В книге "Евангелие от Соловьева" известный тележурналист предсказывает пришествие Антихриста
Не успев выйти в свет, книга, выпущенная издательством "КоЛибри", уже заняла второе место в рейтинге русской прозы. Сюжет книги таков: главный герой – тележурналист по имени Владимир Соловьев – получает от некоего политика (Бориса Ефимовича) информацию, что советским ученым тридцать с лишним лет назад удалось клонировать Иисуса Христа. Но юная еврейская дева, которой вживили клетку Мессии, на исходе беременности сбежала от спецслужб в Израиль. Зафиксировав эту информацию в памяти, Соловьев едет по своим журналистским делам в Детройт. Там он и становится свидетелем чуда: неизвестный гражданин лет 30 с лишним по имени Даниил излечивает слепого мальчика. А дальше... Уверовав, что Даниил и есть Мессия, Соловьев пытается донести весть о его втором пришествии всему миру. С этой целью он знакомится с Биллом Гейтсом, Тедом Тернером, Лари Кингом, президентом Путиным, Папой Римским... Соловьев и Гейтс, наделенные Даниилом способностью читать мысли, излечивать, предотвращать теракты, а также в мгновение ока перемещаться в пространстве, мнят себя за новоявленных апостолов. И только таинственный таксист по имени Енох посреди всеобщей эйфории отчаянно пытается достучаться до сердец верующих: Даниил – никакой не Христос, это Антихрист, и те, кто пошел за ним, стали слугами дьявола...
- Владимир, для начала сакраментальный вопрос: зачем вы это сделали?
- Зачем я написал эту книгу? Я придумал ее в 2000 году. Придумал и продолжение, вторую книгу – "Апокалипсис от Владимира", т. е. пять лет назад я уже знал, чем эта история закончится. Но у меня было очень мало свободного времени, и я писал "Евангелие" несколько лет. Меня всегда волновали темы как мистические, так и религиозные. Наверное, тревога от грядущего конца времен и выразилась в том, что я написал.
- Вы сознательно дали книге столь провокационное название?
- Она и не могла иначе называться. Ведь что означает слово "евангелие"? Благая весть о пришествии. Как правило, чем менее религиозна страна, тем она болезненнее реагирует на подобные названия.
- Главный герой – тележурналист Владимир Соловьев – это вы?
- Это совсем не я. Но я дал персонажу собственное имя по очень простой причине: если ты играешь в книге всеми действующими в реальной политике людьми (Путиным, Волошиным, Сурковым. – Прим И.Е.), то имеет смысл играть и с собой, иначе получается глупо – некий абстрактный тележурналист, вокруг которого клубятся конкретные, реальные персонажи. Моя книга – это гигантская мистификация, какой, кстати, является и телевидение. И в этом смысле мне как раз важно было отделить себя от героя.
- В чем же принципиальная разница между вами?
- Моему герою все легко достается, он – скорее нытик, он легко увлекаем и не думает, на чьей он стороне. Его привлекает сторона силы, а не сторона добра и зла. Меня поразили некоторые читательские отзывы, которые я получил на свою интернет-страницу: "Владимир, как вы посмели нарисовать себя в образе апостола?! Вы хотя бы понимаете, что апостолы должны быть нищими?!" Мне смешно это комментировать. Конечно, я знаю, что апостолы должны быть богатыми лишь духовно. Именно об этом, как мне казалось, я и написал книгу – о герое, который легко совращаем. Все те, кто меня хорошо знает, как, например, уважаемый мною писатель Веллер, понимают, что мой герой – это не я. Но это тот я, которым мог бы быть. Как и любой из нас, ведь в каждом человеке живет очень много разных персонажей, что не является характеристикой шизофрении. Просто мы всегда усиленно не впускаем в свою душу бесов, а здесь показано, что может произойти, если бесов впустить.
- Ваш герой на вопрос, верит ли он в Бога, отвечает: верю, но с некоторыми оговорками. Как бы ответили вы?
- Ко мне его слова не имеют никакого отношения. Я искренне убежден, что вера с "оговорками" – это всегда ревизионизм, здесь всегда есть место для дьявола. Мой герой при определенных обстоятельствах начинает рассуждать, подставлять ли ему вторую щеку? На мой взгляд, если ты христианин, ты не имеешь права сомневаться, ты обязан подставить вторую щеку. Ты либо веришь, либо нет. Это все равно, если на вопрос жены: "Ты мне изменяешь?", муж вместо того, чтобы сказать твердо: "Нет", начинает вилять: "Что ты имеешь в виду?" Значит, точно изменяет. И семейные, и религиозные отношения требуют конкретики.
- Кроме главного героя, активную роль в книге играют Билл Гейтс и Тед Тернер. Некоторые ваши недоброжелатели считают, что вы небескорыстно использовали именно эти образы, потому что сильные мира сего (если они, конечно, прочитают книгу) обратят на вас внимание и смогут быть очень полезными.
