Не секрет, что в России сегодня насчитывается более миллиона наркоманов. Есть ли у российского государства эффективные программы для борьбы с распространением наркотиков? Может ли оно противостоять наркоторговле? Достаточно ли того внимания со стороны государственных органов, которое уделятеся лечению тех, для кого употребление наркотических средств стало болезнью? Как может помочь Православная Церковь? На вопросы корреспондента портала "Религия и СМИ" отвечает директор Санкт-Петербургской региональной общественной организации помощи накрозависимым "Возвращение" Дмитрий Островский.
– Как и когда возник Ваш Фонд "Возвращение"?
– В 1988 году несколько друзей, которые имели профессиональное и личное отношение к наркотикам, решили организовать помощь наркопотребителям. В те годы это было сложной задачей. В обществе не было опыта такой работы, она только возникала. Первые несколько лет мы старались не афишировать, чем мы занимаемся, но, тем не менее, зарегистрировали организацию, получили в аренду помещение, открыли телефон доверия и стали приглашать на встречу ребят, которые пытались выбраться из наркотиков. Сделать это в одиночку практически невозможно – ни тогда, ни теперь.
– На каких принципах строится работа Фонда?
– Мы ставили себе и практические, и научные задачи. Мы понимали, что беремся за серьезное дело, что уже существует много подобных попыток. Мы надеялись, что сможем сделать что-то для решения этой проблемы. Вопросы, которые сегодня обсуждают уже достаточно широко – например, что наркозависимость имеет сложную природу, что она накапливается поэтапно, что разные наркотики имеют разную форму зависимости – тогда в России практически не затрагивались.
Параллельно с официальными службами мы вели свою работу с наркозависимыми. С одной стороны, мы искали формы помощи наркоманам, поддерживали их, пытаясь оторвать от употребления наркотиков. С другой стороны, мы изучали характерную для этих людей психическую зависимость. Мы хорошо понимали, что физическая зависимость, которая возникает на биохимическом уровне, безусловно, имеет свою силу, но что она не является основным противником человека.
– Какие города охватывает деятельность Фонда "Возвращение"?
– Мы работаем только в Питере. В Петербурге пока слишком много работы, чтобы идти куда-то дальше.
– Как вы можете оценить работу наркологических служб сегодня?
– Само по себе лечение, даже высококачественное, к сожалению, мало что дает, потому что помощь человеку необходима на протяжении длительного времени. Западные примеры, которые дают достаточно большой процент излечившихся, это так называемые программы сопровождения.
Я считаю, что нужно активно вводить заместительную терапию. Необходимы метадоновые программы. При их помощи можно вытащить из общей наркопопуляции наиболее тяжелых наркоманов, которые уже не могут вылечиться сами и мешают, может быть, даже не специально, вылечиться другим. Чем больше процент тех, кто получает это лекарство, тем легче организовать помощь всем остальным.
– Метадон – это тоже наркотик. Как Вы оцениваете такую замену с моральной точки зрения?
– Метадон является наркотиком только по своему химическому составу. Он не производит психического разрушения личности, это инструмент в руках специалиста. Наркотик – это оружие в руках дьявола, а метадон – это оружие в руках человека. Без сомнения, он вызывает тяжелую физическую зависимость, но все проблемы, сопутствующие наркотику, не говоря уже о разрушении самой личности человека, уходят.
– Существуют ли метадоновые программы в отечественных наркологических службах?
– Нет. Но дело еще и в том, что мало просто дать метадон – нужно создать целое терапевтическое и психологическое пространство вокруг наркозависимого. Большая часть работы ложится на окружающих наркомана людей. Метадон – это средство притянуть, привязать человека, в хорошем смысле этих слов.
Проблема гораздо шире. Мы уже вступили в новую эру – эру СПИДа. Старыми способами проблему не решить, нужны новые средства. Например, в Петербурге заражено 40% наркоманов. Проблема эта развивается и растет, а мы все продолжаем идти не в том направлении.
– Участвует ли Церковь в работе с наркозависимыми?
– Церковь участвует, но не очень активно. Работу ведут отдельные священники и монахи. Общей позиции нет, и пока не может быть. Настоящая позиция появляется только тогда, когда проблемой занимаются, когда есть опыт, а у Церкви такого опыта нет.
