Общественно-политические изменения, происшедшие в России за последние 10-15 лет, оказали самое серьезное влияние на религиозную жизнь в стране, изменив положение религиозных объединений и существенно расширив религиозные свободы граждан. Начало этим изменениям было положено законом "О свободе вероисповеданий" (1990) и новый импульс предопределен ныне действующим законом "О свободе совести и о религиозных объединениях" (1997).
Религиозные организации (более 22 тысяч, 60-ти направлений) органично включены в общественную жизнь, активно и плодотворно занимаясь социальной, благотворительной, культурно-просветительской, образовательной, издательской и хозяйственной деятельностью. Есть все основания утверждать, что в Российской Федерации созданы правовые условия для осуществления гражданами своих прав на свободу вероисповедания.
Правда, это никак не означает, что государство и общество освободились раз и навсегда от всех проблем, связанных с обеспечением прав человека и гражданина на свободу совести. Некоторые из них связаны со сложностью самого процесса формирования и развития действующего законодательства о свободе совести. Некоторые с "человеческим фактором" – несоблюдением со стороны представителей органов власти и местного самоуправления действующего российского законодательства о свободе совести. Некоторые - с тем, что, к сожалению, в отдельных случаях религиозные организации могут играть и дестабилизирующую роль, поддерживая националистические или сепаратистские движения. Об этом пишут средства массовой информации, говорят политики и общественные деятели, руководители религиозных центров, сообщается в теле-и радиопередачах.
В Российской Федерации нет общефедеральных государственных органов, как и общественных правозащитных организаций, которые в масштабе всей страны осуществляют мониторинг нарушений прав граждан на свободу совести и отслеживают весьма противоречивые процессы, происходящие в этой области. Отсутствие таких обобщенных сведений порождает разноголосицу мнений, подчас противоречивых и взаимоисключающих, относительно и религиозной ситуации в целом, и состояния прав граждан на свободу совести. Если в официальных оценках преобладает позитивный аспект, то гражданское общество настроено более сдержанно, подчас отчетливо звучат нотки недовольства и сомнения в отношении общего курса светского государства в сфере свободы совести.
Одной из немногих попыток представить обобщенную картину с религиозными правами является инициатива Московской Хельсинкской группы, издающей в последние годы сборники докладов о положении с правами человека, как в целом в России, так и в ее регионах. В материалах указываются недостатки закона "О свободе совести и о религиозных объединениях", к которым отнесено: введение 15-летнего срока для регистрации религиозной группы в качестве религиозной организации; декларирование в преамбуле различного отношения к религиям, в зависимости от их "традиционности", что становится основой предвзятого отношения к иным религиям. Содержится информация о нарушениях прав человека на свободу совести или о случаях неправомерного ограничения деятельности религиозных объединений.
В числе наиболее распространенных нарушений упомянуты следующие факты:
· диффамация отдельных религиозных объединений в СМИ;
· использование бюджетных средств для строительства культовых зданий т.н. традиционных религий;
· отказы (или волокита) при рассмотрении заявлений религиозных организаций о возвращении зданий или о строительстве новых культовых зданий;
· отказ в праве на альтернативную гражданскую службу;
· отказ (или волокита) при рассмотрении заявлений религиозных организаций о регистрации или перерегистрации;
· неправомерное воспрепятствование (или ограничение) деятельности религиозных объединений.
Как мне представляется, у нас есть единственная возможность обеспечить права граждан и создаваемых ими религиозных объединений и тем защитить религиозную свободу, межрелигиозный и межнациональный мир в России. Я имею в виду необходимость строгого соблюдения всеми заинтересованными сторонами (государство-общество-гражданин) действующего российского законодательства о свободе совести и религиозных объединениях.
Данное законодательство представляет собой совокупность нормативных правовых актов, относящихся к обеспечению прав и свобод человека, к деятельности религиозных объединений. Это многоуровневая система.
На федеральном уровне – это: Конституция РФ, Гражданский Кодекс РФ, Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" (1997г.) и другие Федеральные законы, нормативные правовые акты Президента РФ, Правительства РФ, федеральных министерств и ведомств. В своей совокупности они призваны "регулировать и защищать права и свободы человека и гражданина" в сфере убеждений (п. "в" ст. 71 Конституции РФ).
На региональном уровне – Конституции республик, входящих в состав РФ, Уставы и другие нормативные правовые акты субъектов РФ, призванные обеспечить "защиту прав и свобод человека и гражданина" в сфере убеждений (п. "б" ст. 72 Конституции РФ).
Местный уровень – включает в себя решения органов муниципального (местного) самоуправления, принятые ими в рамках своей компетенции по обращениям граждан и религиозных объединений.
В соответствии с пунктом 4 статьи 15 Конституции РФ "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы". Это открывает возможности применения норм международного права органами власти РФ в своей деятельности по регулированию и защите прав и свобод человека и гражданина, в том числе и применительно к проблемам свободы веры, религий и убеждений. В некоторых регионах страны стали уже действительностью судебные решения по защите конституционных прав граждан, опирающиеся на международные нормы.
Таким образом, мы можем говорить и о международно-правовом уровне законодательства РФ о свободе совести.
Законодательство о свободе совести есть нормативно-правовое выражение того аспекта внутренней государственной политики в отношении гражданского общества, что связан с обеспечением плюрализма мировоззрений, идей, убеждений человека, и ему более всего подходит определение – государственная политика в сфере свободы совести. Но никак не такие часто используемые термины, как- "вероисповедная политика", "религиозная политика", "церковная политика". В определенной мере они являются синонимами. Однако обязательно следует помнить, что они не вбирают в себя всю гамму отношений государства к данной проблематике. Ими характеризуется только та часть политики государства, которая направлена непосредственно на действующие религиозные организации, объединяющие в своих рядах верующих граждан. За рамками такой политики остаются, во-первых, граждане, не исповедующие какой-либо религии, относящие себя к атеистам, агностикам, свободомыслящим, не определившиеся в своем мировоззренческом выборе; а во-вторых, общественные объединения, созданные на основе иных (нерелигиозных) мировоззренческих интересов и убеждений своих членов.
