Если та громадная пропасть отчуждения, которая возникла на Кавказе между молодежью и властью, не будет ликвидирована, то разрушение России начнется именно оттуда, сказал неделю назад бизнесмен Хусаин Джабраилов на учредительном съезде общественного движения "Российское исламское наследие" (РИН).
Россия — многонациональное, многоконфессиональное государство. Эти слова повторяют сегодня все, но мало кто вдумывается в их смысл. В многонациональном государстве должны быть созданы равные права как для этнического и конфессионального большинства, так и для меньшинств. Если меньшинство динамично развивается, обладает достаточно мощной консолидирующей религиозной идеологией, то с этим меньшинством тем более надо считаться. Однако все говорит о том, что Россия возвращается на давно проверенные – и доказавшие свою негодность – имперские пути развития. Пока еще не говорят "Россия для русских", но Россия все чаще позиционируется как православная страна, как империя, а все остальные народы, кроме русского, должны смиряться с этим и быть счастливы оттого, что живут в православной стране.
Одна из проблем во взаимоотношениях с исламскими регионами кроется именно в непонимании властью и элитами проектного политического поля. Мусульмане Российской федерации являются федералистами и патриотами единой страны. Для мусульман экономически выгодно находиться в составе Российской федерации. Но возникает конфликт культурных контекстов.
Мусульмане не понимают, почему исламские традиции, образование, религия не имеют равных прав с православной, допустим, религией, с православным образованием и так далее. Их не убеждает тезис, что большинство населения России –православные. Мусульмане компактно живут в своих регионах, они не беженцы и не эмигранты, они живут у себя дома – на Северном Кавказе, в Татарстане, в Башкирии – уже тысячи лет. И у них есть право определять свое настоящее и будущее на этих исторически принадлежащих им территориях.
Слепота центральной власти и потакание сепаратистским силам, которые выступают от имени так называемой православной России — а это силы именно сепаратистские, — политически недальновидны, если не сказать преступны. Нет серьезного различия между Масхадовым, например, и теми, кто выступает за создание на месте Российской федерации Святой православной Руси. Дело же не в территории. Любая попытка разрушить Российскую Федерацию преступна, будь то попытка отделить от нее огромную часть под названием Россия или маленькую часть под названием Ичкерия. Но пока эти попытки равнозначно не пресекаются, и возникает конфликт, который перерастает из несогласования интересов на федеральном уровне в противодействие интересам в идеологическом и религиозном пространстве. Пока, на счастье центральной власти, мусульмане не являются в России единой силой в негативном смысле этого слова. Пока они в целом настроены конструктивно, может, даже более конструктивно, чем большинство русского населения. Тем не менее существуют политические движения, выступающие под исламистскими лозунгами.
Наиболее известное и одиозное из них — "Хизб ут-Тахрир". Это движение возникло на Ближнем Востоке в середине ХХ века. Несмотря на все обвинения, оно не является террористическим, по крайне мере на территории бывшего Советского Союза. Все тахрировцы, и программа партии подтверждает это, декларируют ненасильственную пропаганду исламских ценностей и стремятся к созданию всемирного халифата. Халифат, возникший когда-то после пророка Мухаммеда, для них идеальный образец государства. Мы ничего не знаем об идеальности того исторического пространства, но зато знаем о том, что тахрировцев сегодня арестовывают, мучают, зверски пытают в тюрьмах. К 1 января 2005 г. уголовные дела в отношении подлинных и мнимых членов "Хизб ут-Тахрир" были возбуждены не менее чем в 7 регионах РФ: Башкортостане, Татарстане, Удмуртии, Московской, Нижегородской, Самарской и Тюменской областях.
Российские силовики просто слепо идут за брендом, часто обвиняя в принадлежности к организации людей, которые и рядом не стояли, и повышая тем самым показатели раскрываемости преступлений и борьбы с терроризмом. Хотя никто и нигде ни разу не доказал, что тахрировцы имеют отношение к терактам. "Хизб ут-Тахрир" — чисто политическая партия, одна из самых невинных организаций с принципиально ненасильственной программой. Яростная борьба с ней доказывает, что слово иногда действительно может быть сильнее динамита.
В отличие от движений, подобных "Хизб ут-Тахрир", "Российское исламское наследие" объединило в своих рядах влиятельных и успешных политиков, бизнесменов, журналистов, адвокатов — самых разных людей самых разных взглядов. Так, избранный председателем РИН бизнесмен Хусаин Джабраилов (брат сенатора Умара Джабраилова) — приверженец суфийского чеченского ислама, твердый мусульманин, но человек абсолютно не радикальный. А один из организаторов движения Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета России, — человек радикальный, выступающий с позиций политического ислама. Это две крайние точки, между ними – настроения сотен самых обычных дагестанцев, чеченцев, татар, башкир. Что их всех объединяет? Осознание собственных возможностей и значимости, своего влияния на происходящие в стране процессы с целью не допустить кровопролитного развала нашей многонациональной федерации. РИН стоит на принципиально федералистских позициях, поэтому оно разнообразно по этническому и религиозному составу. Потенциально движение вообще может перерасти в "Российское наследие" — многоконфессиональное движение с федеративными политическими установками. Создав РИН, мусульмане подчеркивают, что будут сопротивляться любым сепаратистам, как чеченским, так и русским, которые попытаются развалить Российскую федерацию изнутри. РИН намеревается стать серьезной и влиятельной политической силой в стране.
Конечно, подобные попытки бывали и прежде, но всегда преследовалась цель создать политическую партию. Однако политические идеологии плохо приживаются в России. У РИН нет задачи создавать партию. Инициаторами движения выступили люди, чьи сердца и души кровоточат из-за того, что их родина, Чечня, находится в развалинах, истекает кровью. Для них активное политическое действие — жизненная необходимость, а не просто форма политического бизнеса, как бывало до того. РИН не есть попытка продаться власти – это попытка собраться для реального решения наболевших проблем. Тот, кто был хоть раз в Чечне, понимает, о чем идет речь. Люди больше не могут ждать. Они хотят мирного разрешения такого страшного кризиса, как чеченский. Собравшиеся в РИН люди не нуждаются в том, чтобы их кто-то финансировал, – они сами готовы финансировать любые проекты.
Сейчас первые задачи РИН — развивать филиальную сеть на местах, создать свой сайт, входить в контакт с группами, которые находятся в полуоппозиции по отношению к власти. Также одна из задач — удержать тех, кого выталкивают в радикализм (это происходит в том числе и вследствие непродуманных действий российских спецслужб на местах), и вернуть их в пространство легального и легитимного диалога с властью. И РИН вполне по силам решить этот вопрос. На съезде присутствовали делегаты от многих джамаатов, в своих регионах находящихся практически в полуподполье.
До созыва съезда велась огромная подготовительная работа. Как заявил один из организаторов РИН, член правления международного Фонда поддержки демократии и социального прогресса Шамиль Бено, активисты движения уже полгода работают в 42 регионах страны. РИН, по его словам, создавалось по итогам консультаций с членами мусульманских общин по всей стране. Так что мы стоим на пороге создания серьезной общероссийской мусульманской организации, способной консолидировать позитивные силы исламского общества и стать одним из элементов гражданского общества России.
Автор — руководитель Центра стратегических исследований религии и политики современного мира
Источник: Ежедневный Журнал
