Владимир Гетте: свой среди чужих, чужой среди своих

В 1869 г. в Санкт-Петербурге увидела свет книга священника Владимира Гетте "Изложение учения Православной Кафолической Церкви с указанием различий, встречающихся в учении других христианских Церквей" (перевод с французского П. Бутурлина). В том же 1869 г. эта книга была издана в Казани в переводе П. Арцыбашева. Кто же этот церковный историк, чья монография пользовалась в те годы такой популярностью и "шла нарасхват"?

В 1-м томе Энциклопедического словаря "Христианство" (М., 1993) об авторе этой книги мы не найдём ни строчки. Лишь в третьем томе этого словаря, вышедшем в 1995 г., в разделе "Дополнения", куда вошли сведения об авторах, "пропущенных" в первом томе, среди прочих "затерялся" и о. Владимир Гетте. Его жизни и деятельности посвящён один абзац.

Гетте Рене Франсуа (Guettee Rene-Francois), в православии Владимир (1816–1892), бывший католический, впоследствии православный священник. Родился во Франции; был священником в Блуа, потом в Париже; впоследствии был назначен священником при госпитале. В его "Histoire de l'Eglise de France" (1847–1857) ультрамонтане усмотрели янсенистские идеи и приверженность к галликанизму; в 1852 году эта книга была внесена в "Index librorum prohibitorum" с запрещением служения в Парижской епархии. Научные изыскания привели Гетте к окончательному разрыву с католичеством. В своём журнале "Observateur catholique" он выражал явную склонность к православию. После присоединения Гетте к православию он вместе с протоиереем Васильевым вёл в журнале "Union Сhretienne" полемику с католическими богословами. В 1875 году принял русское подданство [1].

За этими краткими строками скрывается драма человека, долго и мучительно искавшего свой путь.

Рене Франсуа Гетте родился во французском городе Блуа, стоящем на реке Луаре, в небогатой семье. В 1832 г. его мать скончалась, и он был отдан на воспитание к о. Леону Гарапену, у которого пробыл два года. Затем Рене учился в малой семинарии в Блуа, после чего — в большой семинарии, где изучал богословие и философию. В годы учёбы он проявил склонность к серьёзным исследованиям.

В 23 года Рене Франсуа был рукоположен во священника и несколько лет трудился на бедных приходах Блуаской епархии. Высокообразованный пастырь, о. Рене обрёл завистников и недоброжелателей среди клириков, подвизавшихся при епископском дворе. Однако у него был и покровитель в лице викария (впоследствии епископа) Фабра. По его настоянию о. Рене в 1847 г. приступил к своему многотомному труду "Histoire de l'Eglise de France" ("История Французской Церкви", 1847–1857).

После революции 1848 г. о. Рене некоторое время состоял редактором местного республиканского журнала "Republicain de Loire et Cher", потом перебрался в Париж, где в течение года преподавал классические языки в школе. Заветным желанием о. Рене было стать профессором; однако через год его назначили капелланом в один из госпиталей, позже перевели в другой.

Архиепископ Парижский Сибур, поначалу покровительствовавший о. Рене, под давлением ультрамонтан переменил своё отношение к нему. Недруги о. Рене обвиняли его в янсенизме и приверженности к галликанству. Эти идеи ультрамонтане усмотрели в его "Histoire de l'Eglise de France". Декретом от 1852 г. седьмой том его "Истории Французской Церкви" был осуждён и внесён в "Индекс запрещённых книг" ("Index librorum prohibitorum"), что, однако, не помешало о. Рене написать ещё пять томов.

В 1857 г. архиепископ Сибур запретил о. Рене совершать богослужения в Парижской епархии под тем предлогом, что он принадлежит к Блуаской епархии. Формальному же запрещению в служении он никогда не подвергался. Впоследствии, когда архиепископ Сибур был убит священником Верже, противники о. Рене пытались доказать его причастность к этому преступлению, но их попытка успеха не имела.

Несмотря на тяжёлые испытания, о. Рене усиленно занимался изучением церковно-исторических вопросов. Со временем возросла его критическая настроенность в отношении Римского престола; в своей полемике с ультрамонтанами о. Рене пытался доказать, что все тексты, цитируемые в защиту папской власти, подложны или искажены.