Можно говорить о трех ее векторах: первый – направлен к человеку, гражданину, носителю и субъекту неотъемлемого права на свободный мировоззренческий выбор. Он, в свою очередь, может быть трояким: "отношу себя к верующим", "отношу себя к неверующим", "не определился". И каждую из этих мировоззренческих позиций государство признает, соблюдает и защищает всеми законными средствами.
Второй вектор направлен по отношению к объединениям, создаваемым гражданами на базе общих для них мировоззренческих интересов. Если говорить о местных религиозных объединениях, создающихся верующими, как правило, по месту их проживания и жизнедеятельности, то они, в соответствии с нашим законодательством, равны перед законом. Не может быть граждан "традиционных" и "нетрадиционных", обладающих всеми правами и ограниченными в них в зависимости от отношения к религии. Все мы с вами равноправны, а потому и создаваемые нами религиозные объединения равноправны перед законом. Понятно, что также не допустимо какое-либо государственное "преследование" научных сообществ и объединений, призванных к исследованию проблем истории и современного состояния религий или позиционирующих себя как атеистические объединения.
Третий вектор в государственной политике в сфере свободы совести – это отношение государства к религиозным объединениям как к социальным институтам, которые возникли не сегодня, не вчера, а существуют века, тысячелетия независимо от нас, сегодняшних жителей Земли. Сменяются поколения, а эти социальные институты продолжают существовать. Они столь значимы в жизни разных стран, что пронизывают и культурную, и религиозную, и общественную, и экономическую жизнь народов. Поэтому именно на этом уровне мы можем продуктивно рассуждать о том, как государство должно относиться к тем или иным религиозным объединениям как к социальным институтам ("церквам", по религиоведческой терминологии). Эти отношения и взаимоотношения должны именоваться как "государственно-церковные отношения" (государственно-конфессиональные, что одно и тоже), т.е. отношения субъектов. Правда, и здесь не следует впадать в крайность, говорить о равноправии этих субъектов. Это не так. Государство представляет интересы всех граждан, независимо от их отношения к религии, а религиозные организации, как субъекты – исключительно интересы своих членов. О равенстве этих субъектов мы можем говорить тогда, когда речь идет о совместной реализации ими в рамках гражданского общества общего социального проекта.
Для каждого из трех описанных векторов политики государства в сфере свободы совести свойственна собственная правовая база.
Личные права человека и гражданина зафиксированы и определены в первых двух главах Конституции РФ ("Основы конституционного строя", "Права и свободы человека и гражданина"). Это те базисные положения, которые определяют взаимоотношения человека и государства и чрезвычайно важны для обеспечения религиозной свободы, а также характеризуют содержание и сущность свободы совести.
Остановлюсь на некоторых из них.
· Государство исходит из признания прав и свобод человека высшей ценностью, а их соблюдение и защиту – своей обязанностью (ст. 2). Права и свободы человека являются непосредственно действующими, и именно они "определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием" (ст. 18).
· Государство наряду с экономическим, политическим и идеологическим многообразием признает мировоззренческое многообразие. Принцип мировоззренческого нейтралитета государства освобождает его от обязанности утверждать в качестве обязательных для граждан те или другие мировоззренческие убеждения (ст. 13).
Принцип свободы совести, как одного из неотъемлемых прав человека, раскрыт во второй главе Конституции РФ. Основополагающей является статья 28: "Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними".
В данном тексте присутствуют все основные общепризнанные принципы свободы совести, зафиксированные в международно-правовых документах (Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религий и убеждений, Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Рекомендация Парламентской Ассамблеи Совета Европы "Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе" и др.).
Добавим, что в Конституции РФ закреплены и некоторые другие важные для утверждения религиозной свободы принципы: равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от их отношения к религии; неотчуждаемость прав и свобод и принадлежность их каждому от рождения; неприкосновенность частной жизни граждан; запрет на пропаганду и агитацию, возбуждающие религиозную ненависть или религиозное превосходство; право на получение и распространение информации любым законным способом; право на альтернативную гражданскую службу (ст.ст. 19, 17, 23, 29 59).
Вектор государственной политики, направленный в отношении местных религиозных объединений, раскрывается в Конституции РФ и более подробно – в федеральном законе "О свободе совести и о религиозных объединениях". В нем определены порядок их образования, предоставляемые им права, направления деятельности и ответственность.
В России государство, наряду с такими характеристиками, как демократическое, социальное, правовое, определяется и как светское. В силу светского характера государства никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, все религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом (ст.14).
Принцип светскости имеет ключевое значение для обеспечения религиозных свобод, поэтому его развернутое понимание содержится в Федеральном законе "О свободе совести и о религиозных объединениях".
Касаясь взаимоотношений государства и религиозных объединений, закон (ст.4, п. 2) устанавливает, что государство:
- не вмешивается в определение гражданином своего отношения к религии и религиозной принадлежности, в воспитание детей родителями или лицами, их заменяющими, в соответствии со своими убеждениями и с учетом права ребенка на свободу совести и свободу вероисповедания;
- не возлагает на религиозные объединения выполнение функций органов власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления;
- не вмешивается в деятельность религиозных объединений, если она не противоречит федеральным законам;
- обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях
В свою очередь закон (ст.4, п.5) определяет и сферу автономности религиозных объединений, указывая, что религиозные объединения:
- создаются и осуществляют свою деятельность в соответствии со своей собственной иерархической и институционной структурой;
- не выполняют функций органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления;
- не участвуют в выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления;
- не участвуют в деятельности политических партий и политических движений, не оказывают им материальную и иную помощь
Что же до государственно-церковных отношений, то есть отношений субъектов – государства и церквей как социальных институтов, то, как мне представляется, они не имеют должной правовой основы. Хотя жизнь показывает, что это остро необходимо и для государства, и для церквей. Думается, что об этом свидетельствует и общественная дискуссия о т.н. традиционных и нетрадиционных религиозных организациях, о необходимости первым предоставить более широкие права, полномочия, возможности в жизни общества.
