По простоте душевной

На минувшей неделе Патриарх Кирилл участвовал в заседании V Общецерковного съезда по социальному служению, где он выступил с обращением и ответил на вопросы из зала. Вот фрагменты разговора.

"Аборт – это грех"

– Мы выступаем за то, чтобы радикально сократилось количество абортов в нашей стране. С христианской точки зрения аборт – это грех, и я знаю, что священники об этом говорят. Почему же именно сейчас мы подняли эту тему? Ко мне стали обращаться духовники из разных епархий, из разных мест примерно с одной и той же проблемой: приходят молодые женщины на исповедь и делятся с духовниками своей скорбью. Скорбь заключается в том, что они не могут родить ребенка, находясь в законном браке, и воспринимают это как большое горе. Но когда духовник начинает выяснять обстоятельства жизни, то чаще всего сами женщины связывают невозможность родить ребенка с тем, что совершали аборт. И поскольку этот сигнал из самых глубин церковных с каждым годом становился все сильнее, то и было принято решение сказать об этом всему обществу. Сказать, что нужно остановиться, что нужно предпринять решительные меры, в том числе государственные, чтобы сократить количество абортов.

Не столько ракеты и армия, сколько духовная сила народа способна предотвратить самый опасный политический сценарий и, более того, возродить наше Отечество. А как мы думаем возродить его при мизерном демографическом росте? Ничего не получится. Когда я внимательно слушаю дебаты в правительстве и на разного рода форумах, я замечаю, что чаще всего говорят об экономике, о финансах. А я, по простоте душевной, задаю себе такой вопрос: а для кого экономика, для кого финансы, если нас будет все меньше?

Но Церковь не может только проповедовать о том, что совершение аборта – грех. Церковь должна быть с теми, кто приходит с просьбой сделать аборт. Вот почему наши миряне, добровольцы, конечно, специально подготовленные, должны обязательно консультировать женщин, которые приходят в соответствующие учреждения с такой просьбой. И консультирование должно быть направлено на поддержку женщин, ведь чаще всего на этот страшный шаг их толкают тяжелые жизненные обстоятельства – либо давление родителей (мол, "слишком рано"), либо материальные причины ("слишком маленькая квартира"), либо просто бытовое неустройство – нет жилья, молодая женщина живет где-то в общежитии, неизвестно, останется ли с ней отец будущего ребенка, денег мало...

Но мы должны не только разубеждать сделать аборт, но и создать систему поддержки тех женщин, которые, находясь в трудных обстоятельствах, отказываются, в том числе под влиянием наших слов, от совершения аборта.

Я настаиваю на том, чтобы в каждой епархии, а их уже скоро будет 200, были приюты для женщин, которые, находясь в трудных обстоятельствах, не сделали аборт и родили. Я говорю об этом со всеми правящими архиереями и со всеми губернаторами – идея принимается на "ура". Когда я называю примерные суммы, которые необходимо направить на поддержание такого рода учреждений из регионального бюджета, губернаторы улыбаются, говоря "это не деньги", ведь и Церковь берет значительную часть расходов на себя.

"Все новые храмы должны быть оборудованы либо лифтами, либо пандусами"

– Что касается инвалидов, особенно важно обеспечивать доступную среду в наших храмах. Все новые храмы должны быть оборудованы либо лифтами, либо пандусами, по которым можно перемещаться, а не такими, какие у нас делают на мостах для пешеходов над дорогами, в том числе в Москве. Я как-то специально остановился и подошел к такому мосту: пандус под углом 45 градусов! Как по такому можно подняться? На реактивной каталке? Или нужно, чтобы четыре человека толкали несчастного инвалида вверх и потом держали, когда он будет под этим углом спускаться? Надеюсь, что и город будет этим заниматься, потому что есть понимание важности данной проблемы, но в Церкви мы должны показывать пример. Даже в тех храмах, которые сегодня не оборудованы пандусами, они должны быть обязательно сделаны.

"Люди во власти отказываются от привычки обсуждать деловые вопросы с бутылкой коньяка"

– Я хотел бы сосредоточиться на теме, которая, как и тема деторождения, имеет отношение к здоровью всей нации. Это тема алкоголизма. Думаю, какие-то положительные сдвиги все-таки происходят, но главный сдвиг я вижу в том, что люди во власти, а также руководители предприятий, банков отказываются от привычки обсуждать деловые вопросы с бутылкой коньяка. В советское время было так: хочешь договориться, неси коньяк. Теперь я с огромным удовлетворением отмечаю, что среди руководства нет людей, злоупотребляющих алкоголем. Эта мода полностью ушла, и слава богу, потому что речь идет об элите нашего общества, а пьяная элита – это очень опасно. Эту задачу решили в том числе и через пропаганду здорового образа жизни, включая здоровый образ жизни первых лиц Российского государства, что является прекрасным примером для всех остальных.

Но остается проблема и на уровне малых городов, и на уровне сельских поселений, да и в крупных городах. В каждой епархии должен быть церковный центр по работе с алкозависимыми. И работа с алкоголиками должна строиться с использованием духовных средств, в прошлом показавших свою эффективность.

Мы знаем о замечательных результатах, достигнутых нашими православными обществами трезвости до революции. Но есть фактор, который сегодня снижает эффективность церковных средств, а именно уровень реального воцерковления нашего народа. На чем строилась работа дореволюционных обществ трезвости? С человеком работали, и он вовлекался в общую молитву, а затем приносил перед крестом и Евангелием клятву в том, что отказывается от употребления алкоголя. И сильная вера, страх Божий помогали несчастному выдержать все муки посталкогольного синдрома и оставить дурную привычку.

Дословно

Протоиерей Кирилл Шолков, глава синодального отдела по благотворительности белорусской православной церкви: "Часто приходится сталкиваться с синдромом выгорания в социальном служении. Люди активно помогают, берут на себя слишком много, в какой-то момент у них желание теряется, они не рассчитывают свои силы. Я вижу это по добровольцам, которые помогают онкобольным. Когда они видят своих пациентов, которые уходят, они теряют веру. Что делать, чтобы не допустить выгорания?"

Патриарх: "Это сложная тема. Я размышлял над ней, и не только в отношении социальных работников, даже в отношении некоторых священников, которые теряют энтузиазм через какое-то время, особенно сталкиваясь со скромными материальными возможностями для своей жизни, иногда под влиянием семьи, когда говорят: "Смотрите, как сосед живет, а мы тут в нищете". Думаю, чтобы не выгорать, не нужно очень сильно и ярко гореть. Я вспоминаю своего духовного отца, митрополита Никодима, который говорил, что есть две возможности освещать пространство: вспыхнуть, как лампочка, на которую подают высокое напряжение, и тут же потухнуть. Или гореть не очень ярко, но долго. К сожалению, сам он пошел по первому пути и умер в 47 лет: от шестого инфаркта, находясь на рубеже церковно-государственных отношений, защищая нашу Церковь от всех внешних тогдашних неприятностей.

Не нужно тлеть, но нужно гореть. Но таким светом, которого бы хватило надолго. Я задавал этот вопрос профессиональным врачам: как же вы оперируете? У вас же есть какой-то процент погибающих людей. Как вы все это переживаете? Ответ был такой, что если включаться максимально эмоционально, то всего этого пережить невозможно. Нужно немножко дистанцироваться. Это не значит терять чувствительность. Сам факт участия человека в социальной работе свидетельствует о его добром сердце".