Стремление философствовать – одна из характерных черт человека, причем практически любого (разница только в уровне сложности абстрактного мышления того или другого индивида, его погруженности в культурные слои etc). Как устроен мир? Что им движет? В чем объективный смысл жизни, и есть ли он вообще? Казалось бы, основные религии мира отвечали всем этим запросам, устраняя сомнения и давая вполне четкие ответы...
ОБЩНОСТЬ МЫШЛЕНИЯ
Но человек такое существо, которому по большей части мало одной веры (пусть даже самой светлой и чистой): попытка найти внутреннюю, основанную на доводах разума логику, логику непознаваемой, на первый взгляд, "объемности" в недрах "плоского" двухмерного существования – это, пожалуй, и есть философия. Выводы философии не есть, строго говоря, научные выводы, и они не проверяются экспериментально. Однако если исходить из логики автора этих строк, то представляется вполне очевидным: за многие века напряженной интеллектуальной работы на своем "абстрактном" поприще философы не могли не увидеть, не почувствовать весомых "намеков", подсказок и логических "связок", которые бы обнажали некие части невидимого каркаса. Пусть у каждого всякий раз свои, но часто коррелирующие и взаимодополняющие. Причем, что характерно: даже находящиеся на разных полюсах мыслители вносили свою лепту в формирование некоего единого целого, выделяя противоположные (порою ярко противоположные) грани ОБЩЕГО.
Наибольшие противоречия, конечно же, возникали и возникают между метафизиками и так называемыми материалистами – противниками "чистого разума" и каких-либо апелляций к потустороннему. И автор в этом месте, конечно же, не чувствует себя полностью объективным, поскольку размышляет в рамках развиваемой им концепции, о которой можно было бы сказать словами Владимира Ульянова, запечатленными на полях одного из прочитанных им сочинений Гегеля: "А, сволочь идеалистическая, на бога потянуло!"
Но, как бы там ни было, вот интересный момент: "атеистов" (в смысле отрицающих разумное личностное начало во вселенной) среди известных философов много, а вот "полных антиметафизиков" раз, два и обчелся. Уже одно это говорите многом. Например, о том, что серьезное и глубокое философствование почти неизбежно приводит индивида к ощущению чего-то потустороннего, не объяснимого в рамках картины окружающего и осязаемого (в том числе и научными приборами) мира. Но более того, даже самые "распоследние" атеисты вносят порой неоценимый вклад в калейдоскоп косвенных (иных, как мы договаривались, нет) подтверждений божественного бытия как некоего личностного начала – первоисточника морали, любви и разума.
И здесь можно обратиться к наиболее яркому персонажу – талантливейшему психологизатору философии, провозгласившему "смерть Бога" и закат эры христианства, – Фридриху Ницше. Но сначала проследим, откуда есть пошли его "сверхчеловеческие" идеи, основанные на фетишизации так называемой "воли к власти" и отрицании объективного источника моральных норм.
ПЕССИМИЗМ БЫТИЯ
Говорят, Ницше как философ начался после ознакомления с трудами Артура Шопенгауэра, вызвавшими у впечатлительного (внешность усатого вояки-пруссака была обманчивой) Фридриха своего рода творческий катарсис. Шопенгауэр не был материалистом: не веря в Бога, он, по мнению целого ряда исследователей, ЗАИМСТВОВАЛ из восточной философии идею о том, что мир движим безбрежной слепой волей. Но "заимствовал", наверное, не совсем точный термин в философии (если это не эклектический набор надерганных из разных мест идей) нельзя заимствовать что-то внутренне чуждое. Конечно же, Шопенгауэр всей кожей ощущал наличие некой целенаправленной (почти что осмысленной) силы, то есть "почти что личности". Ведь "слепая безбрежность" и "воля" – понятия, если вдуматься, несовмещаемые.
В конце концов, что есть слепая и неразумная сила? Смерч, тайфун, цунами, землетрясение – явления природы. Сила – да, но при чем здесь ВОЛ Я, которую Шопенгауэр все же чувствует и ощущает?.. Уже недоговоренность. Философ как бы останавливается на полпути и остается в неком диалектическом раздражении, ощущая, что законы мироздания, открываемые научными средствами (на ту пору – середину XIX века – весьма еще слабыми), зыбки и относительны, чувствуя и полагая логически, что окружающий мир непознаваем, он делает оригинальный ход. Природа незакономерна, потому что это обусловлено постоянным вмешательством ВОЛИ, ломающей любые закономерности. Наука-тупик, прогресса быть не может.
