Историей образована пропасть
между нашей и Западной Церковью.
Но как ни глубока эта пропасть,
всё-таки она вырыта не Божиими,
а человеческими руками.
В. Соловьёв
Движение славянофильства, возникшее в России в первой половине XIX в., — выдающееся явление в истории русской религиозно-философской мысли. "Славянофильство первое выразило в сознании тысячелетний уклад русской жизни, русской души, русской истории, и как русское национальное самосознание оно входит в общий поток мировой истории, — писал Н. А. Бердяев. — Наше славянофильство принадлежало мировому потоку, который влёк все народы к национальному самосознанию, к органичности, к историзму. Тем большая заслуга славянофилов, что в этом мировом потоке они сумели занять место своеобразное и оригинально выразить дух России и призвания России. Они — плоть от плоти и кровь от крови русской земли, русской истории, русской души".
Наряду со сторонниками самобытного развития России были и приверженцы европейского пути; таким образом, русское образованное общество разделилось на два идейно-философских направления — славянофилов и западников. Примечательно, что в их долго длившейся полемике использовались аргументы, заимствованные из одних и тех же философских источников. В группу славянофилов, "душой" которых был А. С. Хомяков, входили Ю. Ф. Самарин, К. С. Аксаков, И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, А. А. Киреев и ряд их единомышленников. К западникам относились Т. Н. Грановский, А. И. Герцен, В. Г. Белинский, П. Я. Чаадаев и другие.
Славянофилы не отвергали достижений западной научной мысли, однако, по их мнению, эти достижения должны были преломляться через призму православного сознания. Как отмечал прот. В. Зеньковский, "вопреки ходячему словоупотреблению, согласно которому антизападничество отождествляется со славянофильством, как раз можно утверждать, что в славянофильстве, при всей остроте и напряжённости их критики Запада, антизападничество было не только не сильно (сравнительно с другими однородными направлениями), но даже постоянно смягчалось их христианским универсализмом".
Христианский универсализм славянофилов запечатлён в их трудах и эпистолярном наследии; особенно наглядно о нём свидетельствует отношение славянофилов к Католической Церкви. Основатель славянофильства А. С. Хомяков отмечал, что "Церковь среди своих чад и в числе самых замечательных своих апологетов насчитывает людей, рождённых в западных исповеданиях". Славянофилы признавали огромную роль Пап в первые века христианства — как хранителей чистоты православной веры. "Власть Папы в делах церковных становилась", по словам Хомякова, "более и более неоспоримой, тем более что он служил единственным покровителем духовенства, угнетённого арианами". А. А. Киреев дополняет: "Первенствующее значение Римского Первосвященника беспрепятственно признавалось всеми. Благодаря своему счастливому положению — вдали от светской власти, Риму было не трудно высоко и твёрдо держать святую хоругвь Христову; и действительно велики были заслуги Рима перед Церковью! Во время гонения православия на Востоке иерархи и отцы Востока не раз прибегали к его защите и посредничеству".
В русской церковно-исторической литературе XIX в. в адрес Католической Церкви обычно раздавались одни и те же традиционные упрёки: в отпадении от Вселенской Церкви, в изменении догматов и введении новых, в притязании Папы на главенство в Церкви. Какова же была позиция славянофилов по этим основным "пунктам обвинения"? "Причины разрыва (1054 г. — Авт.), — пишет А. С. Хомяков, — были внутренние, происходящие от различия умственной жизни и от взаимного недоброжелательства или презрения между областями римского образования и областями образования эллинского". Такая формулировка переносит вину за разрыв между Востоком и Западом с представителей одной Церкви на обе стороны: "от взаимного недоброжелательства".
Хомяков одинаково серьёзно изучал труды как восточных, так и западных богословов. Об этом свидетельствует в своих записках его близкий друг А. И. Кошелев, отмечавший, что "Хомяков глубоко изучил творения главных мировых любомудров, прочитал почти всех святых отцов и не пренебрёг ни одним существенным произведением католической и протестантской апологетики". Н. А. Бердяев, оценивая роль славянофильского богословия, и в частности богословия Хомякова, в развитии отношений с представителями Западной Церкви, пишет: "Хомяков был беспомощен перед проблемой воссоединения с католичеством. Но Хомяков первый дал нашему богословию такое направление, что можно считать эту проблему разрешённой религиозно и внутренне".
