Михаил Булгаков родился в семье, где царствовал Бог, его отец был доктором богословия, профессором Киевской духовной академии. Предки со стороны отца и предки со стороны матери также были священниками, и семья естественно ждала от первенца, от старшего сына, что он пойдет по стопам служения церкви. Однако Михаил дерзко заявил о своем особом пути и решил стать врачом. Отец промолчал, мать поддержала намеренья сына, и Михаил стал студентом медицинского факультета.
Юноша увлекся Дарвином, заразился духом скепсиса и в 1911 году окончательно порвал с верой, о чем сестра Вера с ужасом записала в своем дневнике: в этом году Миша ни разу не говел (не постился)!
На стене своей комнаты юноша написал по латыни: Огонь лечит!
Что ж, огонь не заставил себя ждать.
Первая мировая война бросила Булгакова врачом на фронт, а революция втянула в воронку гражданской войны, где он оказался на стороне белых. С армией Деникина он отступил на Кавказ, пытался уплыть в Стамбул, но заболел тифом и, в конце концов, в 1921 году оказался в Москве, в столице победившего пролетариата.
Его душа словно очнулась от глубокого обморока.
Больше всего его поразила атмосфера тотального атеизма. Он увидел шутовские процессии в дни Пасхи, где ряженые несли плакат: Мария родила комсомольца, закрытые храмы, сорванные кресты, раскрыл журнал "Безбожник", где прочитал, что Христа никогда не было, а был только некий подлец, который выдавал себя за пророка.
Отшатнувшись с ужасом от панорамы греха, Булгаков понял, что в торжестве безбожия есть доля его вины, его личного предательства веры.
В этой точке и начался его писательский путь.
Блистательно заявив о себе дебютным романом "Белая гвардия" и пьесой "Дни Турбиных", став столичной знаменитостью, Михаил Булгаков немедленно стал объектом внимания еще одного человека, который в тайне переживал нечто подобное тому, что переживал писатель. Этим человеком оказался сам Сталин. Детство советского тирана прошло в атмосфере чистой веры, он пел в хоре Горийской церкви, мечтал стать священником и поступил в Тбилисскую семинарию. Он ее не закончил, но был ли его разрыв с верой окончательным, не знает никто.
Итак, пути писателя и тирана неожиданно пересеклись.
ОГПУ сразу взяло курс на уничтожение Булгакова, в 1923 в его квартире был сделан обыск. Были изъяты рукопись повести "Собачье сердце" и главное – дневник писателя, насквозь антисоветский. И что? А ничего! Между тем у дневника был заголовок "Под пятой". Больше того, Булгаков пишет донкихотское письмо протеста в ОГПУ, где заявляет, что выйдет из членов Союза писателей, если ему не вернут рукописи. И происходит неслыханное – ему возвращают дневник, который Булгаков немедленно сжег. Сжег, не зная, что с рукописи машинистка сняла копию, благодаря которой он, в конце концов, дошел до нас.
Как известно, рукописи не горят.
Эти чудеса могли произойти с писателем только по личному распоряжению Сталина, который, читая дневник Булгакова, неожиданно увидел свои тайные муки по поводу оголтелого атеизма.
Почувствовав тайную защиту, Булгаков стал вести себя еще более дерзко: он появляется в театре и в ресторанах в буржуазном монокле, в идеальном фрачном костюме, в бабочке! На фоне тогдашних кепок и косовороток его вид был вызывающим. Оркестр в ресторане обычно при его появлении играл шутливый марш в честь дерзкого модника.
Тем временем Сталин в растерянности – он не знает, что делать с этим пересмешником. Больше того, как заколдованный он продолжает ездить и ездить на спектакль по булгаковской пьесе "Дни Турбиных".
Театроведы подсчитали, что он был на спектакле 15 раз! Часто приезжая ко второму акту, а то и за полчаса до финала.
Последствия этих поездок вскоре ощутила вся страна.
Так, увидев ёлку в начале второго действия, Сталин дал распоряжение отменить запрет на празднование нового года и установку елки в домах. А когда началась война, распорядился восстановить царскую форму офицеров, которой невольно любовался на мхатовской сцене. А к стране, в час нападения Германии, он обратился по радио словами белогвардейского полковника Турбина из пьесы: "Братья и сестры, к вам обращаюсь я, друзья мои".
Наконец, Сталин первым узнал из письма Булгакова Советскому правительству, что тот написал роман о Дьяволе, но сжег его в печке.
Но сжег не весь, а сначала разорвал тетрадь пополам и лишь правую половину бросил в огонь. На вопрос жены почему, писатель резонно ответил, если я сожгу все, кто поверит, что роман был написан.
Вскоре он вернулся к роману и стал писать его заново, и писал фактически до самой смерти в 1940 году.
В романе "Мастер и Маргарита" Булгаков описал Сатану в маске Воланда, как грозовую тучу гнева, которая очищает Москву от всякой нечисти и подлости. В этом гневе дьявол неожиданно становится на сторону Света и, по сути, олицетворяет собой второе пришествие Христа, которое обещано как Судный день, как день казни над грешниками.
Есть непонятная мистика в том, что в разгар репрессий, когда на Лубянке расстреливали до 40 человек за ночь, писатель уцелел. Словно дьявол заглядывал ему через плечо и, прочитав очередную сцену расправы над грешниками, исчезал, довольно насвистывая какую-нибудь мелодию из "Фауста" Гуно.
Умирая от нефрита почек, Булгаков нашел в себе силы для насмешливых описаний своих похорон: понесут гроб по лестнице и обязательно ударят углом в дверь соседа.
Так и вышло, ударили, вспоминала вдова писателя.
Сталин пережил смерть писателя как личную потерю. Сначала он не поверил услышанному, и в квартире покойного раздался звонок: звонят из секретариата товарища Сталина, это правда, что умер Булгаков?
Да, правда.
В 1943 году Сталин принял внезапное решение прекратить репрессии против церкви и возвратить власть патриарху Сергию. На первой встрече в Кремле красный богоборец вышел к нему со словами: "Не получилось!" И развел руками.
Имея в виду: не получилось обойтись без Христа.
Источник: РИА Новости
