Святогорье: древняя история, живая легенда, современная быль

В конце минувшего года Святогорскому Успенскому монастырю, что на Украине, был присвоен статус лавры. Это пятая в Русской Православной Церкви лавра – наряду с Троице-Сергиевой, Александро-Невской, Киево-Печерской и Почаевской. История новой и при этом едва ли не самой древней на Руси лавры богата событиями. Она не раз переживала времена расцвета разорения, славы и забвения. Сегодня Святогорье вновь возрождается.

Река Северский Донец, приток Дона, течёт по степной равнине, которая в некоторых местах возвышается сказочными меловыми утёсами. Холмы, поросшие густыми лесами, степные просторы, покрытые пёстрым разнотравьем… Необычайно живописное впечатление. Места не просто красивые — притягательные некой тайной, хранимой веками, а может, и тысячелетиями. Это не случайно: история донецкой земли уходит в глубь веков.

"Южные губернии России, лежащие между Каспийским морем и реками Днепром и Доном с их притоками, уже в первые века по Рождестве Христовом были заселены разными народами, и уже в III веке на этом громадном пространстве красовались обширные города, переполненные произведениями искусства и наук. Города те были древнее столиц настоящей Европы. Но волею Божией все те города исчезли с лица земли, остались только реки — свидетельницы минувшей жизни этого края, да холмы и курганы, будто могильные памятники бывших здесь суетных величия и славы человеческой". Так пишет Григорий Кулжицкий в книге "История Святогорской Успенской общежительной пустыни в Харьковской губернии", изданной в 1884 г. в Харькове.

На берегах Северского Донца происходили события, описанные в знаменитом "Слове о полку Игореве". Неподалёку отсюда в 1223 г. состоялась судьбоносная битва на Калке (ныне р. Кальчик), после которой пришла на Русь "тьма великая", как именовали русские летописи татарское иго. После разгрома Крымского ханства (XVIII в.) донецкие земли, имеющие стратегическое значение на подходах к Азовскому морю, присоединили к Российской империи. Одна часть вошла в состав Екатеринославской губернии, другая отошла к Харьковской.

В ХХ в. эти места тоже пережили немало драматических событий. Войны, революции, коллективизация, раскулачивание, разгон монастыря и преследование верующих — всё это выписано кровавыми буквами на меловых утёсах, отражающихся в зеркальной глади Северского Донца. И возникает образ реки, несущей свои воды из суетного человеческого сегодня в величественную божественную вечность.

Жизнь племён и народов, их стремление к власти и постоянные войны, череда рождений и смертей — лишь видимая вершина огромного айсберга, именуемого человеческой историей. В её глубинах происходят иные процессы, связанные с жизнью духа. Яркое свидетельство этой жизни духа — Святогорский монастырь, расположенный в самом красивом месте донецкого края, где над Северским Донцом высятся живописные меловые горы. Он стоит здесь как таинственный град нездешнего мира — величественный монастырь, сохранивший следы недавней трагической истории.

Святогорская обитель словно вырастает из скал; внутри них, в меловых пещерах, соединённых длинными галереями, расположились подземные храмы и кельи. Там течёт жизнь, сокрытая от глаз посторонних. Большая часть монастыря расположена в толще гор, где проводили свою жизнь подвижники и молитвенники, спустившиеся под землю, чтобы взыскать неба, отрекавшиеся от жизни мирской ради Царства Небесного. Имена многих из них пока неизвестны миру, но святость и благодать здесь словно разлиты в воздухе. Не случайно это место получило название Святые горы, или Святогорье.

По легенде, первые монахи пришли сюда ещё в VIII–IX вв., во время иконоборческого гонения. Тогда мощная волна эмиграции выплеснулась из Византии не только на Запад, но и на Восток. Часть монахов, переправившись через Чёрное море, нашла приют в Крыму, где было много греческих колоний, а какая-то часть могла подняться по Дону и Донцу и осесть в степных краях. Устойчивое предание этих мест даёт основание думать, что так оно и было. Косвенное подтверждение этому есть в житиях свв. Стефана Сурожского и Фёдора Студита. Во всяком случае, культура пещерных монастырей, широко распространённая от Крыма до Каппадокии, известна и здесь. Помимо пещер Святогорья по берегам Северского Донца встречаются и другие пещеры — Изюмские. Остатки пещер находят также на территории Воронежкой (см. "ИиЖ" № 2/98. — Ред.) и Луганской областей. Не говоря уже о самых знаменитых киевских пещерах.