Наш Фонд пытается показать, что Церковь в области работы с наркозависимыми должна ставить перед собой не социальную, а миссионерскую задачу. Наркоман – это своего рода "туземец" в вере. Миссионерская технология совершенно иная, чем социальная технология.
– Вы считаете, что она эффективнее?
– Думаю, что да. Наркомания – это не социальная проблема. Она, конечно, имеет социальные формы, но суть самой проблемы наркомании в отсутствии веры. Это духовная проблема.
– Как, по Вашему мнению, Церковь должна организовывать работу с наркозависимыми?
– Работа должна строится не внутри Церкви, а около Церкви. В этой работе должны принимать участие обе стороны – как духовенство, так и миряне. Мне кажется не совсем правильным создавать чисто церковные центры, с полным погружением, с церковной дисциплиной. Любой человек, и в особенности наркоман, очень болезненно относится к ущемлению своей свободы, а ведь любая система, в том числе и церковная, ограничивает свободу. Нельзя насильственно ввести человека в Церковь, независимо от того является ли он наркоманом или нет. Очень часто родители наркозависимых говорят нам: "Мы слышали, что вы увозите наркоманов в монастырь. Не могли бы вы и моего увезти – ему нужно куда-то уехать, и тогда у него все вопросы решаться". Кроме вреда, такая поездка ничего не принесет. В Церковь нужно входить смиренно, а смирение – это самое последнее состояние, которое может возникнуть у наркомана.
Миряне, люди светские должны активнее участвовать в работе с наркозависимыми. Мирянин является таким же равноправным членом Церкви, как и священник, и та работа, которую он делает при Церкви, является также и работой Церкви, в более широком понимании. Церковь должна стать более открытой, более демократичной, более доступной для инициатив мирян.
– Изменилось ли, на Ваш взгляд, отношение государства к проблеме наркомании в последнее время?
– Безусловно, изменилось и будет меняться – в сторону репрессий. У государства сейчас нет другой альтернативы, поскольку у него нет терапевтических ресурсов. В России проблема наркомании никогда не ставилась на серьезном уровне. Вместо федерального центра по организации противодействия заболеванию государство создает федеральный центр по борьбе с наркобизнесом. Мы снова идем по обычной, убогой, схеме.
– Вы считаете, что государство главной своей целью ставит борьбу с распространением наркотиков, а не лечение наркозависимых?
– Это совершенно очевидно! Под этот "молот" чаще всего попадают наркопотребители, которые в силу своего состояния оказываются втянутыми в распространение наркотиков.
Современная наркополитика не соответствует реалиям России. Надо сказать, что у нас довольно мрачные перспективы. Сейчас сокращается число наркопотребителей не за счет того, что они выздоравливают, а за счет того, что они умирают. Государство идет абсолютно тупиковым путем.
– Ваша оценка количества наркоманов в России?
– Я думаю, что в России около 1-1,5% населения являются инъекционными наркопотребителями. Это очень серьезная цифра.
– Как государство должно решать эту проблему?
– Реальной, то есть перспективной, наркополитикой. Необходимо выделять средства на лечебные программы, необходимы квалифицированные кадры, то есть необходимо делать то, что сейчас в России не делается. Например, в Швейцарии государственная политика в области наркомании, считающаяся лучшей в мире, принципиально отличается от российского аналога. Она имеет четыре составляющие. Главный принцип ее работы заключается в том, что полицейские, медицинские, социальные и научные программы согласованы между собой, то есть они действуют адресно и каждый раз – в нужной пропорции.
Силы наркомафии растут и будут расти пропорционально быстрее, чем мы будем успевать бороться с ней. Но это не означает, что бороться не надо. Напротив, надо бороться! Если это будет останавливать не 5% наркотиков, а 10%, и вряд ли больше, то это уже будет означать, что усилия не были потрачены в пустую. Нужно искать новые пути борьбы с наркотиками, потому что сегодняшние методы неэффективны. Государство же не ищет, а самое главное – не хочет искать. Это репрессивное колесо раскручивается все больше, и уже не трудно предугадать, что будет дальше.
