В 1687 году в селе Каменка Тюменского уезда во время пасхальной службы раскольники заперли снаружи дверь и подожгли храм. В дыму задохнулись и погибли от ожогов около 250 человек.
Предлагаем вниманию читателей статью кандидата исторических наук, доцента Тобольского педагогического института им. Д. И. Менделеева Вячеслава Софронова. В дни, когда в Тобольском суде слушается дело о причастности к экстремистской организации "Хизб -т Тахрир Аль – Ислами" выводы статьи (ее мы печатаем в сокращении) кажутся особенно актуальными.
Хотя сегодня мы живем в "мирное время", и наши дети не боятся налетов вражеских эскадрилий, свиста снарядов, цоканья пуль по стенам домов, но война... война идет, приняв другие, непривычные для нас формы: гибнут пацаны в Чечне, мирные люди в метро и в театральных залах, и школьники, пришедшие на линейку по случаю начала учебного года. Все эти факты хорошо известны, убийц-виновников мы называем экстремистами, моджахедами, черными вдовами. И всем кажется, что впервые в нашей стране разгорелась подобная потаенная война, направленная на уничтожение мирных, ни в чем не повинных граждан. Причем четко прослеживается грань между "нехорошими мусульманами" и "хорошими законопослушными христианами". Но позволю себе усомниться в такой постановке вопроса и заявить, что более трех веков назад в Центральной России, на Урале, в Западной Сибири велась не менее жестокая и кровопролитная война между двумя ветвями православной церкви, вызванная реформами патриарха Никона и московскою царя Алексея Михайловича. Не будем вдаваться в причины начавшегося противостояния, отметим лишь, что в ходе проводимой церковной реформы были изменены некоторые моменты в церковной службе, что и стало причиной яростного протеста тех, кто предпочел придерживаться старых канонов (старообрядцев, раскольников) по отношению к остальной православной части российского общества, принявшего реформу.
Самосожжения – русский путь протеста?
Церковная реформа стала причиной, искрой, взорвавшей и расколовшей русское общество на два непримиримых лагеря. Для русского народа памятны еще были годы "великой смуты", внутри страны возникла оппозиция, которую сегодня вполне можно было бы назвать партией, в которую входили различные социальные слои (от боярской верхушки до последнего смерда). Они скрытно, а зачастую и гласно высказывали неприятие крепнущей государственности, отрицали западную ориентацию в культуре и быте. Оппозиция нашла свое место в первую очередь среди раскольников, а со временем явила такие методы борьбы, которые до того не использовались ни в одном цивилизованном государстве. Главным методом, наряду с побегами из мест традиционного проживания в глухие леса, болота, горы, стали массовые гари, когда в огонь по собственному желанию бросались не только взрослые, но и умудренные опытом старики, и женщины с грудными детьми. Выгорали не только отдельные селения, но целые волости, и путешественники с ужасом сообщали, что иногда проезжали по несколько десятков сел и деревень и ни в одном не встречали ни единой живой души – все или сбежали или "самоохотно погорели".
Кому-то это было выгодно, прибыльно, когда народ, поверивший высоким призывам учителей-оппозиционеров, и тем самым выступал пассивным участником на стороне тех, кто замыслил растащить Русское государство на уделы, отдельные земства. Россию сотрясали волнения, в корне которых лежал, по современному определению, "религиозный фанатизм".
Спрашивается, ради чего мирные и вполне законопослушные православные (! ) люди избрали столь изуверский путь лишения себя жизни? Мотивировкой самоубийства в огне были, как ни странно, ссылки на слова апостола Павла: "...предам тело мое во еже сжещие" (1 Кор. 13, 3). Но! Слова эти вырывались из основного текста, где говорится о том, что любые духовные дары и внешние жертвы не имеют пользы, если "любви не имею" (1 Кор. 13, 1-3). Самоубийцы твердо считали, что таким путем они непременно попадут в Царствие Божие.
К мысли о самоубийстве ради "вечного блаженства" старообрядцы пришли практически в первые годы раскола (1667-1668 гг.). Но лишь через несколько лет от призывов они перешли к практическим действиям, запалив первые гари на Волге и русском Севере. Соловецкие монахи-старообрядцы в челобитной к царю Алексею Михайловичу в 1668 г. первыми высказали мысль, что после 1666 г. в мире царствует Антихрист и потому необходимо очищение огнем для сохранения бессмертной души. Идею самосожжения подхватил и теоретически оформил талантливый и непримиримый лидер раскола протопоп Аввакум, которого по праву и можно считать главным идеологом этих бесчеловечных актов.