На мой взгляд, решаться этот вопрос должен не тем, чтобы принимать некий законодательный акт о "традиционных религиях", а особыми договорами (соглашениями) между государством, как таковым, и церквами (социальными субъектами). Государство может делегировать полномочия для выработки, подписания и последующего контроля за реализацией договоренностей особому полномочному органу. Со стороны же церквей они могут подписываться религиозными лидерами, возглавляющими те или иные церкви. В этих нормативных актах возможно конкретно прописать: кто и на что имеет то или иное право. И всем гражданам, и всем другим религиозным объединениям будет понятно, почему государство исходит в своей политике, в своей деятельности именно из таких постулатов. Уверен, что не будет никаких обид.
Мир, в котором пребывает религия как совокупность религиозных объединений, постоянно изменяется, меняется и характер взаимоотношений между государством и религиозными объединениями. Как правило, общественное сознание, особенно на обыденном уровне, не поспевает за этими переменами, подчас оно все еще живет идеологемами прошлого. К примеру, применительно к проблемам, о которых мы сейчас размышляем, нередко можно слышать: давайте вернемся к православно-христианскому (клерикальному) государству и свойственным ему отношениям с различными религиозными объединениями. Но нельзя в одну и ту же реку войти дважды. Тем более, если помнить, что в нашей российской истории закономерный переход от клерикального к светскому государству уже свершился, и произошло это в феврале 1917 года. Возврат к прошлому не возможен, ибо конфессиональное государство это надстройка, которая зиждется на вполне конкретных социально-экономических и политических основаниях. Призывать к их "возвращению", тем самым разрушая светское государство - значит призывать к новым революциям, к конфликтам между гражданами, имеющими весьма различное отношение к религиям, между регионами России, существенно отличающимися по своей конфессиональной структуре.
Безусловно, прошлое мы должны знать, изучать и помнить. Это наше прошлое, прошлое нашей страны, наших предков. Из него необходимо извлекать уроки. Но призывы вернуться туда – деструктивны, поскольку в прошлом, наряду с ценнейшими достижениями, были и такие трагические реалии, которые не должны повториться. Это касается и жесткой вероисповедной политики, характерной для России на протяжении многих столетий, политики всемерного ограничения, преследования инаковерия и инакомыслия, нетерпимости к неверию, к свободомыслию, атеизму и атеистам.
Путь России к светскому государству был столь тяжел и трагичен, что предавать это забвению ни в коей мере нельзя. В какой-то мере, осознание тяжести пройденного нашим народом пути должно останавливать всякого, кто в очередной раз хотел бы спровоцировать безумный эксперимент – заставить время повернуть вспять и от светского государства идти к государству конфессиональному.
Размышляя об актуальных проблемах российской государственной политики в сфере свободы совести, мы должны сопрягать познание собственного прошлого с осмыслением опыта мирового. Абсолютное большинство передовых демократических государств Старого и Нового Света – это государства светские (де-юре или де-факто).
Очень часто нам предлагают в качестве образца взять политику США в вопросах свободы совести. Слов нет, в ней много полезного и поучительного для нас. Но все же нам этот опыт не подходит. Да, это светское государство, но тот его вид, который характеризуется как внеконфессиональное (аконфессиональное) государство. Для него характерна равноудаленность государства от всех, без различия, религиозных организаций, отсутствие каких-либо историей определяемых взаимодействия и взаимотяготения государства и церквей, отсутствие национальной церкви. Такая ситуация и нынешние государственно-церковные отношения в США предопределены историей именно этой страны, и они составляют особенности исторического развития США.
Для России, как и для всех, к примеру, европейских стран, такой подход неприемлем. Ибо у всех у них та или иная религиозная традиция переплетена с национальной историей, является неразрывной частью культуры и, вообще, национального менталитета, они имели или имеют национальную церковь (церкви).. Это объективная реальность, которую следует учитывать сегодняшним государствам в их внутренней политике в вопросах свободы совести. Замечу, что учитывается не только "традиция", но и то новое, что постоянно рождалось в ходе истории этих стран – нарастающее многообразие религий, многообразие мировоззрений, в том числе и не связанных с религией, становление новых взаимоотношений государства и гражданина, основанных на светском праве и т.д.
На мой взгляд, у нас есть только одна реальная возможность для достижения стабильности современного российского общества, это полагать в основу взаимоотношений государства и религиозных объединений принципы толерантного и культурного диалога и сотрудничества, которые, в свою очередь, выстроены на нынешней системе прав и ценностей общества и не стремиться заместить их ценностями клерикальными.
Проводя такую политику, государство направляет свое воздействие на все гражданское общество. А оно объемлет сотни тысяч зарегистрированных общественных объединений, в том числе и десятки тысяч религиозных. Порой можно слышать, что государству ради решения острых социальных проблем следует развивать отношения преимущественно с религиозными организациями, да и то не со всеми, а лишь с избранными. Надежда, что такой подход "решит все проблемы", на мой взгляд, призрачна. Государство не может выделять из многообразия вероисповеданий какое-то одно, только с ним и сотрудничать. В отношении межконфессиональных, межэтнических вопросов государство нацелено на все общество. Государство, как институт власти, служит всем своим гражданам. Я хотел бы подчеркнуть именно это слово "всем". Не "большинству", но всем. А раз так, то любой: маленький или большой культ, маленькая или большая церковь – это организации, состоящие из равноправных граждан. Их права, как и права неверующих граждан, – одинаково защищаемы государством. Таков смысл нашей Конституции, нашего законодательства.
Или еще дискуссионный на сегодня вопрос о сотрудничестве государства с религиозными объединениями. Очень часто он почему-то понимается как сотрудничество государства с одной или несколькими т.н. традиционными церквами.
