— Шамиль Аминович, вам принадлежат мрачные слова о том, что, если ситуация на юге России не изменится, через несколько лет здесь возможно появление, условно говоря, нового "Хамаса", который консолидирует Северный Кавказ, и что все предпосылки для этого уже есть. Что это за предпосылки?
— Первая — недоверие к коррумпированной власти. В результате у населения появляются мысли о необходимости самоорганизации для решения своих проблем. Молодежь объединяется в группы, они встречаются в мечетях, на улицах. Если вы поедете на Кавказ, вы увидите на каждом перекрестке группы молодых людей, которые часами беседуют. И никто не интересуется: а о чем же они там говорят?
А проблем много. Один из самых главных просчетов власти — плохой социальный и политический менеджмент. Есть несколько узких вопросов, которые касаются повседневной жизни каждого человека. Это зарплата, налоги, земельное право, право собственности, система образования, наличие механизмов, которые позволяют рассчитывать на лучшее будущее. Если мы хотим иметь на Северном Кавказе спокойное, толерантное общество, то власть должна этим озаботиться. Либо мы граждане этой страны, либо не граждане.
Ситуация на Северном Кавказе сейчас такая. Уровень жизни здесь наиболее низкий в России, уровень безработицы во всех республиках зашкаливает за критическую норму в 50%. Реально люди работают в серой схеме: 15—20% мужчин заняты извозом, 30—40% женщин работают на рынках, но не зафиксированы как работающие и не платят налоги. Зато платят очень большие взятки — налоговикам, местным органам власти и т.д. Судя по документам Министерства экономического развития и торговли России, по Чечне и Ингушетии у министерства в принципе нет данных, касающихся среднесрочной и долгосрочной перспективы, — графа по ним почти пустая. Это означает одно: власть даже не предполагает, что там может произойти в 2010 году.
— То есть экстремистские группировки предлагают некую альтернативу местной власти, не способной гарантировать право на достойную жизнь?
— Совершенно верно. Ребята и стали объединяться именно потому, что не могли решать конкретные проблемы ни у официальных муфтиев, ни у органов власти. Причем объединяется молодежь разных национальностей. В Кабардино-Балкарии я не видел ни одной группы мусульманских ребят, в которой бы не было представителей разных этносов.
— А религиозный фактор насколько существен?
— Религиозный фактор в данном случае является ключевым, мобилизующим. Второй посыл для создания нового "Хамаса" заключается в следующем. На Северном Кавказе весь исторический опыт — только коммунистическая партия и ислам. Другого исторического бэкграунда для политического или социального действа там нет. Это не их вина, это беда. Я уверен, что для демократических сил в России, если бы они эффективно работали, Северный Кавказ был бы шикарным электоратом, это непаханое поле. В условиях недоверия к власти и необходимости поступка люди обращаются к своей исторической практике. Эта практика — имам Шамиль, джихад.
Сейчас степень религиозности молодежи развивается в геометрической прогрессии. По оценкам комитета по делам молодежи Чеченской Республики за 2003 год, более 30% молодежи доверяют религиозной литературе и религиозным авторитетам больше, чем родителям. На Северном Кавказе это было практически невозможным лет десять назад!
— Как и в Назрани в прошлом году, главные объекты нападения — силовые структуры. Общий враг — российский "мент"?
— Я бы сказал даже, что не российский, а местный. Региональные власти в условиях кризиса в Чеченской Республике дали карт-бланш своим правоохранительным органам...
17.10.2005
Источник: Новая газета