- Глупость полнейшая! В книге нет ничего комплиментарного ни для Билла Гейтса, ни для Теда Тернера. Кроме того, я сомневаюсь, что книга когда-нибудь будет переведена на английский и заинтересует Тернера или Гейтса. Да и потом... Это ведь абсолютно фантастическое произведение.
А почему именно этих людей я выписал в "Евангелии"? Потому что, как гласят первоисточники, весть о Христе должна облететь весь мир подобно всполоху молнии. Как это можно сделать? Только при помощи современных технологий – телевидения и Интернета. Телевидение – это что? Это Си-эн-эн, это Тед Тернер. А Интернет – это кто? Это в том числе и Билл Гейтс.
- Сознайтесь, смерть Папы Римского вы спешно вписывали в книгу после того, как Иоанн Павел II скончался?
- Этот эпизод я написал за несколько лет до издания книги. Смерть Папы необходима была по сюжету. Конечно, Папа Римский уже тогда был в очень преклонном возрасте. И все-таки я понимал, что проецировать смерть на еще живого человека неэтично. Поэтому-то в книге я его не называю Иоанном Павлом П.
- Вам известна реакция на книгу остальных персонажей – Суркова, Волошина, Путина? А также реакция Церкви?
- Сурков не читал книгу. Я его очень много лет знаю и надеюсь, он спокойно отнесется к своему участию в сюжете. А реакция Волошина и Путина мне неизвестна, и не думаю, что когда-нибудь будет известна. Не было никакой реакции и от Церкви. Зато есть реакция от друзей, начиная от Жени Маргулиса до Александра Любимова, которые звонят с одним вопросом: когда будет вторая книга?
- Наверное, их весьма будоражит интрига: кто же Даниил – Христос или Антихрист? Не раскроете карты?
- На мой взгляд, совершенно очевидно: Антихрист. Если посмотреть на него повнимательнее, то это довольно неприятный персонаж. Он холодный, жесткий, совершенно нечеловеческий. Он и исцеляет лишь для того, чтобы произвести впечатление.
- Но, согласитесь, и Даниил, и Соловьев, и Гейтс, подобно булгаковским Воланду, Коровьеву и Азазелло, не лишены обаяния?
- А зло всегда обаятельно. Никогда не надо недооценивать обаяние зла. Мало того, важно знать, что на короткой дистанции добро и зло зачастую неотличимы. Скажу больше: зло, чтобы получить себе сторонников, иногда может творить нечто, что наивно воспринимается как добро. Герой книги при встрече с Даниилом ощущает покой и умиротворение. Но это тот покой, который ощущает жертва перед палачом. Известно, что один мужчина не может изнасиловать одну женщину, это физически невозможно. Если он изначально не сломал ее душу. Когда она уже испугалась и перестала сопротивляться, то акт насилия возможен. Так вот: любое изнасилование начинается с души. Мой герой оказался совращенным, когда перестал бороться.
- Ну а как простому человеку, не обремененному теологическими знаниями, в своей реальной жизни определить: Христос перед тобой или играющий в него Антихрист?
- Важна сила веры отдельно взятого человека. Совершенно очевидно, что в России гораздо больше людей, которые считают себя православными, чем в реальности таковыми являются, гораздо больше тех, кто себя называет мусульманами, чем истинных мусульман, и даже гораздо больше людей, именующих себя атеистами, чем реальных атеистов. Россия находится на специфическом этапе поиска себя. Я, например, до сих пор не понимаю, как возможно проповедовать в стране, не говоря с ней на одном языке, ведь у нас проповеди в православных храмах читаются на старославянском, и это создает некую проблему.
- Значит, вашу книжку можно рассматривать как некую проповедь?
- Нет, это не проповедь, а предостережение. Апокалипсис уже наступил. Игры с клонированием, с душой, со СМИ, заискивание перед власть имущими, стремление политиков найти простые ответы на сложные вопросы... В этой ситуации спасителен только диалог, который каждый человек ведет сам с собой. Важно понимать, что все, что происходит в твоей жизни, в конечном счете ставит тебя либо на сторону добра, либо зла.
- Вам встречались в этом смысле истинно религиозные народы?
- Вера – всегда личный подвиг отдельного человека. Хотя иногда количество этих людей превышает определенный процент, и начинается коллективный поиск истины. Это, кстати, объединяет два народа – Израиля и России. Проблема в том, что в известный период российскому народу подставило подножку историческое тщеславие, и вместо поисков Христа он занялся поисками коммунизма.
- Скажите, а почему вы постоянно – и в книге, и в своих телепрограммах – подчеркиваете: "Я – еврей"? Разве это что-то может прибавить к вашей популярности, зрительскому уважению?
- Потому что у нас в России очень большие проблемы с ксенофобией. Я скоро начну говорить, что я чеченец. Хотя во мне ни капли чеченской крови. Просто мне очень важно, чтобы для людей национальность просто перестала играть роль, а играло роль гражданство. Меня очень беспокоит, что в нашей стране пошла эта мерзкая "черная" волна.