Как бы то ни было, древнее происхождение Святогорского монастыря несомненно. И вполне возможно, что именно Святогорье является колыбелью русского монашества, зародившегося здесь задолго до крещения Руси.

Монахи-иконопочитатели принесли сюда не только любовь к иконам, но и практику "умного делания", отшельничества, созерцания. Для созерцания Богом дано здесь много больше, чем в любом другом месте на земле. Именно такое место и должны были выбрать для жизни те, кто защищал икону как образ небесной красоты перед безобразием мира сего.

Историки утверждают, что в IX в. в здешних краях побывали свв. Кирилл и Мефодий. Около 860 г. солунские братья были отправлены на миссию в Хазарский каганат, в состав которого входили донецкие земли. Проповедь Кирилла и Мефодия имела успех, здешние жители принимали христианство. Подтверждением этого могут служить археологические находки христианских поселений по Донцу. Может быть, первые монахи в Святых горах имели отношение к миссии солунских братьев.

В исторических описаниях XIX в. бытует версия происхождения Святогорского монастыря от Киево-Печерской лавры. После разорения татарами Киева в 1240 г. многие жители, в том числе и монахи, покинули город. Часть из них бежала на Донец. Здесь они основали обитель с уставом, практиковавшимся в Киево-Печерском монастыре. На достоверность такой версии указывает посвящение одного из храмов обители свв. Антонию и Феодосию Печерским и наименование обители в честь Успения Божьей Матери — как и Киево-Печерской лавры.

Высказывались также предположения, что монастырь основали непосредственные выходцы с Афона. Уже упоминавшийся Григорий Кулжицкий приводит такую версию. Византийский император Михаил Палеолог, подписавший унию с католиками на Флорентийском Соборе 1439 г., в среде афонского монашества встретил отпор своим действиям. Афонские старцы, ожидая гонений со стороны императора, готовились принять мучения за свои убеждения. Одному из них было во сне откровение: Матерь Божия, покровительница Афона, явилась ему и повелела всем, кто боится не выдержать грядущих гонений, покинуть свои обители, идти в северные страны и жить там по тому же уставу, что принят на Святой горе. Подтверждением этой версии, в частности, служит тот факт, что в Святогорском монастыре было найдено множество вместе лежащих костей и черепов. Здесь существовал тот же обычай, что и на Афоне: через три года после погребения инока его тело выкапывали, кости и череп очищали и складывали в специальные костницы. Сторонники афонской версии объясняют подражанием Афону и наименование донецких гор Святыми.

Впервые название Святые горы встречается в письменных источниках в 1526 г., в записках австрийского посла Зигмунда Герберштейна (см. о нём в "ИиЖ" № 5/01. — Ред.), но происхождение названия там не объясняется, возможно, к этому времени оно уже было широко известно. В московских летописях XVI в. упоминания о Святогорском монастыре довольно часты, и обитель именуется древней. В одной летописи рассказывается об образе свт. Николая Чудотворца, чудесно обретённом в 1540 г. иноками на меловом столбе в пещерах. Монастырь упоминается также в качестве сторожевого форпоста Российского государства: как самый южный из русских монастырей, он находился за "чертою", т. е. за границами Руси. Степные кочевники постоянно нападали на местные поселения и брали пленников для работорговли. Имея защиту в виде отвесных скал, монахи успешно отражали набеги ногайских и крымских татар. Вплоть до XVIII в. монастырь постоянно подвергался набегам и разграблению, и потому специальными указами предписывалось держать в обители гарнизон вооружённых солдат. По документам, за монастырём числилось четыре пушки, а монастырский синодик сохранил имя монаха-пушкаря Иакова, отличившегося при очередной обороне.

