Церковь и светская культура
В Москве, в католическом кафедральном соборе Непорочного Зачатия Девы Марии, состоялась инаугурация органа. Слово это – латинское, и от него веет духом торжественности (недаром оно используется для церемонии вступления в президентскую должность). Вот и про "царя инструментов" говорят в столь же приподнятом стиле. Орган воплощает европейскую культуру в самых высоких ее проявлениях. И он нерасторжимо связан с христианством: при всем своем изначальном антикатолическом пафосе его сохранили для богослужебного пользования и ранние протестанты – лютеране и англикане. Эту связь понимали отечественные западники. Недаром Иосиф Бродский писал: "В каждой музыке Бах, в каждом из нас Бог". Устанавливая в своем кафедральном соборе орган, московские католики, конечно, отдают себе отчет, что обзаводятся мощным миссионерским инструментом, который воплощает их главное преимущество – принадлежность к рафинированной культуре Запада, то есть именно то, в поисках чего тянется к ним интеллигентная столичная молодежь, да и не только она одна. В течение месяца после инаугурации за клавишами инструмента окажутся главные органисты католических соборов Рима, Кельна, Кракова, Венеции, Граца... Музыка вкупе с архитектурными реминисценциями (кто хоть раз видел эти соборы, никогда их не забудет) наверняка усилит филокатолические настроения. А главное – РПЦ, которой эти настроения весьма неприятны, ничего не сможет возразить. Что возразишь против культурного обмена? Вот и министр культуры Соколов на инаугурации побывал, пожаловали и сами представители Патриархии.
Визуальный эквивалент
Да и зачем возражать? На голой энергии отрицания далеко не уедешь. Пусть православие не располагает таким мощным "культурным магнитом" как органная музыка, но у него есть в запасе не менее привлекательный визуальный эквивалент -иконопись. Недаром старший современник западника Бродского – славянофильствовавший в ту пору Тарковский – сделал именно "Троицу" ключевым кадром в своем "Рублеве" до сих пор покоряющем сердца западных синефилов. Достаточно было увидеть физиономии некоторых американцев на последней выставке икон в Метрополитен-музее, чтобы понять – хоть небольшой шажок к пониманию православия они сделали. Великолепная выставка коллекции икон из Греции, проходящая сейчас в папском дворце в Авиньоне, вызывает не только эстетические восторги, но и побуждает к религиозным размышлениям. Один из посетителей -француз-кальвинист (а эта протестантская конфессия прославилась особо суровым иконоборчеством) -признался, что иконы открыли для него новые измерения божественного и именно поэтому он начал учиться иконописи. Но в отличие от католиков, которые давно отпустили органную музыку в свободное путешествие по просторам светской культуры (себе во благо), отечественные ревнители православия продолжают настаивать на сугубо богослужебном характере икон и все никак не поделят их с искусствоведами. Как будто не понимая, что не только лишаются тем самым мощного миссионерского оружия, но и загоняют себя в культурную изоляцию. А сделать это сейчас легко, как никогда. Современная светская культура всячески способствует маргинализации религии. Среди представителей интеллектуальной элиты неверие пережило пошедшие на убыль левые убеждения. В массовом сознании место религии все прочнее удерживает масскульт с его пантеоном голливудских небожителей.
"Тоталитарный секуляризм"
Практически все христианские конфессии сетуют сейчас на агрессивность светской культуры. В своей книге "Церковь и культура" глава папского совета по вопросам культуры кардинал Поль Пупар пишет: "Что случилось с нашим Западом, который отличался практическим претворением и утверждением церковных норм! На форуме площадей, так же как и в глубине сознания, утверждается освобожденный человек, пользующийся безграничной свободой. Между словом и делом возникло тревожное несоответствие, которое проникает всюду, становясь испытанием для подлинной веры". Президент Протестантской федерации Франции пастор Жан-Арно де Клермон на встрече с премьер-министром Жан-Пьером Раффареном заявляет, что французские протестанты обеспокоены "секуляристским рвением" активизировавшимся на фоне отмечающегося в этом году столетия закона об отделении Церкви от государства, более того, сталкиваются с прямыми проявлениями "административного противодействия". Французу вторит зампред ОВЦС МП протоиерей Всеволод Чаплин: "Однако еще более грозный недруг для традиционных религий, в том числе для иудаизма и христианства, – это тоталитарный секуляризм, настойчиво требующий исключить религию из публичного пространства". Упоминание иудаизма объясняется контекстом высказывания – призывом к иудеям совместно выступить против общего недруга. И это вкупе с наделением недруга столь любимым в православных кругах эпитетом "тоталитарный" наводит на размышления.
