Скажи, что читает страна, и станет ясно её будущее

Оставаясь чуть в стороне и не вступая непосредственно в дискуссию, наш наблюдатель представляет спектр мнений и оценок по актуальным темам, обсуждаемым в обществе.

Книжная попса и "человекообразующая" книга

Какие ценности в чести у так называемого массового читателя, чем народ спасается, кроме маленьких "духовных плотов", как назвал журнал "Истина и Жизнь" один из читателей? Народ бездумно плещется в разливанном море книжно-журнальной попсы.

По результатам исследования на тему "Массовое чтение в России", проведённого Аналитическим центром Юрия Левады, можно сделать вывод, что "самая читающая" (по легенде) страна переживает тихую, почти незаметную гуманитарную катастрофу — катастрофу чтения. Полстраны не покупает книг, 37% их не читает (журналов не читает тоже полстраны), почти 80% не пользуется библиотеками, у трети россиян книг дома вообще нет…

Более 40% издаваемых в стране книг не доходит до читателей. Жителям сёл и небольших городов они недоступны. Трудно поверить, но, оказывается, в РСФСР было почти вдвое больше книжных магазинов, чем теперь в нашей "продвинутой" РФ! И с Европой сравнение проигрываем: там один книжный — на 10–15 тыс. потенциальных покупателей, у нас — в среднем на 60 тыс.

В структуре спроса и предложения преобладает откровенное "чтиво". Женский детектив и женская проза — лидеры среди жанров. (В писатели подались и рублёвские девушки — которые с московской Рублёвки). Мужчины предпочитают отечественный боевик. Как пишет ведущий книжной рубрики в "Известиях" Николай Александров, "бестселлеры, всяческие Брауны и Донцовы, доморощенная мистика и эзотерика, популярная книжная попса всех видов" обрушилась девятым валом тиражей. Издатели и читатели, вторит "Российская газета", эволюционировали разве что в сторону "рафинированного чтива в лице Коэльо, Мураками, Акунина". "Литература теперь ничему не служит, кроме вкусов потребителя, — отмечает Н. Александров. — Никаких высших целей в эпоху консумеризма — только потребление".

Самое страшное: "чтение перестаёт быть человеко- и культурообразующим ресурсом". Читают либо строго функционально ("по работе нужно", "сессию сдавать"), либо рутинно, примерно так же, как смотрят случайно попавшийся в телевизоре блокбастер, — анализирует "РГ" исследование социологов. Усталые менеджеры, чиновники и пролетарии рыночной экономики окунаются в лёгкое чтение, чтобы "отдохнуть, переключиться, прочистить мозги. Быстро выяснилось, что Маринина по прочистке мозгов выигрывает у Достоевского".

Объяснение типа "рынок всё расставляет по местам" не принимается. В пучине рынка хорошей, человекообразующей книге не выжить "без выявленного, выращенного, а иногда и инспирированного спроса на интеллектуальное", считает "РГ".

Между тем классика, современная художественная литература, философия, история, книги по искусству, сборники поэзии, эксклюзивные дорогие издания — всё это, повторим, по большей части доступно лишь в столицах, до провинции не доходит. Мутный вал дешёвого (не в денежном выражении) чтива маскирует государственное безразличие к книге, подчёркивают "Известия". Министерским чиновникам нет дела до "экологии рынка", до интеллектуальной книги. Малым издательствам, своего рода лабораториям хорошей книги, трудно выжить без поддержки, субсидий, грантов.

Где национальная программа поддержки чтения, каковые есть во многих странах? Почему, вопрошает "РГ", интеллигенция, всегда выступавшая навигатором чтения, "покинула культурную авансцену и отказалась от традиционных для себя идеалов просвещения?" Россия издавна — "литературоцентричная страна". Но через двадцать лет у нас может вырасти "поколение без всякой литературной кодировки".

Страшно расшифровывать мудрёную формулировку. Оскудение ума и опрощение нравов народа — большая беда, чем истощение нефтяных запасов.

Кто воюет с библиотекарем?

Писатель Виктор Ерофеев сказал по радио жуткую вещь: "150 тысяч библиотек в России — это 150 тысяч наименований смерти. Менее престижной работы, чем у библиотекаря, не найти".

В то время как чины "культурного" ведомства дробятся, ссорятся, мирятся, библиотеки по всей стране тихо умирают. Их не финансируют, не ремонтируют, закрывают, выселяют. Неопровержимые свидетельства — в "Летописи библиотечного и архивного дела в России за 1995–2005 годы", опубликованной в 74-м номере "Нового литературного обозрения". В Ростове-на Дону ликвидирована библиотека им. В. Шукшина. В Калужской городской библиотеке им. Маяковского грибком съедено 85 тыс. томов. Во многих сельских школах Алтая нет ни одной книги, изданной после 1990 г. Да что Алтай — основное книгохранилище Российской государственной библиотеки с 2000 г. на реконструкции, и при нынешнем финансировании на ремонт РГБ потребуется 600 лет. А Государственной публичной научно-технической библиотеке по суду велят освободить книгохранилище в центре Москвы…

Кто и за что воюет с библиотеками? — задаётся вопросом "Новая газета", изложившая содержание "Летописи". Пафос публикации обращён к обществу: а что мы сделали для спасения библиотек? Мы что, не видим, не знаем?.. "Новая" напоминает, что делала в кризисные годы для библиотек общественность. Мегапроект Фонда Сороса "Пушкинская библиотека": 3,5 тысячи малых городов и школ получили бесплатно книги на сумму 100 млн долларов. Солженицынский фонд и YMKA-press: библиотекам в провинции передано 60 тыс. томов. Фонд Потанина: средства школьным библиотекам в глубинке на ремонт, пополнение фондов, подключение к интернету. "Открытая Россия" М. Ходорковского: в модернизацию сельских библиотек вложено 725 тыс. долларов… Всё вместе в огромной стране — капля в море. Да и ряды благотворителей поредели: иных уж нет в России, и другой далече… Найдутся ли продолжатели благого дела?

