События в мире, похоже, приводят нас к моменту истины. Да, его наступление может еще не раз перенестись, но многие вещи, ранее откладывавшиеся на потом – вроде как из мудрости, но на самом деле из страха – за последние недели были ясно проговорены. Готова ли Россия, а вместе с ней и другие православные страны, оставшиеся свободными от мирового диктата, заявить для всего мира собственный путь в государственном устройстве, экономике, праве, культуре? Многие люди сказали: да, потому что это и есть путь настоящей свободы. В ответ прозвучали недвусмысленные и недипломатичные угрозы. Нас пугают войной. Нам ясно дают понять: наш путь "неприемлем", даже если мы не навязываем его никому.
В связи с этим ребром встает вопрос: за что можно жертвовать жизнью – своей и даже чужой, если речь идет об агрессоре, от нападения которого ты обороняешься? Сергей Худиев правильно пишет (http://www.pravmir.ru/za-chto-ne-stoit-umirat), что не стоит умирать за интересы политиков и олигархов. Умирать вообще не стоит за земные интересы каких-либо групп или личностей, кроме твоих ближних и твоего народа, если они подверглись агрессии, и это Сергей Львович вполне признаёт. Впрочем, христиане шли на смерть и еще за одну важнейшую для них ценность. За веру.
И речь идет не только о мучениках первых веков, которых недвусмысленно побуждали отречься от Христа. В священной истории Церкви мы найдем десятки, если не сотни случаев борьбы против иноверных поработителей, даже если они – на словах и до времени, особенно пока шла война – обещали религиозную свободу. Самые близкие и известные нам примеры – Патриарх Гермоген, ополчение Минина и Пожарского. Поляки и боярская "элита" не требовали немедленного отречения от Православия. Более того, при их власти какое-то время наверняка можно было бы ходить в православные храмы, а главное – сохранять земную жизнь для себя и своих близких, а также земные блага. Однако Церковь, народ, лучшая часть элиты решили иначе. И предпочли смерть или победу медленному духовному умиранию под чужой властью. Несмотря на то, что "мудрые" голоса советовали не рисковать жизнями, установившимся в Москве относительным спокойствием, великолепными кремлевскими соборами и так далее.
Собственно, именно веру и стоит защищать прежде всего, даже прежде жизни близких и прежде границ твоей страны. Не случайно в Чине благословения воинских оружий, вошедшем в литургическое предание нашей Церкви, мы молимся о снисхождении Божией благодати на оружие и на носящих его именно "к защищению и заступлению Истины Христовы", а не ради независимости государства и не ради сохранения собственной семьи. Ведь вера – это то непременное, вместе с добрыми делами, что открывает нам дорогу в вечную жизнь, по сравнению с которой жизнь временная есть всего лишь вступительный экзамен. Ведь Господь сказал: "Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет" (Мк. 16, 16). Сохранение земной жизни без сохранения веры теряет главный, конечный смысл.
Не будем здесь спорить, спасутся ли неправославные христиане – я лично не исключал бы такой возможности по крайней мере для некоторых из них. Но я не могу представить себе в царстве Христовом тех, кто сделал целью жизни обывательское существование ради денег и вещей, ради развлечений и комфорта, ради "наслаждения" пороками. Именно такое целеполагание хотят сделать нормативным, "нормальным", чуть ли не обязательным силы, которые сегодня ратуют против нас.
Выбор нам предлагается очень жесткий. Нас призывают безропотно подчиниться цивилизации, в которой вера не может стать центром общественной жизни. В которой пороки, всегда считавшиеся преступными, не просто легализуются, но объявляются неприкосновенными в общественных дебатах. В которой греховное ростовщичество является основой экономического уклада. В которой вряд ли удастся оспорить прошитые в праве и политике идеологемы "Просвещения", рожденные воинствующим безбожием. В которой дети нынешних христиан, о чьей жизни мы сейчас печемся, почти наверняка отступят от веры своих отцов хотя бы потому, что не захотят быть "белыми воронами".
Оставаться духовно и политически свободными – значит, сохранить возможность созидать собственную цивилизацию. Где закон не будет оторван от вечных нравственных норм, данных неизменным Богом. Где власть будет оглядываться не только на "общественное" мнение, но и на высшую правду. Где экономика будет устроена не на "священном" банковском проценте и стремлении к якобы беспредельному "росту", а на основе принципа разумной достаточности стабильного потребления. Где будет сохранена возможность – и для личности, и для социума – не только исповедовать истинную христианскую веру, но и жить по ней. Где будет хотя бы в перспективе вероятным возрождение христианских идеалов государственности.
Вот такие два варианта выбора сегодня стоят перед восточными православными народами. Остановиться на развилке, как это многие пытались делать последние двадцать лет, похоже, уже не получится. Хитро ждать, "чья возьмет", – тоже. Верить убаюкивающим разговорам о том, что цивилизация безбожия как-то нас потерпит, и на наш век хватит, – значит, не замечать реальности и предавать будущие поколения. Кстати, это относится и к тем правым силам, которые сейчас вкладывают всю энергию в противостояние одному из братских православных народов. Нам нужно делать выбор вместе – выбор в пользу свободы, в пользу настоящей жизни. Той, которая не кончается здесь, но переходит в вечность.