В эти же годы о. Рене стал проявлять интерес к Православной Церкви. Впоследствии он утверждал, что "римскому католику, чтобы сделаться православным, надлежит лишь отвергнуть главенство Папы и прившедшие через то ложные догматы".

Случай свёл о. Рене с С. П. Сушковым. Русский автор обратился к католическому богослову за помощью, не будучи в силах самостоятельно разобраться в вероисповедных вопросах. К удивлению Сушкова, о. Рене дал ему объяснения в православном духе, после чего католический священник был представлен протоиерею Иосифу Васильеву, долгие годы трудившемуся на русском приходе в Париже. Протоиерей Иосиф, в свою очередь, нашёл все суждения о. Рене настолько православными, как если бы тот окончил курс Московской духовной академии.

В 1861 г. в Париж для освящения русского храма прибыл епископ Леонтий (Лебединский). Преосвященный Леонтий, епископ Ревельский, викарий Санкт-петербургской митрополии, был первым русским архиереем, который побывал в Европе. Он очаровал как французов, так и русскую колонию в Париже умом и обаянием, что, по замечаниям очевидцев, ускорило переход в православие о. Рене Гетте. Встретившись с русским архиереем, о. Рене подал ему прошение о присоединении к православию, написанное в адрес Св. Синода. В 1862 г. это ходатайство было удовлетворено: о. Рене был присоединён к Греко-Российской Кафолической Церкви, с оставлением в сущем сане. При переходе в православие о. Рене принял имя Владимир.

В следующем, 1863 г. о. Владимир Гетте издал свою книгу "La papaute schismatique, ou Rome dans ses rapports avec l'Eglise orientale" ("Схизматическое папство". Paris, 1863). За неё и за ряд других полемических сочинений он, по представлению Московской духовной академии, получил степень доктора богословия. Совместно с прот. Иосифом Васильевым о. Владимир Гетте стал издавать православный журнал "Union chretienne", учреждённый на основе "Observateur catholique". На страницах этого периодического издания о. Владимир в течение 30 лет вёл полемику с католическими богословами.

В 1866 г. вышло в свет очередное сочинение о. Владимира: "Еxposition de la doctrine de l'Eglise catholique orthodoxe et des autres Eglises chretienne" (Paris, 1866), где он ставил цель дать краткое руководство по вопросам веры для читателей, не имеющих богословского образования. Эта книга, посвящённая императрице Марии Александровне, впоследствии была переведена на ряд европейских языков. В 1869 г. её напечатали сразу в двух переводах на русский язык (Казань, 1869; С.-Петербург, 1869) [2].

Из других трудов о. Владимира следует назвать "L'histoire de l'Eglise depuis la Naissance de N. S. Jesus Christ, jusqu'a nos jours" (v. 1–7. Ed. 2. Paris, 1885–1889). Этот труд о. Владимир не успел довести до конца. В нём автор намеревался изложить историю христианства по древним письменным источникам, надеясь тем самым показать, что истина сохранилась только в православии. Начало этого сочинения было переведено на русский язык и напечатано под названием: "История Церкви от Рождества Господа нашего Иисуса Христа до наших дней, написанная по подлинным и достоверным памятникам доктором богословия священником Владимиром Гетте" (Пер. с франц., т. 1–3. СПб., 1872–1875).

В 1875 г. о. Владимир Гетте принял русское подданство. Император Александр II удостоил его личной аудиенции и пожаловал орден св. Анны (права на ношение которого о. Владимир, однако, долго не мог добиться).

К этому времени известность и авторитет о. Владимира Гетте в России были чрезвычайно велики. Молодой Владимир Соловьёв, будучи во Франции, в мае 1876 г. писал своему отцу: "В Париже буду заниматься изданием своего малого по объёму, но великого по значению Principes de la religion universelle; язык онаго отдам исправить аббату Гетте, который между прочим занимается этим делом (он исправлял сочинение министра Толстого о католицизме) и к которому я имею на счёт этого рекомендацию от ниццкого священника" [3].

Прошло ещё 10 лет, и в очередной раз пути "двух Владимиров" пересеклись на страницах журнала "Union chretienne". В одном из писем, адресованных А. А. Кирееву в 1887 г., Владимир Соловьёв вопрошал: "Не получаете ли вы или не можете ли достать Union chretienne (о. Гетте), декабрь 86 г.? Там он напечатал что-то против меня и вызывает на ответ. Я весьма не прочь, но, к несчастью, не мог достать в Москве этого журнала; выписал через Готье, но раньше месяца не получу".