Появление раскола в Западной Сибири
В Сибири раскольнические идеи появились далеко не сразу. В 1654 г. в Тобольск по распоряжению царя Алексея Михайловича был сослан протопоп Аввакум, который служил в одной из городских церквей по старинным канонам. Как писал протопоп в своем "Житии", когда в Сибирь пришли исправленные богослужебные книги, то он поносил прилюдно как священников, так и самого патриарха. Но фактов распространения им идей раскола в Сибири не зафиксировано.
Первым истинным проповедником раскола в Сибири стал старец Иосиф Истомин, происходивший из армян, расстриженный из монашества и сосланный в 1660 г. из Казани в Енисейск. В Сибири он старался при каждом удобном случае склонять местное население к отказу от посещения церкви и исполнения новых церковных обрядов, призывать к "пагубе огненной", заменяющей крещение водой. В 1684 г. Иосиф был переведен в Тобольский Знаменский монастырь, где и умер в 1693 г. по преданию раскаявшись перед смертью.
С самого начала сибирские раскольники явили свой "протест", начав с поджогов православных храмов и административных зданий. Так, 25 апреля 1686 г. в Тюмени они было подожгли пять православных церквей, а так же приказную избу, гостиный двор и несколько десятков домов православных прихожан. Через год, 27 марта 1687 г., в Тюменском уезде в с. Каменке к Пасхальной службе в Покровской церкви из близлежащих деревень собралось около 400 человек. Когда началась служба, то к церкви подкрались раскольники, заперли снаружи двери и подпалили храм с нескольких сторон. В результате в дыму задохнулись и погибли от ожогов около 250 человек. А 26 апреля 1687 г. в Тобольске раскольники подожгли церкви: Ильи Пророка, Спасскую, Знаменья Пресвятой Богородицы и Михаило -Архангельскую, а также гостиные ряды и татарскую слободу.
Идеи раскола довольно легко и с необычайной быстротой распространились в Сибири. Появились последователи "старой веры": бродячий старец Авраам Жидовин, тюменский поп Дометиан, бывший казачий атаман Яков Лепехин из Верхотурья, Василий Шапошников из Томска, Тарасий из Березова, Антоний Чупалов из Тобольска и др.
Все они, странствуя по городам и селам, учили, что настало царство Антихриста и скоро последует кончина мира, а все православные иерархи уже предались Антихристу. Они призывали "ни в церковь ходить, ни духовный чин почитать, никакой святыни принимать, а можно и без святыни обходиться... и спешить креститься вторым неоскверняемым крещением от огня".
Какое-то время сибирские митрополиты пребывали в растерянности и не могли принять действенных мер по пресечению распространения раскольничьих, по сути дела антиправительственных, проповедей. Все, что они могли противопоставить пылким выступлениям оппозиционеров-агитаторов – это рассылку по приходам посланий-увещеваний о недопустимости впадения в раскол, лживости этого учения. Направленные на поимку раскольничьих проповедников воинские отряды зачастую возвращались ни с чем: местное население, традиционно выступавшее оппозиционно к власти, охотно укрывало учителей раскола на дальних заимках и зимовьях. Если случалось схватить кого-либо из "расколоучителей", то их доставляли в Тобольск для "увещания" с последующим отказом от своих убеждений и взятием расписки. Однако, будучи отпущенными на волю, большинство из них продолжали оставаться на прежних позициях и еще более активно принимались за агитацию против "новой антихристовой веры". Постепенно в сибирской глубинке сложились старообрядческие убежища, скиты, которые со временем превратились в идеологические центры раскола. Об их местонахождении хорошо знали жители соседних поселений, но не власти, которые были немало удивлены, обнаружив в 20-е годы XVIII в. "на огромном пространстве от Уральских гор до Томской тайги и Кузнецкого уезда многочисленные тайные убежища старообрядцев, укрывающие беглецов". Все пустыни имели собственные названия, которые пошли или от их географического местонахождения: "Тавинская", "Ировская", "Теврийская", "Аремзянская" или по имени их основоположников: "Сергиевская", "Якимовская" и т. п. Гнезда раскола закрепились и в центральных сибирских городах: в Тюмени, Таре, Томске.
Парадоксально, но самыми ярыми противниками церкви становились ее бывшие достойные пастыри. Среди них следует особо отметить тюменского священника Дометиана, который после пострига принял имя Даниил и поселился в лесу. К нему в избушку потянулись жители из соседних селений, которых он призывал принять "второе крещение" огнем. По его инициативе произошла не одна сибирская гарь.
