Судебное преследование служебных романов в США привело к мощному вторжению закона на территорию, правила игры на которой раньше определялись исключительно представлениями морали и нравственности. В результате корпорации начали нести материальную ответственность за моральный облик своих сотрудников.
Случайная связь
Гражданские права слабых в США гарантирует Акт о гражданских правах, принятый конгрессом США в 1964 году. Основной задачей законопроекта было защитить права черных мужчин (сегодня их принято называть афроамериканцами) при приеме на работу. Женщины попали в Акт случайно. Как рассказывают очевидцы, во время очередных слушаний в конгрессе конгрессмен Говард Смит саркастически заметил, что "леди тоже нуждаются в защите". Стопроцентный демократ с Юга Смит был классическим представителем правящей элиты США того времени – белых хорошо образованных мужчин протестантского вероисповедания. Объединение негров и женщин должно было, по мнению этих людей, неизбежно погубить весь законопроект. Но благодаря неимоверным усилиям президентской администрации Линдона Джонсона законопроект был принят. Конгрессмену Смиту не довелось увидеть, чем в результате обернется его сарказм, как страну начнут потрясать процессы в защиту прав женщин. В 1976 году конгрессмен умер и был похоронен на кладбище в Джорджтауне.
Служебный маньеризм
Несмотря на обладание столь эффективным оружием, женское общество США не могло воспользоваться им еще целое десятилетие. Все-таки давало о себе знать наследие Смита – в отличие от расового пункта, последствия которого были тщательно просчитаны, женский вопрос долго оставался "бумажнорожденным ребенком" 1964 года. К примеру, сразу после принятия Акта американские компании поспешили включить в свои внутренние регламенты правила о равных условиях приема на работу – независимо от расовой принадлежности. Это существенно облегчало работу судов, так как подателю иска было достаточно доказать несоответствие заявленной и реальной политики найма на работу, чтобы сделать виновной целую компанию. Никаких изменений в регламент половых отношений на работе компании делать не спешили, а суды, соответственно, трактовали эти проблемы как личные, а не служебные. "Служебный роман" в судебной практике превращался в "роман на службе". Компании за него ответственность не несли. "Какое отношение имеет Акт 1964 года к уровню сексуальной агрессии, даже если это произошло в корпоративном коридоре, а не на темной аллее" – примерно так звучало высказывание судьи по одному из дел 70-х годов. Бывало, что приставания и домогательства трактовались как "странности" и вообще проявление... мужского маньеризма. "Не придавайте этому особого значения", – советовали судьи 70-х своим клиентам.
Но набирало силу феминистское движение, и его лидеры не желали соглашаться с такими трактовками. Изменить ситуацию позволили решения апелляционных судов, где оказались дела, отвергнутые местными служителями закона. В результате уже в 1977 году в деле Полетты Барнс апелляционный суд признал сексуальное домогательство видом сексуальной дискриминации. Процессы пошли. И в 1980 году в деле Памелы Прайс было признано, что харассмент нарушает права женщин на равный доступ к образованию. Дела о грязных домогательствах на глазах превращались в политические процессы.
Враждебное окружение мисс Винсон
Настоящим прорывом и логическим завершением "харассматической эволюции" стало решение Верховного суда США, который в 1986 году не только признал нелегальной сексуальную дискриминацию, но и сформулировал понятие "враждебного окружения".До этого структура типичного дела о "сексуальном наезде" была невероятно примитивной – ты мне "это самое", а я тебя за это продвину по службе (во второй части возможны варианты). В юридической практике эта ситуация описывается красивым выражением quid pro quo (ты мне – я тебе, в грубом переводе).
Именно так и начиналось дело служащей банка Meritor Savings Мишель Винсон против ее работодателя и его вице-президента Сидни Тэйлора.
Мишель Винсон познакомилась с Сидни Тэйлором в 1974 году в неофициальной обстановке. Попросилась на работу, заполнила анкету и была принята на должность помощника операционистки. Карьера у новой сотрудницы сложилась неплохо, и через четыре года она уже работала ассистентом менеджера (не Тэйлора). Корпоративное счастье закончилось через четыре года. В сентябре 1978 года Мишель отпросилась с работы, сославшись на болезнь. И не возвращалась два месяца. Тогда мисс Винсон была уволена. По-нашему – за прогул.
Но Мишель Винсон в ответ подала иск в райсуд, в котором обвинила господина Тэйлора в страшных преступлениях. По ее показаниям, на протяжении своей работы она постоянно подвергалась сексуальному насилию. Тэйлор приглашал мисс Винсон на обеды, а затем они направлялись в мотель. По расчетам потерпевшей, она вступила в сексуальный контакт с вице-президентом в общей сложности 40-50 раз. Потом у Мишель появился постоянный друг и контакты прекратились.
Тэйлор наличие секса категорически отрицал и считал себя жертвой служебного конфликта. Районный суд так и не смог доказать наличия сексуальной связи между служащими, но на всякий случай оценил эти "околослужебные" отношения как абсолютно добровольные.