Конечно, прав Владимир Григорьев, советник руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям: есть у нас и отличные, оснащённые по последнему слову библиотеки, районные, городские, даже, например, в далёкой Якутии. Но общая картина остаётся удручающей, и вряд ли оправдан его оптимизм относительно прихода к нам "культуры библиотеки".

Даёшь Национальный год чтения!

Владимир Григорьев безоговорочно прав, когда говорит о том, что книга "уходит из личной жизни, потихонечку покидает семью". Чтение перестаёт быть способом формирования личности, расширения кругозора, проведения досуга, семейного общения. У детей не выработано привычки что-то читать сверх школьной программы. По данным PISA ("Программа по оценке образовательной деятельности учащихся"), где объектом исследования являются 15-летние школьники, в 2000 г. Россия по "качеству чтения" занимала 27-е место среди 32 стран, в 2003-м — 33-е среди 40. А вот Великобритания, рассказывает В. Григорьев, десять лет назад 15-я среди 20 стран, приняла меры и теперь — пятая среди 40.

Опыт концентрации усилий и ресурсов в поддержку книгоиздания и чтения в странах Европы и в США показывает, что за сравнительно небольшой отрезок времени можно выправить положение. Григорьев приводит в пример "проект Big Read, организованный компанией Би-би-си в 2003 г. В течение почти целого года британцы голосовали за “лучшую книгу всех времён”. Би-би-си превратила этот конкурс в увлекательнейшее телешоу, в которое была вовлечена вся нация". Многие книжные фонды на Западе дарят новорождённым и их родителям специальный комплект книг и пособий. Некоторые из таких проектов "сопровождают" детей от рождения до поступления в школу…

В России тоже пропагандируется чтение: здесь и книжные ярмарки, и литературные премии, и конгрессы чтения, детские фестивали, программы на радио и ТВ, рубрики в печатных СМИ. Но всё это, замечает Григорьев, носит локальный характер, не скоординировано и держится исключительно на энтузиастах. "Есть библиотекари, учителя, авторы, издатели, журналисты, готовые засучив рукава взяться за дело, — утверждает Григорьев. — Остался пустяк: создать и запустить национальную программу, обеспечить её ресурсами, прорваться сквозь межведомственные барьеры Минкульта, Минобраза и Минэкономразвития, задействовать крупный бизнес. Интеллектуальное и духовное здоровье нации, её достойное место в новом, информационном обществе — хороший стимул к тому, чтобы запустить Национальный год чтения, растянув его на 3–5 лет…"

Никакого окукливания

Опечаленная малыми тиражами серьёзных изданий, "Новая газета" опасается "окукливания истинного гуманитарного знания в узком кругу высоких профессионалов". Примерно о том же, только применительно к нашей, журнальной епархии, размышляла на пороге XXI века зам. главного редактора "Знамени" Наталья Иванова: "Журнал должен отсчитывать, показывать, как большие часы с крупным циферблатом, эстетическое и идеологическое время… Чрезвычайно важно, чтобы это литературное время точно соотносилось с общественным — потеря общественного темперамента грозит изоляцией", и тогда журналу останется "гордое одиночество среди таких же гордо реющих узко-келейно-литературных писателей-читателей (своего кружка, своей референтной группы)".

Миновал золотой век "толстых" литературных журналов. "Тиражи вокруг миллиона. Свежие номера воруют из почтовых ящиков, ими обмениваются “на ночь”. Ответ на вопрос: что выписываете — “Знамя” или “Наш современник”? — многое объясняет про собеседника…" Об этом писали "Известия" в 1988 г., в разгар "перестройки". В библиотеках — длинные очереди на номера, где опубликованы "Дети Арбата" А. Рыбакова, "Белые одежды" В. Дудинцева, "Доктор Живаго" Б. Пастернака, "Плаха" Ч. Айтматова, "Жизнь и судьба" В. Гроссмана…

Миновал золотой век-миг, но не пропали же "толстые" собратья, не вчистую утратил вкус к чтению наш "литературоцентричный" народ. Вот и нам, "тонким", ещё недавно новичкам, уже пятнадцать, и на нас хватило читателей. За часами следим, чтобы не отставали.

"…Или вот ещё пророчат смерть, которая придёт по интернету, — улыбается Ю. Рахаева из того же “Знамени”. — Ну да, вот уже и сетевые аналоги многих “толстых” журналов появились, и даже расширенные. А потрогать? А понюхать? А полистать? А лёжа на верхней полке в поезде почитать?.."

В тон ей некий Серж Новый, заглянувший на сайт "Истины и Жизни" в интернете, написал в нашей "Гостевой книге": "Ну что ж, неплохо-неплохо. А то слыхать-то слыхал про ваше существование, а видать-то не видывал. Полистаем, послюнявим с любопытством".

Так что никакого окукливания. †