Наука породила скептицизм по отношению к любому утверждению, чего бы оно ни касалось – физических законов или законов морали. Сам дух науки – дух релятивизма. Но как же тогда быть с поисками и определением смысла жизни?
Терроризм религиозных фанатиков, похоже, превращает в абсурд все разговоры о том, что мир будто бы охвачен манией релятивизма. И тем не менее именно фанатизм, заставляющий фундаменталистов убивать и умирать за их единственную истину, свидетельствует о болезненном осознании того, что в мире существует множество истин, конфликтующих между собой.
Релятивистская путаница проникает во все сферы нашей повседневности – от политики до частной жизни, однако проблема лежит глубже и, по сути, является философской: что мы вообще знаем и откуда мы знаем что бы то ни было? Вот ответ, с которым сейчас согласно большинство: всякое знание крайне субъективно, оно зависит от социальных и индивидуальных факторов и выражает наши возможности и желания. Подобная точка зрения, называемая по-разному – субъективизмом, релятивизмом, перспективизмом и даже постмодернизмом, – стала в современном мире символом веры, который многими принимается, другими же – в том числе и ее противниками – молчаливо подразумевается.
Среди самых ревностных защитников этой позиции распространено мнение, что даже научные утверждения по сути своей субъективны. Некоторые ученые, придерживающиеся концепции многополярности мировой культуры, утверждают, например, что всякая наука несет на себе отпечаток культурных и национальных особенностей и поэтому мы вправе говорить об индийской, китайской или о западной, европейской науке, каждой из которых свойственны свои методы и приоритеты, что не исключает истинности этих наук. Подобным образом одна радикально-феминистская научная школа утверждает, что современная западная наука пропитана патриархальным духом, отразившимся в ее брутальном словаре и агрессивных методах. А противопоставить этому следовало бы более мягкую, спокойную, "феминизированную" науку.
Кто-то скажет, что в данном случае наука лишь пожинает то, что посеяла. Ведь именно она, пытаясь усовершенствовать мир, своими отточенными методами и разнообразными технологическими новшествами разрушила нашу традиционную веру в прогресс. Наш скептицизм породила сама наука. А раз так, почему бы и ей не испытать то же, что испытываем мы?
Но подобное злорадство вряд ли поможет избавиться от постоянно усиливающегося чувства растерянности, которое особенно заметно в наших высших учебных заведениях. Подтверждений этому факту больше чем достаточно. Группе студентов из небольшого колледжа было предложено прочесть короткий рассказ Ширли Джексон "Лотерея". Преподаватель был поражен, когда после долгого обсуждения ни один студент так и не отважился осудить ритуальное человеческое жертвоприношение, описанное в этом произведении. Исключительный случай? Едва ли. Преподаватель философии известного колледжа на Восточном побережье пишет, что студенты его курса "оказались нравственно не подготовленными к тому, чтобы осудить Холокост или вынести ему хоть какой-то моральный приговор".
Оба случая весьма показательны для доктринерского релятивизма, который заранее исключает всякую серьезную дискуссию об абсолютном и универсальном. Подобная абсолютофобия приводит к своего рода нравственному идиотизму и заставляет задаться справедливым вопросом: не должны ли мы, преподаватели, обнаруживая перед студентами несообразности, лежащие в основе абсолютофобии, в то же время показать им, что человек вполне может иметь устойчивые моральные принципы и не быть при этом твердолобым догматиком...
Но даже если бы преподаватели согласились с этим, откуда у них возьмутся моральные принципы, на которые можно опереться? Возникает философская головоломка. Разумеется, есть истины, основанные на религиозном откровении – по-видимому, самом глубоком источнике нравственных принципов. Однако вне религиозных институтов обращение к этим истинам может оказаться проблематичным. Более того, их укорененность в особой традиции лишь подтверждает постмодернистское убеждение в том, что подобные "универсалии" являются всего-навсего относительными ценностями той или иной общины или мировоззрения.
Из подобных рассуждений следует, в частности, что такие либеральные идеалы, как права человека или социальная справедливость, не могут и не должны применяться по отношению, например, к народам Камбоджи, Ганы и других стран незападной культуры.
27.09.2005
Источник: Первое сентября