С XVII в. упоминания о Святогорском монастыре встречаются всё чаще. Например, от периода Смутного времени сохранилась челобитная настоятеля, архимандрита Иоиля, который жалуется на трудности быта монахов. Так, он говорит, что насельники монастыря вынуждены носить воду из Северского Донца в бочках, поднимая их на гору, на высоту до 200 саженей. Скудость жизни и трудности привели к тому, что старики здесь жить не могли, а молодые рано старели. На тот момент в обители было 30 человек братии вместе с послушниками.

Московские государи благотворили монастырю. В том же XVII в. царским указом ему были пожалованы земельные угодья, предоставлялось денежное и хлебное жалованье. Сюда присылались иконы, церковная утварь, облачения, книги. Святогорский монастырь становится духовным центром большого края, ему придаётся важное миссионерское значение.

Самой первой наземной постройкой, по-видимому, была деревянная церковь свв. Петра и Павла, возведённая на берегу Донца, у самой подошвы горы, в XVII в. Храм не сохранился: на него обрушилась скала. Несмотря на жестокие набеги крымских татар (во время одного из них был уведён в плен настоятель обители о. Паисий), обитель укреплялась и отстраивалась. В 1698 г. был заложен Успенский храм. Строительство велось на средства Фёдора Владимировича Шидловского, изюмского полковника, известного храбростью и благочестием. Освятили храм в мае 1708 г. Храм свт. Николая, живописно возвышающийся ныне над скалой, тоже возведён в самом конце XVII в. Первоначально это был пещерный храм, в нём сохранился алтарь, высеченный прямо в меловой породе.

В первой половине XVIII в. вспышка моровой язвы унесла жизни многих монахов. Некоторые авторы объясняют это начавшейся в монастыре смутой, духовно ослабившей братию. У писателя В. И. Немировича-Данченко читаем: "К тому времени относится и возмущение братии, восставшей на своих архимандритов. Иноки, привыкшие к набегам в татарскую сторону, тот же дух отваги перенесли и на своих владык, хотя действовали против них в современном вкусе — доносами. Не подчиняясь им в обители, сии “поносные старцы” посылали в консистории различные обвинения против настоятелей, а когда сих последних “за неумеренные поступки” удаляли, братия ещё более превозносилась гордынею, за что в 1738 и 1739 гг. в монастыре началась моровая язва: все иеромонахи, иеродьяконы, монахи померли, остались только два инока простых, лет по сто каждому. После того обитель опять воссияла".

На XVIII столетие приходится и расцвет Святогорской обители, считавшейся одной из просвещённейших в России. Многие из настоятелей были связаны с Харьковским коллегиумом: Феофан Феодоровский, Рафаил Мокренский, Лаврентий Кордет. Последний, будучи префектом Харьковского коллегиума, сблизился со знаменитым философом Григорием Сковородой (см. о нём в "ИиЖ" № 2/02. — Ред.), преподававшим в коллегиуме, и стал его духовным наставником. Во время своих странствий по Украине Сковорода не раз посещал Святогорский монастырь.

После покорения Россией Крымского ханства для монастыря настал благоприятный период. Обитель отстраивалась; не надо было тратить силы на оборону, можно было заниматься всецело духовной жизнью. Но беда пришла откуда не ждали — из Петербурга: в 1787 г. указом императрицы Екатерины II о секуляризации монастырских земель упразднялись многие обители, в том числе и Святогорский Успенский монастырь. Имущество его было описано и передано в казну. А вскоре императрица сделала царский подарок своему фавориту князю Григорию Потёмкину-Таврическому — богатое святогорское имение. Ещё по межевым книгам 1666 г. монастырю принадлежали леса, луга, сенокосы, рыбные ловли по обоим берегам Донца, а также кладези славянские, в которых добывалась соль — прибыльный по тем временам промысел.