Идеи А. С. Хомякова о воссоединении Церквей Востока и Запада развивал его ученик и последователь А. А. Киреев. В своей статье "Несколько замечаний на статью В. С. Соловьёва “Великий спор”" он так пишет об этой проблеме: "Не должно ли быть воссоединение Церквей высшей, драгоценнейшей мечтой каждого христианина? Конечно, да, и всякий, кому дорого христианство, сочтёт не только своей обязанностью служить этому святому делу, но и величайшим для себя счастьем принять хотя бы самое малое участие в той трудной и многосложной работе, которая должна ему предшествовать".
Славянофилы не только вскрывали причины разделения Церквей, анализировали их историю, но думали и о путях соединения, о восстановлении единства. По мнению славянофилов, церковное и культурное единение Востока и Запада было бы чрезвычайно благоприятно для общехристианского дела, ибо Восток давал бы Западу свет истинного духовного знания, а Запад помогал бы Востоку своим практицизмом.
Хомяков и другие славянофилы не отрицали догматических различий в учении Западной и Восточной Церквей, но в то же время выявляли то, что есть общего и сходного у православия с западными вероисповеданиями, — "уже потому, что они исповедовали все догматы Православной Церкви". В той же статье по поводу публикации В. С. Соловьёва А. А. Киреев призывает к творческому отношению к Западной Церкви: "Мы отнюдь не должны чуждаться самого Запада, отшатываться от него, самодовольно углубляться в созерцание своей теоретической правоты и догматической непогрешимости и сидеть сложа руки".
Русская Православная Церковь признаёт действенность всех таинств Западной Церкви. На таких же позициях стояли и славянофилы. "Мы, православные, — писал Киреев, — безусловно признаём римо-католические посвящения всех трёх духовных степеней, принимаем беспрепятственно в нашу Церковь римо-католических диаконов, священников и епископов в их сане".
Представители Восточной и Западной Церквей, особенно в XIX столетии, часто понимали проблему воссоздания утраченного в XI в. единства не как воссоединение Церквей, а как присоединение. Это видно из вышеприведённых слов Киреева; Хомяков тоже отмечал, что "все общины христианские должны к нам прийти со смиренным покаянием, как владельцы частных истин". В наше время такая позиция представляется односторонней, но в данном случае важно то, что славянофилы никогда не утверждали, что Западная Церковь "ложна", — они смотрели на её представителей как на "владельцев частных истин". По тем временам — смелое заявление. Так, Кошелев, полемизируя с Хомяковым, даже утверждает, что "все Церкви Христовы более или менее православны" и что "ни одна из них не православна исключительно".
Бердяев, посвятивший богословию Хомякова специальное исследование, отмечал, что в Католической Церкви имеется много чтимых святых, общих с Православной Церковью: "В католичестве есть своя глубокая и таинственная жизнь, свой мистический трепет, своя святость… Роковой ошибкой было бы отождествлять всё католичество с рационализмом и юридическим формализмом, отрицая на Западе всякую мистику".
Размышляя о примате папской власти, славянофилы старались выявить всё положительное, что было связано с этим явлением, особенно в эпоху Средневековья. Они признавали, что Папы не всегда были хозяевами положения в христианском мире Западной Европы. Они иногда зависели от монархов и выполняли их волю. При этом А. С. Хомяков утверждает, что хотя "Папы были нередко рабами современных им государей, но за это Рим не отвечает (невиновен. — Авт.). Папы часто покупали тиару и правили при помощи постоянной симонии; опять за это нельзя и не должно звать к ответу Римскую Церковь".
Славянофилами признавалась положительная роль Католической Церкви в деле объединения Европы, укрепления европейских государств. "Мелкие королевства, связанные между собой сомнительной и слабой подчинённостью политической, были соединены более ощутимо узами религии и Церкви", — писал И. В. Киреевский. И роль Римского Первосвященника в этом процессе была основополагающей. Поэтому славянофилы снова и снова возвращаются к этой теме, подкрепляя свои рассуждения ссылками на труды западных исследователей, которые они постоянно изучали.
