Начался важнейший этап предоставления обвинительных материалов по делу о шейхе Мохаммеде Али Хасане аль-Муайаде, обвиняемом в терроризме. После долгих проволочек и согласований присяжным показали самого шейха. Но не живого, а в видеоизображении. Эту акцию описывает корреспондент газеты "Нью-Йорк таймс" Уильям Глаберсон.
В здании федерального окружного суда в Бруклине установили большие телевизионные экраны. Командовал просмотром судья Стерлинг Джонсон младший. Присяжные увидели не очень четкую черно-белую пленку, на которой можно разглядеть бородатого пожилого араба, сидящего на диване. Йеменец говорил по-арабски. Он похвалялся своими тесными связями с ХАМАСом и Усамой бин Ладеном. Был момент, когда он преподавал бин Ладену исламское право. Глава "Аль-Каиды", по словам аль-Муайада, называл его "мой шейх".
Поскольку другие важные улики прокуроров по разным причинам оказались отклонены судом, тайно записанные разговоры между шейхом и двумя информаторами в отеле во Франкфурте оказались сердцевиной обвинения. Беседы продолжались четыре дня и велись то на арабском, то на английском языках.
В суде пока прокрутили видеозапись двухчасовой встречи от 8 января 2003. В ходе беседы шейх сделал несколько выразительных признаний, на ценность которых для обвинения обратила внимание прокурор Келли Мур, выступая в начале процесса. Главное, шейх сказал о важности поддержки мучеников-самоубийц и тренировки моджахедов. Скрестив пальцы, он подтвердил, что находится в "постоянном контакте" с ХАМАСом, одной из самых радикальных палестинских организаций, и выразил готовность организовать учебно-тренирововчный лагерь для боевиков ХАМАСа.
Америку шейх люто ненавидит, и это явствует из видеозаписи. Видно, как он с энтузиазмом прореагировал на высказывание одного из информаторов относительно "важности" борьбы с американскими атаками на ислам. Когда информатор назвал США "самым большим сатаной", шейх ответствовал так: "Я буду трудиться в этой сфере, с Божьей помощью, поскольку это сфера моей деятельности".
В то же самое время защитники углядели в видеозаписи спасительные моменты для их подопечного и его сообщника Мухаммеда Мухсена Яхья Зайеда, тоже находящегося под судом. Адвокаты уверяют, что шейх и его помощник лишь поддакивали собеседникам, надеясь, что те пожертвуют миллионы долларов на нужды благотворительной мусульманской организации, которой руководил шейх.
Шейх дал понять, что не знал о готовящейся атаке 11 сентября, а главным его интересом был сбор средств в фонд исламской школы и церковной пекарни в йеменской столице Сане. По словам адвокатов, эта пекарня каждый день спасает от голода сотни бездомных и нуждающихся.
Первоначально прокуроры надеялись вызвать в суд для дачи показаний в качестве ключевого свидетеля одного из этих информаторов, Мухаммеда Аланси. Йеменец Аланси осуществил тайную операцию в начале января 2003 года, в результате которой заманил шейха и Зайеда во Франкфурт для откровенных бесед. Сам Аланси не раз оказывался в юридических передрягах, в частности, с него требовали долги, которые он был не в силах выплатить. Но в ноябре Аланси пытался поджечь себя перед Блеым домом. Полагают, что он таким способом пытался выразить свой протест ФБР по поводу скудного, как он считал, гонорара, выплаченного ему как информатору. После ноябрьского инцидента прокуроры решили не вызывать Аланси в суд.
Высказывания шейха переводились на английский штатными переводчиками ФБР. Адвокаты защиты пытаются доказать, что перевод неадекватен и переводчики сгущали краски, выбирая резко негативные лексические варианты. Скажем, слово "джихад" переводилось как священная война против иноверцев. А есть вариант перевода, при котором "джихад" означает сугубо индивидуальную борьбу конкретной личности за чистоту религиозных верований.