Монахам в очередной раз пришлось покинуть Святогорье — более чем на полвека. В монастыре всё пришло в запустение, храмы обветшали, пещеры обрушились, монашеские тропы заросли бурьяном, на монастырском кладбище хоронили светских людей. Один Успенский храм служил как приходская церковь… Но о восстановлении обители стали хлопотать потомки князя Таврического — супруги Александр Михайлович и Татьяна Борисовна Потёмкины, люди набожные и благочестивые. И указом Святейшего Синода от 1844 г. Святогорский монастырь был возобновлён как Успенская пустынь (согласно вышеупомянутому екатерининскому указу, так именовали мелкие заштатные монастыри). Монахи вернулись на берега Северского Донца, в пещерах снова затеплилась молитва.

Первым настоятелем обители после её открытия был иеромонах Арсений (Митрофанов), пришедший сюда из Глинской Богородичной пустыни вместе с 12 монахами. Среди них был и Стефан, впоследствии архимандрит Герман, преемник Арсения, и эконом Иоанникий, впоследствии преп. Иоанн Затворник. За короткое время Святогорская обитель снова расцвела, яко "крин сельный". При Арсении восстановили надземные Успенский и Никольский храмы, а на вершине горы заложили новый Преображенский храм, ставший одним из самых красивых в обители (он не сохранился), и скитской храм во имя св. Арсения Великого. Были расчищены и обновлены пещерные церкви свв. Антония и Феодосия, а также храм, который, возможно, в древние времена служил трапезной и в котором некогда и был обретён чудотворный образ свт. Николая. Храм был первоначально освящён во имя этого святого, но после расчистки его переосвятили в честь св. Иоанна Предтечи (небесного покровителя помещика И. В. Малиновского, дававшего средства на восстановление обители). При архимандрите Арсении поднимались новые корпуса — братский, просфорный, экономический, была построена гостиница для паломников. Почивший в 1859 г. архимандрит Арсений погребён в пещерной усыпальнице. Рядом с ней, согласно воле усопшего настоятеля, устроили пещерную церковь во имя Алексия, человека Божия (до пострижения в монашество Арсений носил имя Алексей).

Глинский устав, который принесли с собой в Святогорье Арсений с братией, имел в основе своей Афонский устав и отличался тем, что монахи должны были не только много молиться, но и много трудиться. Придя на Донец, глинские, а теперь святогорские насельники устроили столярную, слесарную, бондарную, кузнечную, сапожную, швейную и живописную мастерские, а также пасеку и свечной завод. Так что монастырь вполне мог сам себя обеспечивать практически всем. Но всё это не снижало накала духовной жизни монахов, тем более что она протекала под руководством опытных наставников, учеников известного глинского старца преп. Филарета (Данилевского).

После Арсения, при настоятеле архимандрите Германе (Клице), в Святогорской обители достроили заложенные ранее храмы и возвели больничный хутор в честь иконы Ахтырской Божьей Матери, трапезный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы и Спасов скит (на месте крушения царского поезда в 1888 г. в селе Борки).

В 1867 г. по благословению Харьковского архиепископа Макария Успенский храм, построенный на рубеже XVII–XVIII вв., был разобран (на его месте соорудили часовню), и южнее от него стали строить новый, по проекту петербургского архитектора А. М. Горностаева. Новый храм был выдержан в формах древнерусской архитектуры с шатровыми барабанами под главками и имитацией позакормарного перекрытия. Главное его достоинство — свободное внутреннее пространство, вмещающее множество людей. Неподалёку от монастыря был устроен скит св. Арсения, в котором жило до 30 монахов. К сожалению, ни церковь, ни кельи не сохранились. Остались только пещерные кельи и проходы между ними, напоминающие об иноческих подвигах.

Именно здесь подвизался преп. Иоанн Затворник. В сохранившейся доселе келье с окошечком на Донец он провёл 17 лет. Преподобный приходил на Литургию в храм св. Иоанна Предтечи, а всё остальное время проводил в келье, на молитве перед единственной иконой и распятием. Ложем подвижнику служил гроб, который он сам вытесал; в нём его и похоронили. По образу древних подвижников, Иоанн носил на теле железные вериги. В 1995 г. преп. Иоанн Затворник Святогорский был причислен к лику святых.