Быть закваской
Говоря об издержках светской культуры, кардинал Пупар отнюдь не призывает заключать против нее наступательные межконфессиональные союзы. Он соглашается, что чрезмерные уступки ей со стороны церкви могут привести к необратимым потерям, но и прямое противопоставление себя этой культуре для церкви бесплодно. Чтобы определить свою позицию, кардинал прибегает к образу, укорененному в Евангелии: "Церковь – это общество, призвание которого в миру – быть закваской, заставляющей тесто подниматься, а не комком соли, растворяющимся в море" А это значит что, избегая идейных компромиссов, можно тем не менее не отталкивать людей с иными взглядами (пусть они будут и неверующими, и атеистами, подчеркивает Пупар), а вступать с ними в творческий диалог. Как же еще закваске попасть в тесто?
Напротив, для православного иерея диалог – это союз, основанный на борьбе с общим врагом, которого не зазорно обозвать и тоталитарным. Но при такой постановке вопроса ему будет сложно найти союзника даже в лице французских христиан, которым приходится иметь дело с форпостом европейского секуляризма. ( Чего стоит запрет приходить во французские государственные учебные заведения с "бросающимися в глаза" религиозными символами – в платках-хиджабах или с христианскими крестами больших размеров.) Французским христианам (и католикам, и протестантам) претит заключать союзы против общего врага с кем бы то ни было. Недаром они выступили с критикой антисектантского закона, принятого несколько лет назад Национальным собранием Франции. У нас же секретарь Межрелигиозного совета Р.Силантьев недавно рассказал об успехах диалога между традиционными религиями именно на почве совместной борьбы с сектами, привычно обозвав их тоталитарными. Теперь к подобному диалогу с иудаизмом призвал и протоиерей Чаплин, на сей раз записав в общие тоталитарные враги секуляризм. Похоже, наши православные деятели понимают под диалогом что-то вроде военного союза.
Поиск языка
Однако язык реляций с поля боя мало подходит для отношений православия с современной культурой. Так же мало, как и язык XIX столетия, который автоматически переносится в нашу непростую действительность. Эта пассеистская стилизация, выдаваемая за подлинное православие, лишь усиливает ностальгию по былому величию – чувство совершенно бесплодное и даже вредное. Благодаря ему стены православного гетто становятся только выше. Чтобы они рухнули, необходим поиск нового языка. Речь в данном случае идет не о русификации церковно-славянской литургии (это вопрос отдельный), а о том языке, на котором Церковь общается с миром. С миром, который за последнее столетие неузнаваемо изменился, пройдя через марксистскую, фрейдистскую и структуралистскую критику религии. Осмысление этой критики (но не уступки ей, в результате которых возникают вещи вроде теологии освобождения) помогло бы не только сделать проповедь эффективней, но и понять те процессы, которые протекают внутри самой религии. Например, подъем фундаментализма.
Поиск нового языка – вещь непростая. Тут можно легко оказаться в плену заимствований – декларации одних протестантских конфессий напоминают бизнес-отчеты межнациональных корпораций, других – репортажи с концертов поп-музыки. Нашим батюшкам, выясняется, ближе словарь фон Клаузевица, и это очень показательно – речевая агрессия выдает испуг. Именно страх перед малопонятным и стремительно меняющимся миром заставляет РПЦ мечтать о все более плотной государственной опеке. Но это не выход из положения. От страха перед миром можно избавиться, только найдя с ним общий язык.
03.02.2005.- 005
Источник: Культура