Идеал – абсолютная безмятежность, своего рода нирвана. Пессимизм (с позиций любой материальной активности) глубочайший, но по-своему обоснованный. Ощущение никчемности и бессмысленности человеческого существования приходит, в той или иной степени часто, практически к любому человеку. С позиций развиваемой нами концепции это, кстати, легко объяснимо: материальный мир – искаженная злой силой (действительно имеющей характер "воли", то есть личностного начала) часть мира тонкого. А человек – существо дуалистическое. С одной стороны, его физическое тело соткано из сложно "закрученных" искажений чистой информации, а с другой – своим существованием человек пусть и неточно, но отражает закономерности тонкого мира, без которого он и не мог бы возникнуть как человек.
Отсюда, если подумать, и приложимость термина "пессимизм" к философии Шопенгауэра. Почему заявлять, что мир непредсказуем, это пессимизм, а пребывать в уверенности, что им движут некие четкие законы, – оптимизм? Очевидно, потому, что человеку приятнее было бы знать последнее. А почему ему приятнее это знать, если мир по своему устройству песссимистичен? Зачем "двухмерный", "плоский" вроде бы человек стремится к некой "трехмерности", хочет и часто жаждет ее? Не потому ли, что элементы последней в нем заложены изначально и в "плоскость" не укладываются?
Как бы там ни было, Шопенгауэр, обнаруживая принципиальную противоречивость мира и одновременно наличие в нем некой воли, косвенно подтверждает выдвигаемый нами тезис: материальный мир "искажен" и его законы относительны, потому что это является проявлением действительно "злой", личностной силы. Однако силы ограниченной, проявляющейся только на захваченной ею территории. За пределами ее действует другая личностная сила, ОСНОВОПОЛАГАЮЩАЯ и всепроникающая. Их столкновение и порождает видимые нелогичность, необустроенность и несовершенство мира, так угнетающие человека разумного.
МАТЕРЫЙ "СВЕРХЧЕЛОВЕЧИЩЕ"
Восхитившись шопенгауэровской идеей некой абстрактной воли, Ницше пошел еще дальше по линии отрицания прогресса, науки, морали и религии. Однако "абсолютная безмятежность" его не интересовала. В конечном итоге основополагающей идеей этого не то чтобы философа, но скорее талантливого психолога ("провозвестника Фрейда") становится "Воля к власти". Именно она движет людьми. Ценностью не обладают ни истина (она непостижима, и всегда относительна), ни мораль, которая придумана "слабыми" для сдерживания "сильных". Ницше отрицает провозглашенные христианством сострадание, подавление животных инстинктов и сублимацию их в этику сотрудничества. Никакой любви, всюду – фальшь и хитрость, истинны только мощь и сила; Бог умер, христианская эра подходит к концу.
Идеология, в общем-то, примитивная, абсолютизирующая один из многих природных человеческих инстинктов – стремление к лидерству в стае. Ницше словно не хочет понимать, что группа объединенных общей моралью "слабаков" всегда будет эффективнее и мощнее любого свободного от морали "сверхчеловека". Сверхчеловек, если он хочет лидировать и опираться на мультипликативно умноженную мощь людского взаимодействия, неизбежно должен признавать требования общепринятой морали и права "слабого"; без них социум рушится или становится экономически неэффективным, без них не будет искомой мощи, на которой можно ПАРАЗИТИРОВАТЬ. Именно паразитировать. Ведь свободный вроде бы от всяких моральных оков "сверхчеловек", если он хочет быть "на коне", вынужден хитрить, притворяться, заигрывать "с массами". Сверхчеловек ли он в этом случае? Его ведь можно "позиционировать" просто как ловкого и бессовестного манипулятора, движимого комплексами неполноценности. Этакого "подленького гаденыша".
Но подобные сомнения Ницше не свойственны. Его философия мало опирается на логику, это скорее череда интуитивных озарений в области психологии, вкусно и убедительно поданых, точно выхватывающих из общего контекста многие грани человеческой натуры, но озарений этого контекста "не видящих".
И вот какой парадоксальный для себя вывод вынужден сделать "могильщик христианства", дойдя в своих умозаключениях до некой логической связи. Ницше вынужден провозгласить, что без христианской религии не было бы и науки! Такой вывод дорогого стоит, поскольку делается в стане ярых противников христианства.
"Эта безусловная воля к истине: что она такое?.. Откуда могла бы наука почерпнуть свою безусловную веру, свое убеждение, на котором она покоится, что истина важнее всякой другой вещи, даже всякого другого убеждения?.. Вопрос, зачем наука, сводится к моральной проблеме: к чему вообще мораль, если жизнь, природа, история "неморальны"?.. Теперь уже поймут, на что я намекаю: именно, что вера в науку покоится все еще на метафизической вере, – что даже мы, познающие нынче, мы, безбожники и антиметафизики, берем наш огонь все еще из того пожара, который разожгла тысячелетняя вера, та христианская вера, которая была также верою Платона, – вера в то, что Бог есть истина, что истина божественна..."
03.03.2005
Источник: Труд-Енисей (Красноярск)