В 1879 г., при архимандрите Германе, в монастыре появилась своя фотостудия. Именно благодаря монахам-фотографам, качество работ которых поражает современных мастеров, мы можем знать, как выглядела обитель в конце XIX — начале XX вв.

К рубежу веков монастырь, все ещё именовавшийся в документах Святогорской Успенской пустынью, имел уже до 700 насельников. Обитель не только украсилась храмами, но и расцвела духовно, обрела известность по всей России. Сюда стекались многочисленные паломники. Летом 1861 г. Святогорскую обитель посетила императрица Мария Александровна с детьми, к ней присоединился и государь император Александр II. Святогорская обитель произвела большое впечатление на царскую семью, и государь вручил архимандриту Герману крест, украшенный алмазами и изумрудами.

Местное население окормлялось монашеской братией: помимо духовной помощи, монастырь кормил неимущих, принимал бесплатно всех, кто приходил сюда. В окрестных сёлах были заведены школы, в которых насельники монастыря преподавали грамоту, Закон Божий, ремёсла. В годы Первой мировой войны Святогорский монастырь оказывал помощь раненым воинам и беженцам, здесь был устроен лазарет. Кроме того, в обители нашли приют монахи, эвакуированные из Свято-Успенской Почаевской лавры, с Волыни, где шли ожесточённые бои, а также часть братии киевских монастырей. Некоторые иеромонахи Святогорской обители служили полковыми священниками на фронте, где героически проявили себя, за что были награждены наперсными крестами и орденами.

1917 год круто изменил судьбу всей страны. Множество бед и несчастий обрушилось и на Святогорскую обитель. В 1922-м монастырь закрыли, а монахов выселили. Святые горы переименовали в Красные. На месте монастыря открыли санаторий для рабочих Донбасса. В Успенском соборе устроили кинотеатр, в Покровском — библиотеку, в трапезном храме Рождества Богородицы — столовую. Больничный храм Ахтырской Божьей Матери, а также Спасов и Арсеньевский скиты за ненадобностью разрушили…

Сегодня над монастырём и над всей округой возвышается на скале огромный каменный памятник Артёму (Сергееву) — коммунистическому деятелю, который устанавливал в крае советскую власть. Он не только способствовал закрытию Святогорского монастыря, но и собственноручно расстреливал монахов. Новомученики подверглись страшным испытаниям только за то, что служили Богу. Старожилы рассказывают, что красный командир Артём со товарищи выводили монахов зимой на лёд и расстреливали. Воды Донца становились красными от крови.

В годы Великой Отечественной войны в Донецкой области шли ожесточённые бои. Когда гитлеровцы оккупировали Донбасс, с разрешения немецких властей в монастыре был открыт приход (такова была политика захватчиков на оккупированных территориях). После войны разрушение монастыря продолжилось. В 1947 г. был взорван Всехсвятский храм. В 1960-х гг. — уничтожены монастырские кладбища.

Смолистый дух сосны, лесная ширь,
Как продолженье неприступной кручи.
Шеломом золочёным монастырь
Взметнулся под всклокоченные тучи.
Но даже выше храмов над Донцом,
В затянутые вглядываясь дали,
Артём с непроницаемым лицом
Шагнул вперёд, застыв на пьедестале.
В военной форме при любой поре,
Сжав кулаки, идейно остолблённый,
Что он забыл на меловой горе —
Квадратный, железобетонный?
И кажется, вот-вот с горы крутой
Он ступит тяжкой каменной стопою
На маковки Успении святой —
И хрустнут те яичной скорлупою.

Так образно описал "святогорского командора" донецкий поэт Борис Белаш. Вот она, славная и страшная история нашей страны, застывшая в камне: на одной горе красавец храм и "идейно остолблённый" Артём. Но маковки церквей, кажущиеся тонкой яичной скорлупой перед устрашающей каменной массой шагающего в пропасть командора, устояли. Сегодня, как это бывало и прежде, обитель снова возрождается к жизни.