Уверен, что если рассуждать о проблемах диалога государства с обществом и такой ее составляющей, как Церковь, то нельзя чтобы вне внимания государства оставались и многие иные церкви, деноминации, религиозные обьединения, имеющие, исторически обусловленный и подкрепленный днем сегодняшним, свой собственный высокий авторитет. Задача "оздоровления общества, искоренения пороков", необходимость которой так остро всеми воспринимается и поддерживается, невыполнима без тесного соработничества (употреблю это емкое церковное понятие) между всеми религиозными сообществами, с одной стороны, и государством – с другой. Однако реализм эпохи, в которой мы живем, подсказывает, что цель эта останется недостижимой, если исключить сотрудничество государства с иными общественными объединениями (политическими, профсоюзными, национально-культурными, научными, молодежными и т.д.), а также и их взаимодействие с религиозными организациями ради общих, объединяющих нас всех, независимо от отношения к религии, целей и интересов – служение Отечеству, исполнение гражданского и патриотического долга, установление межнационального и межконфессионального диалога, толерантность к иным взглядам и убеждениям. Не помешает при этом и требовательность граждан к своему государству, которое характеризует себя в качестве "социального".
Если обращаться к раскрытию содержания прав человека на свободу совести, мысли и убеждений, то я бы не делил религии на "традиционные" и "нетрадиционные", ибо любой мировоззренческий выбор достоин уважения и признания со стороны государства. Государство служит всем гражданам и в своем отношении к тому или иному объединению граждан, созданному в том числе и на основе мировоззренческой общности, полагает принцип равенства граждан. Потому у нас не может быть "менее или более равноправных" общественных объединений, как не может быть "более или менее равноправных" граждан. Все законно действующие на территории России религиозные объединения являются частью гражданского общества, а потому от их общих усилий зависит общественный мир и согласие. Не думаю, что нужно вносить какие-либо дополнения в законодательство по вопросу о "равенстве религий", как и не вижу необходимости в принятии каких-то особых законов о "традиционных" и "нетрадиционных" религиях.
Но, безусловно, вне правовых отношений, обращаясь к истории, культуре, быту, традициям народов, объединенных в рамках единого государства – Российской Федерации, мы не можем не видеть, что для каждого из них частью их прошлого и настоящего бытия является та или иная "своя" религия. Убежден, что сохранение этого многообразия отвечает интересам всех и каждого, но добиваться этого следует без ущемления чьей бы то ни было совести, мысли и убеждений.
Есть ли у нас проблемы в сфере свободы совести? Конечно, есть. К тем, что связаны с объективными трудностями развития государственно-церковных отношений, их правовой базы, я бы отнес несколько.
Например, сегодня много и бурно обсуждается тема введения в государственные и муниципальные школы обязательных уроков по основам православной культуры, что вызвало резкие дебаты не только между конфессиями, но и в самой православной среде. Что касается чиновников, то их уже делят на "врагов и друзей церкви" по признаку их отношения к решению этого вопроса. При этом, как-то забывается, что вопрос о возможности введения в качестве обязательного школьного предмета "уроков религии" уже решен нашей Конституцией и Федеральным законом "О свободе совести и о религиозных объединениях", устанавливающих светский характер государства и государственной и муниципальной школы. Одновременно сохранена возможность факультативного преподавания такого рода предметов. Конечно, это компромис. И как всякий компромисс, в полной мере он не устраивает разномыслящие общественные силы. Но уж лучше принять его и сохранять, как реальное средство к недопущению противопоставления одной религии другой, одного народа – другому, одной культуры – другой, чем допустить разжигание розни и нетерпимости в связи с религиозными, национальными и мировоззренческими взглядами и убеждениями. Нельзя забывать, что религиозные организации имеют полное право и возможности создавать собственные (и/или совместно с государством и другими общественными организациями) образовательные учреждения и в них уделять необходимое внимание религиозному обучению и образованию, как в целях подготовки профессиональных кадров священно-и церковнослужителей, так и самых широких слоев мирян, в том числе, детей и подростков.
Как известно, в настоящее время идет работа над составлением специального учебника для школьников "Мировые религии", который станет базовым для школ, и учащиеся смогут получить необходимые сведения о самых разнообразных религиях в дополнение к той информации, что уже в изобилии содержится в школьных учебниках по предметам гуманитарного цикла.
Замечу, что в спорах вокруг этого вопроса меня несколько смущает такой, я бы сказал, зауженный поход к определению содержания культуры исключительно через ее конфессиональную составляющую. В чем-то это напоминает утверждения "воинствующих антирелигиозников", еще недавно кричавших на всех углах: "религия не является частью культуры!" Теперь подчас слышишь обратное: "Только религия (наша религия!) может быть основой и содержанием культуры!" Как всегда в противостоянии взаимоисключающих позиций исчезает существо вопроса. Духовная культура любого народа – это многомерное пространство, в котором наряду с религиозными представлениями уживается множество иных компонент, хотя и не имеющих непосредственного отношения к религии, но от этого не менее значимых для культуры. И школьник должен быть знаком не с какой-то одной, пусть и очень значимой, частью культурного наследия своего народа и мировой культуры, но со всем их богатством. Только на этой основе возможен осознанный мировоззренческий выбор гражданина, а отсюда и уважительное отношение к миру иных религий, мировоззренческих убеждений и культур.
Очевидно, необходимо затронуть вопрос и о формах и возможностях обеспечения и защиты прав человека и гражданина на свободу совести.
Конституция РФ (ст.ст. 45, 46) гарантирует своим гражданам государственную защиту их прав и свобод и одновременно предоставляет им возможность самим защищать свои права и свободы, в том числе и путем обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека. Надзор и контроль за соблюдением законодательства о свободе совести и о религиозных объединениях осуществляет государство в лице органов прокуратуры, юстиции и суда.
Составными частями современной российской правозащитной системы являются: 1) судебная защита, 2) оказание юридической помощи, 3) деятельность несудебных государственных учреждений, 4) деятельность неправительственных правозащитных организаций.
