Праздник ожидания праздника

Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.

Ну признавайтесь, кому читали в детстве эти завораживающие строчки Пастернака? Кому рассказывали о том, что это за "домашние звери стояли в пещере", и какие это волхвы "шептались, едва подбирая слова"? И самое главное: "и холодно было младенцу в вертепе" – про это вам объясняли?

Если да – счастливые! У вас было немножко другое детство. Впрочем, на свое я тоже не жалуюсь. Просто с Рождеством у меня до недавнего времени была лишь одна ассоциация. Темный зимний декабрьский день, окна в замысловатом морозном узоре (почему-то сейчас мороз не рисует таких волшебных картинок: потепление ли всемирное, вечная ли спешка взрослого человека, когда некогда разглядеть, прикоснуться, представить), мягкий свет торшера (папа читает не Пастернака, а Евтушенко), мерцающий голубоватый экран телевизора, и там, на этом экране, боже мой, сказочно красивая, еще больше похорошевшая к Рождеству старинная немецкая площадь, звон колоколов... И на этом невообразимом для советского человека фоне абсолютно советский журналист вещает совершенно немужским, требующим сострадания и понимания голосом: "Рождественский гусь снова подорожал".

Лет десять подряд, когда этот парень появлялся на экране, мы хором, не отрываясь от своих дел, сразу же предупреждали его поистине навсегда залигованные строчки: "А что, рождественский гусь снова подорожал? ". А фиг ли нам было бояться? Колбаса к новогоднему оливье уже была куплена. А за немцев мы почему-то не беспокоились.

Да и Рождество нас мало тогда интересовало. Особенно католическое.

А ведь это самый торжественный, самый любимый, самый волшебный праздник в Европе.

Да с какой чудесной преамбулой. Ведь главное в любом празднике – предчувствие, ожидание... Вот с этим в Рождество (здесь это называется Weihnacht – Святая ночь) все в порядке. Предощущение длится целый месяц и даже имеет под собой не только эмоциональную, но и вполне официальную основу. Ведь за четыре недели до Рождества начинается Адвент (по-латыни Achentus – прибытие, наступление), время ожидания светлого праздника – рождения младенца Иисуса.

В Германии почти в каждом доме появляется специальный веночек из еловых или сосновых веточек (Adventskranz) с четырьмя свечами. В первое воскресенье Адвента горит только одна свечка, а в последнее, когда загораются все четыре, даже маленькие дети понимают: скоро Рождество. У них, этих самых главных любителей рождественских праздников, есть и свои чудесные приметы ожидания. Например, Adventskalender. Классная штука, между прочим. Как рассказывают, придумала такой календарь еще в конце ХК века некая креативно талантливая фрау Ланг. Чтобы ее сыночку веселее было ждать Рождества, они вместе сделали 24 коробочки, и в каждую мама положила по маленькому печенью. По вечерам малыш съедал по одной штучке, а мама рассказывала по одной рождественской истории. Вот это было ожидание! А то ведь раньше в религиозных немецких семьях ежедневно вывешивали по одной рождественской картинке... Или уж совсем просто – дети чертили мелом 24 палочки, а потом их и зачеркивали. Ну уж а после той замечательной фрау Ланг – понеслось...

Календари с прорезанными окошками (заглянешь, а там – шоколадные звездочки, деды морозы, домики с дымящей трубой да еще в придачу маленькая картинка и несложное стихотворение все на ту же тему), огромные коробки с киндер-сюрпризами (их тоже ровно 24), календари – игрушки с музыкальным сопровождением, специальные адвентскалендари для кошек и собак (24 пакетика с кормом – неплохо, а? ) Короче, вариантов бесчисленное количество, на все виды претензий и кошельков. Как вам, например, Adventskalender, сделанный из выставочного многоэтажного автомобильного центра? Каждый день Адвента открывается окошко (то бишь гаражные ворота), а там сияет во всем своем легендарном блеске очередной автомобиль. Какой-нибудь недавний участник "Формулы-1" или, наоборот, раритетный "Мерседес" начала века.