В 1970-х в одном из корпусов бывшего монастыря разместился краеведческий музей, директор которого В. Н. Дедов много сделал для сохранения монастырских зданий как памятников истории и культуры. А в 1992 г. монастырь был отдан Русской Православной Церкви, сюда снова пришли монахи. Принимал и освящал обитель епископ Алипий (Погребняк). Сегодня священноархимандритом монастыря является митрополит Горловский и Славяногорский Иларион (Шукало), а наместником монастыря — архимандрит Арсений (Яковенко).

Ныне Святогорская Успенская обитель преображается на глазах. Практически полностью восстановлены Успенский храм, Никольская церковь, завершается воссоздание Покровской церкви. Скоро будет сдан корпус монастырской гостиницы. Расчищены и приведены в порядок многие пещеры, пещерные храмы и кельи. На месте взорванной Всехсвятской церкви ныне устроен Всехсвятский скит. Фундамент церкви раскопан и расчищается — до сих пор там находят неразорвавшиеся снаряды (их сносили после войны в церковь, а потом тут же и взорвали). Новый скит необыкновенно красив и даже неожидан для этих мест. Храм Всех святых, в земле российской просиявших, выстроен из дерева, в стиле древнерусского северного зодчества. А рядом, словно сказочные терема, — деревянные кельи. В скиту богатый улей, куда пчёлы приносят нектар с окрестных полей, раскинувшихся вокруг на многие десятки километров. Скит обнесён деревянным частоколом с тесовыми воротами, напоминающими о былинных временах.

Возвращаются в монастырь и его святыни. К сожалению, неизвестно местонахождение главной из них — Святогорской иконы Божьей Матери, написанной в XVII в. и прославившейся чудесами. Она была утрачена после закрытия монастыря большевиками. Но среди икон, сохранённых местными жителями и возвращённых в обитель, оказался один из списков чудотворной Святогорской иконы. Он написан в XIX в. неким афонским старцем, посетившим обитель в 1844 г. Икона заняла место в Успенском соборе, где когда-то стоял древний подлинник. Многочисленные подвески у иконы свидетельствуют, что чудеса и исцеления продолжаются, что на список перешла сила древнего чудотворного образа.

Сегодня в Успенском монастыре более сотни монахов и послушников, большинство из них — молодые люди. И сам дух обители молод, несмотря на то что всюду ощущается её древность. Особенно это чувствуешь, зайдя за Успенский собор: здесь расположился монастырский зоопарк. Да, самый настоящий зоопарк. Немногие монастыри могут похвалиться этим. Здесь в больших вольерах расхаживают павлины, фазаны и экзотические куры, на ветках сидят разноцветные попугаи, есть даже два страуса. Вокруг клеток всегда толпятся дети, да и взрослые любят сюда приходить. Казалось бы, что общего у монастыря с зоопарком? Так проявляется дух любви, о которой писал св. Исаак Сирин, говоря о сердце милующем — любви ко всякой твари. За птицами ухаживает монах, получивший в миру высшее образование, и эта простая работа, его послушание, ему нравится, потому что и "тварь ожидает спасения". Сопровождающий меня по монастырю молодой монах так и говорит: "В чём смысл Ноева ковчега? В том, что Бог хочет спасти не только людей, но всё творение. И если мы пришли сюда спасаться, то это так естественно — ухаживать за животными".

В Святогорском монастыре поражает и то, что, несмотря на размах восстановительных работ, превративший обитель в стройплощадку, здесь буквально каждый отвоёванный у разорения и хаоса кусочек земли засаживается цветами и превращается в маленький райский уголок. Можно представить себе, каким цветущим будет монастырь, когда работы завершатся.

Числившийся когда-то заштатным, Святогорский монастырь стал сегодня одним из крупнейших духовных центров в Украине. Древняя обитель обретает вторую молодость, или уже третью, или четвёртую, не в этом дело. Там, где посеяно когда-то зерно Царства Божия, всегда будет зеленеть древо Церкви, какие бы стихии мира сего на него ни обрушивались.