Судебная система является центральной в деле защиты прав человека. Чрезвычайно важную роль играют и государственные несудебные органы, как "традиционные" - Прокуратура, Министерство юстиции, иные федеральные и региональные правоохранительные органы, так и относительно недавно возникшие и действующие в нашей стране - Общественная палата РФ, Совет при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, Комиссии по правам человека в субъектах РФ, Федеральный Уполномоченный по правам человека в РФ и Уполномоченные по правам человека в субъектах РФ.
Чуть подробнее осветим деятельность нового еще для нас государственного правозащитного института – Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации.
Институт омбудсмана (защитника народа), как свидетельствует почти двухвековой опыт Европы, доказал свою высокую эффективность. Сегодня он существует в ста странах мира (в том числе, в 43 странах Европы). Россия же находится лишь в начале пути становления этого института. В 1997г. был принят Федеральный конституционный закон "Об Уполномоченном по правам человека в РФ" (далее – Закон), а в мае 1998 г. на эту должность был назначен О.О. Миронов – известный общественный деятель, депутат Государственной думы. С февраля 2004 г. Уполномоченным по правам человека является В.П. Лукин.
Как сказано в Законе (ст. 1), должность Уполномоченного учреждена "в целях обеспечения гарантий государственной защиты прав и свобод граждан, их соблюдения и уважения государственными органами, органами местного самоуправления, должностными лицами и государственными служащими". Уполномоченный при осуществлении своих полномочий независим и неподотчетен каким-либо государственным органам и должностным лицам. Он осуществляет защиту прав, руководствуясь Конституцией и законодательством Российской Федерацией, а также нормами международного права и международными договорами (ст.2).
Уполномоченный готовит ежегодный доклад о своей деятельности, который направляется Президенту РФ, в Федеральное собрание, Правительство РФ, Генеральному прокурору, и в Высшие суды. Замечу, что в Докладе за 2004 г. имеется специальный раздел, касающийся проблем противодействия и преодоления национальной и религиозной нетерпимости.
Уполномоченному предоставлено право по собственной инициативе готовить и специальные доклады, посвященные злободневным вопросам соблюдения прав и свобод человека и гражданина. Так, были подготовлены и опубликованы доклады: о соблюдении прав граждан, страдающих психическими расстройствами; о нарушении правил уставных взаимоотношений между военнослужащими в вооруженных силах; о праве на свободу передвижения и свободный выбор места пребывания и жительства; о нарушении прав граждан сотрудниками МВД; о правах и возможностях инвалидов; о выполнении обязательств, взятых Россией перед вступлением в Совет Европы; об экологии; о практике деятельности суда присяжных. Все эти доклады стали предметом рассмотрения в государственных органах, которые приняли соответствующие решения и меры по устранению выявленных нарушений прав и свобод человека.
С момента своего назначения В.П. Лукин поддерживает деловые отношения с главами и представителями всех наиболее значимых Церквей и религиозных организаций в России. Традиционными стали посещения Уполномоченным религиозных центров, духовных учебных заведений, монастырей, храмов и молитвенных домов; а также встречи с религиозными деятелями, руководителями религиозных обществ и верующими; участие в церковно-общественных мероприятиях. В ходе встреч обсуждаются вопросы соблюдения прав граждан и религиозных объединений, предоставленные им российским законодательством о свободе совести, а также формы возможного участия религиозных объединений в социальной, культурной, благотворительной и иной общественной деятельности. По мере необходимости Уполномоченный непосредственно обращается к руководителям религиозных организаций в случаях, когда поступают коллективные жалобы верующих или граждане сообщают о массовых и грубых нарушениях прав на свободу совести и свободу деятельности религиозных объединений.
В аппарате Уполномоченного весь комплекс вопросов, связанный с обеспечением и защитой свободы совести, отнесен к компетенции отдела сотрудничества с общественными объединениями. Конкретно это выливается в следующие задачи:
- рассмотрение жалоб, обращений и заявлений граждан и религиозных
объединений;
- поддержание связей с религиозными центрами и организациями;
- взаимодействие с правозащитными организациями, уделяющими в своей деятельности внимание проблемам свободы совести;
- сбор и обобщение материалов о положении в РФ с правами человека на свободу совести;
- подготовка предложений по совершенствованию законодательства о свободе совести;
- правовое просвещение граждан в вопросах свободы совести.
За существования отдела поступило более трех тысяч обращений, жалоб и заявлений из 65 субъектов Российской Федерации. Среди заявителей представители православных, мусульманских, католических, адвентистских, баптистских, пятидесятнических церквей и объединений, а также последователи Свидетелей Иеговы, Армии спасения, Центра сознания Кришны, Саентологической церкви и других.
В этой корреспонденции чаще всего сообщается о таких фактах нарушения свободы совести, как:
- отказ в регистрации (перерегистрации) религиозных организаций
- распространение в СМИ недостоверной и порочащей информации о деятельности религиозных объединений, разжигание религиозной нетерпимости, пропаганда религиозного превосходства
- неправомерное воспрепятствование (или ограничение) деятельности религиозных объединений
- отказ в возвращении ранее национализированных (или изъятых в административном порядке) культовых зданий и другой собственности
- несоблюдение принципа правового равенства религиозных объединений и использование бюджетных средств для строительства культовых зданий
- воспрепятствование строительству новых культовых зданий
Приведу некоторые примеры, относящиеся к некоторым из указанных выше типичных нарушений законодательства о свободе совести.
Сегодня проблемы с регистрацией, как правило, испытывают т.н. нетрадиционные религиозные организации. К сожалению, иногда регистрирующие органы в своих отрицательных решениях ориентируются не на нормы закона, а на политико-конъюнктурные и конфессионально-идеологические соображения. В отношении некоторых объединений звучат утверждения, что они являются "деструктивными или тоталитарными сектами", "военизированными организациями" или организациями, "осуществляющими разведывательную деятельность", "угрожающими национальной безопасности страны", а то и просто им отказывают в том, что они имеют религиозный характер. Некоторые из этих случаев приобретали широкое общественное звучание, становились "новостью дня" для российских и зарубежных средств массовой информации, добавляя негативные черты в международный имидж России.