Изюминка этого процесса состояла не в наличии или отсутствии половых контактов, а в доказательстве того, что карьера мисс Винсон никак не зависела от частоты встреч с мистером Тэйлором. И отсутствие такой связи было установлено. То есть она была хорошим работником и не пользовалась никакими преференциями за предоставление услад вице-президенту. Еще восемь лет продолжались судебные тяжбы. Дело дошло до Верховного суда США. Тогда-то на свет и появилось выражение "враждебное окружение". Главным здесь является не взаимовыгодное служебное сожительство, а создание нетерпимого климата в компании, основанного на половой дискриминации. И это существенно поменяло представление о харассменте. По сути, основанием для иска с тех пор может быть скабрезный анекдот или просмотр "веселых картинок" в Интернете в присутствии сослуживцев противоположного пола. Например, один из последних исков подобного рода был вызван шумными праздниками, проводимыми мужским (по большей части) коллективом международной инвестиционной компании, на которые по старой американской традиции вызывалась группа стриптизерш. Ответственность в суде за моральный облик и привычки своих работников понесла компания.
В этом состоит величайший парадокс всей юридической истории с харассментом – сугубо личная ответственность человека перекладывается на корпорацию. Будто сбывается мрачный упрек архиконсервативного сенатора из Аризоны Барри Голдуотера, высказанный авторам Акта 1964 года: "Вы пытаетесь узаконить мораль". Но в условиях смешения самых разных культур и привычек служащих в кабинетах и коридорах одной компании именно эта стратегия обречена на успех и как минимум поддержку в судах.
В результате американцы имеют регулярные процессы в связи с харассментом. Например, не так давно в банке "Морган Стенли" была уволена сотрудница за то, что она отказывалась посещать с клиентами банка стрип- и гольф-клубы. Речь не шла о сексе. Но банк терял клиентов. Когда сотрудница подала иск в суд, обвиняя банк в дискриминации по отношению к ней по половому признаку, юристы банка предпочли урегулировать дело во внесудебном порядке. Дали женщине $12 млн. Мораль проста: компания не может отслеживать поведение всех своих менеджеров и заглядывать в их постели. Но она не имеет права принуждать сотрудниц к совершению действий, которые могут быть истолкованы как дискриминация или харассмент. Важно, что американское правосудие сделало почти синонимами два понятия – половую дискриминацию и сексуальное домогательство.
***
Анализ советского фильма с точки зрения харассмента
Любопытно посмотреть фильм "Служебный роман" Эльдара Рязанова, вооружившись методологией американского правосудия. Кино снято в 1977 году – в то самое время, когда и формировалось юридическое отношение к служебным романам в США. Самым разительным отличием советских (кинематографических) и зарубежных (судебных) реалий является объект харассмента. В комедии Рязанова таким объектом становятся мужчины. Главный герой фильма Анатолий Ефремович Новосельцев начинает действовать по принципу quid pro quo и пытается добиться повышения по службе, ухаживая за своей начальницей Людмилой Прокофьевной Калугиной – "нашей мымрой". Одновременно другой персонаж, Ольга Петровна Рыжова, создает "невыносимые сексуальные условия" для Юрия Григорьевича Самохвалова, не ища никакой материальной выгоды. Естественно, что в кинематографическом мире события начинают развиваться совсем по другим, трагикомедийным законам. Но это развитие не меняет сути дела: госучреждение лишается своего руководителя (уходит в декрет), а между сотрудниками возникает серьезный конфликт, который угрожает устойчивости работы советской организации. В отличие от частного бизнеса ей, конечно, не грозит разорение, но советское политическое руководство не желало реализации подобных сценариев в жизни. Без лишних судебных формальностей в СССР была создана система общественных организаций, которые и должны были решать подобные конфликты. В фильме эту сторону представляет "выдвинутая на общественную работу" Шура – "персонаж для битья". Но именно такие Шуры и представляли в советской системе некое подобие внутрикорпоративных арбитражных судов.
С таким толкованием категорически не согласен Александр Доля, партнер российской юридической фирмы "Юрис":
"На мой взгляд, то, что показано в фильме, – это не harassment. Под этим термином обычно понимается сексуальное насилие, понуждение. В "Служебном романе" никакого насилия нет ни в буквальном понимании, ни если смотреть фильм между строк. С моей точки зрения то, что изложено в "Служебном романе", – это исключительно порядочно и высокодуховно, а сексуальное насилие – удовлетворение низменных инстинктов, а не духовных. В этом абсолютное глубочайшее различие фильма и того, что на Западе называют harassment. Их не то что сравнивать, а даже ставить рядом нельзя".
По российским законам он безусловно прав. Но может, в этом и есть "засада" – российское законодательство защищает женщин от сексуального насилия, но никак не прописывает такие штуки, как создание "враждебного окружения", что может попортить кровь и погубить карьеру не меньше, чем прямое предложение: "В постель!".
) 07.03.2005
Источник: Профиль
