовами, испытаниями, искушениями, с которыми сталкивается корабль Церкви, мы справляемся?
АЛЕКСЕЙ ВАРЛАМОВ: Для меня несколько неожиданно то, что происходит сейчас в отношении Церкви. Не знаю, может быть, некоторые люди и не видят той атаки, которой Церковь в последние годы подверглась в медийном пространстве, но я, наблюдая, как движется наш корабль, просто чувствовал себя растерянным. Но уж что было видно, так это твердость Патриарха. К той зоне жесткой турбулентности, в которую мы попали, он оказался готов. Может быть, потому что предвидел ее, а, может быть, в нужный момент включились какие-то человеческие качества, которые дал ему Господь. И я вижу человека, который со всей серьезностью ответил на те вызовы времени, с которыми столкнулась Церковь. По-моему, самым главным в этой ситуации было не уступить, не оказаться податливым, гибким, политичным, цепким. Общество в сервильные времена хочет видеть в лице Предстоятеля Русской церкви доброго, комфортного, всем симпатичного человека... И тот факт, что Святейший не пошел – и не мог пойти – по этому пути и сохранил в этой ситуации твердость, для меня и, я думаю, не только для меня – самое главное.
Фигура Патриарха становится сильной и значимой и в современном обществе?
АЛЕКСЕЙ ВАРЛАМОВ: Для меня всегда фигура Патриарха в русской истории является центральной. В последнем веке насколько России не везло с правителями светскими, настолько нельзя сказать "везло", но Господь посылал ей праведных и нужных для ситуа – ции правителей церковных – и Патриарх Тихон, и Патриарх Сергий, и Патриарх Алексий I, и Патриарх Пимен, и Патриарх Алексий II, и Патриарх Кирилл были как раз таковыми. И Русская церковь всякий раз соответствовала тому историческому периоду, в котором находилась. Слава Богу, Патриарх не избирается каждые пять лет на выборах – и перед ним не стоят все те политические задачи, которые возникают перед президентом и кандидатом в президенты. Мне нравится, что Патриарх – человек, который с нами, дай Бог, будет долго. Я ему доверяю, как доверял и Алексию II, и Пимену. Во времена Патриарха Пимена, будучи еще совсем мо – лодым человеком, в жесткие советские времена, я уже жил с ощущением, что человек, который занимает главный престол в Русской церкви, является ее Предстоятелем и по определению не может солгать и предать. Ошибиться может, но это не моя компетенция – судить Патриарха, а солгать и предать – нет. Патриарх для меня – человек, которому я бесконечно доверяю. И к Святей – шему Патриарху Кириллу у меня отношение полного доверия.
Вы были членом жюри Патриаршей премии по литературе, а в прошлом году стали лауреатом. АЛЕКСЕЙ ВАРЛАМОВ: Да, и не могу не отдать должное Патриарху за то, что он эту премию придумал. Я так понимаю, это была его личная идея. И она очень важна. Потому что отношения между Русской церковью и русской литературой всегда были очень непростыми. Даже если не говорить о самом ярком и конфликтном случае – Льва Толстого. Так получилось, что русская литература в лице своих самых крупных поэтов и писателей – Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Достоевского, Чехова – не воздала должного роли Русской церкви в русской истории и русской жизни. Да и в XX веке по дополнительным историческим причинам между ними все было очень сложно. А глубинно, я думаю, церковь и литература – союзники. Потому что, по большому счету, говорят об одном и том же – о человеческой душе. А учреждение Патриаршей премии по литературе для меня – знак того, что Русская церковь не отстранилась от литературы, не сказала, что литература ей не нужна. Дескать, нам хватает церковной литературы, книг Священного писания и святых отцов.
То, что в Церкви есть понимание, что литература нужна, для меня факт чрезвычайно важный. И учреждение премии – это именно попытка союза между Церковью и литературой. Думаю, что у Патриарха нет возможности читать все произведения современных писателей, но то, что он живо интересуется литературой, для меня очень важно. И не случайно сегодня многие издательства стремятся получить для своих книг гриф – "одобрено" или "рекомендовано" издательским советом Патриархии. В России сегодня стремительно сокращается число читателей. А люди верующие, воцерковленные продолжают много читать. И, по большому счету, Церковь сегодня остается для литературы последней читательской аудиторией. Последним надежным убежищем. Думаю, что Святейший, учреждая премию, предугадал эту тенденцию. И его человеческая интуиция меня восхищает.
АКЦЕНТ
Я вижу человека, который со всей серьезностью ответил на те вызовы времени, с которыми столкнулась Церковь
Патриаршее служение – это путь. И в буквальном смысле слова. Невероятное количество визитов, поездок, полетов случилось за эти пять лет.
Источник: Российская газета