Необходимо остановиться и на вопросах религиоведческой экспертизы, как правило, предшествующей решению о регистрации религиозной организации. Предварительная экспертиза документов и материалов, представляемых религиозными организациями, дело полезное и нужное. Но иногда экспертные советы, действующие при областных администрациях или территориальных органах юстиции, неправомерно берут на себя функции некоего "идеологического цензора", решающего вопрос о судьбе религиозного сообщества не с точки зрения права, а по принципу "хочу – разрешаю, хочу – запрещаю". В их состав включаются штатные сотрудники церковно-административных учреждений, активисты-верующие, "эксперты-сектоведы", "специалисты-оккультисты", преподаватели духовных учебных заведений. Естественно, что при таких условиях выносимые решения отражают больше мировоззренческие пристрастия членов советов, чем существо дела. И тогда возникают казусы, когда, например, не рекомендуется регистрировать приход Истинно-православной церкви со ссылкой на то, что содержащееся в названии этой церкви словосочетание "истинно-православный" является демонстрацией религиозного превосходства и ведет к разжиганию религиозной розни" (?!).
Растет число обращений представителей религиозных организаций в судебные инстанции с исками об опровержении сведений, порочащих их честь, достоинство и деловую репутацию, распространяемых средствами массовой информации. Простое ознакомление с газетными публикациями, поступившими в Аппарат Уполномоченного вместе с обращениями верующих граждан, повергает в шок. Порой создается впечатление, что на страницы периодической печати возвращается лексика "воинствующего атеизма" но теперь уже в обличье "воинствующего клерикализма".
Какие только ярлыки не навешиваются на те или иные законно действующие религиозные объединения: "секта", "сектанты", "деструктивные культы", "тоталитарные культы". Членам объединений, "сектантских" по терминологии журналистов, приписывается: "зомбирование", "гипноз", "доведение до самоубийства", "мошенничество", "шпионаж", "идеологическая диверсия", "антипатриотизм" и т.д. и т.п. Чаще всего авторы подобного рода утверждений не учитывают того, что в случае обращения представителей религиозных организаций с иском о защите их чести, достоинства и деловой репутации, именно журналистам придется в суде доказывать, что распространяемые ими сведения соответствуют действительности.
Не останавливает авторов подобных статей и тот факт, что в нашей современной российской истории вопрос: являются ли слова "секта", "сектанты", порочащими честь и достоинство граждан, оскорбляющими их, – разрешен. Ответ содержится в решении Судебной палаты по информационным спорам при Президенте РФ (№ 4 (138) от 12 февраля 1998 г.), где четко и недвусмысленно записано: "в законодательстве Российской Федерации не существует такого понятия "секта". В тоже время данный термин в силу сложившихся в обществе представлений несет, безусловно, негативную смысловую нагрузку и, употребляя его, журналисты могут оскорбить чувства верующих".
Вновь и вновь в СМИ эксплуатируется "образ врага". На этот раз во "враги" записываются люди, исповедующие отличные от православия религиозные убеждения. К ним, как указывается в одном из органов печати, отнесены: "сектанты, еретики, экуменисты жидовствующие, богохульники, прочие паразиты-растлители душ". Провозглашается и программа действий: "Отныне каждый, осложняющий деятельность нечестивцам – врагам православной веры, Отечества и русского народа, совершает святое дело, угодное Богу" (Русский вестник. 1999. № 29-31). В распространяемых, как правило, в людных местах листовках (например, в г. Нижнем Новгороде), можно прочитать и такое: "Деятельность саентологов в России представляет реальную опасность для государства. Так как государство не предпринимает никаких мер по прекращению деятельности подобных сект в России, мы считаем необходимым применение любых методов в борьбе с этим злом". А заканчивается листовка призывом: "Саентологов – в ГУЛАГ! Кириенко – к стенке! Россия – все! Остальное – ничто!"
Можно ли все то, о чем я говорил, трактовать как-то иначе, чем не призывы к насилию над инаковерующими и инакомыслящими?
От призывов кое-где переходят к действиям. В течение последних пяти лет в ряде российских городов были совершены поджоги, повреждения и взрывы молитвенных домов и мест культового поклонения, вандализм на кладбищах, покушения на убийство религиозных лидеров.
В рамках предоставленных Уполномоченному прав, он направляет жалобы верующих на конкретные публикации в региональных СМИ для проверки и рассмотрения в органы государственной власти или правоохранительные органы.
Особого внимания заслуживают публикации в СМИ, которые подготовлены представителями органов государственной власти и муниципального самоуправления или при их участии. Ибо читатели зачастую воспринимают мнение должностного лица в качестве государственной позиции в отношении тех или других проблем государственно-церковных отношений.
В последние годы во многих субъектах России изданы справочно-информационные материалы о религиозной ситуации или о действующих на их территории религиозных объединениях. Администрации субъектов РФ, готовя такие справочники, рассчитывают, что они станут ориентиром для государственных служащих при возникновении тех или иных затруднительных ситуаций. Однако практика показывает, что нередко пособия выполняются на недостаточном научном уровне, являются перепечаткой конфессиональных материалов обличительного свойства и вместо диалога и согласия, установлению которых они, казалось бы, должны способствовать - провоцируют тяжелый конфликт между властью и религиозными объединениями.
Мне кажется очень уместным привести в завершение разговора о СМИ цитату из Рекомендации Парламентской ассамблеи Совета Европы "Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе", принятой в апреле 2002 г. Она звучит так: "Предпринять эффективные меры с тем, чтобы гарантировать свободу религиозных меньшинств, особенно в Центральной и Восточной Европе, с особым упором на их защиту от дискриминации или преследования со стороны религиозного большинства или иных групп, практикующие агрессивный национализм и шовинизм". Добавлю к этому, что в той же Рекомендации предлагается государству в случаях конфликтных ситуаций между религиозными объединениями "тщательно выполнять требования о невмешательстве в вопросы догмы или иные внутренние религиозные споры" (См.: Религия и закон. М., 2002. С. 39).
