Сегодня, в час зимнего прайм-тайма, наступит "час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах" и на наши телеэкраны явятся герои самого знаменитого романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита".
Страна уже несколько недель, подогреваемая и возбуждаемая анонсами, ждет их пришествия с нетерпением и страхом, с надеждой и предубеждением.
Для столь смешанных чувств есть достаточно серьезные основания. Мы слишком любим этот набор литер под твердой обложкой, мы слишком жаждем его материализации, мы слишком опасаемся непопадания авторов в размер наших представлении о предмете поклонения.
Зритель, как завхоз, будет принимать создание Владимира Бортко и его творческой команды строго по описи, которая им давно выучена наизусть. Малейшее отклонение от нее будет вызывать град насмешек, а может, и проклятий.
А может, и обвинений в краже со взломом...
А кто-то догонит и припечатает булгаковской фразой: "Украсть не трудно; положить на место – вот в чем вся штука".
Надо сразу сказать, с экранизацией "Мастера и Маргариты" дело обстоит совсем иначе, нежели с кинематографическим переизданием любого другого литературного сочинения. В том числе и самого великого.
Нынче в ходу определение "культовый". То и дело слышишь: это "культовый роман", то – "культовый фильм", Пупкин – "культовый певец", Дрюпкин – "культовый спортсмен" и т.д. Ну и булгаковское сочинение давно сюда же отнесли.
Впрочем, и с этой стороны "Мастер и Маргарита" – особый случай.
Так уж исторически сложилось, что роман Булгакова приобрел в глазах читателей признание не просто общезначимой национальной классики, но статус "священый принят безбожной и атеистической страной в качестве чуть ли не религиозного текста, своего рода Новейшего Завета.
Священнописание требует священнодействия. Или, по меньшей мере, священноприобщения к тексту, к прописанным в нем образам и реалиям. По этой причине и случилось сразу после выхода в свет романа паломничество в те места, где побывала компания нечистых во главе с Воландом – к Патриаршим прудам и в "нехорошую квартиру" на Садовой. Места эти тут же и демонизировали. И отчасти – обожествили.
По этой же причине большие группы российских граждан, после того как откупорились границы страны, в рамках туристического бума кинулись на Святую Землю. И то, что там открывалось их взору, они сверяли не с каноническими скрижалями, а с литературным текстом Михаила Афанасьевича Булгакова.
Отсюда и соблазн для авторов прежде всего заняться визуально-фонографическим оформлением представлений массовой аудитории об обитателях сотворенного Булгаковым мифомира. Отсюда же самый большой соблазн – тем и удовлетвориться.
Все разговоры, что, мол, сколько людей, столько и мнений, – чепуха. В том и дело, что людей не счесть, а мнений – раз, два, три... ну, десять. Но зато они железобетонные. Поди их опрокинь.
Все благие призывы бережно и ласково относиться к классике – от творческого бессилия. И напротив: все конгениальные экранизации случались, когда режиссеру удавалось переобдумать литературный источник, перерешить его духовные коллизии.
Впрочем, я, кажется, начинаю дуть на воду. Моя жизнь в чем-то, как и жизнь Берлиоза, складывалась так, что к необыкновенным явлениям я не привык.
Доживем до прайм-тайма понедельника, когда в час жаркого весеннего заката на Патриарших прудах появятся двое граждан – Михаил Берлиоз и Иван Бездомный. Узнаем ли мы их? Но самое интересное: узнают ли они нас?
От редакции: "РГ" начинает свой, параллельный телевизионному, газетный "сериал" первых впечатлений и мнений, предположений и домыслов относительно сериала телевизионного. Приглашаем всех принять участие в обсуждении самого рискованного художественного проекта последних
19.12.2005
Источник: Российская газета
