Правозащитники выступают против скандального законопроекта
Несправедливо осужденные могут лишиться последней надежды. Так считают отдельные члены Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Они подготовили гневное заключение на законопроект, ограничивающий право на исправление судебной ошибки в уголовном деле (кассационное обжалование) двумя месяцами. Этот документ был внесен в Госдуму еще накануне новогодних праздников.
До сих пор российское законодательство не предусматривало ограничения кассационного обжалования какими бы то ни было сроками (кроме случаев обжалования, направленного на ухудшение положения осужденного).
Обозреватель "МК", член СПЧ попыталась разобраться в чем польза и опасность новации.
Кассация, как известно, зачастую единственная возможность изменить несправедливое судебное решение, если приговор уже вступил в законную силу.
Закон сейчас не ограничивает срок подачи кассации, и это правильно, говорит бывший следователь по особо важным делам СК, ныне юрист Андрей Гривцов. Чтобы подать кассационную жалобу, надо собрать копии всех судебных решений с синими печатями. На это порой требуется полгода, и даже больше (особенно если это происходит в регионе, а не в Москве). Но самое главное уголовное дело может быть объемным (скажем, сто томов) и только на то, чтобы подготовить жалобу, уйдет не один месяц. Зачастую осужденные и их родные для этого нанимают новых адвокатов, им требуется дополнительное время для ознакомления. В общем, идея ограничить в сроках не самая лучшая.
Но она, как оказалось, не новая.
В 2014 году в УПК РФ была включена норма о запрете подачи жалоб на вступившие в законную силу приговоры по истечении одного года со дня вступления приговора в силу, рассказывает член СПЧ, советник юстиции второго класса Юрий Костанов. Я долгие годы, когда работал в прокуратуре СССР и возглавлял столичное Управление юстиции, занимался надзором, так что первым стал шуметь. Как так, незаконные приговоры есть, а обжаловать их нельзя (если пропустил год)?! Когда я выступил с резкой критикой и представил законопроект, снимающий "годичное" ограничение, председатель Комитета по конституционному законодательству ГД Владимир Пилигин заявил, что они со всем согласны, но я опоздал сами, дескать, только что подготовили такую инициативу. Мне показалось, что они просто переписали мой документ. Как бы то ни было, запрет при активном участии СПЧ был в том же году отменен как противоречащий Конституции. И вот спустя столько времени снова хотят ввести ограничения. Причем уже не год, а два месяца по срокам!
Интересно, чем объясняют появление законопроекта его авторы (документ родился в недрах Верховного суда, но, по слухам, его даже там многие не поддерживают)?
Итак, в пояснительной записке говорится о соблюдении разумных сроков судопроизводства и оперативного восстановления нарушенного права. Проще говоря, чем быстрее незаконно осужденный подаст жалобу, тем быстрее выйдет на свободу. Правозащитники в это верят с трудом.
"Большой поток кассационных жалоб это результат принятия судами всех уровней и инстанций изначально необоснованных и незаконных решений, разъясняет ситуацию в своем отзыве на законопроект Костанов. Искусственное пресечение этого потока путем установления пресекательных сроков не исправляет, а лишь камуфлирует ситуацию. Требование соблюдения сроков подачи жалобы на вступивший в законную силу судебный акт лишает незаконно осужденных возможности добиваться восстановления своих прав. Оно несоразмерно задаче соблюдения прав осужденного, особенно испытывающего все тяготы тюремного заключения".
А как быть с делами, которые можно назвать историческими? И сейчас нередки случаи исправления судебных ошибок в них. Вот только несколько примеров.
В конце декабря 2019 года вторым кассационным судом общей юрисдикции принято решение об отмене приговора с прекращением уголовного дела и признанием права на реабилитацию в отношении Татьяны Щипковой, осужденной в 1980 году за хулиганство. Щипкова преподавала латынь на факультете иностранных языков Смоленского пединститута. Она была "православной диссиденткой", со студентами вела беседы о христианстве, при этом ее лекции на эти темы не соответствовали официальной идеологии, что вызывало негативное отношение властей. Вмененное ей "хулиганство" заключалось в том, что она якобы ударила ворвавшегося к ней на лекцию дружинника. Татьяна Щипкова умерла в 2009 году, почти за десять лет до ее реабилитации.
Костанов приводит и другие примеры. 21 июля 2010 года президиум Верховного суда РФ изменил вынесенный 31 октября 1942 года приговор в отношении Чванина, необоснованно осужденного по ст. 58.14 УК РСФСР за действия, направленные на ослабление власти и правительства. Не усмотрев в действиях Чванина контрреволюционного умысла, переквалифицировал его действия на ч. 1 ст. 72 УК РСФСР, предусматривавшую ответственность за подделку документов, предоставляющих права и освобождающих от обязанностей.
Во всех этих случаях (как и во множестве других, здесь не упомянутых) двухмесячный срок не соблюден (и не мог быть соблюден). В стране, до сих пор не разобравшей завалы Большого террора и добавляющей к этим завалам новые, подобные предложения не просто недопустимы, они еще и кощунственны.
Председатель Верховного суда РФ всегда отводил большую роль кассации и возлагал на нее большие надежды. Правозащитники хотят обратиться непосредственно к нему с просьбой пересмотреть законопроект.
Источник: MK.ru