С апреля 1993 г., после принятия соответствующего распоряжения Президента РФ (№ 281-рп), в стране началось возвращение ранее отторгнутых властью у религиозных объединений молитвенных зданий. К сегодняшнему дню тысячи и тысячи из них, отремонтированные и реставрированные, уже служат верующим гражданам. Прежде всего, речь идет о православных и старообрядческих храмах, мусульманских мечетях.
Но процесс это нельзя считать завершенным. Десятки просьб о содействии возвращению молитвенных зданий поступает и в аппарат Уполномоченного. Пишут православные, старообрядцы, католики, баптисты, мусульмане… В отдельных случаях нам удается помочь верующим. Например, к нам обратилось Межрегиональное общественное движение в защиту православной нравственности из Республики Адыгея. Граждане сообщали о том, что в течение длительного времени не решается вопрос о возвращении Русской православной церкви комплекса Афонской Закубанской пустыни. Уполномоченного направил обращение в правительство республики с просьбой рассмотреть заявление верующих граждан и найти возможность разрешить его положительно. Некоторое время спустя правительство Республики Адыгея приняло постановление о передаче ряда зданий и земельных участков "в постоянное владение православной церкви".
Однако далеко не всегда так быстро решаются вопросы о возвращении культовых зданий. В средствах массовой информации постоянно присутствуют сообщения о наличии многих конфликтных ситуаций вокруг культовых зданий, которые, подчас имея длительную историю, так и не могут разрешиться благополучно для верующих. Об этом же пишут Уполномоченному представители самых различных религиозных организаций.
Например, в г. Самаре действуют пять общин евангельских христиан-баптистов, насчитывающих около тысячи человек. Лишь две из них имеют собственные молитвенные дома, а три вынуждены собираться в неприспособленных для религиозных собраний помещениях. Верующие более десяти лет безрезультатно ходатайствуют о возвращении им здания, национализированного еще в 30-е годы и ныне используемого под муниципальное жилье, обращаются в городскую и областную администрации, в Правительство Российской Федерации. Все обращения остаются безрезультатными. Мэрия г. Самары, признавая законность требований верующих, вместе с тем, ссылаясь на отсутствие бюджетных средств, отказывает в возвращении здания.
Случаются конфликтные ситуации и вокруг строящихся и вновь выстроенных культовых зданий. Например, члены религиозного объединения Свидетелей Иеговы из г. Алагира (Республика Северная Осетия-Алания) обратились к Уполномоченному. Они сообщили, что с разрешения местных органов власти объединение выстроило новый молитвенный дом. Однако в канун его открытия власти неожиданно запретили проведение в нем молитвенных собраний, опечатали здание и угрожали его снести. Более полугода верующие не могли добиться открытия своего молитвенного дома. Лишь после обращения Федерального Уполномоченного к Президенту Республики Северная Осетия – Алания А.С. Дзасохову с предложением отменить неправомерные решения, конфликт был исчерпан, и верующие получили возможность пользоваться своим молитвенным домом.
В г. Балашиха Московской области местные власти приостановили ими же ранее разрешенное строительство культового здания евангельских христиан-баптистов. Только после вмешательства Уполномоченного общине дано было разрешение на продолжение строительства.
В федеральном законе "О свободе совести и о религиозных объединениях" (1997) установлено, что религиозные объединения кроме непосредственно культовой деятельности, направленной на удовлетворение религиозных потребностей верующих, вправе осуществлять в рамках своих уставных целей и задач благотворительную и культурно-просветительскую деятельность. Государство же обязуется оказывать содействие и поддержку, как этой деятельности, так и другим общественно значимым программам и мероприятиям. Причем, в силу правового равенства религиозных объединений, этот принцип распространяется на все действующие в рамках закона религиозные объединения. Но повседневная практика показывает, что эти принципы и положения выдерживаются далеко не всегда, почему-то у власть предержащих появляются "любимцы" и "нелюбимцы".
О вопиющем случае сообщили нам верующие из Ивановской области. В г. Родники с разрешения властей члены церкви адвентистов седьмого дня проводили духовно-просветительную акцию. В ответ со стороны местных православных священников и активистов предпринята была попытка помешать ей. Были пикетированы здания районной администрации и районного дома культуры "с целью выражения протеста против религиозных течений, противных православной вере". Удивительно, что, давая разрешение на пикетирование, глава местной администрации ссылался на Указ президента РФ от 25.05.92 "О порядке организации и проведения митингов, уличных шествий, демонстраций и пикетирования", тогда как в первом же пункте этого Указа сказано, что осуществление права на пикетирование "не должно нарушать права и свободы других лиц. Запрещается использование этого права для разжигания религиозной ненависти". Не принято было во внимание и то, что пикетирование верующими одной конфессии законных действий верующих другой конфессии грубо нарушило ст. 29 Конституции РФ, которая запрещает разжигание религиозной вражды и ненависти и пропаганду превосходства одной религии над другими.
Перед пикетированием и в ходе его на страницах районных газет, в агитационных листках и прокламациях проводилась разнузданная пропаганда против всех неправославных объединений. Вот только некоторые из заголовков опубликованных статей: "Осторожно, адвентисты!", "Сектанты едут!", "Осторожно, протестанты!" Их авторы утверждали, что среди адвентистов "много физически больных и неуравновешенных, проходимцев", которые "навязывают религию, направленную на разрушение наших устоев и нашего государства"; убеждали читателей, что "сектанты" преследуют цель отобрать у православных верующих детей и сделать их "рабами Западных держав"; что адвентистские объединения суть – "тоталитарные проводники антинациональной идеологии, размывающей национальное самосознание".
Жители города приглашались на всевозможные "разоблачительные" лекции православных священников. Одна из них, например, имела название – "Адвентизм – враг христианства". Городские власти, законно разрешившие просветительскую акцию верующих-протестантов, обвинялись в потворстве деятельности "сектантов", которая "ведет к активному перерождению русской нации, способствует вырождению русской нации, способствует развалу великой некогда Православной державы".