Да, пожалуй, все на этом волшебном празднике из этой области. Рождественская музыка, вживую звучащая 24 дня подряд с балкона городской ратуши; потрясающие витрины магазинов, около которых до самой ночи толпится народ, – такие сказочные представления устраивают в них рождественские дизайнеры; уникальные выставки елочных украшений в городских музеях (чего стоит хотя бы самая большая в мире коллекция снежных шаров – более 7000 Schneekugeln, – представленная в Нюрнберге). Елки почему-то любят на крыши выставлять. Гномов в красных колпачках и деревянных башмачках пристраивать. И разноцветные фигурки из горящих лампочек на окнах вывешивать... Nota Вепе – принципиальное отличие от нашего способа украшать свои квартиры. Мы – все внутрь, немцы – все наружу Чтобы люди радовались. Ни с чем не сравнимое удовольствие – ходить по городу и оценивать творческую энергию обычных бюргеров. Одни Деды Морозы, с мешком подарков взбирающиеся на балконы, чего стоят.

У них не Дед Мороз, конечно (хоть и одет по-нашему), а Weihnachtsman, Nikolaus, Святой Николай. Великий христианский святой. Прославился благотворительными делами, тайно совершая их по заветам Христа. И хотя расхаживает Nikolaus на улицах немецких городов целый месяц, главный его день – 6 декабря. Вот уж детям в Мюнхене было раздолье. Сотни Николаусов свалились на город, превратив его в концертную площадку с красно-белыми фигурами в центре. Смешили прохожих, раздавали детям подарки – в общем, излучали хорошее настроение. И затягивали в свое праздничное биополе. Полгорода натянули на себя красные, обшитые белым мехом колпаки с бубенчиками. Мой ребенок даже в школу так отправлялся.

Выпивших Николаусов было не видать. То ли дело у нас. Не могу не вспомнить. Дома, в России, муж, как-то нарядившись Дедом Морозом, пошел поздравить очаровательного соседского мальчика. Тот, с важностью приняв подарок, заявил: "А все-таки Дед Мороз – ненастоящий. Вот в клубе "Победа" – это да! У него даже глаза были стеклянные".

В Мюнхене стеклянных глаз не наблюдалось. Если и пили товарищи, то только обжигающий глинтвейн. А от него глаз живой, веселый.

Кстати, как и пресловутый рождественский гусь, глинтвейн тоже, мягко говоря, в цене не падает. И тем не менее в декабре он даст фору самым знаменитым мюнхенским сортам пива. Весь город пьет глинтвейн: в уютных кафе, на площадях, на рождественских базарах, мимо которых невозможно пройти.

Особая методика создания праздничного настроения – смаковать это сладкое горячее вино с ароматом корицы принято только в декабре. И в бутылках продают только в декабре. Ну и я не выдержала – выпила ихнего "глювайна" под названием "По бабушкиному рецепту". Из специальной кружечки в виде сапожка. И запахло корицей и праздником. Потому что вкус-то, может, был и обычным (подружки в России делают не хуже), но сама атмосфера всеобщего веселья, дружелюбного настроя, нарядной площади, живой музыки, рождественских историй, которые по вечерам при свете горящих факелов читают вслух прямо на улице, – все это делало обычный глинтвейн потрясающим, а обычный день – сказочным.

Весь декабрь будут веселиться, петь и шуметь в больших и маленьких городках Германии. А потом взойдет первая вечерняя звезда. И настанет тихая и торжественная святая ночь, и опустеют улицы, и только главная елка у ратуши одиноко будет сиять рождественскими огнями. И зазвонят колокола многочисленных соборов. И море людей, верующих и неверующих, любых конфессий и национальностей, придут на рождественскую службу.

19.12.2005