"В настоящее время, — писал Ю. Ф. Самарин, — когда добросовестные и беспристрастные исследования немецких историков освободили науку от предрассудков и злонамеренной клеветы, когда весь период неограниченного владычества Пап над Европой восстал перед нами в настоящем виде, никто не будет оспаривать высокого личного достоинства великих представителей Западной Церкви. Мы готовы признать, что их побуждения были бескорыстны, чужды личного властолюбия, что та цель, которой они служили, была возвышенна и благородна. Они верили, что духовное владычество само по себе неполно и должно необходимо выразиться внешним, государственным господством, что слово Церкви не будет уважено и не принесёт плода, если не присоединится к нему принудительная сила закона… Все личные и народные интересы они стремились подчинить всеобщему чисто человеческому, христианскому интересу. В эпоху необузданного владычества сурового произвола… Папы олицетворяли в себе идеи нравственно-доброго, законности, порядка и свободы. Среди воинского шума раздавался их величественный и спокойный голос, смирялись перед ними народы и цари, прекращались распри, умирали в замыслах враждебные предприятия. Много раз выказывалось владычество Пап с этой благодетельной стороны, и вечно останется за ними эта слава".
А. А. Киреев усматривал положительный характер папского единоначалия и в современную ему эпоху. Отмечая, что "нам вовсе не следует сторониться от остальных христиан", он писал: "Мы должны стараться перенимать у них всё хорошее, должны любить их, должны в особенности знакомить их с нашей верой… мы должны перенимать у католиков их неутомимую энергию, их способность подчиняться авторитету".
Как бы обобщая всё сказанное его предшественниками, Киреев подытоживает свои рассуждения: "Говоря о католичестве, нельзя забывать его культурного значения в долгий период средних веков, когда оно просвещало молодые народы, сделавшиеся наследниками Рима, блестящего участия его представителей в деле возрождения и т.п. Ни один человек, мало-мальски знакомый с историей, не подумает умалять этих заслуг".
Славянофилы говорили и о других заслугах Католической Церкви в европейской истории, например, о важной роли военных монашествующих орденов в защите Европы вначале от арабского, а потом и от турецкого нашествия. В то время, когда Европу раздирали междоусобицы, когда борьба крупных феодалов и королей несла народам страдания и смерть, Католическая Церковь выступила в роли объединительницы, тем самым стабилизировав положение почти всех европейских государств.
Иван Васильевич Киреевский, идеолог славянофильства, который вместе с Хомяковым стоял у истоков этого течения, размышляя в своей статье "Девятнадцатый век" об истории развития новейшей Европы, выделяет религиозное, христианское начало. Католическая Церковь, по его мнению, являлась средоточием всех элементов европейского развития: "Церковь в обновлённой Европе стала не только источником духовного образования, но и главой устройства политического. Она была первым звеном того феодального порядка, который связал в общую систему все различные государства Европы, на ней утверждена была святая Римская империя, она была первой стихией того рыцарства, которое распространило один нравственный кодекс посреди разнородных политических отношений; она была единственным узлом между всеми нестройными элементам и всеми различными народами, она дала один дух всей Европе, подняла крестовые походы и, быв источником единодушия и порядка, остановила набеги варваров и положила предел мусульманству".
И. В. Киреевский подробно рассматривает роль Католической Церкви и Римского Первосвященника в защите Западной Европы от натиска иноверия. Он призывает не забывать об исторических фактах, о том, что действительность диктовала условия Папам и монархам. На Востоке появился воинственный ислам — сначала в лице завоевателей-арабов, а потом — турок-османов, которые поработили весь Ближний Восток, Балканы, Северную Африку. Мусульмане на некоторое время овладели Испанией, пытались проникнуть в Центральную Европу. Для того чтобы дать отпор завоевателям, Западной Европе необходима была единая, централизованная как духовная, так и военно-политическая власть. Такой властью на Западе в то время обладал Римский Первосвященник. И Папа духовно возглавляет движение крестоносцев.
Славянофилам был ясен и позитивный характер миссионерской деятельности Католической Церкви. "Есть невольное, почти неотразимое обаяние в богатом и великом мире западного просвещения", — писал А. С. Хомяков. Лейтмотивом его рассуждений была мысль о том, что европейское просвещение неотделимо от евангелизации и скорее является плодом этой деятельности: "В продолжение многих лет умственного развития Запад совершил великие и славные дела, — отмечал Хомяков, — но нравственной закваской всех действительно великих подвигов было христианство, и сила этой благотворительной закваски обнаруживала одинаково могущественное действие как на людей, не веривших в неё и отвергавших её, так и на людей, веровавших и хвалившихся своей верой".