Уполномоченный, в рамках своей компетенции, направил поступившие к нему жалобы верующих в Администрацию Ивановской области. Администрация в ответном письме сообщила о том, что при проведении проверки не было установлено каких-либо нарушений конституционных прав граждан, и действия администрации Родниковского района были признаны законными. В связи с этим Уполномоченный был вынужден обратиться в Генеральную прокуратуру Российской Федерации с просьбой о проверке законности распоряжений органов местного самоуправления. В результате, прокуратурой Ивановской области было внесено представление Главе Родниковского района с требованием отменить распоряжение о пикетировании мероприятия, проводимого религиозной организацией, так как оно было издано в нарушение ряда важнейших законодательных актов Российской Федерации. Как сообщила в Аппарат Уполномоченного прокуратура Ивановской области, незаконное распоряжение было отменено.
Как известно, в 2004 г. был принят и вступил в силу федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Он ввел единообразие в деятельность властей при рассмотрении обращений граждан и организаций о проведении публичных мероприятий. Мы должны руководствоваться им и в тех ситуациях, когда нам сообщают о намерении проведения пикетов со стороны одних религиозных организаций в отношении других. Мне представляется, что в силу тех конституционных норм, о которых я уже говорил, подобного рода пикетирования недопустимы. Несогласия, несовпадения, возражения, разномыслия между различными законно действующими религиозными организациями должны обсуждаться и регулироваться цивилизованными и демократическими методами, а не выноситься на улицу, где они становятся поводом и основанием к столкновениям, розни и нетерпимости между гражданами одной страны, жителями одного города или иного населенного пункта.
Как я отмечал в начале выступления, в законодательстве РФ о свободе совести можно выделить так называемый международно-правовой уровень. Из этого проистекают, как минимум два следствия. Во-первых, государство обязано выполнять взятые на себя обязательства по обеспечению общепризнанных принципов и норм международного права, относящихся к регулированию и обеспечению свободы вероисповедания и свободы совести. Во-вторых, соблюдение этих обязательств есть не только дело внутригосударственное, а подпадает под контроль международных организаций с правом применения определенных санкций по отношению к государству-нарушителю.
Обобщенные материалы о состоянии религиозных прав и свобод в РФ помещаются в ежегодных докладах созданной в 1998 г. в США Комиссии по международной религиозной свободе. Этот доклад представляется в Госдепартамент США и нередко становится одним из оснований для введения правительством страны жестких экономических санкций в отношении стран, не обеспечивающих должным образом религиозные свободы. Сам факт включения России в этот ряд стран говорит о том, что в международном общественном мнении сохраняется негативный образ России. Вот только одна выдержка: "В российском обществе весьма распространены отношения, которые подрывают развитие свободы религии и поощряют нетерпимость и дискриминацию на основе религии или веры. Сюда относится негативное отношение к мусульманам, евреям и неправославным христианам и взгляд, что Русская православная церковь и так называемые традиционные религии должны иметь привилегии и защиту, не предоставляемые другим религиозным сообществам". В числе наиболее "страдающих" от произвола местных властей назывались такие организации "нероссийского происхождения", как: Свидетели Иеговы, Армия Спасения, Мормонская церковь, Украинская православная церковь, Церковь Объединения, Церковь саентологии, Общество сознания Кришны, Орден иезуитов, Церковь Христа и другие.
Оставим сейчас вопрос "иностранного происхождения" этих и других документов и укажем на то, что членами объединений, о которых идет речь, являются российские граждане, и их право на религиозную свободу не может подвергаться незаконным ограничениям. Кстати, составители докладов отмечают, что даже такие "традиционные" для России религиозные общины, как католические, мусульманские, пятидесятнические, баптистские, иудейские и буддийские, сталкиваются с проблемами, особенно в тех регионах, где они составляют меньшинство среди общего числа религиозных объединений.
Не будем забывать, что тема религиозной свободы, но уже с точки зрения того, как Россия выполняет взятые на себя обязательства в области прав и свобод человека и гражданина, постоянно находится в центре внимания Совета Европы. К примеру, в 2001 г. в связи с подготовкой доклада на эту тему дважды (февраль, октябрь) в Россию приезжали представители ПАСЕ. На основании встреч с представителями ряда религиозных объединений и правозащитных организаций у представителей ПАСЕ сложилось негативное впечатление о современной ситуации. Член Европарламента Дэвид Аткинсон, в частности, отметил: "Мы видим, что ситуация со свободой совести в России неприемлема, и наши коллеги в Совете Европы, разумеется, этого не потерпят".
Добавим, что совсем недавно опубликован доклад Комиссара Совета Европы по правам человека А. Хиль-Роблеса по итогам его посещений России. В нем, к сожалению для нас с вами, вновь указываются факты нарушения прав верующих и религиозных объединений в различных субъектах РФ. Не будем забывать, что уже, по крайней мере, три заявления религиозных организаций России (Армия Спасения, Церковь саентологии, Свидетели Иеговы) приняты к рассмотрению Европейским судом по правам человека и можно не сомневаться, что решения будут не в пользу России.
Можно спорить о полноте освещения в докладах конфликтных ситуаций, о встречающейся определенной предвзятости подходов и некоторой неточности оценок, но, никак нельзя отрицать того, что факты несоблюдения прав граждан на свободу совести, неправомерные ограничения деятельности религиозных организаций, как говорится, имеют место. Думаю, что и из тех фактов, с которыми приходится сталкиваться Аппарату Уполномоченного, и тех примеров, которые я приводил в своем выступлении, можно сделать аналогичный вывод.
Сегодня Россия определилась в выборе цели, к которой она движется - демократическое общество, правовое государство, интеграция с европейским и мировым сообществом. На этом пути нам предстоит освободиться от всего, что препятствует движению к цели. Убежден, что взаимопонимание государства и гражданского общества, сотрудничество государственных и неправительственных организаций является залогом успешной деятельности по защите свободы совести и обеспечению законных прав и интересов граждан и религиозных объединений, создаваемых ими.
