Искусственная идеология сама по себе беспомощна. XX в. девальвировал фашизм и коммунизм, XXI уже ставит под вопрос демократию. Возможно, что беспомощны и политические партии, и предвыборные программы, и даже избирательные системы. Вопрос стоит глубже: что стояло в основе идеологий, что помогает людям осознавать свою общность, сохранять свое единство в безрелигиозных государствах НОВОГО ВРЕМЕНИ? Ответ один: вера. В партию, в систему, в экономику, в конституцию или доктрину – но вера. Может быть, нам, стране, в которой 8о% населения причисляют себя, пусть и недостаточно обоснованно, к православным, и не нужны эти искусственные формы прошлого века?
Некогда Константин Великий, православный святой, сделавший православие государственной религией Византии, но так и не принявший крещения до своего смертного часа, принял правильное политическое решение, объединив державу ромеев почти на тысячу лет. Она была многонациональна и поликонфессиональна, как сказали бы сейчас, и решение императора было подчеркнуто рациональным.
Во-первых, это открытая религия. Не знавшая ни джихадов, ни крестовых походов за всю историю своего существования.
Во-вторых, это идеология, блокирующая местечковый фашизм воинствующего плюрализма, разбивавшего государство на множество пучков, руководимых своими вождями-полубогами. Основной принцип структурирования языческой политической системы – кастовость, разделяющая людей на своих и чужих. В этой системе императору сначала требовалось объявить себя богом, подобно Нерону, а затем, как и подобает настоящему фюреру, вести непрекращающуюся войну с нелюдьми. Константин выбрал мир, выбрал православие, а вместе с ним и альтернативный принцип государственной службы – принцип заслуг и достоинств.
В-третьих, православие предполагает комплекс идей, направленных на усиление государства. Это тезисы о происхождении власти от Бога и о необходимости платить кесарю кесарево.
Обозначим те сферы общественной жизни, где православие, и не будучи государственной религией, могло бы повлиять на укрепление российской государственности.
В образовании православная церковь могла бы помочь нашему государству воспитывать граждан, прежде всего знающих историю своей страны. Справляться с угрозами СПИДа и наркомании. Решить, наконец, демографическую проблему.
В обороне церковь заняла бы свое законное место капелланов, все еще пустующее после упразднения политруков. Помогла бы государству решить проблемы дедовщины, воровства, убрала бы навсегда из лент новостей сообщения о мародерствах и бесчинствах солдат в Чечне.
Во внешней политике подключила бы к решению дипломатических вопросов влиятельные православные диаспоры, а там, где нет таких диаспор, создала бы их. Думается, что эта технология эффективнее бы создавала позитивный образ России, нежели вещание Russia Today на английском языке.
У любого государства есть свои союзники, игроки, отношения с которыми нейтральны, и враги. И ведет государство себя с ними соответственно их положению в этом ряду. Россия же постоянно мечется из стороны в сторону, и это при том, что по православной линии сравнительно просто очертить курс, которому надо следовать. Тесная интеграция с Белоруссией, Арменией, Сербией; установление прочных дружественных отношений с Украиной и Грузией (разумеется, не при нынешних режимах), Болгарией, Румынией, Молдавией; вовлечение в зону своего влияния Греции, Эфиопии, Кипра, Македонии и Словакии.
Таким образом, наша православная вера может не только быть базисом правосознания народа, основой самосознания нации и ее государственной идеологии, но и уже сегодня стать необходимым инструментом внутренней и внешней политики России.
16.01.2006
Источник: Политический журнал