Хомяков ставит в заслугу Католической Церкви её благотворительную и миссионерскую деятельность по распространению христианства во всём мире. "Вы много сделали для человечества в науке и в искусстве, в государственном законодательстве и народной цивилизации, в практическом применении любви. Более того, вы сделали всё, что могли, для человека в его земной жизни и для человека в его отношении к Божеству, поведав Христа народам, никогда не слышавшим Его Божественного имени. Честь и благодарение вам за ваши безмерные труды, плоды которых ныне собирает или соберёт впоследствии всё человечество".
Особое внимание славянофилы уделяли "Обществу Иисуса", представители которого были активными миссионерами. Ю. Ф. Самарин, который много времени и сил отдал изучению истории этого ордена, писал: "Иезуитов жалуют и ласкают — следовательно, они этого стоят. Иезуитов проклинают и гонят, — следовательно, как истинные слуги Христовы, они идут по стопам апостолов". Самарин восхищался бесстрашием иезуитов, проповедовавших христианство среди языческих народов. "Труды иезуитских миссионеров несомненны, — отмечает славянофил, — они избороздили все моря, исходили все пути и удивили мир… Иезуитские миссионеры… действительно предпринимали обращение иноверцев на свой риск и без внешней поддержки, так как в недостатке личной неустрашимости никто их не упрекал".
Славянофилы уважительно отзывались о католических богословах, которые отстаивали свою веру перед лицом протестантизма. "Нельзя не удивляться блистательному и мощному красноречию, — пишет А. С. Хомяков, — которым в особенности отличаются латиняне, равно как и настойчивости в труде и глубокой учёности". Конечно, в полемике некоторые католические богословы допускали ошибки, но славянофилы не винили в этом всю Католическую Церковь. "Если латинская Церковь увлекалась, — замечал И. В. Киреевский, — а может, ещё и теперь увлекается заблуждениями, будто цель оправдывает средства… то эта ошибка некоторых людей до самой Церкви не относится".
О широкой веротерпимости славянофилов свидетельствует такой случай. В 1864 г. в Санкт-Петербурге появился французский проповедник, который поставил вопрос о восстановлении иезуитской коллегии. В славянофильской газете "День" появилась статья, в которой было сказано: "Мы нисколько не желали бы стеснять свободу совести, свободу вероисповедания и в этом отношении держимся смысла русской пословицы: вольному воля, а спасённому — рай", то есть каждый человек имеет право на свободу выбора вероисповедания. Но в то же время газета подняла вопрос: "Насколько собственное наше русское (религиозное) вооружение в исправности?" Иными словами, хотя славянофилы были не против открытия иезуитской коллегии, они хотели, чтобы православное духовное образование не уступало иезуитскому.
Значение славянофильства в истории русской религиозной мысли огромно. Славянофилы внесли в русскую философию и русскую литературу религиозные темы, приобщили богословие к межхристианской проблематике. Они сумели проявить широту подхода и по отношению к Западной Церкви, дав объективную оценку её истории. Многие их идеи и сегодня актуальны. Деятельность славянофилов конструктивна уже тем, что полемика с западными христианами была переведена ими из русла обличительного монолога в сферу честного и объективного научно-исторического анализа, основанного на документах и фактах. Кроме того, завязавшийся диалог побудил и самих представителей Западной Церкви более внимательно изучать прошлое и настоящее своих восточных братьев.
Выдающийся русский религиозный философ В. С. Соловьёв (1853–1900), опираясь на идеи Хомякова, Киреевского и других славянофилов, писал: "Историей образована пропасть между нашей и Западной Церковью. Но как ни глубока эта пропасть, всё-таки она вырыта не Божиими, а человеческими руками. Разделение Церквей — это Божие попущение, а не Божия воля. Божия воля неизменна: “Да будет едино стадо и един Пастырь” (Ин 10. 16). Поэтому необходимо как можно скорее засыпать этот пагубный ров, разделяющий стадо Христово". †
