Суть конфликта состоит, на мой взгляд, в следующем: священнику Смирнову Дмитрию Николаевичу не нравится авангардное искусство. Он убедил преданную ему группу из 50 прихожан и единомышленников (из Москвы и других городов) подписать сочиненное им письмо. При этом подписанты на выставке в Третьяковке не были и произведения Александра Косолапова не видели. В этом многие из них мне лично признались по телефону. Таким образом, налицо всем нам хорошо знакомый по советским временам прием сфабрикованного возмущения "трудящихся".
В последних строках письма подписанты угрожают директору Третьяковки расправой. Мол, не отреагируете на наше заявление – "примем меры". Директор отреагировал – распорядился снять произведение с выставки. Хотя до появления этого письма и он, и прочие наши руководители эту картину видели, обсуждали и оставили ее в списке экспонатов выставки, коллегиально решив, что святотатства и богохульства в этом фотомонтаже нет. Более того, эта работа совершенно замечательна как емкий и всем сразу понятный бренд России – в едином знаке она синтезирует и духовные (икона, "Черный квадрат" Малевича), и потребительские символы, наделенные ясночитаемой национальной принадлежностью.
Ничего плохого в икре нет. Уверен, что ее столь торжественное изображение могло возбудить у священника и его паствы лишь здоровое чувство аппетита. Однако же в письме они заявляют, что заразились от картины Косолапова вирусом "социальной и национальной ненависти и вражды". Чушь, конечно. Но допустим, что так оно и есть.А теперь перевернем всю ситуацию зеркальным образом и представим, что я как-то раз захожу к г-ну Смирнову в его церковь и вижу там нечто эстетически настолько неприемлемое, убогое, безобразное (какую-нибудь резьбу или литье хотьковских фабрик), что возбуждаюсь точно такими же, как и у его подписантов, чувствами "ненависти и вражды". Пишу Патриарху письмо, в котором требую "принять меры" , и подписываю у 50 друзей-художников. Сдабриваю это письмо, угрозами. Что будет? Кто-нибудь меня послушает, кто-нибудь хоть пальцем шевельнет? Меня просто сочтут сумасшедшим.
Следовательно, вопрос вовсе не в картине Косолапова и не в самой выставке "Русский поп-арт" , которая кому-то там не нравится (ни одна выставка не делается с целью понравиться всем). Вопрос в том, что это письмо напугало директора Третьяковской галереи г-на Валентина Родионова и он убрал картину в запасник.
Между тем этот человек отличается совсем не пугливостью, а скорее благоразумностью. Но г-н Родионов сопоставил некоторые факты последних лет – нападение возбужденных верующих на выставку "Осторожно, религия" , закончившееся уничтожением большинства экспонатов; нападение православных активистов на галерею Марата Гельмана на "Арт-Москве " , также повлекшее гибель произведений; нападение верующего боевика-одиночки на выставку "Сообщники" у нас в Третьяковке этой весной, приведшее к полному разрушению работы Шабурова и Мизина. Все эти акты вандализма остались безнаказанными, ни правосудие , ни милиция на них не отреагировали. И поэтому новоявленные православные вандалы достигли своей цели – их стали воспринимать реальной угрозой. Вот и наш директор, поколебавшись, решил: скорее всего смирновские подписанты никакие не потенциальные погромщики, а просто введенные в заблуждение люди, но, как говорится, береженого бог бережет. И перестраховался.
Вопрос – правильна ли и плодотворна ли политика уступок в отношении агрессивно настроенных радикалов и их сторонников? Весь исторический опыт XX века, в частности, страшный опыт самой РПЦ и горький опыт Третьяковской галереи, пытавшихся с разных сторон противостоять прессу сталинизма курсом "гибких" отступлений, вопиет о безнадежности этого пути. В частности, у нас в 1930-е годы руководство ГТГ снимало из залов картины "формалистов" радикального толка, думая, что тем самым прикроет и сохранит для зрителя произведения более умеренных мастеров. Не тут-то было – не удалось спасти ни экспозиции, ни даже самих себя. Разрушения, которые от атеистических вандалов претерпела Православная церковь, вообще не поддаются описанию. Важно извлечь правильные выводы из этих не очень давних трагедий.
Нужно научиться, г-н Смирнов, прежде всего разговаривать, а не угрожать, и уважать позицию меньшинств. Действительно, круг создателей и почитателей современного российского искусства куда уже того слоя наших соотечественников, которых привлекла к себе Православная церковь. Современное искусство лишено сегодня столь высокого властного покровительства, которым, возможно, вы располагаете. Тем не менее это не значит, что позволено "прогибать" художников, силой лишать их права выставлять свои произведения. Вам надо признать, если вы ответственный общественный деятель, что музей – особая зона показа иного, внецерковного духовного опыта. Не нравится – не ходите, никто вас силой туда не тащит.
Во-вторых, наш горький исторический опыт показывает, что, необходимо сознательно и активно противостоять провокаторам и "поджигателям" гражданских конфликтов. Вандализм – это совсем не стихийная реакция нормального человека. Не понравилось кино – человек выключает телевизор, а не запускает в него утюгом. Вандализм – это спланированная акция тех личностей, которые в силу своей умственной или духовной ущербности не имеют шансов легальным и мирным способом сделать публичную карьеру. Таких людей – единицы. Но своими поступками, действиями, письмами и высказываниями они отравляют духовный климат всего российского общества, выставляют нашу страну на посмешище всему человечеству. Провокаторы водятся во всех профессиях, есть они и среди художников. Берусь доказать, что Третьяковская галерея настойчиво отсекает попытки этих личностей прорваться в музейные залы. Хочется думать, что не меньшую нетерпимость к провокаторам в своей среде проявит и Православная церковь.
13.10.2005
Источник: Новая газета