В "Летописи Сибирской", выпущенной в типографии Н. И. Новикова, сообщается по поводу сибирских гарей конца XVII в.: "В 1687 г. в Верхотурском уезде в лесу около Киргизской слободы сгорело 100 человек. В том же 1687 г. в Тюменском уезде на реке Тегенке в 50 верстах от Тюмени сгорело до 300 человек, при чем из окон выскочили два старца и две старицы, которые и были взяты прибывшими на пожарище солдатами. В том же 1687 г. на р. Пышме Куровской слободы в д. Боровиковой в доме одного раскольника сгорело до 150 человек. В 1688 г. в Тобольском уезде Коркинской слободы в деревне на Юмаче в своих домах сгорело мужчин, женщин и детей до 50 человек".
Таким образом, сибирские оппозиционеры-раскольники с самого начала избрали политику террора, не желая вступать в диалог с властями. Да, их действия в современной юрисдикции классифицируются как террористические, базой чего служил религиозный фанатизм. Прибегнем к российскому уголовному праву, где "терроризму" (от лат. terror – ужас) дается следующее определение: преступление против общественной безопасности, заключающееся в совершении взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступлений иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти.
Начало гарей в конце XVII столетия приняло масштаб национального бедствия в XVIII веке. Государство первоначально пыталось искоренить раскол "мягкими мерами", надеясь на его постепенное вырождение под давлением законодательства, экономического воздействия, увещания духовенства и т. п. Но подобная практика ни к чему не привела. И лишь когда при Петре III, а затем и при Екатерине II был отменен двойной подушный налог, введен институт единоверия, то самосожжения прекратились. Таким образом, раскольники, осознанно или по наитию используя методику террора, основанного на религиозном терроризме, добились признания "старой веры" и снятия с них экономических санкций.
А теперь посмотрим, что приобрели за время борьбы с государством и церковью сторонники "старинного благочестия". В их руках во второй половине XVIII века оказалось три четверти (75%) русского капитала, почти вся хлеботорговля и большая часть промышленности (Север, Урал), а к концу XVIII столетия они главенствовали на всех больших и малых торгах, ярмарках в Нижегородском крае и Оке; судостроение также оказалось в руках старообрядцев. Ими была создана текстильная промышленность не только в Москве, но и в других центральных промышленных районах. Общины при Преображенском и Рогожском кладбищах распоряжались многомиллионными капиталами. В начале XX века выходцы из раскольничьих скитов завладели уже не отдельными предприятиями, а целым рядом отраслей. При имущественном цензе в избирательном праве России они имели возможность захватить все выборные должности.
Террор: прошлое и современность "Террор" как специальный термин, обозначающий средство насилия по отношению к политическим врагам, был впервые употреблен во время Великой французской революции. Террор был составной частью революционной идеологии как основа действия и политики той эпохи, хотя явления, которые также можно было бы обозначить этим понятием, существовали на протяжении всей истории человечества.
На современном этапе терроризм подразделяется на идеологический, этнический, криминальный и, наконец, религиозный. Под религиозным терроризмом понимается выступление религиозного меньшинства или активного авангарда мажоритарной религии, подпавшей под отчуждающее и враждебное влияние существующей власти. Религиозный терроризм имеет теологическую окраску, что ведет к принижению представителей иной религии или ее части. Какие же задачи пытался решить террорист-раскольник? По нашему убеждению, поведение проповедников раскола было запрограммировано на выполнение ряда задач: дестабилизировать и деморализовать систему государственной власти в России; вызвать "брожение умов"; привлечь внимание к проблеме раскола и актуализировать его; добиться поддержки и сострадания в свою пользу со стороны общественности; акцентировать внимание на правильности "старой веры", объявив себя мучениками.
Расколоучители представлялись в глазах будущих жертв людьми добрыми и сострадательными по своей натуре, понимающими всю тяготу их положения, создавали иллюзию спасения и обретения вечного блаженства. Организаторы поджогов всячески затягивали переговоры, чтобы привлечь к себе как можно больше людей, преследуя при этом, прежде всего, пропагандистские цели. Когда в переговоры включался широкий круг людей, в том числе местные гражданские власти и духовенство, то рождалась иллюзия возможности достижения компромисса, хотя руководящие всем процессом расколоучители практически никогда не отказывались от задуманного, заранее зная об очередном уничтожении невиновных жертв их учения. Они умело использовали демонстративность террористической акции, проведение которой было рассчитано на широкий резонанс, она должна была взбудоражить, поразить собравшихся обывателей, и в дальнейшем заставить их действовать в интересах террористов-раскольников. Чем мощнее гарь, чем больше жертв, тем сильнее эффект воздействия! Чем больше зрителей, тем быстрее и большему числу жителей окрестных городов и деревень станет известно об очередном факте самосожжения, создастся новый миф о бесстрашных "мучениках за веру".
