Распад Советского Союза и возникновение новых независимых государств привел к исчезновению множества общих измерений, объединявших его граждан.
Естественно, столь драматический процесс не мог не затронуть и еврейские общины стран бывшего СССР. Хотя до последнего времени казалось, что именно они сохраняют единообразие, оставаясь последней нитью, равномерно связывающей территории бывшей империи.
Было создано несколько организаций, претендовавших на объединение русскоязычных евреев в рамках постсоветского пространства и даже шире (к примеру, в 2003 г. был организован Всемирный конгресс русскоязычного еврейства).
Однако в реальности на просторах СНГ набирал силу дезинтеграционный процесс. Евреи — жители новых независимых государств, все дальше отдалялись друг от друга, превращаясь из "жителей единой коммуналки" в граждан отдельных стран со своей идентичностью. О неумолимости этой тенденции на последней конференции, организованной научным центром "Сэфер", говорил президент Федеральной еврейской национально-культурной автономии (ФЕНКА) России, профессор Михаил Членов.
Отражением этих изменений стало падение роли русского языка, бывшего главным средством повседневного общения советских евреев в последние десятилетия существования СССР, в еврейских общинах на постсоветском пространстве. Количество русскоязычных евреев падает, в основном, за счет современной амбициозной молодежи. Ведь после обретения независимости за пределами России, а зачастую – и в некоторых национальных республиках РФ, без знания языка коренного населения невозможно сделать карьеру на госслужбе или в СМИ.
Самым примечательным примером подобного рода можно назвать Беларусь. Притом, что русский язык официально является одним из двух государственных языков страны, и без ограничений используется наравне с белорусским, численность евреев, признающих своих родным языком исключительно белорусский, неуклонно растет.
Рост этот принимает прямо-таки обвальный характер. Согласно данным переписи 1999 г. численность евреев, признающих родным белорусский язык, составила 17,1 %, против 2,1 % в 1989 г., когда проходила предыдущая перепись. А в газету "Голас Радзiмы", издающуюся для белорусов, живущих за рубежом, подавляющее большинство писем из Израиля приходит именно на белорусской "мове".
На Украине, по самым осторожным оценкам, хорошо говорит по-украински, постепенно забывая при этом русский язык, не менее трети еврейской общины. А в Армении практически все молодое поколение небольшой еврейской общины считает армянский язык родным.
В значительной мере подобной ситуации способствовало распространение смешанных браков с представителями коренного населения, а также лояльность еврейских общин к мероприятиям властей, видевших в русском языке средство российской экспансии и добивавшихся сокращения его преподавания.
В результате даже возникают ситуации, которые еще несколько лет назад могли бы показаться невероятными — на съезды еврейских организаций, объединяющих евреев бывшего СССР, похоже, придется приглашать переводчиков.
Однако до последнего времени все эти проблемы обсуждались в кулуарах и на академических площадках. В рамках общественно-политической и гуманитарной эту проблему внятно обозначил в своем интервью "Независимой газете" президент Евро-Азиатского еврейского конгресса Александр Машкевич, кстати, параллельно возглавляющий еще одну постсоветскую еврейскую диаспору – в Казахстане.
Машкевич особо подчеркнул, что на постсоветском пространстве стремительно растет число евреев, считающих родным язык "титульной" национальности государства, в котором они живут.
Впрочем, существует и другая точка зрения. Глава Департамента общественных связей Федерации еврейских общин России (ФЕОР) Борух Горин в интервью корреспонденту "Религии и СМИ" заметил, что еврейские общины бывших советских республик действительно отдаляются друг от друга.
Однако, причиной этого процесса, по его мнению, служит не пробуждение нового самосознания у евреев-жителей стран СНГ и Балтии, а амбиции местных лидеров. По мнению Горина, разобщенность помимо всего прочего приводит к тому, что уменьшается влиятельность еврейских общин, с ними перестают считаться.
"Конечно, лучше быть вместе. И то, что постсоветское еврейство до сих пор не прикладывает совместных усилий к тому, чтобы это было, а действует в противоположном направлении, означает только то, что делающие это еврейские лидеры роют яму для самих себя", – подчеркнул Горин.
Однако с подобной точкой зрения не совсем согласен глава Департамента общественных связей Евро-Азиатского еврейского конгресса Роман Спектор. По его мнению, ускоренное освоение языков "титульных" наций символизирует исторически привычную для евреев успешность в процессе интеграции, в данном случае, на заменившем СССР, новом политическом и культурном пространствах.
Оказавшись в новых национальных государствах, они, несомненно, будут говорить на местных языках не хуже основной массы носителей. Как это было даже в рамках советской империи, где в наиболее этнически гомогенных республиках (например, в Закавказье, Средней Азии и Прибалтики), в первую очередь, именно "туземные" евреи нисколько не отставали от "аборигенов" во владении "титульным" языком.
Что касается других стран на Западе бывшего СССР, то в исчезновении русского, как единого и единственного языка общения, по словам Спектора, тоже нет ничего необычного — это лишь восстановление прежних компетенций.
"Там, на территории бывшей черты оседлости (а это современные Украина, Беларусь, Молдова) знание русского языка среди евреев было мало распространено. В основном, пока их не принудили к этому власти, помимо идиша и знания основы местных языков, они говорили по-польски, по-немецки, по-румынски.
А стимулом для серьезного изучения языков коренного населения в этих регионах были кампании "коренизации кадров" в 1920-х и 1950-х гг.".
Русский язык не может исчезнуть бесследно для большого числа евреев, живших в Советском Союзе, и для которых он в силу почти тотального запрета на еврейскую школу после войны вынужденно стал, в полном смысле слова, родным языком.
И сейчас русский во многом остается языком старшего и среднего поколения, а роль языка для повседневного общения у современной еврейской молодежи перехватывают "мовы" "титульных наций", которые для подрастающего поколения, как раз и оказываются родными.
Инструментом же общения между еврейскими диаспорами будет все чаще выступать английский, ставший стандартным средством коммуникации евреев из разных стран.
А в тех случаях, когда дети учатся в еврейских средних школах, эту функцию, в какой-то мере, может выполнять иврит, даже слабое владение которым позволяет находить общий язык всему еврейству планеты. Эта тенденция неплохо наблюдается уже сейчас, когда евреи, испытывающие затруднения в самовыражении на английском языке, обращаются за поддержкой к ивриту или, что существенно реже, к идишу.
Вполне возможно, что будущим поколениям уже не будет в полной мере доступен тот русскоязычный капитал еврейского наследия, который создавался в СССР или создается сейчас в России и в диаспоре русскоязычного еврейства, и на что потрачено немало времени и средств. Об этом, действительно, стоит сожалеть".
Впрочем, ситуация может развиваться иным путем в том случае, если, к примеру, тот же Всемирный конгресс русскоязычного еврейства организует и поддержит масштабную программу преподавания русского языка в еврейских школах за пределами России.