- В своей книге вы написали занятную фразу: "Что осталось совращать в душах людей после Достоевского, Фрейда и Ницше?" Вы и в самом деле считаете, что Федор Михайлович разлагает наши души?
- Да. Все его вопросы – кто я: тварь дрожащая или право имею – все это некое совращение. Это подмена истинной веры интеллигентскими бреднями. Это оправдание любого преступления, что потом на основе Достоевского и развили Фрейд и Ницше.
- На какой литературе в таком случае воспитывались вы?
- На традиционной, как все.
- Но Булгаков на вас оказал особое воздействие?
- Никакого. В юности я с удовольствием прочитал "Мастера и Маргариту". В зрелом возрасте уже стал подмечать, что стиль произведения под конец хромает, а последние главы и вовсе не удались. В зрелом возрасте также замечаешь и насколько неважно прописан "Золотой теленок". Хотя я никоим образом не собираюсь ставить себя в один ряд с этими творцами. Более того, у меня нет никаких иллюзий по поводу своих писательских талантов. А если вы намекаете на некие связи моей книги с "Мастером и Маргаритой", то мне кажется, что мой герой совсем не похож на Мастера – он жесткий, плотный, конкретный, самовлюбленный, честолюбивый... Один большой комплекс. В нем нет ничего небесного. Это скорее мелкий бес, а не Мастер.
- А разве мелкие бесы способны на высокие чувства? И разве любимая женщина героя Эльга не похожа на Маргариту? Кстати, у нее есть конкретный прототип?
- Говорят, у Геббельса и его жены были чрезвычайно трогательные отношения, что не помешало им уничтожить собственных детей. Это к вопросу о бесах. Что до Эльги... Описанная история любви не реальна. Хотя мою жену действительно зовут Эльгой. Но... наши отношения не столь благостные, как в книге. Мы часто ссоримся и живем о-очень весело.
- Кто бы мог подумать, что столь успешный, состоявшийся, занятой человек вообще обеспокоен вопросами веры.
- Жизнь души вообще отличается от жизни тела, внешней оболочки. Все мои передачи и все, ради чего я пришел в профессию, посвящено борьбе со злом.
- Вы верите, что телевидение в этой борьбе может сыграть позитивную роль?
- Я верю в то, что телевидение может сыграть как позитивную, так и негативную роль. Телевидение – всего лишь орудие, это меч, и оттого, в чьих руках оно находится, оно несет либо добро, либо зло. В моей книге оно несет зло, и самое интересное – это то, с какой скоростью (благодаря телевидению) все готовы поверить во второе пришествие Христа, как все выстраиваются в очередь за чудесами, как пытаются пробиться к источнику, похлопотать...
- Вам не приходило в голову, что ваша книга может быть эффектно экранизирована?- А она изначально и задумывалась как киносценарий. Причем в роли Даниила мне почему-то виделся исключительно Леня Ярмольник. Это потом я понял, что он по возрасту не подходит. Поэтому не возражаю, если его сыграет Брэд Питт.
- Скромно. Ну а в роли Соловьева?
- Я. В роли Путина – Путин. В роли Суркова – Сурков. Так будет смешнее.
- А режиссер – тоже вы?
- Нет. Это отдельная профессия. Ну... Стивен Спилберг – хороший режиссер. И не надо иронизировать по поводу моей скромности. Просто это фильм, который нужно снимать либо очень дорого, либо вообще не снимать. Если кинематографисты захотят – заинтересуются. А навязывать что-либо бессмысленно. Сам я предлагать ничего не буду. Я и книгу-то издавать не собирался: планировал разместить ее в Интернете.
- Скажите, а возможность заработать на этой истории для вас имела значение?
- Никакого! У меня на НТВ замечательная зарплата, гонорары за книгу существенно меньше того, что я в месяц зарабатываю на канале.
- Что за таинственный знак вы делаете на обложке книги руками?
- Это жест, которым Рон обращался к евреям. Знак имеет смысл – трансляция Слова Божьего. Но в книге мой герой транслирует слово, услышанное от Антихриста.
- Теперь, когда вы уже и писатель, ваше тщеславие удовлетворено?
- Я не тщеславный человек – и без того достаточно узнаваем. Для телевизионщика вообще идеально было бы жить с одним лицом, а работать с другим. Если бы я был тщеславным, баллотировался бы в президенты, как это мне предлагал Березовский.
- Почему не согласились?
- Потому что, если бы журналисту Соловьеву попался на зубок кандидат в президенты Соловьев, я бы от него не оставил камня на камне.
- Зато, сидя в президентском кресле, легче было бы разобраться с Антихристом, апокалипсисом.
- Я так скажу: каждый должен заниматься своим делом.
Я не тщеславный человек – и без того достаточно узнаваем. Для телевизионщика вообще идеально было бы жить с одним лицом, а работать с другим. Если бы я был тщеславным, баллотировался бы в президенты, как это мне предлагал Березовский.
25.05.2005
Источник: Трибуна