Во второй половине XX века террористические объединения конфессионального толка многократно увеличились. Наиболее известные из них: западноевропейская секта "Храма Солнца", японская "Аум синрике"; в Сирии: "Братья-мусульмане", "Боевой авангард", "Движение исламского освобождения", "Фаланги Мухаммеда", "Воины Аллаха"; в Марокко: "Авангард ислама", "Ассоциация исламского возрождения"; в Тунисе: "Исламская ориентация", исламская партия "Шура"; в Египте: "Исламская партия освобождения", "Исламские группы", "Молодежь Мухаммеда", организации "Священная война" и "Новая священная война"; в Судане: "Исламская республиканская партия"; в Саудовской Аравии: "Хусейновы комитеты мучеников"; в Афганистане: движение Талибан и т.д. Их враги – все, кто не является членом их религиозной секты или конфессии. В эту категорию террористов входит и "Аль-Каида" Усамы бен Ладена, и группировка суннитских мусульман "Хамас", и ливанская шиитская группа "Хезболла", и радикальные еврейские организации покойного рабби Меера Кахана, а также некоторые американские ку-клукс-клановские "народные дружины". Религиозный терроризм развивается гораздо динамичнее остальных. В 90-е годы XX века из 56 известных террористических организаций почти половина заявляла о своих религиозных мотивах.
Причины возникновения и проявления религиозного экстремизма достаточно широки: от борьбы за политическую власть, за социальную справедливость и вплоть до противостояния техническому прогрессу, процессам глобализации. К источникам, питающим эти движения, следует отнести прежде всего личные амбиции их лидеров, этноконфессиональные конфликты и пр.
Не подобные ли явления мы наблюдаем сегодня, когда взрывают на себе "пояс шахида" совсем молодые женщины, ради все той же цели – попасть в рай? На наш взгляд, это явления одного порядка, имеющие единый корень – религиозный фанатизм, от которого до всеобщего террора всего один шаг. Слова: "шахид", "ваххабиты", "религиозные экстремисты", "исламские террористы" и другие твердо вошли в современный язык, хотя они и имеют религиозное происхождение, но они все более принимают политическую окраску и звучание.
Сила террора скрывается в информационном воздействии, порождая страх, ужас, апокалиптические настроения, ощущение постоянно действующей скрытой угрозы и т. п. Все эти чувства, приобретая массовый характер, могут влиять на политические решения и действия властей, более того, они могут спровоцировать новые конфликты, вызвать дестабилизацию внутриполитической обстановки в стране. Предпринимаемые властями силовые методы, безусловно необходимые с точки зрения обеспечения безопасности людей и нормального функционирования государства, не могли решить и не решают сейчас ключевой проблемы воспроизводства терроризма.
Если сравнить терроризм XVIII столетия с аналогичными проявлениями революционеров-народников, а затем эсеров и, наконец, террористов наших дней, то представляется единая цепь событий и задач, которые они ставили и ставят перед собой: достижение своих целей путем дестабилизации, внесение в общество страха. Современный терроризм по сути своей сохранил основные характеристики и широко использует новые методы массовой информации. Так, при захвате заложников в ДК во время демонстрации мюзикла "Норд-Ост" в Москве 23-26 октября 2003 г. террористы ставили перед собой конкретные информационные цели, которые им удалось успешно решить при помощи отечественных СМИ.
Сложился единый стереотип представления "героизированного" имиджа террориста: расколо-учители XVIII века выступали как борцы за веру, революционеры XIX века – как борцы за социальную справедливость, а террористы нашего времени создают образ борца за национальную независимость. Протопоп Аввакум, благословивший первые российские самосожжения, искал наиболее действенный способ противостояния властям в борьбе не за веру, а за власть над людскими душами. Аввакума можно смело назвать первым идеологом российского террора, если использовать современную терминологию. Фанатизм его последователей, нежелание принять хотя бы некоторые позитивные деяния противной стороны, привели, по сути дела, к гражданской войне.
С помощью террора идеологи раскола победили, ценой жизней тысяч людей добившись признания легитимности своего существования. Они стали той основой, которая в девятнадцатом веке явила миру новые невиданные методы борьбы за свои убеждения. Сходны даже первые шаги народников и расколоучителей – и те, и другие шли "в народ", чтоб возмутить его, поднять на борьбу с официальной властью. Но то, что удалось в XVIII веке, не имело поддержки в конце века XIX. А потому вскоре нашелся иной метод воздействия в соответствии с техническим прогрессом, позволившим изготовлять и применять бомбы. Так что мы видим единую цепь событий, оппозицию в России, которая действовала с помощью разных методов, но под одни лозунгом – борьбы с законной властью.
Софронов Вячеслав Юрьевич, кандидат исторических наук, доцент Тобольского педагогического института им. Д. И. Менделеева.
23.02.2005
Источник: Московский комсомолец в Тюмени