О том, как дальше развивались события, Владимир Соловьёв повествует в письме к священнику Мартынову, члену Общества Иисуса. "Недавно только узнал я из одной русской газеты, что ещё в декабрьском № “Union chretienne” (1886 г.) свящ. Геттэ напечатал против меня статью, именно ответ на 9 вопросов, с которыми я некогда (в 1883 г.) обращался (в “Руси” Аксакова) к проф. протоиерею Иванцову-Платонову, — пишет русский философ. — Доставши (не без труда) № французского журнала, я прочёл эту статью и нашёл её совершенно вздорной и не заслуживающей возражения по существу… Автор прямо вызывает меня на ответ, и ввиду обнаруженной им наглости можно ожидать, что моё молчание будет перетолковано в смысле неблагоприятном и для меня, и для самого дела".

Сложилась парадоксальная ситуация: француз-"ортодокс", живущий в Париже, защищает основы православия от русского "филокатолика", коренного москвича. Ещё одна любопытная подробность. "Католические французские журналы, которые своими похвалами мне вызвали брань в “Union chretienne”, исказили моё имя до фантастического, — продолжает Владимир Соловьёв. — А священник Геттэ, который получает достаточно русских субсидий, чтобы быть внимательным к русским фамилиям, вместо того чтобы исправить очевидную ошибку, нашёл в ней, напротив, своё удовольствие и настойчиво называет меня М. Solovico".

Вскоре Владимир Соловьёв получил ответ от о. Мартынова и, в свою очередь, отправил ему второе письмо. Текст этого послания содержит интересные сведения о заочном споре, который начался было между "двумя Владимирами". Вот что сообщает Владимир Соловьёв о. Мартынову в письме от 14 апреля 1887 г. (Москва). "Следую вашему совету и оставляю ех-аббата без всякого возражения, — пишет русский философ. — Так как вы не читали его статьи, то, чтобы дать вам некоторое представление о её вздорности, приведу два образчика. На мой вопрос: в каких ересях, подвергнутых вселенскому осуждению, имеем мы право обвинять Римскую Церковь? — мой оппонент отвечает: les heresies de l'Eglise Romaine sont innombrables (ереси Римской Церкви бесчисленны. — А. Н.) и в доказательство ссылается на своё собственное (известное мне) сочинение “La Papaute heretique” — вот и весь ответ.

А следующее ещё лучше. Я спрашиваю: ввиду того, что ещё в VII веке св. Максиму Исповеднику было известно filioque и что он в письме к пресвитеру Марину доказывал, что в этом нет ничего неправославного, не можем ли и мы держаться такого взгляда на это дело? — “учёный” автор множества сочинений отвечает, что ему неизвестно письмо св. Максима, но что он думает, что оно подложно. Тут наглость сочетается с такой наивностью, которая показалась мне даже непонятною.

Но то, что вы мне написали о литературном и общественном положении ех-аббата, объясняет, в чём дело: очевидно, ему решительно всё равно, что ни написать. При таких условиях отвечать ему в его журнале было бы с моей стороны большой ошибкой, и я вам искренне признателен, что вы меня от неё избавили".

Заочная дискуссия между Владимиром Соловьёвым и о. Владимиром Гетте была продолжена. В мае 1888 г. Соловьёв прочёл лекцию в Париже, в салоне княгини Витгенштейн; она была напечатана под заглавием "L'Idee russe". Соловьёву возражал Владимир Гетте, статья которого была напечатана в журнале "Вера и разум" (1888).

…Незадолго до кончины о. Владимир Гетте завещал похоронить его останки в России. Но его воля не была исполнена. Французский священник, перешедший в православие, умер в Люксембурге 8/20 марта 1892 г. и был погребён в Париже, на кладбище Батиньоль. А русский философ Владимир Соловьёв, в 1896 г. перешедший в католичество [4], скончался 31.7 (13.8) 1900 г. и был похоронен в Москве, на кладбище Новодевичьего монастыря.

Прошли годы, отшумели былые споры, и, казалось бы, смерть примирила обоих Владимиров. Но через сто лет выяснилось, что каждый из них нашёл последнее прибежище на "чужой канонической территории". Такова была драма французского церковного историка и русского религиозного философа: "Чужие среди своих, свои среди чужих"…