Вот вопрос: а была ли Россия федерацией?
Вокруг предложенной президентом реформы федеративного устройства России продолжаются дискуссии, в которых, по-моему, очевидно вопиющее непонимание теории государственного устройства и исторического контекста. Что на самом деле несут эти новшества?
Беспристрастные аналитики согласятся, что Россия никогда не была федерацией. Ни Российская империя, ни Советский Союз, да и новая Россия никогда не обладали реальным федеративным устройством. Российская империя была многоуровневой структурой: чрезвычайно демократичная Финляндия, особый статус Царства Польского, в Центральной Азии были полувассальные образования, а Центральная Россия всегда была централизована и унитарна. В советское время национальные государственные образования не представляли собой реальную федерацию. СССР был сверхцентрализованной системой. Как только центральная власть ослабла, страна развалилась.
В выступлении А. И. Солженицына перед депутатами Госдумы после возвращения из Америки мне показались наиболее убедительными и интересными его мысли о том, что федерализм в России, особенно для русских областей, – это катастрофа. Слабая Россия, вышедшая из-под развалин Советского Союза, оказалась государством, построенным скорее на конфедеративных основах при широчайших полномочиях региональных властей. А в условиях борьбы между законодательными и исполнительными властями центральная исполнительная власть постоянно шла навстречу региональным властям и даровала им все новые полномочия и права. "Парад суверенитетов" , подписание федеративного договора, соглашения между центром и регионами по поводу разграничения полномочий говорят сами за себя.
И сегодня есть, конечно, опасения, что переход от этого конфедеративного устройства к мягкой унитарной системе может вызвать определенные возражения, потому что в течение длительного периода существовали национально-территориальйые образования. Сначала были союзные республики, Союз распался – они ушли, российские автономии превратились в республики. Кстати, в повышении их статуса очень большую роль сыграл Горбачев в период перестройки. Пытаясь ослабить Россию и поднять уровень российских автономий, он хотел "поставить на место" Ельцина. Увы, эти игры не только не способствовали сохранению Союза, но серьезно ослабили позиции Москвы...
Избрание, а по сути, назначение губернаторов в рамках президентской логики преследует две взаимосвязанные цели. Во-первых, не дает возможности губернаторам превратить Россию в некое неофеодальное образование со слабой центральной властью, при котором они сами решают, по каким вопросам следовать указаниям центра, а по каким – нет. Мне казалось, что назначение губернаторов должно было найти поддержку у наших либералов. Мы прекрасно знаем, что при слабости местных институтов гражданского общества на региональном уровне происходит сращивание власти с местным бизнесом, создается особо благоприятная среда для образования коррумпированной олигархии, которая монополизирует власть и собственность. В этих условиях назначенный губернатор (он может быть местным, может быть и неместным) получает возможность сохранить определенную дистанцированность от местных кланов. Используя поддержку Москвы и опираясь на госресурс, он может создать более благоприятную конкурентную среду как для местных политиков, так и для бизнеса. Конечно, нельзя исключить ошибки в кадровой политике при подборе кандидатов на пост губернатора.
Но эти ошибки легче исправить, когда губернатор назначаем. А когда губернатора выбирают при помощи денег и криминальных структур, то потом уже ни местные избиратели, ни Москва не имеют реальных рычагов воздействия на него. При новой же системе формирования региональной власти динамизм и открытость в экономической и политической сферах могут возрастать.
Я думаю, что сохранение множественности центров силы на региональном уровне, недопущение там сращивания власти с местными экономическими интересами – это сегодня главная задача для местных властей и для центра. Хочется надеяться, что назначение губернаторов приведет к тому, что и на уровне регионов исполнительная власть будет добиваться равноудаленности от местных олигархов. Это, в свою очередь, может способствовать демократизации политического процесса в масштабах страны. Как всегда, многое будет зависеть от конкретных кандидатов в губернаторы, от их способностей и умения. Но, как бы то ни было, в рамках этой системы Москва будет иметь реальные рычаги и возможности своевременно корректировать ошибки, допускаемые региональными лидерами.
Помимо всего прочего, будет создана Общественная палата с представителями разных интересов гражданского общества, которые не допустят, чтобы важнейшие вопросы жизни в регионах остались неизвестными центральной власти и СМИ.
Среди мер, которые предлагает президент, хочу остановиться еще на одной очень важной идее. Я имею в виду реформу избирательной системы в Государственную Думу. Мне кажется, аргументы сторонников перехода полностью к пропорциональной системе не очень убедительны. Если введение этой системы преследует цель ослабления губернаторов, то очевидно, что система их назначаемости и так решит эту задачу и не позволит губернаторам быть князьками в регионах. Это вполне достаточная мера. Именно поэтому переход к выборам в Думу только по партийным спискам мне представляется мерой избыточной. Главным недостатком этой системы выборов может оказаться то, что она закроет возможности развития политической системы в регионах. Дело в том, что вокруг одномандатников создаются центры силы, центры влияния, финансовые и политические структуры, которые сохраняют в живом многообразном виде ростки гражданского общества, в рамках которого необходимо согласовывать позиции и учиться политической культуре демократии. Кстати, великий русский специалист по конституционному праву Максим Максимович Ковалевский, оценивая конституцию Лорис-Меликова, подготовленную для Александра II, отмечал, что эта конституция была, конечно, не такая продвинутая, как американская или другие конституции Западной Европы того времени. Однако, если бы хоть такая конституция была принята после убийства царя, Россия пошла бы по другому пути развития. Скорее всего, не было бы ни Февральской, ни тем более Октябрьской революции. Главная мысль Ковалевского в том, что, хотя конституция не давала возможности создать настоящий парламент, она создавала некое подобие парламента – форум, где могли встречаться представители разных национальных, религиозных, социальных групп и учиться культуре согласования интересов. Собственно, демократия
– это согласовывание интересов, торговля возможностями для достижения намеченных целей. Это очень сложная культура. Но те народы, которые добиваются в этом успехов, и правят сегодня миром.
В заключение напомню одну характерную особенность российской политической культуры – жизнь по принципу "или все, или ничего" присуща не только левой и правой оппозиции. К сожалению, этот принцип присущ и российским властям. Чрезвычайно важно сегодня общими усилиями властей и оппозиции определить те рубежи, на которых возможно и желательно закрепление новой социально-политической системы России. Очевидно, что за это в ответе весь политический класс России.
Удручает только, что в переломные периоды нашей истории этот класс не показал себя ответственным перед своим народом и государством. Остается надеяться, что сегодня как власть, так и политический класс не захотят наступить на те же грабли.
02.11.2004
Источник: Труд
